подбородок,  пальцы  его
были напряжены. -  Нет,  наш  разговор  не  окончен.  Можешь  фыркать  и
говорить что угодно о том, что не веришь в  любовь,  что  не  можешь  ее
испытывать, но это не меняет моего отношения к тебе. Придет время, когда
все это останется позади и мы с тобой окажемся один на один - ты и я.  И
тебе придется с этим считаться.
   - То, что мы делаем сейчас, - работа и не имеет никакого отношения  к
любви.
   - Ах, не имеет? Ты здесь в такой же степени потому, что любила  мать,
как и потому, что ненавидишь отца. А может быть, из-за любви. Я же здесь
потому, что все, связанное с тобой и твоими чувствами, важно для меня.
   - Филипп. - Она осторожно коснулась рукой его запястья.  -  Я  иногда
теряюсь, не знаю, что тебе и ответить.
   - Научишься. - Филипп привлек ее к  себе.  -  Ты  пригласишь  меня  к
себе?
   - Хотела бы. Но сейчас не могу.
   Адриенна закрыла глаза, наслаждаясь его поцелуем, потом отвернулась и
попыталась вставить ключ в замочную скважину. Ее слух был напряжен,  она
старалась не упустить скрежета металла о металл там, где  ключ  окажется
больше отверстия.
   - Не могу рисковать и пытаться открыть дверь сейчас. Более  детальной
подгонкой займемся, когда мы отключим все три системы сигнализации. Но я
думаю, - Адриенна вставила ключ в замочную скважину, потом вытащила его,
- что все почти готово... - Она умолкла и, не  выпуская  ключа  из  рук,
вдруг уставилась на дверь. - Ожерелье за этой дверью, всего в нескольких
футах от меня, а я не чувствую никакого волнения. Это меня удивляет.
   - Ты не думала о том, чтобы оставить его себе?
   - Когда я была юной, то мечтала надеть его на шею матери  и  увидеть,
как жизнь возвращается к ней. Или что я сама надену его и почувствую...
   - Почувствуешь что?
   - Почувствую себя принцессой. - Адриенна положила ключ в  мешочек.  -
Нет, ожерелье не для меня, но вместо всех трагедий, следовавших  за  ним
на протяжении  стольких  лет,  пусть  оно  теперь  послужит  чему-нибудь
доброму. - Она пожала плечами. - Наверное, все это звучит глупо.
   - Да. - Он поднес ее руку к губам. - Но,  видишь  ли,  прежде  чем  я
узнал, что ты глупая идеалистка, я испытал к тебе влечение.
   Филипп задержал руку Адриенны в своей, и они двинулись к двери.
   - Эдди, будь осторожна со своим отцом.
   - Я редко делаю одну и ту же ошибку дважды, Филипп. Она приставила  к
двери свое подслушивающее устройство и  подождала  немного.  Всюду  было
тихо.
   - Не беспокойся обо мне, Я ведь годами разыгрывала из себя принцессу.
   Прежде чем она успела выскользнуть за дверь, он поймал ее:
   - Адриенна, ты не должна в это играть - ты ведь и есть принцесса.

25

   Адриенна  вовсе  не  была  убеждена,  что  Филипп  прав.  В   течение
нескольких следующих дней  ей  пришлось  призвать  на  помощь  все  свое
хладнокровие и самоконтроль. И ей это удалось. Возможно, именно  потому,
что в ней текла королевская кровь. Но, по мнению самой Адриенны,  умение
играть роль она унаследовала от матери,  которая  покорила  Голливуд  не
только своей красотой, но и талантом.
   Адриенна посещала  приемы  -  бесчисленные  обеды  и  ужины,  которые
устраивали в  ее  честь  родственницы.  Урывками  ей  удавалось  увидеть
Филиппа, но они  никогда  не  оставались  наедине.  Будущая  новобрачная
проводила часы на примерках, но еще больше времени уходило  на  хождение
по магазинам в обществе кузин и тетушек.
   Отовсюду  во  дворец  стекались  свадебные   дары.   Золотые   блюда,
серебряные шкатулки, фарфоровые вазы от глав  государств  и  царственных
союзников.
   В орбиту мести Адриенны своему  отцу  оказались  втянутыми  друзья  и
чужие люди, а она-то считала месть делом глубоко личным.
   Как и следовало ожидать, невеста  сама  отвечала  на  поздравительные
письма.  Один,  очень  важный  для  нее  подарок  Адриенна  получила  из
Нью-Йорка. По просьбе Филиппа Селеста прислала его. Теперь этот  подарок
стоял среди остальных - красивая шкатулка из китайского лака.  Это  была
шкатулка с сюрпризами - со множеством отделений, в том числе  и  тайных.
Через несколько дней Адриенна надеялась поместить туда "Солнце и  Луну".
Она положит ожерелье в потайной ящичек и отправит шкатулку домой, так же
как и остальные подарки.
   До свадьбы Адриенна увидела отца только один раз, да и  то  ей  самой
пришлось обратиться к  нему.  Для  выхода  за  пределы  дворца  все  еще
требовалось письменное разрешение ближайшего родственника мужского пола;
и в этом случае не имело значения, принцесса она или нет.
   Адриенна стояла, сложив руки, выступающие из длинных рукавов. На  ней
было только кольцо с бриллиантом, подаренное Филиппом,  и  сережки,  дар
Селесты. Ожерелье из аметистов уже  было  уложено.  Она  собиралась  его
продать и на вырученные деньги сменить трубы отопления в своей клинике.
   - Спасибо за то, что согласился принять меня.
   Абду сидел  за  письменным  столом  эбенового  дерева  и  нетерпеливо
барабанил по нему пальцами, унизанными кольцами.
   - Я смогу уделить тебе очень мало времени. Тебе следует готовиться  к
завтрашнему дню.
   В дочери чуть было не взыграла унаследованная от  отца  гордость.  Но
унаследованное от матери актерское дарование позволило  ей  скрыть  свои
чувства. Поэтому, когда Адриенна заговорила, голос ее прозвучал ровно:
   - Все уже готово. Я подумала, что должна поблагодарить  тебя  за  то,
как ты все устроил.
   Оба они знали, что затраты  на  свадьбу  дочери  -  еще  один  способ
показать, на что способен человек и мужчина.
   - Это все?
   - Я пришла попросить твоего разрешения взять на пляж Ясмин  и  других
моих сестер и провести там с ними несколько часов.  У  меня  было  очень
мало времени, чтобы узнать их.
   - Сама виновата. Ты могла бы жить здесь, но предпочла Якиру Запад.
   - Но они мои сестры.
   - Они - женщины Якира, дочери Аллаха, а ты - нет и  никогда  не  была
одной из них.
   Держать голову потупленной и говорить едва слышно было  для  Адриенны
нелегким испытанием.
   - Ни ты, ни я не можем отказаться от своей крови, как  бы  ни  желали
этого.
   - Я хочу избавить своих дочерей от твоего тлетворного влияния. Завтра
ты выйдешь замуж, церемония будет достойна твоего ранга. Но после  этого
ты немедленно покинешь Якир, и я никогда о тебе не вспомню. Для меня  ты
мертва с тех пор, как покинула Якир, потому я не почувствую утраты.
   Адриенна шагнула вперед, не задумываясь и не беспокоясь о том, что ее
снова может ждать оплеуха или нечто худшее.
   - Ты еще вспомнишь обо мне, - сказала она тихо. - Клянусь, что  такое
время настанет.
   В эту ночь, оставшись в своей комнате одна, Адриенна долго  не  могла
уснуть. Ее подушка была мокрая от слез.

***

   В день свадьбы утром ее разбудил крик муэдзина.  Адриенна  распахнула
окна, приветствуя солнце. Этот день должен был стать  самым  длинным,  а
возможно, и самым трудным в  ее  жизни.  У  нее  оставалось  очень  мало
времени до того, как придут женщины и служанки и нарушат  ее  уединение.
Ее будут одевать, готовя к брачной церемонии. Заставив себя ни о чем  не
думать,  Адриенна  наполнила  ванну  горячей  водой  и  добавила  в  нее
ароматного масла.
   Если бы эта свадьба была настоящей, испытывала  бы  она  возбуждение,
радость, беспокойство? Может быть.  Но  сейчас  она  чувствовала  только
тупую боль в сердце и глухую печаль о  том,  чего  не  могло  быть.  Эта
церемония будет лживой, впрочем, испокон  веку  обещания,  которые  дает
один человек другому во время подобной церемонии, частенько  оказываются
ложью.
   Что такое брак для женщины, как не бремя? Она  берет  имя  мужчины  и
отказывается от своего собственного, а вместе с потерей имени  теряет  и
право  быть  свободной.  Отныне   она   должна   жить   по   его   воле,
руководствоваться его желаниями, думать о его чести.
   В Якире слово "шараф" означает личную честь мужчины. На нем  основаны
все законы, из  этого  понятия  выросли  традиции.  Если  честь  мужчины
утрачена, восстановить ее невозможно. Поэтому  женщин,  принадлежащих  к
семье, стерегут фанатично. Особенно следят за их целомудрием, потому что
мужчина в ответе за  поведение  своей  дочери,  пока  она  жива.  Вместо
свободы им дают служанок, не загружают физическим  трудом,  и  жизнь  их
превращается  в  пустое  препровождение   времени.   Женщине   позволяют
продавать себя мужу и влачить жалкое существование. Все это не что иное,
как позолоченное рабство.
   Отец ее сказал правду: она не была женщиной Якира,  а  в  Филиппе  не
было  бедуинской   крови.   Предстоящая   свадьба   была   притворством,
маскарадом. И в этот день, важнейший день ее жизни, Адриенна должна была
помнить об этом. Возможно, в ее жилах и текла кровь Абду, но она не была
его дочерью.
   Когда  все  кончится,  она  сделает  то,  зачем  приехала  сюда,  что
поклялась сделать. И ее месть, которой она все  еще  горячо  жаждала,  о
которой мечтала столько лет, будет необузданной и сладостной.
   И когда дело будет сделано, узы, соединяющие ее  с  семьей,  порвутся
навсегда. Она будет страдать, сердце ее  будет  обливаться  кровью.  Это
Адриенна уже знала. За все надо платить свою цену.
   Родственницы присоединились к Адриенне, когда она  вышла  из  ванной.
Они пришли умастить ее  кожу  благовониями,  надушить  волосы,  подвести
глаза и подкрасить губы. Все это было похоже на сон  -  бесконечный  бой
барабанов, прикосновение чужих рук к ее коже и волосам и  гомон  женских
голосов. Ее бабушка восседала в позолоченном кресле и отдавала указания.
   - Ты помнишь день своей свадьбы, бабушка? Послышался тихий вздох.
   -  Женщина  никогда  не  забывает  день,  когда  становится  женщиной
по-настоящему.
   - И что ты чувствовала?
   Джидда  улыбнулась  своим  воспоминаниям.  Она  была   в   преклонном
возрасте, но помнила то время, когда была девушкой.
   - Он был красивым и стройным. Ты похожа на него, как и твой отец.  Мы
были кузенами, но он, как и положено, был много старше. Я была  польщена
тем, что меня избрали ему в жены, и боялась не угодить ему.
   Старушка  рассмеялась,  и  в  глазах  ее  блеснуло   пламя,   отблеск
сексуальности, которая все еще тлела в ней. - Но в ту ночь я  больше  не
боялась.
   Женщины без конца шутили по поводу грядущей брачной  ночи:  некоторые
просто веселились, в других  чувствовалась  зависть.  Их  руки  касались
волос Адриенны, их заплетали, завивали,  а  вокруг  вился  дым  курений.
Адриенна не могла противиться их заботам.
   Но большинство женщин попросили удалиться, когда явилась портниха  со
свадебным туалетом. Прищелкивая языком и  отдавая  распоряжения,  Дагмар
помогала Адриенне облачиться в платье. Когда она застегнула  две  дюжины
скрытых пуговиц, раздались ахи и охи.
   - Из вас получилась великолепная невеста, ваше высочество. Подождите!
- Дагмар сделала нетерпеливый знак, чтобы ей подали головной убор.  -  Я
хочу, чтобы вы увидели  себя  в  полном  блеске,  когда  посмотритесь  в
зеркало.
   Прозрачный, похожий на дымку  тюль  опустился  на  голову  невесты  и
прикрыл ей лицо. Опять покрывало, даже сейчас. "Еще один сон", -  думала
Адриенна, вглядываясь в свое отражение. Зеркало повернули, и под  другим
углом она увидела себя в белом как снег атласе, отделанном кружевами,  с
роскошным  шлейфом,  мерцавшим  в  свете,  лившемся  из  дальнего  конца
комнаты. Более ста часов мастерицы потратили  на  то,  чтобы  нашить  на
платье жемчужины. Головной убор представлял собой  маленькую  корону  из
жемчужин и бриллиантов - он сверкал и переливался, пока его водружали на
голову невесты, а из-под него струились ярды и ярды белого тюля.
   - Вы выглядите потрясающе. Это  именно  такое  платье,  какое  я  вам
обещала.
   - Да, оно превзошло все мои ожидания. Благодарю вас.
   - Для меня  удовольствие  одеть  такую  красивую  невесту.  -  Дагмар
чувствовала облегчение, что столь сложная работа  закончена.  -  Я  хочу
пожелать вам счастья, ваше высочество. Пусть сегодняшний  день  принесет
вам все, чего вы желаете.
   Адриенна подумала о "Солнце, и Луне". Так и будет.
   Она приняла букет орхидей и белых роз. Руки ее были  холодны,  но  не
дрожали, сердце билось медленно и ровно, она шла за своими провожатыми в
комнату, где ее должны были представить мужу и мужчинам семьи.
   У Филиппа при виде Адриенны захватило дух.  Каждый  из  родственников
мужского пола поцеловал невесту, последним  с  деревянным  лицом  к  ней
приблизился отец. Абду взял руку дочери и вложил ее в руку  Филиппа.  Их
благословили. Изречения из  Корана  читали  по-арабски,  поэтому  Филипп
ничего не понял. Ясно ему было только одно - ее  рука  была  холодной  и
чуть дрожала.
   Адриенна не была подготовлена к тому, что Филипп  окажется  одетым  в
белую тробу, а галопа его будет увенчана исламским головным  убором.  От
этого вся процедура казалась ей еще более нереальной,  но  внезапно  она
осознала, что притворялась она или нет, но их свадьба стала свершившимся
фактом. Конечно, потом будет легко аннулировать этот брак, но сегодня он
был реальностью.
   Прошло более часа, прежде чем  процессия  двинулась  с  места.  О  ее
приближении оповещали глашатаи, раздавался бой барабанов, играла музыка.
   Сегодня ночью тайно они снова должны были пройти по этим залам.
   - Это все?
   Адриенна чуть не подпрыгнула, услышав шепот Филиппа, но  решила,  что
ко всему следует относиться с юмором.
   - Вовсе нет. Гостей на свадьбе  надо  развлекать.  Сначала  их  будут
веселить музыкантши и танцовщицы. Тебе не разрешат  их  увидеть.  -  Она
одарила его улыбкой. - Но это продлится не более двадцати минут.
   - А потом?
   - Потом будет прием. Мы поднимемся на возвышение, будем восседать там
среди моря цветов и принимать поздравления в течение двух часов.
   - Два часа, - пробормотал  Филипп,  -  это  мило.  А  они  будут  нас
кормить?
   За один этот вопрос,  если  у  нее  и  не  было  другой  причины,  ей
захотелось его расцеловать. Адриенна рассмеялась.
   - Потом будет свадебный пир. - И больше у  них  не  было  возможности
продолжать беседу.
   Адриенна не преувеличила,  говоря  о  цветах  -  их  было  множество.
Единственное,  что  могло  соперничать  с  ними  в  количестве,  -   это
драгоценности женщин, приглашенных на свадьбу. Они уселись в  беседке  и
оживленно  переговаривались.  Церемония  поздравления   продолжалась   в
течение двух часов, пока из-за аромата роз и  тяжелых  духов  жениха  не
одолела головная боль.
   Но на этом дело не кончилось. Молодоженов препроводили  в  просторный
зал, в котором находилось  множество  столов,  ломившихся  под  тяжестью
засахаренных  фруктов,   разнообразных   десертов,   приготовленного   с
пряностями мяса. В центре возвышался свадебный торт.
   Наконец молодоженов отвели в покои, где им  надлежало  провести  свою
первую брачную ночь.
   - Ну и представление, - с усталой улыбкой проговорила Адриенна, когда
дверь за ними закрылась.
   Филипп взял любимую за руки.
   - Я еще тебя не поцеловал. Адриенна улыбнулась.
   - Время на это пока есть.
   Она прижалась к Филиппу. "Только раз", - сказала она себе. Только раз
она позволила себе поверить в то, что  в  будущем  у  них  все  сложится
счастливо. Аромат цветов наполнял воздух. Ее платье зашуршало, когда  он
ее обнял. Его поцелуй был крепким и нежным, и, как оказалось, именно это
было нужнее всего.
   - Ты прекрасна, Эдди. Когда ты вошла в комнату, я просто обомлел.
   - Я тоже разволновалась, когда увидела тебя. Она положила голову  ему
на плечо.
   - Завтра мы уезжаем. - Но...
   - Я уже сказал об этом твоему отцу.
   Сняв с ее головы фату, Филипп отложил ее в сторону.
   - Он не стал возражать, когда я объяснил ему, что хочу отправиться  в
путешествие и провести с женой медовый месяц. Я сказал, что  две  недели
мы пробудем в Париже, а потом улетим в Нью-Йорк.
   - Ты прав, это лучше всего. Чем меньше я буду находиться  в  обществе
братьев и сестер, тем легче мне будет сознавать, что я их больше никогда
не увижу.
   - Почему ты так говоришь?
   - После всего, что случится, он не позволит мне видеться с ними. Я не
подозревала, что мне будет так тяжело потерять людей, которых я почти не
знала или знала очень мало. - Адриенна начала расстегивать  пуговицы  на
платье. - Нам надо отдохнуть, Филипп. Предстоит долгая ночь.
   Он отвел ее руки и занялся пуговицами сам.
   - Есть веши поважнее отдыха. - Он нежными поцелуями едва прикасался к
ее лицу, не забывая расстегивать пуговицы. - Я скучал по тебе, Эдди. Мне
недоставало тебя.
   Знаменитая французская портниха содрогнулась бы, увидев, что атласное
платье, небрежно сброшенное Адриенной, валяется на полу.

***

   Филипп проснулся и тихо лежал в темноте,  ощущая  близость  Адриенны.
Она спала, но сон ее был чутким. Филипп знал, что, если пошевелится  или
шепотом назовет ее по имени, она тотчас же проснется. Но время для этого
еще не наступило.
   "Солнце и Луна". Совсем недавно сама мысль о  том,  чтобы  взять  эту
драгоценность в руки, принесла  бы  ему  удовлетворение.  А  теперь  ему
хотелось только одного:  чтобы  с  этим  чертовым  делом  было  поскорее
покончено и чтобы он мог увезти Адриенну в Оксфордшир и коротать  вечера
перед уютным огнем у камина.
   Он провел кончиком пальца по кольцу Адриенны,  которое  надел  ей  на
палец во время этого представления, называемого брачной  церемонией.  Но
для него все было всерьез. Адриенна стала его  женой,  с  ней  он  хотел
иметь общее будущее, строить планы.
   Какая жалость, что эта ночь не может быть обычной  брачной  ночью!  С
шампанским, музыкой и безумствами до рассвета. Хотя Филипп был  вынужден
признать,  что  до  того,  как  они  заснули,   их   охватило   безумие.
Нерешительность и беспокойство, омрачавшие их первую ночь любви,  теперь
были сметены и поглощены страстью, полыхавшей в ее глазах. На  несколько
часов они совершенно забыли о напряжении, в котором жили все это время с
момента прибытия в Якир.
   Раньше они были партнерами в постели, а потом  партнерами  и  в  деле
отмщения, и неважно было, к добру это  или  худу,  но  они  были  готовы
разделить все, что выпадет на их  долю.  Филипп  провел  рукой  по  щеке
любимой, шепча ее имя, и она тотчас же проснулась.
   - Который час?
   - Начало второго.
   Кивнув, она поднялась с постели и начала одеваться.
   Сегодня днем они оба  были  в  белом.  Сегодня  ночью  оба  предпочли
одеться  во  все  черное.  Без  слов  проверили  все  свои  инструменты,
закрепили пояса. Адриенна повесила мешочек с инструментами на грудь.
   - Дай мне тридцать минут. - Адриенна проверила часы, потом установила
секундомер. - Не выходи из комнаты до половины  третьего,  иначе  можешь
столкнуться в восточном крыле со стражем.
   - Мы можем и не расставаться, если будем делать все быстро.
   Следуя его примеру, Адриенна надела хирургические перчатки.
   - Филипп, мы уже много раз говорили об этом.  Ты  же  знаешь,  что  я
права. - Она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его. - Удачи.
   Адриенна как тень выскользнула из комнаты. Она долгие годы мечтала об
отмщении, а теперь, когда наконец этот момент  настал,  она  нервничала,
как новичок, пытающийся взломать замок в лавке.
   Глаза ее быстро привыкли к темноте, и пятна лунного  света,  падавшие
на пол  там,  где  были  окна,  не  защищенные  решетками,  помогали  ей
ориентироваться. В переходах, коридорах и маленьких гостиных  находились
ценности, целое состояние: вещи  из  резной  индийской  слоновой  кости,
китайского нефрита, французского фарфора.  Но  они  интересовали  ее  не
больше безделушек на блошином рынке.
   Адриенна сбежала вниз по лестнице на первый этаж. Там царила  тишина.
Цветы, доставленные к ее свадьбе, наполняли воздух сладким ароматом.
   Сдерживая дыхание, Адриенна открыла потайную дверь, выждала несколько
секунд, напряженно прислушиваясь, но мрак и тишина ничем не  нарушались.
Ее туфли на резиновых подошвах не  произв