.. Он улыбнулся, выбросил сигару за окошко. Кто сказал,  что  он
не имеет права насладиться этой близостью?
   Пол легко провел ладонью по ее волосам, и  она  забормотала  во  сне.  Он
провел кончиком пальца по ее щеке, и она вздохнула.
   Пол резко отдернул руку, попытался обдумать свои ощущения,  потом  -  как
всегда - сделал то, что хотел сделать.
   Ее губы, нежные и мягкие, чуть приоткрылись под его губами, и он обвел их
языком. Теперь он не просто услышал ее вздох, а почувствовал его вкус. И  не
насытился. Руки сами собой потянулись к ней, но он сжал их в кулаки. Он пока
еще помнил о правилах и не хотел нарушать их.
   Джулии снился изумительный, божественный сон. Она плыла  по  тихой  реке.
Прохладная  прозрачная  вода  убаюкивала   ее.   Солнце   обвевало   теплыми
исцеляющими потоками. Мозг, одурманенный усталостью и вином, даже не пытался
рассеять золотой туман. Такой блаженный сон!
   Но солнце вдруг стало обжигающим, течение - стремительным.
   Пол услышал ее стон, почувствовал, как ее  губы  раскрылись,  и  забыл  о
своих колебаниях. Их языки сплелись, и он чуть не сошел с ума от ее ленивого
ответа. С тихим проклятием он прикусил ее нижнюю губу...
   Джулия мгновенно проснулась,  ошеломленная,  возбужденная,  и  оттолкнула
его. И он понял, что она гораздо сильнее, чем кажется.
   - Ты соображаешь, что делаешь, черт побери?
   - Удовлетворяю свое любопытство. И навлекаю неприятности на нас обоих.
   Джулия еле сдержалась, чтобы не ударить сумочкой  по  этой  самодовольной
физиономии, однако решила, что слова будут эффективнее.
   - Понятия не имела, что ты настолько беспринципен.  Приставать  к  спящей
женщине - какая низость!
   Пол прищурился. Глаза его вспыхнули и потемнели. Когда он заговорил,  его
голос прозвучал с обманчивой кротостью.
   - Я не применял силу. - Он положил руки ей на плечи и притянул к себе.  -
А сейчас ты не спишь.
   На этот раз его губы были не нежными,  а  горячими  и  настойчивыми.  Она
чувствовала вкус гнева и разрушенных надежд, и желание  пронзило  ее,  точно
пуля.
   Ее тело словно очнулось от долгого сна. Она не  помнила,  что  можно  так
сильно жаждать мужчину. Все укрепления рухнули. Поток,  прорвавший  плотину,
оставил ее такой слабой, что она сломя голову бросилась в этот поцелуй.
   Полу показалось, что ее  руки  связали  их  крепче  канатов.  Ее  губы...
Господи,  ее  губы  впились  в  него  с..,  отчаянием?  Ее  тело   задрожало
беспомощной дрожью, дыхание стало судорожным. Раздираемый страстью, он забыл
о своей злости.
   Его пальцы утонули в ее волосах. Он хотел взять ее здесь и сейчас,  прямо
на переднем сиденье машины. Джулия заставляла его чувствовать себя  неловким
подростком.., жеребцом, почуявшим кобылу.., и просто мужчиной, плюнувшим  на
последствия и готовым броситься в неизвестность.
   - В дом!  Пусти  меня  в  дом!  В  твою  постель.  Пол  почти  не  слышал
собственных слов, только биение крови в висках.
   Когда его зубы легко царапнули ее шею, Джулия чуть не сдалась, но  сумела
взять  себя  в  руки.  Стоп!  Прежде  всего  ответственность.  Осторожность.
Сдержанность.
   - Нет. - В одном коротком слове сплелись годы воздержания  и  болезненные
воспоминания. - Это не то, чего я хочу.
   Обхватив ладонями ее лицо. Пол заметил, что тоже дрожит.
   - Джулия, ты не умеешь лгать.
   Вцепившись в сумочку мертвой хваткой, она смотрела на него во все  глаза.
Он выглядел очень опасным. Безрассудным. Неотразимым!  Она  не  имеет  права
поддаваться порыву. Она должна восстановить самообладание.
   - Это не то, к чему я стремлюсь. -  Ей  пришлось  дважды  дернуть  ручку,
чтобы открыть дверцу. - Ты совершил ошибку, Пол.
   - Кто бы сомневался, - прошептал он, когда Джулия исчезла в доме.
   Джулия прислонилась к закрытой двери, глубоко  вздохнула  несколько  раз,
чтобы успокоиться, затем выключила  свет,  оставленный  для  нее  Сесиль,  и
поднялась наверх.
   Сесиль крепко спала в свободной комнате.  Джулия  остановилась  в  дверях
спальни напротив.
   Вид спящего сына успокоил ее гораздо  быстрее  дыхательных  упражнений  и
убедил в правильности сделанного выбора. Она не позволит плотским  желаниям,
какими бы сильными они ни были, разрушить то, что она построила. В ее  жизни
не  будет  никаких  Полов   Уинтропов.   Никаких   обаятельных   любовников,
возбуждающих, соблазняющих и исчезающих навсегда.
   Джулия расправила одеяло Брэндона и ушла к себе. Дрожь началась снова,  и
Джулия с проклятием швырнула сумочку  на  кровать.  Сумочка  соскользнула  с
покрывала, раскрылась,  содержимое  рассыпалось.  Джулии  захотелось  ногами
раскидать все по комнате, но она опустилась на колени, подобрала  пудреницу,
расческу, бумажник.
   И сложенный листок бумаги.
   Странно. Когда она уходила из дома, в сумочке не было этого листка.
   Джулия развернула листок, вздрогнула и вцепилась в край кровати.
   "НЕ ЗНАЯ БРОДУ, НЕ СУЙСЯ В ВОДУ".
   Оставив разбросанные мелочи на полу, она  присела  на  кровать.  Что  это
значит, черт побери? И что, черт побери, ей с этим делать?

Глава 7

   Джулия отправила Брэндона в школу. В надежном "Вольво" с Лайлом за  рулем
ее сын будет в безопасности.
   Не о чем, совсем не о чем беспокоиться. Она повторяла это снова  и  снова
всю бессонную ночь. Пара глупых  анонимок  не  может  повредить  ни  ей,  ни
Брэндону. Однако насколько было бы легче, если бы она смогла  докопаться  до
истины! И именно это она собиралась сделать немедленно...
   Когда автомобиль исчез из виду, Джулия, чуть дрожа от утренней  прохлады,
закрыла парадную дверь. Из кухни доносились бодрая  музыка,  звон  посуды  и
голос Сесиль, подпевающей Джанет Джексон. Джулии  не  хотелось  признаваться
даже самой себе, но эти беззаботные звуки раздражали  ее  по  одной  простой
причине: они означали, что она не одна.
   Согревая руки о чашку с недопитым кофе, Джулия  прошла  в  кухню.  Сесиль
вытирала тряпкой рабочий стол, притопывая в такт музыке.
   - Отличный завтрак, мисс Саммерс. Я и представить не могла, что  вы  сами
готовите.
   Еле разлепив еще тяжелые со сна веки, Джулия подлила кофе в свою чашку.
   - Почему?
   - Ну, вы знамениты, и  все  такое.  Джулия  усмехнулась,  с  удивительной
легкостью избавившись от смутных тревог.
   - Разве что стала знаменитой, пообщавшись вчера со звездами.
   Сесиль вздохнула. Огромные синие глаза словно стали еще больше и  засияли
еще ярче.
   - Было здорово?
   Джулия вспомнила, как танцевала с Полом, как проснулась в машине  от  его
жарких поцелуев. И чего уж кривить  душой,  ее  влекло  к  нему  с  какой-то
первобытной силой.
   - Было.., необычно.
   - Правда, мистер Уинтроп великолепен? Каждый раз, когда я разговариваю  с
ним, у меня пересыхает горло, а руки трясутся.
   - Он из тех мужчин, кого трудно не заметить, - сухо сказала Джулия.
   - Еще бы! Женщины с ума  по  нему  сходят.  Не  помню,  чтобы  он  дважды
привозил сюда одну и ту же. Они просто гоняются за ним. Вы меня понимаете?
   - Еще бы! - У Джулии  было  собственное  мнение  о  мужчинах,  беззаботно
порхающих от женщины к женщине. - Похоже, он очень предан мисс Бенедикт.
   - Конечно. Думаю, он все для нее сделает, кроме того,  чтобы  жениться  и
подарить внуков, о которых она  мечтает.  -  Сесиль  прислонилась  к  столу,
смахнула с глаз длинную челку. - Странно думать о мисс Би как о бабушке.
   Странно - не то слово, подумала Джулия. Скорее, невероятно.
   - Как долго ты работаешь у нее?
   - Строго говоря, пару лет, но я болтаюсь тут, сколько  себя  помню.  Тетя
Дотти разрешала мне приходить сюда по выходным и летом.
   - Тетя Дотти?
   - Тренере.
   - Треверс?  -  Джулия  чуть  не  поперхнулась  кофе,  представив  суровую
подозрительную домоправительницу рядом с экспансивной Сесиль.  -  Треверс  -
твоя тетя?
   - Да, старшая сестра моего папы. Треверс - сценическое имя. Она снималась
в кино в пятидесятых, но так и  не  прославилась.  Она  уже  целую  вечность
работает у мисс Би. Немного странно, когда подумаешь, что они  были  замужем
за одним и тем же мужчиной.
   На этот раз Джулии хватило ума отставить чашку.
   - Я правильно расслышала?
   - Энтони Кинкейд, - пояснила Сесиль. - Вы же знаете, режиссер. Тетя Дотти
вышла за него замуж первой. - Сесиль взглянула на часы, и  ее  ленивой  позы
как не бывало. - Боже, мне пора бежать! У  меня  занятия  в  десять.  -  Она
бросилась в  гостиную  за  своими  книжками  и  сумкой.  -  Завтра  я  сменю
постельное  белье.  Можно,  я  приведу  младшего  брата?  Он   очень   хочет
познакомиться с Брэндоном.
   Джулия автоматически кивнула, все еще переваривая услышанное.
   - Конечно. Мы будем рады.
   Сесиль ухмыльнулась и бросилась к двери.
   - Скажете мне это после того, как побудете с ним пару часов.
   Грохот захлопнувшейся двери вывел Джулию из оцепенения.  Энтони  Кинкейд.
Эта мерзкая гора жира была мужем и блестящей  Евы,  и  незаметной  экономки!
Любопытство  бросило  Джулию  через  гостиную  в  ее  временный  кабинет   к
справочникам. Несколько минут она тихо  ругалась,  пытаясь  отыскать  нужную
информацию.
   "Я все приведу в порядок, я буду организованной, - поклялась она  святому
- должен же быть такой! -  присматривающему  за  рассеянными  писателями.  -
Сразу после того, как удовлетворю свое любопытство. Потрачу целый час.., ну,
пятнадцать минут и все разложу по местам".
   Похоже, клятва сработала.  Пролистав  оглавление  справочника  "Кто  есть
кто", Джулия с победным воплем раскрыла нужную страницу.
   "Кинкейд, Энтони. Родился в Хакенсаке, Нью-Джерси, 12 ноября  1920  г.  -
Джулия пропустила список наград и достижений. - Женился на Маргарет Брустер,
1942, двое детей, Энтони Младший и Луиза,  развелся  в  1947-м.  Женился  на
Дороти Треверс, 1950, один ребенок, Томас,  скончался.  Развелся  в  1953-м.
Женился на Еве Бенедикт, 1954. Развелся в 1959-м..."
   Следующие два брака Кинкейда Джулию не интересовали. Странный треугольник
словно  загипнотизировал  ее.  Дороти  Треверс   -   имя   вызвало   смутные
воспоминания - была замужем за Кинкейдом три года  и  родила  ему  сына.  Не
прошло и года после развода, как Кинкейд женился на Еве.  Теперь  Треверс  -
домоправительница Евы.
   Как две женщины, любившие когда-то одного мужчину,  могут  жить  в  одном
доме?
   Она задаст этот вопрос, но сначала покажет анонимные записки и  проследит
за  реакцией  Евы  и,  может,  дождется  ее  объяснений.  Джулия  отшвырнула
справочник, уже забыв о сделке с многострадальным святым.
   Пятнадцать минут спустя Треверс впустила ее в главный дом и пробормотала:
   - В гимнастическом зале.
   - Простите?
   - В гимнастическом зале, -  сурово  повторила  Треверс.  Она  свернула  в
восточное крыло и  повела  Джулию  по  коридору  с  многочисленными  нишами,
хранившими бесценные статуэтки. Огромное окно справа выходило в  центральный
сад, где садовник с плейером на шее подстригал кусты.
   Треверс без стука распахнула одну из створок  массивных  двойных  дверей,
коридор наполнился ритмичной музыкой и потоком проклятий Евы.
   Джулия подумала,  что  "гимнастический  зал"  -  слишком  невыразительное
определение.  Это  был  не  гимнастический  зал,  а  храм,  возведенный  для
поклонения божеству идеального тела.
   Ева полулежала на одном из  тренажеров,  разрабатывая  ноги,  а  над  ней
возвышался сам мистер Мускул. В мужчине было не меньше семи  футов  роста  -
скандинавский бог с бронзовым телом,  выпиравшим  из  невероятно  крохотного
борцовского трико, почти полностью обнажавшего мускулистые ягодицы.
   Белокурые волосы были стянуты в конский хвост, в голубых глазах  сверкали
веселые искры. Гигант одобрительно улыбался, явно пропуская ругательства Евы
мимо ушей.
   - Пошел к черту, Фриц.
   -  Еще  пять,  мой  прекрасный  цветок.  -  Отчетливое   произношение   и
музыкальный голос напомнили Джулии о прохладных озерах и горных потоках.
   - Ты меня убиваешь.
   - Я делаю тебя сильной. - Когда Ева, отдуваясь, закончила упражнения,  он
сжал ее бедро огромной ладонью, затем интимно погладил  ягодицу.  -  У  тебя
мышечный тонус тридцатилетней.
   Мокрая от пота Ева лежала, не шевелясь.
   - Если я когда-нибудь смогу встать, то лягну тебя в твой грандиозный  пах
Гигант расхохотался, снова погладил ее, затем улыбнулся Джулии:
   - Здравствуйте.
   Джулия  с  трудом  сглотнула  комок,  подступивший  к  горлу.   Последнее
замечание Евы заставило ее  опустить  глаза,  и  она  убедилась,  что  слово
"грандиозный" не было преувеличением.
   - Простите, я  не  хотела  прерывать  занятия.  Ева  приоткрыла  глаза  и
порадовалась естественной реакции  Джулии.  У  большинства  женщин,  впервые
увидевших "мужское  достоинство"  Фрица,  появлялся  такой  же  ошеломленный
взгляд.
   - Треверс, налей мне чего-нибудь очень  холодного..,  и  подсыпь  мышьяка
моему милому другу. Фриц снова расхохотался.
   - Пару глотков, Ева. Затем поработаем над руками. Ты же не хочешь,  чтобы
кожа висела складками, как у индюшки.
   - Я могу зайти позже, - предложила Джулия.
   - Нет, останьтесь. Он почти закончил мучить меня. Не так ли, Фриц?
   - Почти. - Фриц взял у  Треверс  стакан  и  осушил  его  прежде,  чем  та
дошаркала до двери, затем уставился на Джулию. Ей стало не по себе. - У  вас
хорошие ноги. Тренируетесь?
   - Нет.
   Страшное признание для Южной Калифорнии. Здесь линчевали  и  за  меньшее.
Может, стоит извиниться? Но она не успела. Гигант начал щупать ее руки.
   - Эй, послушайте...
   - Ручонки тощие. - Он вцепился в ее живот. -  Живот  хороший.  Мы  быстро
приведем вас в порядок.
   - Благодарю вас. - У гиганта были стальные пальцы, и Джулии  не  хотелось
его злить. - Но у меня нет времени.
   - Вы обязаны выкраивать время для своего тела, - серьезно сказал Фриц,  и
Джулия проглотила нервный смешок. - Начнем в понедельник.
   - Я, право, не думаю...
   - Отличная идея, - вмешалась Ева. -  Пытки  в  компании  веселее.  -  Она
скорчила гримасу, увидев, что Фриц настраивает тренажер на работу с  руками.
- Присядьте, Джулия. Можете поговорить со мной и отвлечь меня от  страданий.
Вам понравился вчерашний прием?
   - Да, благодарю вас.
   - Какие мы вежливые! Фриц, она уж точно не будет тебя  проклинать.  Итак,
каковы ваши впечатления?
   - Слишком большой процент людей, заботящихся не о благотворительности,  а
о собственной  рекламе.  Современному  Голливуду  всегда  будет  не  хватать
прежней элегантности и стиля. А Энтони Кинкейд очень  неприятный  и  опасный
человек.
   - Мне было интересно, легко ли вас  ослепить.  Явно,  нет.  Сколько  еще,
сукин сын?
   - Пять.
   Ева ругалась, не закрывая рта, и задыхалась, как в родовых муках, но  чем
виртуознее становились ее ругательства, тем шире расплывался в улыбке Фриц.
   - Прелестная женщина, - заметил он, когда Ева вышла из зала. - Сильная.
   - Да. - Джулия попыталась  представить,  как  на  пороге  семидесятилетия
качает железо, и содрогнулась. Уж лучше дряблая кожа. - Вы не  думаете,  что
все это слишком, учитывая ее возраст?
   Фриц оглянулся на дверь,  за  которой  скрылась  Ева.  Если  бы  Ева  это
услышала, то одними ругательствами не обошлось бы.
   - Для любого другого - да. Не для Евы. Я ее личный тренер. Эта  программа
создана для ее тела, для ее разума. Для ее души. - Фриц отошел. Между окнами
стоял массажный стол, над ним  полка,  уставленная  флаконами  с  маслами  и
лосьонами. - Для вас я разработаю нечто совершенно другое.
   Джулия поспешила сменить тему:
   - Как давно вы ее личный тренер?
   - Пять лет. - Выбрав флакон, Фриц с помощью дистанционного пульта  сменил
джаз на классику. - Она привела ко мне множество клиентов,  но,  если  бы  я
должен был выбрать единственного, я выбрал бы Еву.
   Он произнес ее имя почти благоговейно.
   - Ева внушает уважение и преданность.
   - Ева - благородная дама. - Фриц поднес к носу крохотный флакон, напомнив
Джулии огромного быка, вдыхающего аромат  цветов.  -  Вы  пишете  ее  книгу.
Обязательно напишите, что она - благородная дама.
   Вернулась Ева в коротком халатике, явно прямо  из  душа:  волосы  мокрые,
порозовевшее лицо сияет. Без слов она подошла к массажному  столу,  небрежно
скинула халатик и, обнаженная, растянулась на  животе.  ,  Фриц  прикрыл  ее
ягодицы простынкой и принялся за работу.
   - Из ада в рай. - Ева вздохнула, положила подбородок на сжатые кулачки  и
подняла на Джулию сияющие глаза.  -  Можете  включить  в  биографию,  что  я
подвергаю себя этим мучениям трижды в неделю. Ненавижу каждую секунду,  зато
Нина ежегодно отвергает предложения "Плейбоя". И я могу работать на площадке
десять, даже двенадцать часов. У Фрица лучшие руки на всех пяти Континентах.
   Фриц покраснел, как мальчик.
   Пока  Фриц  разминал  тело   Евы   своими   волшебными   руками,   Джулия
расспрашивала  о  здоровье,  тренировках,  повседневных  делах  и  терпеливо
дожидалась своего часа. А когда Ева снова надела  халатик  и  обменялась  со
своим тренером очень теплым, слишком теплым поцелуем, Джулия удивилась,  как
женщина, влюбленная в одного мужчину, может так беззастенчиво  флиртовать  с
другим.
   Натягивая спортивный костюм, Фриц кивнул Джулии.
   - В понедельник начнем вашу программу.
   - Она будет здесь, - пообещала Ева  прежде,  чем  Джулия  успела  вежливо
отказаться, и с улыбкой посмотрела вслед Фрицу. - Считайте это частью вашего
расследования, дорогая. Ну, так что вы о нем думаете?
   - Я что, слишком явно пускала слюни?
   - Чуть-чуть. - Ева потянулась и вытащила из кармана халата пачку сигарет.
- Господи, умираю, как хочу курить, но при нем  не  смею.  Не  смешаете  нам
"Мимозу"? Мне побольше шампанского.
   Ева жадно затянулась сигаретой.
   - Не представляю ни одного другого мужчину в мире, которому доверилась бы
так беспредельно даже на несколько часов. - Она взяла  предложенный  Джулией
стакан и рассмеялась словно над какой-то только ей понятной  шуткой.  -  Чем
дольше я знаю вас, Джулия, тем легче понимаю, что вы  чувствуете.  В  данный
момент вы стараетесь не судить меня слишком  строго  за  связь  с  мужчиной,
который годится мне в сыновья.
   - Судить - не мое дело.
   - Конечно. К вашему сведению, этот потрясающий образец мужской красоты  -
безнадежно "голубой". - Ева снова рассмеялась.  -  Теперь  вы  шокированы  и
уговариваете себя, что ничего шокирующего не услышали.
   - Кажется, я должна исследовать ваши чувства, а не вы - мои.
   - Это улица с двусторонним движением. - Ева соскользнула  со  стола  и  с
кошачьей грацией устроилась в глубоком плетеном кресле. Джулия подумала, что
юная  Бетти  Беренски  очень   удачно   выбрала   себе   имя.   Женственная,
соблазнительная, загадочная и неподвластная времени, как первая  женщина  на
земле. - Прежде чем книга будет закончена,  мы  с  вами  узнаем  друг  друга
лучше, чем любовники, чем мать и дитя. И когда  мы  научимся  доверять  друг
другу, вы поймете мою цель.
   Джулия опустилась в соседнее кресло, достала диктофон и блокнот.
   - Почему я не должна доверять вам?  Ева  улыбнулась.  В  глазах  появился
таинственный блеск.
   - Действительно, почему? Ну, вперед, Джулия, задавайте вопросы,  жужжащие
в вашей головке. Сегодня я настроена отвечать на них.
   - Энтони Кинкейд. Расскажите мне, как вы вышли за него замуж  и  как  его
вторая жена сменила съемочную площадку на место вашей экономки?
   Несколько секунд Ева молча курила.
   - Значит, вы расспрашивали Сесиль. Джулия с  удовлетворением  заметила  в
этом заявлении легкое раздражение.
   - Естественно. Если вы не хотели, чтобы она со  мной  откровенничала,  то
забыли предупредить ее. Сегодня утром она сказала, что ребенком часто бывала
здесь у тети Дотти. Само собой выяснилось, кто такая тетя Дотти.
   - Вы могли просто спросить меня.
   - Именно это я сейчас и делаю. - Джулия вызывающе подняла голову. -  Ева,
если вы хотите сохранить свои секреты, то выбрали не  того  биографа.  Я  не
работаю с шорами на