тку.  Это  первый  мотив.
Второй - личные счеты с вами. Очень кстати пришлась и  история  с  вашим
отцом. Торнхилл обнаружил у вас в кабинете вырезку из  старой  газеты  и
передал ее Биттлу.
   - Вот оно что! Я этого не знала...
   - Грубоватая работа. Я привык не доверять  случайным  совпадениям,  а
здесь их было слишком много. Вы с ним вчера немножко поцапались?
   - Откуда вы знаете?
   - От мисс Ньюмен. У нее отличный слух и редкостная  наблюдательность.
Плюс длинный нос, - Кьюсак усмехнулся. - Я просил ее  сообщать  мне  обо
всех необычных происшествиях, и ваш разговор она сочла весьма необычным.
По ее словам, ей давно не нравился Торнхилл.  А  за  вас  она  с  самого
начала стояла горой.
   - Что-что? - не поверила своим ушам  Кейт.  -  Ньюмен  была  на  моей
стороне?!
   - Во время первой же нашей беседы она заявила, что с вами  я  попусту
трачу время. Что Кэтрин Пауэлл не способна украсть даже скрепку.
   - Надо же! А я была уверена, что она меня терпеть не может...
   - Может, и так, но она вас уважает.
   - Теперь вы начнете допрашивать Роджера?
   - Уже допросили. Когда  я  узнал  о  вашей  с  ним  стычке,  пришлось
поторопиться. Вчера вечером нанес ему маленький визит -  и  вовремя.  Он
уже чемоданы сложил, приготовился рвануть в аэропорт.
   - Вы шутите!
   - Нет, мэм. Заказал  билет  до  Рио.  С  тех  пор  как  с  вас  сняли
подозрение, Торнхилл занервничал. А после вашей вчерашней беседы и вовсе
впал в панику. Уж не знаю, что вы ему там сказали... Конечно,  он  сразу
вызвал адвоката, ко я думаю, уже сегодня мы сумеем с  ним  столковаться.
Кстати, то, что он совершил по отношению к вам, называется "преступление
без жертвы". В данном случае не вполне точное определение...
   - Я не ощущаю себя жертвой, - задумчиво произнесла Кейт. -  Я  вообще
запуталась в своих чувствах!
   - На вашем месте я бы кипел от ярости. Но  Торнхилл  в  любом  случае
свое получит, - детектив пожал плечами. - На его карьере можно поставить
крест, с него сдерут огромный штраф, придется раскошелиться на адвоката.
А главное - какое-то время он погостит у дяди Сэма.
   - Значит, его посадят в тюрьму?
   Вот и ее отца должны были  посадить  в  тюрьму!  За  нечестность,  за
алчность... Или за ошибку?
   - Непременно. Конечно, если он пойдет на сотрудничество с нами,  срок
скостят,  но  сесть  все  равно  придется.  По  закону  вы  тоже  можете
предъявить ему гражданский иск. Он вас оклеветал, нанес  психологический
и моральный ущерб. Ваш адвокат объяснит вам, как это делается.
   - Но мне совсем не хочется предъявлять ему гражданский иск! Меня  все
это больше не интересует. Я хочу перевернуть эту страницу и  забыть  про
нее.
   - Так я и думал, - Кьюсак снова улыбнулся. - Вы славная женщина, мисс
Пауэлл. Я рад, что  мы  познакомились,  хоть  обстоятельства  знакомства
трудно назвать приятными.
   Кейт подумала и сказала:
   - Я, пожалуй, тоже рада. Невзирая  ни  на  что.  Детектив  помялся  у
двери.
   - Вы ведь уже открываете? Она взглянула на часы.
   - Да.
   - Тут вот какое дело... - Он смущенно потер мочку уха. - У моей  жены
день рождения на носу. То есть просто-напросто завтра.
   - Детектив Кьюсак! - воскликнула Кейт. - Вы пришли как раз туда, куда
нужно!

***

   "Все хорошо, все чудесно,  -  твердила  она  себе.  -  Беды  остались
позади. Начинается новый этап в жизни".
   Ну что она так разнервничалась? Едет  к  Байрону  за  вещами,  ничего
особенного. Середина дня, Байрон наверняка на работе.  Она  спокойненько
соберет вещи - ведь он сам этого хотел. И тогда будет уже совсем все...
   Никаких сожалений! Она славно провела с ним  время,  но  все  хорошее
рано или поздно кончается.
   "Еще одна пошлость в этом роде - и я закричу", - подумала Кейт.
   Она  подъехала  к  дому,  вынула  из  кармана  ключ  и  с  изумлением
обнаружила на ладони золотую монету  Серафины.  Странно.  Монета  должка
была лежать в верхнем ящике стола...
   Кейт повертела золотой и так, и этак. Металл  ослепительно  вспыхивал
на солнце. Что это вдруг у нее глаза заслезились? Должно  быть,  это  от
ярких сполохов: зря темные очки сняла. Почему-то она увидела в этот  миг
тоненькую девушку, застывшую на краю скалы перед тем,  как  броситься  в
бездну...
   Ни в какую бездну она бросаться не собирается! Это даже не бегство, а
просто разумное решение. У нее впереди долгая счастливая жизнь, так  что
нечего разнюниваться из-за старой легенды и еще более старой монеты!
   "Не будем отрываться от реальности, - сказала себе Кейт и смахнула со
щек слезинки. - Принято рациональное, взвешенное решение".
   Монету она положила  обратно  в  карман;  рука,  вставлявшая  ключ  в
замочную скважину, все-таки дрогнула - ведь в последний раз.
   Обыкновенный дом. Странно, что она до сих пор  чувствует  себя  здесь
так уютно.  И  уж  совсем  глупость  -  подойти  к  стеклянной  двери  и
разреветься, глядя, как щенки нежатся на солнце!
   Надо же, герани расцвели... Бронзовые и медные колокольчики тренькают
на ветру. А на столе  бутыль,  куда  они  с  Байроном  складывали  самые
красивые ракушки, найденные на пляже...
   "Просто тут слишком красиво, от этого и слезы текут", - решила Кейт.
   Внезапно щенки как по команде тряхнули башками и взвизгнули. Кейт  не
слышала, как подъехала машина, а вот они услышали.  Так  они  вели  себя
всякий раз, когда Байрон возвращался домой!
   Кейт в панике обернулась к двери - и точно, вошел он.
   - Извини, - сказала она быстро. - Я не  знала,  что  ты  сегодня  так
рано...
   - Естественно, ты не знала.
   Зато он знал, что она здесь, - спасибо Лоре.
   - Вот,  приехала  за  вещами.  Думала...  пока  тебя  нет.  Чтобы  не
создавать неловкую ситуацию.
   - Она все равно создалась, - Байрон шагнул к ней и прищурился.  -  Ты
плакала?
   - Нет. Совсем чуть-чуть... По другому поводу. -  Она  сунула  руки  в
карман и снова наткнулась на монету.  -  Это  щенки  виноваты.  Они  так
сладко спали...
   А щенки уже тыкались мордами в стеклянную  дверь  и  отчаянно  махали
хвостами. Пришлось впустить их в комнату,  и  они,  облизав  руки  Кейт,
улеглись у ее ног.
   - Сядь.
   - Не стоит. Мне надо возвращаться в магазин. Я... я хочу  извиниться.
Зря я на тебя наорала. Надо, чтобы все было цивилизованно. - Она закрыла
глаза,  чувствуя,  что  несет  чудовищную  чушь.  -  В  общем,  нехорошо
получилось.
   Байрону безумно хотелось до нее дотронуться, но он знал,  что  делать
этого нельзя. Достаточно  ему  будет  коснуться  ее  коротко  стриженных
волос, и сразу захочется  большего,  а  закончится  тем,  что  он  будет
умолять ее остаться.
   - Ладно, давай цивилизованно. Не хочешь садиться - постоим. Но я хочу
тебе кое-что сказать.
   В ее взгляде сразу появилась настороженность.  Интересно,  каким  она
его видит? Поразительно, но Байрон никак не мог это себе представить.
   - Я тоже хочу извиниться и признать, что ты довольно верно обрисовала
мой характер. Оцени мою смелость: ведь такое признание может мне  дорого
обойтись.
   Он нагнулся и погладил щенков; было видно, что этот  разговор  дается
ему с трудом.
   - У нас с тобой есть общая черта, Кейт. Я тоже люблю планировать  все
заранее. Ты права - я приучал тебя к жизни в этом доме  потихоньку.  Мне
казалось, что так будет лучше для нас обоих:  ведь  я  хотел,  чтобы  ты
осталась здесь навсегда.
   Кейт и рада была бы что-нибудь ответить, но сказать было нечего.
   - Да, я хотел о тебе заботиться! С твоей точки  зрения,  ранимость  -
это слабость. Я же считаю, что это совершенно  необходимое  для  женщины
качество - даже для самой сильной, самой современной. Так уж я  устроен,
что мне нравится кого-то защищать, опекать,  исправлять  чьи-то  ошибки.
Тут ничего не поделаешь.
   - Я и не хочу, чтобы ты менялся, Байрон. Но сама измениться  тоже  не
могу. Я всегда буду сопротивляться,  если  кто-то  начнет  мною  вертеть
помимо моей воли - даже с самыми лучшими намерениями.
   - А если я вижу, что моя любимая надрывает себе душу, что ее обижают,
что ей плохо?! Не могу же я сидеть  сложа  руки!  И  если  я  знаю,  что
поступаю правильно, - разве могу я  воздержаться  от  действий?  Ведь  я
люблю тебя, Кейт!
   Ее глаза повлажнели.
   - Я просто не знаю, как мне быть... Я совсем  запуталась,  ничего  не
понимаю!
   - Зато я понимаю. Знаешь, иногда полезно довериться чужому суждению.
   - Возможно, но я к этому не привыкла. Мне обязательно нужно  во  всем
разобраться самой... Кстати, тебе известно, что Роджер арестован?
   - Да.
   - Еще бы! - Она  попыталась  язвительно  рассмеяться,  но  ничего  не
получилось. - Ох, Байрон, когда Кьюсак сказал мне об этом, я поначалу не
могла понять, какое чувство испытываю. Облегчение, мстительную  радость?
Да, но не только. Я вспомнила отца.  Ему  тоже  грозила  тюрьма.  То  же
преступление, то же наказание... Ведь они оба воры!
   - Кейт!
   - Дай мне договорить. Я слишком долго шла к этому выводу, но в  конце
концов поняла, что мой отец совершил ошибку. Да, преступную ошибку,  мне
больно это сознавать, но зато я знаю: он не  пытался  подставить  никого
другого, свалить кражу на невинного  человека.  Он  был  не  такой,  как
Роджер! Он не прятался от ответственности за чужую спину.  И  сегодня  я
поняла, что именно в этом принципиальная разница. Теперь я могу простить
его и жить в мире с собой. Я могу  вспоминать  отца,  вспоминать  первые
восемь лет своей жизни... Да, это был мой отец, и он любил меня!
   - Ты такая красивая, Кэтрин... Она смахнула слезы.
   - Мне было просто необходимо все это выговорить вслух. Видишь,  снова
я  взвалила  на  тебя  свои  проблемы...  Это  так  естественно  у  меня
получается, что просто жуть берет!
   - А ты не пугайся. Да в конце концов, это самое малое, что я могу для
тебя сделать. А что касается  нашей  с  тобой  ситуации...  Конечно,  ты
должна разобраться сама, но я попытаюсь помочь. Реши простую  логическую
задачку. Мужчина тридцати пяти лет. Ни разу не был  женат.  Ни  разу  не
обручался. Никогда не жил с женщиной под одной крышей. Вопрос: почему?
   - Не знаю. - Она провела рукой по волосам,  стараясь  успокоиться.  -
Мало ли... Допустим, этот мужчина не хотел себя ни с кем связывать.  Или
ему  нравилось  дегустировать  южных  красоток.   Или   он   был   занят
исключительно карьерой...
   - Возможно, - согласился  Байрон.  -  Но  мне  кажется,  что  я  знаю
истинную причину. Как и ты, этот  мужчина  терпеть  не  мог  ошибок.  Не
исключено, что ему и раньше встречались женщины, с которыми  он  мог  бы
создать счастливую семью. Но у него в голове  существовал  некий  образ,
который должен был рано или поздно явиться ему во плоти.
   - Только не ври, что я и есть тот самый образ! - не выдержала Кейт. -
Я прекрасно знаю, что это не правда. - Она  взяла  протянутый  платок  и
непонимающе повертела его в руках. - Это еще зачем?
   - Ты снова плачешь. Я и не собираюсь тебе врать. Просто... тот  образ
несколько видоизменился. И это меня вполне устраивает. Посмотри на меня!
- Он нежно приподнял ее лицо. - Ведь я так долго тебя ждал!
   - Это нечестно, - Она схватилась рукой за ноющее сердце. - Так нельзя
говорить...
   - А мы и не договаривались, что все будет честно. Речь шла всего лишь
о цивилизованности...
   - Мне все это не нравится! Что ты со мной делаешь, Байрон?!  Дай  мне
собраться с мыслями...
   - Соберись, - он обнял ее за плечи. -  Только  пусть  тебе  придет  в
голову мысль, что я действительно тебя люблю и хочу прожить с тобой  всю
свою жизнь. Что я хочу заботиться о тебе. И хочу, чтобы ты тоже обо  мне
заботилась.
   - Не надо со мной так разговаривать! - Она  уперлась  ладонью  ему  в
грудь. - Я к этому не привыкла. Неужели ты этого не видишь?
   "Ничего, привыкнешь!" - подумал Байрон, улыбнулся и притянул  ее  еще
ближе.
   -  Нет,  ты  ничего  не  желаешь  видеть!  -  Кейт  сделала   попытку
отодвинуться. - Я умею читать по твоим глазам. В них написано: "Ее  надо
успокоить и погладить по шерстке, чтобы привыкла". Но ничего не  выйдет!
Я на самом деле давно во всем разобралась! - Пребывая в полном смятении,
она стала бессвязно выкрикивать:
   - У меня есть мой магазин, я  при  деле!  Мало  того,  что  я  успела
полюбить этот дом...  Господи,  как  же  мне  теперь  жить?!  Любовь  не
признает никаких правил, я всю ночь об этом думала. Ворочалась, глаз  не
сомкнула... После того, как ты велел мне собирать вещички и уматывать! -
Она бросила на него испепеляющий взгляд. - Какая гнусность!
   - Что правда, то правда, - Байрон  улыбнулся  до  ушей,  обрадованный
известием, что она тоже провела не самую приятную ночь. - Но я счастлив,
что стрела попала в цель. Ты меня, между прочим, тоже не пощадила.
   - Ага, вот видишь, что  происходит,  когда  начинается  любовь!  Люди
мучают друг друга... Я ведь не собиралась в тебя влюбляться, я на это не
рассчитывала! А теперь я не могу без тебя жить, по утрам мне обязательно
нужно видеть, как ты готовишь завтрак, я соскучилась  по  этим  дурацким
гирям... Я не могу без прогулок по пляжу - с тобой и твоими дворняжками.
И еще - я хочу ребенка!
   - Прямо сейчас? - удивился он.
   - Вот что ты натворил! - Кейт, не слушая  его,  рухнула  на  диван  и
закрыла руками глаза. - Что я несу?! Все ясно: я сошла с ума. У меня  ум
за разум зашел. Я тебя люблю...
   Байрон усадил ее к себе на колени.
   - Я это знаю. И это меня вполне устраивает.
   - А меня - нет! Я обязательно все испорчу...
   - Ничего. - Он поцеловал Кейт и прижал ее голову к своему плечу. -  Я
обожаю исправлять чужие ошибки. Главное - определить  общее  направление
движения, а мелкие детали можно отрегулировать уже по дороге.
   Кейт вздохнула, закрыла глаза и почувствовала, что ей  очень  хорошо.
Просто чудесно!
   - А может, это ты все испортишь!
   - Не исключено. Но тогда на помощь придешь ты и все  наладишь.  Я  на
тебя надеюсь.
   - Да, я хочу, чтобы ты на меня надеялся. Но брак...
   - Это ход разумный и вполне логичный, - договорил за нее Байрон.
   Кейт улыбнулась. Она могла слушать его бесконечно. Его  голос  значил
для нее больше, чем слова, чем любые заверения в любви.
   - Черта с два!  К  тому  же  ты  так  и  не  сделал  мне  нормального
предложения.
   - Знаю. Боялся, что ты ответишь отказом. А я этого допустить не могу.
   - Ты просто-напросто загоняешь меня в угол, чтобы у меня не было пути
к отступлению!
   - Признаться, мой общий замысел именно таков...
   - Ловко придумано, - прошептала Кейт, чувствуя, как  под  ее  ладонью
бьется его сердце - бьется быстро и неровно, а это значит, что  он  тоже
нервничает. - Ну, раз уж мои вещи все равно здесь, раз  уж  я  успела  в
тебя влюбиться, раз уж мне нравится твоя стряпня... так и быть. Не самая
плохая идея,  в  конце  концов!  Это  я  про  брак.  Видишь,  твой  план
сработал...
   - Слава Богу! - Байрон прижал ее пальцы к губам. - Я  ждал  тебя  всю
жизнь.
   - Я тоже тебя ждала.
   Он запрокинул голову и улыбнулся, глядя ей прямо в глаза:
   - Добро пожаловать!



   Нора РОБЕРТС
   ПОТРЯСАЮЩИЙ МУЖЧИНА



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   ...Ева Даллас  работает  в  полиции  Нью-Йорка.  Она  умна,  красива,
решительна, ее душа открыта состраданию и любви.
   Работая  над  делом   серийного   убийцы,   Ева   блестяще   проводит
расследование. Но  на  этот  раз  она  попадает  в  необычную  для  себя
ситуацию, испытав непреодолимое влечение,  а  может,  и  более  глубокие
чувства, - и к кому! К главному подозреваемому по делу!

   Прошлое - это пролог.
   Вильям Шекспир

   Насилие - американская традиция, вроде вишневого пирога.
   Рэп Браун

Глава 1

   Она проснулась в темноте. Сквозь щели в  жалюзи  в  комнату  проникал
серый свет занимающейся зари, рисуя полосы  на  голой  стене.  Это  было
сродни пробуждению в тюремной камере...
   Она лежала неподвижно, дрожа всем телом,  не  в  силах  вырваться  из
плена сна. Прослужив в полиции десяток лет, Ева все еще видела сны!
   Шесть часов  назад  она  убила  человека.  У  нее  на  глазах  смерть
остановила его взгляд. Такое случилось с ней не впервые, она знала,  что
ее потом замучают сны, и даже привыкла к этому. Но ребенок - вот кто  не
давал ей покоя. Ребенок, которого она не  успела  спасти.  Ребенок,  чьи
крики перекликались во сне с ее собственными.
   "Как много крови! - думала Ева, утирая обеими руками пот  с  лица.  -
Такая малютка - и столько крови!"
   Нужно было  поскорее  избавиться  от  наваждения:  согласно  правилам
управления ей предстояло начать день с проверки эмоционального состояния
и психического равновесия.  Всякий  полицейский,  применивший  оружие  с
летальными последствиями, проходил такую проверку,  прежде  чем  получал
разрешение продолжить исполнение служебных  обязанностей.  Впрочем,  Ева
относилась к проверке как к пустой формальности: она не сомневалась, что
выйдет сухой из воды, как это бывало прежде.
   Она встала, зажгла свет и отправилась в ванную. Увидев свое отражение
в зеркале,  Ева  невольно  поморщилась.  Распухшие  от  недосыпа  глаза,
мертвенная бледность, как у трупов ее собственного  изготовления...  Она
потрясла головой, чтобы разогнать мрачные мысли, включила воду на полную
катушку и встала под душ, подставив лицо ураганному ливню.
   Не обращая внимания на густые клубы пара, она рассеянно намыливалась,
проигрывая в памяти события минувшей ночи. На проверку следовало явиться
к девяти. В ее распоряжении оставалось три часа, чтобы полностью разжать
капкан сна и прийти в себя.
   Проверка  выявляла  даже  мелкие  сомнения  и  пустяковые   угрызения
совести. Если обнаруживалось малейшее отклонение от  нормы,  испытуемому
предстояло повторное, еще более интенсивное обследование. Ева не  желала
этого допускать и надеялась, что не допустит.
   Накинув халат, она побрела в кухню, включила кофеварку и  засунула  в
тостер хлеб. Из окна доносилось низкое гудение транспорта: одни  спешили
с утра пораньше на работу, другие только возвращались  с  работы  домой.
Ева подобрала себе квартиру несколько лет назад, польстившись именно  на
густой транспортный поток: ей  всегда  нравился  шум,  нравилась  толчея
большого города.
   Зевая,  она  проводила  взглядом  трясущийся  от  дряхлости  автобус,
подобрала с пола у входной двери "Нью-Йорк тайме"  и  бегло  просмотрела
заголовки, дожидаясь,  пока  кофеин  окажет  взбадривающее  действие  на
организм. Тостер в очередной раз сжег хлеб, но она все равно съела его.
   Проклятая штуковина давно требовала замены.
   В одной из статеек говорилось о массовом изъятии из продажи некоторых
пород собак. Не успела она прореагировать  на  сообщение,  как  запищало
устройство вызова. Ева переключилась на связь и  услышала  голос  своего
начальника.
   - Лейтенант!
   - Слушаю, сэр.
   -  Происшествие  на  углу   Бродвея   и   Двадцать   седьмой   улицы,
восемнадцатый этаж. Расследование поручается вам.
   Ева приподняла бровь:
   - Но я должна сначала пройти проверку. Летальный исход в двадцать два
тридцать пять.
   - Отменяется! - ответил майор без запинки. - Берите значок и оружие -
и немедленно туда! Категория пять, лейтенант.
   - Будет исполнено, сэр.
   Отключив связь, Ева еще  некоторое  время  смотрела  на  переговорное
устройство. "Категория пять" означала прямой доклад начальнику, закрытое
расследование, запретна сотрудничество с прессой.
   По сути дела, ей развязывали руки.
   ...На  Бродвее,  как  всегда,  было  шумно  и  людно  -   бесконечное
представление, привлекающее вое новых зрителей, а оттока не наблюдалось.
   Тротуары  и  мостовые  забиты  до  отказа,  людям  и  машинам   негде
повернуться. Когда Ева была простым уличным копом,  здесь  рассталось  с
жизнью  немало  туристов,  засмотревшихся  на   круглосуточное   шоу   и
утративших бдительность.
   Даже в этот ранний час  вовсю  работали  стационарные  и  передвижные
лотки, утолявшие аппетит бурлящих