права обижать сестру. - Она опустилась на колени и смахнула слезы
со щек младшей дочки. - Кейла, это замечательная картина.  Если  хочешь,
мы сделаем для нее рамку.
   Слезы мгновенно высохли.
   - Правда?
   - Конечно! Мы можем повесить ее в твоей комнате, если  только  ты  не
разрешишь повесить ее у меня.
   Лицо Кейлы тут же расплылось в ослепительной улыбке.
   - Я подарю тебе эту картину. Ведь сегодня твой день рождения!
   - Вот и прекрасно. А  теперь,  пожалуйста  пойди  в  свою  комнату  и
подпиши картину, как настоящий  художник.  И  знаешь,  Кейла...  -  Лора
поднялась и положила ладонь на плечо девочки. - Если Али хочет, чтобы ты
стучалась, прежде чем войти, так и делай.
   Мятеж тут же вспыхнул с новой силой.
   - Тогда пусть она тоже стучится ко мне!
   - Что ж, это справедливо. А теперь иди. Я хочу поговорить с Али.
   Торжествующе взглянув на сестру, Кейла гордо удалилась.
   - Она никогда не уходит, когда я прошу ее! - начала Али. - Она всегда
врывается без стука, и я...
   - Но ты старше, - тихо сказала Лора, пытаясь понять дочку. - А это не
только преимущество, но и ответственность. Я понимаю,  что  иногда  тебе
хочется ее поколотить. В этом нет ничего страшного:  мы  с  Джошем  тоже
дрались. Но ты обижаешь ее!
   - Я просто хотела, чтобы она ушла. Я хотела  побыть  одна,  -  упрямо
заявила Али. - И мне плевать на ее дурацкого дракона!
   "Здесь что-то большее, чем обычная ссора сестер",  -  подумала  Лора,
вглядевшись в несчастное лицо дочери, и присела на край  постели,  чтобы
их глаза оказались на одном уровне.
   - Расскажи мне, в чем дело, дорогая.
   - Ты всегда защищаешь ее! Лора подавила вздох.
   - Это не правда. - Она решительно взяла Али за руку и притянула дочку
поближе. - И ты переживаешь не из-за этого.
   Глаза Али наполнились слезами. Лора явственно ощущала происходящую  в
девочке внутреннюю борьбу и всем сердцем хотела помочь ей заключить  мир
с самой собой.
   - Да, не из-за этого... Но все равно ничего нельзя изменить. -  Слезы
потекли по щекам. - Ты ничего не сможешь сделать.
   Лора тяжело вздохнула: растущее в последнее  время  недоверие  дочери
всегда причиняло ей боль.
   - Почему бы тебе не рассказать? А потом  посмотрим.  Я  действительно
ничего не могу сделать, если не знаю, что тебя мучает.
   - В школе будет ужин для отцов с дочерьми, - неохотно произнесла Али.
- Все придут с папами...
   "О! Здесь мира не будет", - призналась себе Лора и коснулась дочкиной
щеки.
   - Мне жаль, Али. Это  действительно  тяжело.  Если  хочешь,  с  тобой
пойдет дядя Джош.
   - Но это не одно и то же.
   - Да, я понимаю.
   - А я хочу, чтобы было  по-настоящему!  -  пылко  прошептала  Али.  -
Почему ты не можешь это сделать?!
   - Не могу...
   Лора обняла девочку, и Али не сопротивлялась. В  этом  все-таки  было
какое-то облечение.
   - Почему ты не заставишь его вернуться? Почему ты ничего не  делаешь,
чтобы заставить его вернуться?
   Лору пронзило знакомое чувство вины.
   - Я не могу ничего сделать.
   - Ты просто не хочешь, чтобы он вернулся! - Али вырвалась,  глаза  ее
горели. - Ты велела ему уйти, и ты не хочешь, чтобы он вернулся!
   Лора почувствовала, что они ступили на зыбкую почву,  и  постаралась,
чтобы голос ее звучал твердо.
   - Али, мы с твоим папой развелись. И это не изменится. Мы оба поняли,
что не можем и не хотим больше жить вместе. Но  это  не  имеет  никакого
отношения к тебе и Кейле.
   - Тогда почему он никогда не приходит? - Слезы снова полились  из  ее
глаз - слезы злости и гнева.  -  У  многих  девочек  родители  не  живут
вместе, но их папы приходят и всюду бывают со своими дочками!
   Почва стала еще более зыбкой... Просто трясина!
   - Твой отец очень занят, Али. Кроме того, он ведь недавно переехал  в
Палм-Спрингс. Я уверена, что, когда он  устроится,  то  будет  некоторое
время проводить с вами.
   Ложь! Жалкая ложь! Разве он когда-либо интересовался дочерьми?!
   - Я знаю, он  не  приходит,  потому  что  не  хочет  видеть  тебя!  -
закричала Али. - Все из-за тебя!
   Лора закрыла глаза. Какой смысл  отрицать?  Разве  может  она  ранить
ребенка, сказав, что ее отец не желает видеть собственных  детей?  Пусть
уж лучше Али думает, что это она во всем виновата...
   - Если это так, я сделаю все, что смогу, чтобы тебе и ему было легче.
- Лора поднялась, но ноги еле держали ее. - Есть вещи, которые я не могу
изменить, не могу исправить. И я не могу запретить тебе винить  меня,  -
борясь с горем и гневом, она глубоко вздохнула. - Я не  хочу,  чтобы  ты
была несчастна, Али. Я люблю тебя. Я люблю тебя и Кейлу больше всего  на
свете!
   Али явно смягчилась.
   - Ты спросишь его, сможет ли он приехать на  ужин?  Это  в  следующем
месяце, в субботу.
   - Хорошо, я спрошу.
   Али не решалась поднять глаза. Ей было больно и стыдно, и Лоре  стало
безумно жалко дочку.
   - Я не хотела тебя обидеть, мама...
   - Я знаю, детка. Я совсем не обиделась.
   - Я извинюсь перед Кейлой. Она действительно здорово рисует. А я  вот
не умею...
   - Зато у тебя есть другие таланты. - Лора ласково взяла Али за  плечи
и повернула лицом к себе. - Ты чудесно танцуешь. И  играешь  на  пианино
гораздо лучше, чем я в твоем возрасте. Даже лучше, чем я играю сейчас.
   - Ты больше не играешь...
   "Я теперь много чего не делаю", - с грустью подумала Лора.
   - Сыграем в четыре руки сегодня вечером? Мы будем играть, а  Кейла  -
петь.
   - Она квакает, как лягушка!
   Лора хотела уже рассердиться, но дочка, к сожалению, была права.
   - Я знаю, - вздохнула она.
   Али посмотрела на мать, и они улыбнулись друг другу.

***

   Слава Богу, еще один кризис предотвращен, решила Лора, усаживаясь  на
диван после того, как они с Али и Кейлой исполнили простенькую песенку к
полному восторгу присутствующих. В камине весело потрескивал  огонь,  на
столе красовался роскошный кремовый торт. Шторы в уютной  гостиной  были
раздвинуты, в окна заглядывала звездная ночь.
   Подарки уже были распакованы и ими вдоволь навосхищались. Малыш  спал
наверху. Джош и Байрон дымили сигарами.
   - А потом она нацелилась на сумку от Шанель,  -  рассказывала  Марго,
удобно устроившись на диване. - Потратила целый час, все разворотила, но
зато купила три костюма  и  четыре  пары  туфель.  Представляете?  Целых
четыре пары! И еще вечернее платье - твое белое от Диора, Лора. И это до
того, как она взялась за ювелирные изделия.
   - Незабываемый день! - Кейт закинула босые ноги на  низкий  столик  в
стиле  Людовика  XIV.  -  Надо  сказать,  у   меня   появилось   хорошее
предчувствие,  как  только  эта  мадам  подкатила  на  длиннющем   белом
лимузине. Оказывается, она специально приехала из Лос-Анджелеса, услышав
о "Претензии" от своей подруги.
   Кейт отхлебнула травяного чая - в последнее время ей хватало  энергии
и без кофе.
   - Говорю  вам,  эта  женщина  -  профи!  Она  сказала,  что  покупает
загородный дом и приедет снова, чтобы выбрать кое-какую мебель и  всякие
мелочи.  Как  выяснилось,  она  жена  модного  продюсера  и   собирается
рассказать всем своим друзьям об "этом шикарном магазинчике  подержанных
вещей".
   - Чудесно! - воскликнула Лора; она уже почти жалела, что ее не было в
магазине во время этого успеха.
   - Не пора ли нам подумать о филиале? Может,  лучше  в  Лос-Анджелесе,
чем в Кармеле? - спросила Марго.
   - Не торопись, зазнайка,  -  одернула  ее  Кейт.  -  Нельзя  серьезно
говорить о филиале, пока мы не продержимся два полных года. Тогда я  все
просчитаю, спланирую...
   - Бухгалтер, он и есть бухгалтер, - пробормотала Марго.
   - А ты чего хотела? Пусть лучше  Лора  расскажет,  как  провела  свой
выходной.
   - О, я просто немного работала в саду...
   Еще платила по счетам, чистила шкафы и хандрила  -  но  об  этом  она
предпочла не говорить.
   - Это Джи Ти? - Марго прислушалась к тихим  звукам,  доносившимся  из
специального детского монитора рядом с ней. - Пойду проверю, как он там.
   - Нет, позволь мне. - Лора вскочила. - Пожалуйста! Ты еще успеешь,  а
я хочу поиграть.
   - Конечно. Если он опять мокрый, полагаю, ты знаешь, что делать.
   - Ну, разумеется!
   Боясь,  что  Марго  передумает,  Лора  быстро  вышла,  не  переставая
удивляться,  что  ее   легкомысленная   подруга   так   увлечена   своим
материнством. Всего два года  назад  никто  бы  не  поверил,  что  Марго
Салливан, супермодель, по которой сходила с ума вся Европа, обоснуется в
родном городке, откроет магазин подержанных вещей, выйдет замуж и  родит
ребенка. "Сама Марго точно бы не поверила!" - усмехнулась про себя Лора.
   Она гордилась подругой: после удара судьбы  Марго  не  отчаялась,  не
опустила руки, а благодаря  своей  решимости  и  таланту  обвела  судьбу
вокруг пальца. Теперь у нее есть Джош и Джон Томас; процветающий  бизнес
и любимый дом.
   Лора понадеялась,  что  и  она  когда-нибудь  сможет  нанести  судьбе
ответный удар.
   - А вот и мы, - проворковала Лора, приближаясь к антикварной  детской
кроватке, которую они с Энн вытащили из  кладовки,  обустраивая  детскую
для визитов Джона Томаса. - Наша  лапочка!  Наш  красивый  мальчик  Джон
Томас Темплтон!
   Более правдивые слова трудно было бы найти. Из роскошных родительских
генов мальчик выбрал самые лучшие:  золотистые  густые  волосики  вокруг
восхитительного личика,  потрясающие  синие  глаза  матери  и  прекрасно
вылепленные губы отца.
   Он перестал хныкать, как только Лора взяла его на руки, и ее охватило
полузабытое чувство, которое, наверное,  может  испытать  лишь  женщина,
укачивая младенца. Покой, умиротворение, гармония с собой и миром...
   - Ну что, дорогой, соскучился?
   Лора стала ходить с мальчиком по комнате не столько для  того,  чтобы
убаюкать его, сколько - чтобы доставить удовольствие себе. Она понимала,
что, имея двух чудесных дочерей, грешно завидовать. Но, Господи, как  же
ей хотелось еще малыша!
   Правда, теперь у нее есть племянник; у Кейт и Байрона наверняка  тоже
будут дети. Найдется, кого баловать  и  крепко  обнимать,  пока  они  не
вырастут и не научатся сопротивляться ласкам И она  будет  баловать  их!
Никто ее не остановит!
   Лора перепеленала малыша, попудрила  присыпкой,  пощекотала.  Джи  Ти
весело захихикал и задергал ножками, а  потом  улыбнулся  во  весь  рот,
ухватил ее за волосы крохотными  пальчиками  и  дернул.  Лора  не  стала
вырываться, опустила голову и уткнулась лицом в нежную шейку.
   - Вспоминаешь своих? - спросил Джош, входя в детскую.
   - Еще бы! Когда мы с Энни готовили для него комнату, то просто тонули
в воспоминаниях. - Лора подняла Джона Томаса высоко над  головой,  и  он
залился восторженным смехом. - Обе мои дочки спали в этой кроватке...
   - Так же, как ты и я.
   Джош подошел к сестре и  провел  ладонью  по  изогнутым  перекладинам
кроватки. У него чесались руки - так хотелось  забрать  сына,  -  но  он
сдержался.
   - Как летит время, Джош! Дети так быстро растут, надо дорожить каждой
секундой.
   - Ты дорожила. - Он нежно коснулся ее волос. - Ты  была  и  остаешься
самой невероятной матерью. Я всегда восхищался тобой.
   - Замолчи, а то я разревусь, - прошептала она  и  снова  уткнулась  в
ароматную шейку Джона Томаса.
   - Нам с тобой повезло, Лора:  у  нас  был  перед  глазами  прекрасный
пример. Такие родители, как наши, - редкость.
   - Будто я этого не  понимаю!  Кстати,  они  сейчас  ведут  сложнейшие
переговоры о строительстве  нового  отеля,  но  не  забыли  позвонить  и
поздравить меня с днем рождения.
   - И папа наверняка в очередной раз рассказал,  как  ты  появилась  на
свет: как он вез маму в больницу, когда у нее начались  схватки,  сквозь
зимнюю бурю, какой не знавала центральная Калифорния.
   - Конечно! - Лора оторвалась от малыша  и  усмехнулась.  -  Он  любит
рассказывать  эту  историю.  Ливень,   наводнение,   грязевые   оползни,
молнии... Все, кроме разве что Ангела Смерти и десяти казней египетских.
   - "Но я  довез  ее!  За  сорок  пять  минут  до  появления  Лоры",  -
процитировал Джош отца и погладил волосики сына. - Не всем так  везет  с
родителями. Ты помнишь Майкла Фьюри?
   В ее памяти сразу вспыхнул образ опасного юноши с  горящими  глазами.
Кто же может забыть Майкла Фьюри?
   - Конечно. Ты обычно болтался с  ним  повсюду  в  поисках  девушек  и
неприятностей, и мама страшно  беспокоилась.  Он,  кажется,  поступил  в
торговый флот или что-то в этом роде.
   - Он много чем  занимался:  дома  были  проблемы.  Неприятный  развод
матери. Даже целых два. Когда ему стукнуло двадцать пять, его мать вышла
замуж в третий раз. Теперь вроде окончательно. Как бы то ни было,  Майкл
недавно вернулся.
   - Правда? Я не знала.
   - Ну, еще бы! Ведь вы с Майклом всегда вращались в разных  кругах,  -
довольно сухо заметил Джош. - Он обосновался в своем  старом  доме.  Его
мать и отчим переехали во Флориду, и он выкупил у них собственность: дом
и землю. Теперь выращивает лошадей.
   - Лошадей? Хм...
   Абсолютно не заинтересовавшись этой новостью,  Лора  снова  принялась
ходить по комнате с ребенком на руках. Но у Джоша явно  было  что-то  на
уме: когда  он  хотел  воплотить  в  жизнь  какую-то  идею,  то  и  дома
становился настоящим адвокатом.
   - Помнишь эти бури пару  недель  назад  со  страшными  селями?
   - О да. Почти такие же ужасные, как в  ту  судьбоносную  ночь,  когда
родилась Лора Темплтон. А что?
   - Просто одна из них разрушила дом Майкла.
   - О,  какая  жалость!  -  Лора  остановилась  и  перестала  укачивать
ребенка. - Мне действительно жаль. Он пострадал?
   - Нет. Майклу удалось выбраться и спасти лошадей. Но ему  понадобится
время, чтобы восстановить дом - если он захочет это сделать, конечно.  А
до тех пор ему  необходимо  какое-то  пристанище  для  себя  и  лошадей.
Что-нибудь в аренду, на короткий срок. Вот я и подумал: наши  конюшни  и
комнаты конюха над ними все равно пустуют...
   Лора дернулась, словно включился сигнал тревоги.
   - Джош!
   -  Выслушай  меня.  Я  знаю,  что  папа  с  мамой  всегда  немного...
настороженно к нему относились.
   - Это еще мягко сказано!
   - Майкл - мой старый друг, - твердо сказал Джош. - И хороший друг.  К
тому же он все умеет делать своими руками. А  конюшнями  уже  много  лет
никто не занимался - с тех самых пор... - он умолк, неловко откашлялся.
   - С тех самых  пор,  как  Питер  заставил  меня  продать  лошадей,  -
закончила за него Лора. - Потому что он не любил  лошадей  и  не  желал,
чтобы я тратила на них время.
   - Как бы то ни было, конюшни сейчас пустуют, и их  надо  приводить  в
порядок. А тебе не помешает рента - раз уж ты отказываешься брать деньги
на содержание дома из основного капитала.
   - Я не собираюсь снова обсуждать этот вопрос!
   - Прекрасно. - Джош видел, как упрямо сжались ее  губы,  но  его  это
совершенно  не  взволновало.  -  Вернемся  к  первой  части.  Рента   за
помещение, которым ты все равно не пользуешься, поможет тебе. Так?
   - Да, но...
   Джош поднял руку, останавливая поток ее возражений  и  давая  понять,
что сначала - логика и проза жизни.
   - Ты вполне могла бы использовать Майкла в качестве рабочей силы  для
приведения конюшен в порядок. Сама ты этого просто не сможешь сделать.
   - Это правда, но...
   "Пора привести решающий довод", - подумал Джош.
   - Послушай, а у меня есть старый друг,  из-под  которого  -  в  самом
прямом смысле - вымыло дом. Я бы счел твое согласие личным одолжением.
   - Запрещенный прием, - нахмурившись, пробормотала Лора.
   - Запрещенные приемы всегда самые эффективные. - Понимая, что добился
своего, Джош нежно обнял сестру. - Я уверен, что все будут довольны,  но
на всякий случай можно установить испытательный  срок.  Если  ничего  не
получится, я: найду для него что-нибудь другое.
   - Хорошо. Но если он начнет устраивать вечеринки с картами и выпивкой
или оргии...
   - Уверяю тебя, Майкл постарается вести  себя  осмотрительно.  -  Джош
ухмыльнулся, поцеловал сестру и взял у нее малыша. - Он хороший человек,
Лора. На таких всегда можно рассчитывать в трудной ситуации.
   - Я не собираюсь рассчитывать на Майкла  Фьюри!  Особенно  в  трудной
ситуации, - заметила Лора, состроив гримасу вслед выходящему брату.

3

   Поместье Темплтонов было бы самым последним в списке, если  бы  Майкл
Фьюри стал сам искать себе жилище, пусть даже временное. О, когда-то  он
достаточно часто бывал здесь и всегда чувствовал на  себе  настороженные
взгляды тактичных Томаса и Сьюзен Темплтон и откровенно враждебные -  не
столь тактичной Энн Салливан.
   Он прекрасно понимал, что экономка Темплтонов считала его  дворнягой,
затесавшейся среди ее чистокровных подопечных, и, вероятно, боялась, что
он имеет виды на ее дочь.
   Но тут она могла быть спокойна: как ни соблазнительна была Марго  уже
в то время, они с Майклом всегда оставались просто приятелями.
   Ну, признаться, он целовал ее пару раз...  Разве  нормальный  мужчина
может  устоять  перед  такими  роскошными  губами?  Однако  этим  все  и
закончилось. Марго была предназначена Джошу - даже в  те  далекие  годы,
несмотря на легкомыслие юности, он понимал это.
   А Майкл Фьюри не покушается на то, что принадлежит другу!
   Несмотря на столь разное происхождение, они с Джошем  были  друзьями.
Настоящими друзьями. А Майкл немногих  людей  считал  своими  настоящими
друзьями. Ради Джоша он мог ввязаться в любую  драку  -  кстати,  иногда
такое случалось - и точно знал, что всегда может рассчитывать на него.
   И все-таки он никогда бы не попросил об одолжении, если бы не лошади:
он не хотел долго держать их в общественной конюшне. Со своими  лошадьми
Майкл  становился  сентиментальным  и  не  стыдился   этого.   Последние
несколько лет они были его единственной  привязанностью  -  и,  пожалуй,
самой постоянной в его жизни.
   А испробовал он многое. Страсть к путешествиям  проявилась  в  Майкле
очень рано. Он бежал из дома,  поступил  в  торговый  флот,  и  скитания
обернулись  для  него  спасением  и  счастьем.  Он  наслаждался   своими
странствиями, пока однажды неприятная  история  в  одном  из  портов  не
заставила его сойти на  берег.  Майкл  не  был  ни  в  чем  виноват,  но
чувствовал, что оправдываться, что-то кому-то  доказывать  -  не  в  его
характере.
   Нужно было как-то зарабатывать на жизнь, и некоторое время он  служил
наемником. Научился воевать и убивать за деньги. Слишком хорошо научился
- и испугался, что ему это может понравиться. Служба набила его кошелек,
но оставила шрамы в душе.
   Потом Майкл увлекся автомобилями и даже достиг некоторого  успеха  на
автомобильных гонках в Европе, но в конце концов  перестал  получать  от
них удовлетворение.
   Один раз он был женат, очень недолго,  но  в  этом  как  раз  не  мог
похвастаться успехом.
   В лошадей Майкл влюбился, когда работал  каскадером.  Он  досконально
изучил это ремесло, заработал  отличную  репутацию  и  сломал  несколько
костей. Когда требовалось по сценарию, прыгал с высоких зданий,  дрался,
стрелял и скатывался подстреленным с крыш, сгорал  в  огне.  И  падал  с
несметного множества лошадей.
   Майкл Фьюри умел падать и не расшибаться, умел  вовремя  собраться  и
откатиться. Умел быстро забыть о падении и, как  ни  в  чем  не  бывало,
заняться чем-то другим. Но, влюбившись в лошадей, он стал словно  другим
человеком.  Ему  захотелось  осесть  на  одном  месте,  купить  лошадей,
разводить их и тренировать.
   Когда отчим позвонил ему и  сказал,  что  они  с  матерью  собираются
переехать и продать недвижимость в горах, он увидел в этом звонке  перст
судьбы. Майкл не испытывал  особой  любви  к  родному  дому,  не  хранил
трогательных воспоминаний  о  детстве,  но,  не  задумываясь,  предложил
купить эту землю.
   Это было хорошее место для коневодства, хотя он понимал, как  мало  у
него шансов, надеялся, что наконец нашел то, что искал.
   Итак, он вернулся, и вместо радушного приема получи