льше,  чем
положено по лицензии.
   - Да, мы иногда закрываемся позже, чем следует... -  Морин  принялась
теребить руками фартук. - Если хозяин узнает, что я рассказала  об  этом
полицейским, он меня уволит!
   - Да он об этом  и  не  догадается.  Значит,  вы  видели  Шона  вчера
вечером, перед тем, как закончилась ваша смена?
   - Видела, да. Я собиралась уйти, а  он  стоял  за  стойкой  и  сказал
что-то вроде: "Морин, счастье мое,  не  дари  тому  юнцу  ни  одного  из
поцелуев, которые могут быть моими".
   Заметив Евин взгляд, Морин покраснела.
   - Ой, он ничего такого в виду  не  имел,  лейтенант!  Это  он  просто
шутил. Шону за сорок, и между нами ничего нет. А у меня есть парень... -
Она опять замялась и искоса взглянула на молчавшую Пибоди.  -  Я  с  ним
недавно стала встречаться, Шон знал, что у меня свидание,  вот  и  решил
меня подразнить.
   - Понятно. Итак, вы видели Шона вчера в восемь, перед тем, как  ушли.
А потом...
   - Ой, погодите! - всплеснула руками Морин. - Я его  еще  раз  видела.
Ну, не совсем видела. Я его слышала, когда  вернулась  после  встречи  с
Майклом - ну, с парнем, с которым я  недавно  познакомилась.  Понимаете,
когда я вошла, то слышала, как Шон с кем-то разговаривал.
   Она сияла, как щенок, выполнивший команду хозяина.
   - С кем он разговаривал?
   - Не знаю. Понимаете, когда я  иду  к  лестнице  на  второй  этаж,  я
прохожу мимо его комнаты. Было около полуночи, у Шона в  это  время  как
раз перерыв перед сверхурочными  часами.  Здание  у  нас  старое,  стены
тонкие... Вот я и услыхала, что Шон в своей комнате говорит  с  каким-то
мужчиной.
   - И слышали, о чем они говорили?
   - Не совсем. Я просто шла мимо, но, помню, обрадовалась, что  у  Шона
такой счастливый голос. Он засмеялся и сказал, что это отличная  идея  и
он обязательно туда придет.
   Вы уверены, что он говорил с мужчиной?
   Морин сосредоточенно нахмурилась.
   - Мне так показалось. Слов того, второго, я не  разобрала,  но  голос
был низкий, мужской. Больше я ничего не слышала, поднялась  сюда,  стала
спать укладываться. Но я точно знаю, что это  был  Шон.  Он  всегда  так
раскатисто смеется...
   - Хорошо. А кто убирает со столов, когда ваша смена заканчивается?
   - Синид. Она приходит в шесть, два часа работает вместе  со  мной,  а
потом, до закрытия, - с Шоном. Синид Даггин. Она живет в паре  кварталов
отсюда, кажется, на Восемьдесят  третьей.  А  сверхурочно  Шон  работает
один: народу немного, и он справляется.
   - Спасибо, Морин. Скажите, а вы не заметили за последние  недели  две
какого-нибудь нового посетителя, который беседовал с Шоном?
   - Иногда у  нас  бывают  новые  посетители,  кое-кто  потом  начинает
захаживать Некоторые  любят  поболтать,  некоторые  -  нет.  Большинство
болтает с Шоном, он это умеет. Но никого особенного я не упомню.
   - Хорошо, можете идти работать. Вероятно, мне придется с  вами  снова
поговорить. Если вы вспомните что-нибудь или кого-нибудь, позвоните мне.
   -  Да-да,   обязательно.   Только   Шон   не   мог   сделать   ничего
противозаконного, лейтенант,  -  добавила  она,  встав.  -  Он  неплохой
человек, только дурной немного. - И она поспешила вниз.
   - Дурной... - повторила Ева задумчиво, вертя в руках  кулончик.  -  И
невезучий. Надо вызвать полицейского, пусть подежурит в  баре.  Хотелось
бы надеяться, что мы ошиблись, и Шон весь день бегал по своим делам  или
гулял с какой-нибудь девицей. Думаю, надо  поговорить  с  Синид  Даггин:
может, она понаблюдательнее, чем Морин.
   - Этот тип с загадками сказал, что времени у вас до завтрашнего утра,
- заметила Пибоди.
   Ева встала и сунула кулон в сумку.
   - Боюсь, нам следует исходить из предположения, что он нас обманул...
***

   Синид Даггин закурила серебристую сигаретку,  прищурила  ярко-зеленые
глаза и выпустила струю пахнущего жасмином дыма Еве в лицо.
   - Не люблю беседовать с полицейскими, - заявила она.
   - А я не люблю беседовать с идиотами, - мягко ответила Ева. -  Но,  к
сожалению, половину жизни занимаюсь именно этим. Здесь  или  в  участке,
Синид? Право выбора за вами.
   Синид повела худыми плечами, алый халатик распахнулся, она машинально
запахнула его и прошлась, босая, по своей захламленной комнатке.
   Когда Ева постучала в дверь, ей явно  пришлось  вылезти  из  постели.
Неубранная тахта, пара стульев,  пара  столиков  -  собственно,  никакой
больше мебели в комнате  не  было.  Но  на  всех  поверхностях,  включая
подоконник, что-то лежало.
   Синид, видно, любила яркие  вещицы:  повсюду  стояли  какие-то  вазы,
блюда, статуэтки собачек и кошечек;  на  полу  были  разбросаны  пестрые
коврики. Абажуры двух торшеров были покрыты толстым  слоем  пыли.  Синид
уселась, скрестив по-турецки ноги, на тахту, пододвинула к себе огромную
стеклянную пепельницу,  из  которой  в  случае  необходимости  вышел  бы
отличный тупой тяжелый предмет, и широко зевнула.
   - Ну, и?
   - Я ищу Шона Конроя. Когда вы видели его в последний раз?
   - Вчера вечером. Я работаю по вечерам. - Она почесала левую ступню. -
А днем сплю.
   - С кем он говорил? Вы видели, как он с кем-нибудь общался?
   - Все как обычно. Люди заходят пропустить кружечку или стаканчик.  Мы
с Шоном их обслуживаем. Честная работа.
   Ева решительно скинула со стула недельный запас одежды и села.
   - Пибоди, раздвиньте, пожалуйста, шторы. Пусть хоть посветлее станет.
   - Господи! - прошипела Синид, закрывая глаза от солнечного  света.  -
Так и ослепнуть можно. - Она  вздохнула.  -  Слушай,  лейтенант,  Шон  -
нормальный алкаш. Но, если это самое  худшее,  что  про  человека  можно
сказать, считай, его жизнь удалась.
   - Я знаю, что во время перерыва он уходил к себе в комнату. Кто пошел
с ним?
   - Я не видела, чтобы кто-то с ним пошел. Я работала. Занималась  тем,
что положено. Не понимаю, зачем вам все это? - Она отвела руку от  глаз,
постепенно привыкнувших к дневному свету. - С Шоном что-то случилось?
   - Вот это я и пытаюсь выяснить.
   - Одно могу сказать: вчера он был в полном  порядке.  Бодр  и  весел.
Рассказал мне, что намечается одно дельце. Деньги польются рекой.
   - А что за дельце?
   - Да какие-то частные вечеринки для богатых.  Шон  тащится  от  таких
штук. - Синид потушила  сигарету  и  тут  же  закурила  новую.  -  После
перерыва он пришел сияющий, как кот, нажравшийся сметаны.  Сказал,  что,
если я заинтересуюсь, он и за меня замолвит словечко.
   - Словечко кому?
   - Да я внимания не обратила. Шон обожает строить планы. Он вроде  как
барменом  там  будет,  вина  всякие  изысканные  подавать  на  приеме  у
какого-то богача.
   - Вспомните имя, Синид, Он же наверняка болтал без удержу, хвастался.
Какие имена он называл?
   - Ч-черт!  -  Синид  раздраженно  потерла  ладошкой  лоб.  -  Сказал,
какой-то старинный приятель. Тоже из Дублина  -  и  здорово  разбогател.
Рорк! - вспомнила она наконец. - Ну конечно! Поэтому-то  я  и  подумала,
что Шон, как всегда, несет чушь. Ну что у  такого  человека,  как  Рорк,
может быть общего с Шоном?
   - Он сказал, что говорил с Рорком? - едва  сдерживая  себя,  спросила
Ева.
   - Ну никак не могу проснуться. -  Синид  снова  зевнула.  -  Нет,  он
сказал, что Рорк прислал к нему своего человека - договориться. И деньги
обещал хорошие. Он сказал, что очень скоро уйдет из  "Шемрока",  заживет
совсем иначе. И меня  с  собой  возьмет,  если  я  захочу.  Мы  с  Шоном
трахались несколько раз - так, по настроению. Ничего серьезного.
   - В котором часу вы вчера закрылись? -  Синид  отвела  глаза,  и  Ева
добавила с раздражением:
   - Да плевать мне на ваши сверхурочные! Мне надо  знать,  когда  вы  в
последний раз видели Шона, и куда он пошел.
   - Часа в четыре утра. Шон сказал, что идет спать. У него на утро была
назначена встреча с этим типом, и он хотел выспаться как следует.

***

   - Он со мной играет! - Ева плюхнулась на сиденье и  стукнула  кулаком
по рулю. - Этот ублюдок со мной играет! Именем Рорка  прикрывается,  вот
мразь!
   Ева замолчала и уставилась в окно. Она прекрасно понимала, что  нужно
делать. Выход - только один. Ева взяла  телефонную  трубку  и  позвонила
домой.
   - Резиденция Рорка, - услышала она чопорный голос Соммерсета.
   - Соедините меня с ним! - велела Ева.
   - В настоящее время Рорк отвечает на другой звонок.
   Соедините, сукин вы сын! Немедленно!
   Рорк подошел к телефону через двадцать секунд.
   - Ева! - радостно воскликнул он, но тут же  стал  серьезным.  -  Есть
проблемы?
   - Ты знаешь некоего Шона Конроя? - Ева почувствовала, что  сердце  ее
бьется, как сумасшедшее.
   - Знал много лет назад, в Дублине. А почему ты спрашиваешь?
   - Ты общался с ним здесь, в Нью-Йорке?
   Нет. Я с ним не встречался лет восемь.
   Ева облегченно вздохнула.
   - А теперь скажи,  что  ты  не  являешься  владельцем  бара  "Зеленый
Шемрок".
   - Пожалуйста. Я не являюсь владельцем бара  "Зеленый  Шемрок".  -  Он
наконец улыбнулся. - Ева, ну неужели ты думаешь, что я могу владеть  чем
бы то ни было с таким банальным названием?
   У нее словно камень с души свалился.
   - Пожалуй, нет. Ты бывал там когда-нибудь?
   - Не припомню.
   - А прием в ближайшее время устраивать собираешься?
   - В ближайшее время - нет. - Рорк помолчал. - Ева, Шон мертв?
   - Пока не знаю. Мне нужен список твоей недвижимости в Нью-Йорке.
   - Всей? - удивился он.
   - Черт! - Она сосредоточенно нахмурилась.  -  Начни  с  жилых  домов,
которые в настоящее время не сданы.
   - Это уже проще. Через пять минут, - пообещал Рорк и прервал связь.
   - А почему именно жилые дома? - поинтересовалась Пибоди.
   - Потому что он хочет, чтобы я это нашла! Хочет, чтобы я  отправилась
туда. На сей раз он очень торопится. Зачем возиться с охраной, камерами,
свидетелями? Нужен частный дом, пустой. Приходишь, делаешь свое дело - и
спокойно удаляешься.
   Телефон загудел, и Ева подняла трубку.
   - В настоящее время свободны только три, - сообщил Рорк. -  Первый  -
на Гринпис-драйв. Номер восемьдесят два. Я тебя там встречу.
   - Не вздумай!
   - Я тебя там встречу, - повторил он и отключился.
   Ева  даже  не  стала  ругаться,  развернула  машину  и  помчалась  по
направлению к Гринпис. Она опередила Рорка только  на  тридцать  секунд,
поэтому не успела воспользоваться своим спецключом. Рорк был  в  длинном
черном пальто, полы которого развевались по ветру. Подойдя к  ней,  Рорк
положил ей руку на плечо и поцеловал.
   - Я знаю код, - сказал он и отпер дверь.
   Дом был высокий и узкий, как все дома по соседству,  с  тонированными
стеклами, защищавшими от посторонних глаз и ультрафиолетовых лучей.
   Ева выхватила оружие и жестом велела Пибоди держать левый фланг.
   - Ты останешься здесь, - бросила она Рорку,  направляясь  к  винтовой
лестнице. - Поговорим позже.
   - Непременно.
   Он не стал говорить ей о пистолете, лежавшем в кармане его пальто.  К
чему огорчать любимую женщину излишними подробностями?  Однако  руки  из
кармана он  не  вынимал,  наблюдая  за  тем,  как  она  цепким  взглядом
обшаривает помещение, поднимаясь по лестнице.
   Убедившись, что в доме действительно  никого  нет,  Ева  вернулась  к
Рорку.
   - А почему такое прекрасное помещение пустует? - спросила она.
   - Только до следующей  недели.  Будем  сдавать  со  всей  обстановкой
бизнесменам,  которые  приезжают  в  Нью-Йорк  по  делам,  а  в   отелях
останавливаться не хотят. Естественно, с обслугой.
   - Высший класс!
   - Стараемся. - Рорк улыбнулся спустившейся с лестницы Пибоди. - Все в
порядке, сержант?
   - Ничего, кроме пары пауков, не обнаружено.
   - Пауков? - переспросил Рорк и достал блокнот -  записать,  что  надо
вызвать дезинфекцию.
   - Где следующий дом? - спросила его Ева.
   - В паре кварталов отсюда. Я провожу.
   - Скажи мне код и отправляйся домой.
   - Нет, не скажу, - ответил он и погладил ее по голове.
   Второй дом стоял  в  глубине  улицы,  за  деревьями.  Здешние  жители
предпочитали,  пожертвовав  садиками,  отгородиться  от  соседей  живыми
изгородями.
   У Евы застучало в висках. "Отличный район, - подумала она, - тихий. И
дома со звуконепроницаемыми стенами. Идеальное место для убийства!"
   - Этот бы ему подошел, - сказала она  вполголоса.  -  Набери  код,  -
велела она Рорку и дала знак Пибоди встать справа.
   Дверь Ева распахнула сама - и сразу же почувствовала запах смерти.
   Удача  покинула  Шона  Конроя  в  роскошно   обставленной   гостиной,
расположенной за небольшим холлом. Его кровь залила цветастый  старинный
ковер. Руки были  раскинуты  в  стороны,  словно  в  молитве.  Ладони  -
приколочены гвоздями к полу.
   - Ничего не трогай! - Она схватила Рорка за руку, не давая ему войти.
- Оставайся здесь. Поклянись, что не войдешь, иначе я выставлю  тебя  на
крыльцо и запру дверь. Нам с Пибоди надо проверить дом.
   - Я не войду. - Рорк обернулся к ней. По его глазам  невозможно  было
определить, какие чувства он сейчас испытывает. - Этот человек наверняка
ушел.
   - Знаю. Но дом проверить надо.  Пибоди,  осмотрите  все  внизу,  а  я
поднимусь наверх.
   Как она и ожидала, никого и ничего обнаружено не было.  Ева  отослала
Пибоди в машину за чемоданчиком и осталась наедине с Рорком.
   - Он хотел, чтобы это касалось тебя, - негромко произнесла она.
   - Это меня и касается. Я рос вместе с  Шоном,  знал  его  семью,  его
младший брат был моим ровесником. Мы ухлестывали за  одними  и  теми  же
девчонками, гуляли с ними по темным переулкам. Он был моим другом. Много
лет назад.
   - Прости. Я опять опоздала...
   Рорк только покачал головой. Он смотрел на  человека,  которого  знал
мальчишкой, "Вот еще один погиб", - подумал он.
   Ева отвернулась и достала рацию.
   - Произошло убийство... - начала она.

***

   Сбрызнув руки и ботинки аэрозолем, Ева подошла к телу. Смерть у  Шона
Конроя была долгая и мучительная. На запястьях и  горле  она  обнаружила
порезы, но неглубокие -  чтобы  кровь  текла  помедленнее.  Туловище  от
грудины до лобка было вспорото, правый глаз выколот, язык отрезан.
   Индикатор показал, что он умер меньше двух часов назад.  И  наверняка
пытался кричать...
   Пока тело фотографировали, Ева отошла  в  сторону  и  подняла  брюки,
которые сорвали с убитого. В кармане лежал бумажник.
   - Жертва опознана, - сказала она, снова  включив  рацию.  -  Это  Шон
Конрой, гражданин Ирландии, сорока одного года, проживавший на Семьдесят
девятой улице, 783. В бумажнике -  грин-кард  и  разрешение  на  работу,
двенадцать долларов кредитками, три фотографии.
   Она проверила остальные карманы, нашла электронные  карты-ключи,  три
доллара двадцать пять центов мелочью, клочок бумаги с адресом дома,  где
он погиб. И медальон с эмалью, на одной стороне - зеленый трилистник, на
другой - силуэт рыбы.
   - Лейтенант! - обратился к ней санитар. - Вы закончили осмотр тела?
   -  Да,  можете  увозить.   Скажите   доктору   Моррису,   чтобы   был
повнимательнее.  -  Она  сунула  бумажник  и   содержимое   карманов   в
пластиковый пакет и обернулась к Рорку. Он не проронил ни  слова,  и  по
выражению его лица даже она не могла ничего понять.
   Ева протерла руки очищающим раствором и подошла к нему.
   - Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?
   Рорк посмотрел на пакет, в котором лежали вещи Шона, увидел  медальон
и покачал головой.
   - Нет.
   Она еще раз окинула взглядом место преступления - ужас смерти посреди
блеска и великолепия - и вдруг приметила  небольшую  изящную  статуэтку,
стоявшую у вазы с бледно-розовыми цветами. Это  была  женская  фигура  в
длинном платье с накидкой, вырезанная из белого камня. Она показалась ей
смутно знакомой.
   - Что это за статуэтка?
   - Где? - Рорк рассеянно обернулся, шагнул к статуэтке и собрался  уже
взять ее в руки, но Ева его остановила.
   - Смотри, здесь какие-то буквы. ПДМ. Странно...
   Рорк усмехнулся, и Ева сердито посмотрела на него.
   - Прости. Это привычная для католиков  аббревиатура.  Пресвятая  Дева
Мария.
   - Ты что, католик? - спросила она удивленно и подумала, что стыдно не
знать о собственном муже подобных вещей.
   - Был в прошлой жизни, - Рорк пожал плечами. - Но из меня даже служки
не вышло. А эта вещь явно не отсюда, - добавил он. - Мои  декораторы  не
имеют привычки использовать предметы культа.
   Рорк посмотрел на прекрасное строгое лицо, вырезанное из белоснежного
мрамора, и уверенно сказал:
   Это он ее сюда поставил.
   Ева нахмурилась:
   - Ты считаешь, что ему  был  нужен  зритель?  Он  что  же,  устраивал
представление для нее?
   Сколько лет  прошло  с  тех  пор,  как  Рорк  перестал  считать  себя
католиком, но ему было трудно об этом говорить.
   - Похоже,  он  хотел,  чтобы  она  дала  ему  благословение.  Что,  в
общем-то, одно и то же.
   - Ты знаешь, кажется, я видела такую же у  Бреннена.  Она  стояла  на
туалетном столике у кровати.  Там  она  была  вполне  уместна,  и  я  не
обратила на  нее  внимания.  Там  были  эти  бусы...  ну,  для  молитвы,
голографии детей,  такая  же  статуэтка,  серебряная  щетка  для  волос,
гребень, синий флакон с духами...
   - Ничего себе, не обратила внимания, - пробормотал  Рорк  и  подумал,
что некоторые полицейские умеют замечать все.
   - Просто запомнила, что она там была. В этом нет  ничего  особенного.
Тяжелая, - сказала она, кладя статуэтку в еще один пластиковый пакет.  -
Похоже, дорогая. - Она посмотрела на клеймо на подставке. - Итальянская?
   - Сделано в Риме.
   Может, удастся отследить?
   Рорк покачал головой:
   - Выяснишь только, что за прошлый год продали тысячи таких статуэток.
В Ватикане полно  лавочек  с  подобным  товаров.  Я  сам  с  несколькими
сотрудничаю.
   - Все-таки проверим. - Ева взяла его под руку и вышла с ним вместе. -
Тебе здесь делать нечего. А мне надо еще немного  поработать,  составить
отчет. Через несколько часов вернусь домой.
   - Я хочу позвонить его семье.
   - Пока  что  не  могу  тебе  этого  разрешить.  Подожди.  Подожди!  -
повторила она, заметив, каким жестким и напряженным стал его  взгляд.  -
Дай мне несколько часов, Рорк... - Она беспомощно  опустила  руки.  -  Я
сочувствую твоему горю.
   Он притянул ее к себе, обнял, прижался к ней. Она смущенно  погладила
его по спине.
   - Впервые с того дня, как я узнал тебя, я  жалею  о  том,  что  ты  -
полицейский.
   Он разжал объятия, повернулся и зашагал прочь.
   Ева стояла на ветру,  вдыхала  морозный  воздух  и  чувствовала  себя
виноватой, сама не зная, в чем.

***

   Когда она приехала домой, Рорк сидел, запершись, у себя  в  кабинете.
Встретил ее только кот, который  терся  о  ее  ноги,  пока  она  снимала
куртку.
   "Что ж, иногда неплохо побыть и  одной",  -  решила  Ева.  Надо  было
работать. Раз утешительница из нее  никудышная,  остается  одно  -  быть
полицейским. Тут она хотя бы знает, что делать...
   Галахад, с трудом карабкаясь  по  ступенькам,  направился  за  ней  в
кабинет, где она обычно работала,  а  когда  Рорка  не  бывало  дома,  и
ночевала. По дороге Ева заглянула на кухню, налила себе кофе  и  сделала
сандвич с тунцом - скорее для выжидающе на нее посматривавшего Галахада,
нежели для себя. Половину  она  тут  же  отдала  коту,  который  схватил
сандвич с таким видом, будто голодал месяц, а другую захватила с собой.
   Подойдя к письменному  столу,  Ева  поглядела  на  запертую  дверь  в
кабинет Рорка. Она знала, что достаточно  только  постучать,  но  делать
этого не стала.
   Друга его она не спасла. Не  успела,  не  догадалась  вовремя.  Кроме
того, ему теперь наверняка придется давать показания: расследованию  без
Рорка не обойтись. А к утру обо всем  будут  знать  СМИ.  Их  больше  не
удастся держать в неведении. Ева решила, что сама позвонит Надин  Ферст,
журналистке с "Канала 75". Насчет нее  Ева  была  уверена,  что  та,  по
крайней мере, не исказит  события.  Да,  порой  Надин  бывала  чрезмерно
настойчива, но в