ым, Жак подал руку Уитни. -  Вы  можете  сесть  здесь,  -
сказал он, показывая на  место  в  середине,  желая,  чтобы  она  устроилась
напротив него.
   - Спасибо, Жак. Здесь  очень  удобно.  Передав  Дугу  длинный  шест,  Жак
пояснил его назначение:
   - Когда будет мелко, мы будем ими отталкиваться. - Взяв себе другой шест,
Жак  сдвинул  лодку  с  места.  Каноэ  заскользило  по   поверхности   воды.
Расслабившись,  Уитни  решила,  что  путешествие   на   лодке   имеет   свои
преимущества - запах моря, трепещущие на ветру листья деревьев, тихий  плеск
воды. И тут в метре от себя она увидела показавшуюся над  поверхностью  воды
безобразную голову.
   - А... - только и смогла она произнести.
   - Да, именно так. - Рассмеявшись, Жак продолжал работать  шестом.  -  Эти
крокодилы везде. Вы должны их остерегаться.  -  Он  издал  странный  звук  -
что-то среднее между шипением  и  ревом.  Видневшиеся  на  поверхности  воды
круглые, сонные глаза больше  не  приближались.  Не  говоря  ни  слова,  Дуг
протянул руку к своему рюкзаку, вытащил оттуда пистолет и заткнул  его  себе
за пояс. На этот раз Уитни не возражала.
   Канал  стал  достаточно  глубоким,  и  Жак  перешел  на  весла.  К   нему
присоединился Дуг. Жак  включил  магнитофон  на  полную  мощность.  Взревели
непревзойденные "Битлз".
   Жак греб без устали, с такими энергией и энтузиазмом, что Уитни не  могла
не восхищаться. Все полтора часа битловской феерии  он  подпевал  им  чистым
тенорком, улыбаясь, когда к нему присоединялась Уитни.
   Они обедали  довольно  поздно,  воспользовавшись  запасами,  которые  Жак
захватил с собой: кокосы, ягоды и холодная рыба. Жак  передал  Уитни  флягу.
Думая, что там вода, она сделала большой глоток, но,  задержав  жидкость  во
рту, почувствовала, что это явно не вода. Однако Уитни не  сказала  бы,  что
вкус был неприятным.
   - Рано вола, - пояснил Жак. - Хорошая вещь для путешествия.
   Дуг продолжал ровно рассекать веслами воду.
   - Ее приготовляют из воды и риса.  Уитни  проглотила  жидкость,  старясь,
чтобы это выглядело изящно.
   - Понятно. - Сделав небольшую паузу, она передала флягу Дугу.
   - Вы тоже из Нью-Йорка?
   - Да, - Уитни положила в рот еще одну ягоду. - Дуг сказал  мне,  что  ваш
брат учится там в колледже.
   - На юриста. - Жак прямо-таки трепетал от гордости. -  Он  будет  большим
человеком. Он живет в Блумингдейле.
   - Уитни живет практически там же, - вполголоса сказал Дуг.
   Игнорируя его слова, она заговорила с Жаком:
   - Вы собираетесь в Америку?
   - В будущем году, - ответил он,  положив  весло  на  колени.  -  Я  поеду
навестить брата. Мы пойдем в город. Таймс-сквер, Мейси, "Макдональдс".
   - Когда будете в Нью-Йорке, позвоните мне. - Как будто они  находились  в
шикарном ресторане Ист-Сайда,  Уитни  достала  из  бумажника  свою  визитную
карточку и протянула Жаку. Подобно ее владелице,  карточка  была  гладкой  и
красивой. - Мы организуем вечеринку.
   - Конечно! - Глаза Жака широко открылись.  -  Вечеринку  в  Нью-Йорке?  -
Картина сверкающего танцевального зала с его буйством  красок  и  еще  более
неистовой музыкой мгновенно промелькнула у него в голове.
   - Безусловно.
   - С таким количеством мороженого, какое сможешь съесть.
   - Не будь таким злым, Дуглас. Я тебя тоже могу пригласить.
   Жак с минуту молчал, пытаясь представить себе все  прелести  вечеринки  в
Нью-Йорке. Его брат писал ему о Нью-Йорке, о  том,  что  там  женщины  носят
платья выше колена и ездят машины длиной с каноэ, которым он сейчас  правил.
Там были здания высотой с горы, видневшиеся на западе. А  однажды  его  брат
обедал в том же ресторане, что и Билли Джоэл.
   В Нью-Йорке, думал Жак, есть много такого, что внушает трепет.  Возможно,
его новые друзья знают Билли Джоэла и могут  пригласить  его  на  вечеринку.
Прежде чем спрятать карточку в карман, Жак погладил ее.
   - Вы двое... - Он запнулся, не зная, какое американское  выражение  можно
здесь применить. Во всяком случае, приличное.
   - Деловые партнеры, - подсказала, улыбаясь, Уитни.
   - Ну да, мы тут по горло заняты бизнесом. - Нахмурившись,  Дуг  уперся  в
дно своим шестом.
   Жак, конечно, был еще очень молод, но все же не вчера родился.
   - Бизнесом? Каким?
   - В данный момент это путешествия и раскопки. Услышав терминологию  Дуга,
Уитни удивленно подняла брови:
   - В Нью-Йорке я дизайнер по интерьеру. А Дуг...
   - Принадлежит к свободной профессии, - закончил за нее Дуг. -  Я  работаю
на себя.
   - Это самое лучшее, - согласился Жак, наслаждаясь музыкой и отбивая ногой
ритм. - Когда я был мальчиком, то работал на кофейной плантации. Сделай  то,
сделай это. -  Он  покачал  головой  и  улыбнулся.  -  Теперь  у  меня  есть
собственный магазин. Я сам говорю себе:  "Сделай  то,  сделай  это".  Но  не
обязан слушаться.
   Эти слова заставили Уитни расхохотаться. Жак  снова  включил  магнитофон.
Музыка создавала лирический настрой, напоминая Уитни о доме.
   Чуть позднее, глядя на солнечный  закат,  она  вспомнила  о  Карибах.  По
берегам канала рос тонкий коричневый тростник, сменяясь  через  пару  метров
лиственными деревьями, а далее темнели джунгли. Увидев фламинго, розового  и
тонконогого,  Уитни  была   очарована.   Затем   она   заметила   в   кустах
переливающуюся голубую искорку и услышала без конца  повторяющуюся  короткую
песню птицы, которую Жак назвал коукалью. - Один или два раза Уитни заметила
проворного, быстрого лемура. Канал обмелел, и пришлось опять  взять  в  руки
шесты. По поверхности воды сновали  насекомые.  Сквозь  листву  деревьев  на
западе виднелось небо, пылающее огнем, как от лесного пожара. Уитни  решила,
что поход на каноэ гораздо привлекательнее, чем прогулка на лодке по  Темзе,
хотя и там, и там вода действует успокаивающе, за исключением тех  моментов,
когда появляются крокодилы.
   Вечернюю тишину нарушал  только  магнитофон  Жака,  разнося  по  молчащим
джунглям мелодию за мелодией: "Битлз" сменил Элтон Джон, потом пришел  черед
Билли Джоэла. Уитни могла бы так плыть часами.
   - Нам стоит остановиться, Отвернувшись от заката, она улыбнулась Дугу. Он
уже давно снял с себя рубашку. В полумраке его грудь блестела от пота.
   - Так скоро?
   Дуг подавил желание ответить резкостью. Он не хотел признаваться, что его
руки от усталости налились свинцом, а ладони горят. Тем более что  юный  Жак
все еще отбивает ритм и, судя по его виду,  готов  грести  до  полуночи,  не
сбавляя темпа.
   - Скоро стемнеет. - Это было все, что сказал Дуг. Жак вздрогнул, когда до
него дотронулись:
   - Причаливаем? Отлично. Мы найдем место для лагеря по первому  классу.  -
Он застенчиво улыбнулся, глядя на Уитни. - Вам надо отдохнуть, - сказал  он.
- Долгий день народе.
   Что-то бормоча про себя. Дуг направил лодку к берегу.
   Жак взял рюкзак Уитни и понес его вместе  со  своим  грузом,  доверив  ей
магнитофон. Они цепочкой  двинулись  в  глубь  джунглей,  озаренных  розовым
светом с легким лиловым оттенком. Невидимые глазу птицы пели  свои  вечерние
песни.  Жужжали,  гудели,  стрекотали  мириады  насекомых.  Зеленые  листья,
влажные от постоянной сырости, мерцали в полумраке.  Время  от  времени  Жак
останавливался и маленьким серпом рубил лианы и бамбук. Воздух  был  насыщен
запахами - растительности, воды, цветов. Цветы  были  всюду  на  лианах,  на
кустах, на земле. Уитни никогда не думала, что  в  одном  месте  может  быть
такое разнообразие красок. С шуршанием из кусков  вылетела  цапля  и  плавно
скользнула по направлению к каналу. В густом лесу было жарко и сыро,  и  все
признаки экзотики были налицо.
   Под песню Спрингстина "Рожденная в США" они принялись разбивать лагерь.
   К тому времени как разгорелся костер и начал закипать кофе, настроение  у
Дуга поднялось.  Из  рюкзака  Жака  появились  две  маленькие  коробочки  со
специями,  два  лимона  и  тщательно  завернутые  остатки   рыбы.   Там   же
обнаружились  две  пачки  "Мальборо".  Все  это  показалось  Дугу   какой-то
несравненной роскошью.
   - Наконец-то! - Дуг держал в руках коробочку, от которой  исходил  аромат
базилика. - У нас будет шикарный ужин. - То, что он сидел  на  земле,  среди
толстых лиан, отмахиваясь от начинающих кусаться насекомых, для него  ничего
не меняло. Он любил борьбу и любил наслаждение. Он обедал не хуже других - и
на кухнях, и под канделябрами. И  нынешний  вечер  не  составит  исключения.
Достав столовые приборы, он приготовился наслаждаться.
   - Дуг - гурман, - сказала Уитни, обращаясь к Жаку. -  Боюсь  только,  что
нам придется довольствоваться тем, что есть. Ему это будет нелегко. - Но тут
до Уитни донесся изумительно вкусный запах. Обернувшись,  она  увидела,  что
Дуг поджаривает  рыбу  на  огне.  -  Дуглас!  -  воскликнула  она,  страстно
вздохнув. - Мне кажется, я влюбилась.
   - Конечно. - Он внимательно осмотрел рыбу. - Все так говорят, милочка.
   В эту ночь все трое заснули крепким сном,  пресытившись  обильной  пищей,
хорошим вином и рок-н-роллом.

***

   Уже рассвело, когда темный седан въехал в маленький  приморский  городок.
Вокруг машины собралась небольшая толпа. Озабоченный  и  расстроенный,  Ремо
вышел из седана и  двинулся  через  стайку  детей.  Подчиняясь  обостренному
инстинкту, свойственному молодости, дети уступили ему дорогу. Махнув  рукой,
Ремо приказал двум своим спутникам следовать за ним.
   Они старались не выделяться среди людей своим видом. Но даже если бы  они
появились в городе на мулах, а на головах у них были  дамбы,  то  все  равно
походили бы на бандитов. Образ жизни выдавал их с головой.
   Жители  этого  маленького  городка  были  гостеприимны,  но  настороженно
отнеслись к трем чужакам. Понятие  "табу"  на  острове  обозначалось  словом
фади. Ремо и его подручные в своих аккуратных летних  костюмах  и  блестящих
итальянских туфлях определенно являлись фади. Поэтому никто не  обратился  к
ним, предлагая свои услуги, как это бывало обычно.
   Заметив гостиницу, Ремо приказал своим людям встать у входа, а сам  вошел
внутрь.
   На женщине, которая вчера принимала Уитни и Дуга, был свежий  фартук.  Из
кухни доносились, как всегда, запахи стряпни, хотя посетителей было  мало  -
они занимали только два столика. Женщина, посмотрев на Ремо,  сразу  оценила
его и решила, что свободных мест для него в гостинице нет.
   - Я кое-кого ищу, - обратился к ней Ремо, хотя и  не  ждал,  что  в  этом
захолустном городишке кто-нибудь говорит  по-английски.  Он  просто  вытащил
глянцевые фотографии Дуга и Уитни и помахал ими перед носом хозяйки.
   Она ничем не показала, что узнала их. Хотя они  и  исчезли  внезапно,  но
оставили на туалетном столике двадцать американских долларов. И улыбки их не
напоминали о ящерицах, как улыбка этого господина. Женщина покачала головой.
   Ремо вытащил  из  бумажника  десятидолларовую  банкноту.  Женщина  только
пожала плечами и вернула ему фотографии. Ее внук  вчера  вечером  целый  час
играл с поросенком. Она предпочитает его запах одеколону Ремо.
   - Послушайте, бабушка, мы знаем, что они были здесь.  Почему  бы  вам  не
облегчить жизнь всем  нам?  -  В  качестве  стимула  он  достал  еще  десять
долларов.
   Хозяйка гостиницы посмотрела на  него  равнодушным  взглядом  и  еще  раз
пожала плечами.
   - Их здесь нет, - сказала она, удивив Ремо хорошим английским.
   - Я бы хотел взглянуть сам. - Ремо направился к лестнице.
   - Доброе утро.
   Как и Дуг, Ремо безошибочно узнавал копа и  в  захолустном  городишке  на
Мадагаскаре, и в переулке в районе Сороковых улиц Нью-Йорка.
   - Капитан Самбирано. -  С  подобающей  для  его  должности  важностью  он
протянул руку. Капитану понравилось, как одет Ремо. Но он также заметил  все
еще не до конца заживший шрам на его щеке и холодную жестокость во  взгляде.
От внимания капитана не ускользнула и толстая пачка купюр  в  руке  Ремо.  -
Может быть, я могу вам чем-то помочь.
   Ремо не любил полицейских. Он считал их  несолидными  людьми.  За  ту  же
самую работу - правда,  с  обратным  знаком  -  Ремо  получал  втрое  больше
лейтенанта полиции.
   Но лучше сговориться с копом, чем вернуться к Димитри с пустыми руками.
   - Я разыскиваю свою сестру. Дуг как-то сказал, что  у  Ремо  есть  мозги.
Сейчас он пустил их в ход.
   - Она сбежала с этим парнем, который всего-навсего  мелкий  вор.  Девушка
ослеплена, если вы понимаете, что я имею в виду?
   Капитан вежливо кивнул:
   - Да, конечно.
   - Отец страшно беспокоится, - продолжал свою историю Ремо. Из  массивного
золотого портсигара он достал кубинскую сигару. Предложив  ее  капитану,  он
заметил, какое впечатление произвел на него блеск  желтого  металла.  Теперь
Ремо знал, с какой стороны нужно подходить. - Мне удалось проследить  их  до
этого места, но увы... - Он оставил фразу неоконченной и  попытался  принять
вид обеспокоенного брата.  -  Моя  семья  сделает  все,  чтобы  ее  вернуть,
капитан. Все, что угодно.
   Позволив этой мысли отложиться в сознании собеседника, Ремо  показал  ему
фотографии. Те же самые фотографии, мысленно  заметил  капитан,  какие  тот,
другой человек показывал ему лишь вчера. Он тоже рассказал историю об  отце,
который ищет свою дочь, и тоже предлагал деньги.
   - Отец назначил вознаграждение тому,  кто  сможет  нам  помочь.  Она  его
любимая дочь,  -  добавил  Ремо  для  большей  убедительности.  Без  особого
удовольствия он вспомнил, какой избалованной была  его  собственная  младшая
сестра. - Отец готов проявить щедрость.
   Самбирано внимательно посмотрел на фотографии Дуга и Уитни.  Новобрачные,
которые  довольно  неожиданно  покинули  город.  Он  взглянул   на   хозяйку
гостиницы, которая неодобрительно поджала  губы.  Завтракающие  поняли  этот
взгляд и уткнулись в свои тарелки.
   Истории, рассказанной Ремо, капитан поверил не больше, чем  той,  которую
днем он  услышал  от  Дуга.  С  фотографии  ему  улыбалась  Уитни.  Вот  она
производила на него впечатление.
   - Симпатичная женщина.
   - Можете себе представить, капитан, что чувствует мой отец, зная, что она
находится с таким человеком. Мерзавец!
   Услышав, каким тоном сказаны эти слова, капитан понял, что злоба Ремо  не
наигранна. Если этот человек найдет того, другого, то кто-то из  них  умрет.
Если смерть настигнет одного из них не в его  городе,  то  капитана  это  не
будет особенно беспокоить. Подумав, он решил, что  нет  смысла  упоминать  о
человеке в панаме с теми же фотографиями.
   - Брат,  -  медленно  произнес  он,  вытащив  изо  рта  сигару,  -  несет
ответственность за свою сестру.
   - Ну да, я так о ней беспокоюсь. Один Бог знает, что произойдет, когда  у
нее кончатся деньги или  когда  она  ему  просто  надоест.  Если  вы  можете
чем-нибудь помочь... Я буду очень благодарен, капитан.
   Самбирано в свое время выбрал для себя работу в полиции маленького тихого
городка потому, что был ленив. Он не собирался потеть на полях или  натирать
мозоли на рыбацкой лодке. Но  от  кругленькой  суммы  он  бы  не  отказался.
Капитан передал Ремо фотографии:
   - Я сочувствую вашей семье. У меня у самого дочь. Пойдемте  в  мой  офис,
там мы сможем все обсудить. Думаю, я смогу вам помочь.
   Они посмотрели в  глаза  друг  другу.  Каждый  понимал,  чего  стоит  его
собеседник. Каждый считал, что бизнес есть бизнес.
   - Я ценю это, капитан.  Я  это  очень  ценю.  Выйдя  из  гостиницы,  Ремо
коснулся шрама на щеке. Он  уже  чувствовал  вкус  крови  Дуга.  Димитри,  с
облегчением подумал Ремо, будет очень доволен. Очень доволен.

Глава 11

   Утром за кофе Уитни передала Жаку аванс в пятьдесят долларов и  пополнила
список  расходов  Дуга.  Охота  за  сокровищами,  решила   она,   становится
накладной.
   Среди ночи, в то время как остальные спали - Дуг рядом с ней  в  палатке,
Жак под звездным небом, - Уитни проснулась и долгое время  лежала,  думая  о
путешествии. Для нее это путешествие стало забавным, восхитительным, немного
суматошным отпуском со множеством сувениров и экзотических блюд. Если они не
найдут сокровищ, путешествие можно будет определить именно как отпуск,  если
забыть случившееся с юным  официантом,  который  погиб  только  потому,  что
оказался рядом.
   Некоторым людям от рождения присуща некая удобная наивность,  которая  их
не покидает всю жизнь, в основном потому, что удобна сама их  жизнь.  Деньги
могут рождать цинизм и усиливать его.
   Возможно, богатство отчасти отгораживало Уитни от обычной жизни,  но  она
никогда не была наивной. Она пересчитывала сдачу не потому, что тряслась над
каждым центом, а просто она считала, что все имеет  свою  цену.  Комплименты
она принимала любезно, но не без иронии. И она  знала,  что  некоторые  люди
недорого ценят человеческую жизнь.
   Смерть может  быть  средством  достижения  цели  или  результатом  мести,
человека могут лишить жизни ради  удовольствия  или  ради  денег.  Плата  за
смерть может  быть  разной  -  на  свободном  рынке  жизнь  государственного
деятеля, конечно, стоит больше, чем жизнь торговца наркотиками в  гетто.  За
одну приходится платить - сотни  тысяч  прохладных,  чистеньких  швейцарских
франков, за другую - достаточно дать упаковку героина.
   Смерть - это бизнес. Некоторые сумели с размахом поставить дело по обмену
человеческих жизней на жизненные блага, сведя это к рутинной процедуре,  как
в какой-нибудь брокерской конторе. Уитни знала это и раньше, но относилась к
этому так же, как и ко многим другим далеким от  нее  социальным  бедам.  Но
теперь Уитни столкнулась с этим лично. Умер ни в чем не повинный человек,  а
другого, вполне возможно, она убила сама. Не говоря уже  о  том,  как  много
других жизней было погублено (или  продано  и  куплено)  ради  именно  этого
золотого мешка.
   Доллары и центы, размышляла Уитни, вспоминая аккуратные  столбцы  цифр  в
своей записной книжке. Но за ними стоит жизнь. Возможно, как  многие  другие
богатые люди, она беспечно скользила по глади жизни, не замечая  водоворотов
и течений, с которыми вынуждены бороться другие, не столь состоятельные.  До
последнего времени Уитни принимала такие вещи, как кров и  пища,  как  нечто
само собой разумеющееся. И ее представления о том,  что  справедливо  и  что
нет, часто зависели от обстоятельств и от  ее  собственных  причуд.  Но  вот
добро и зло она всегда различала.
   Пусть Дуг Лорд - вор  и  в  своей  жизни  совершил  множество  поступков,
которые общество осуждало. Уитни не заботило мнение общества. Она  пришла  к
убеждению, что по своей сути Дуг стоит на стороне  добра,  в  то  время  как
Димитри - и в этом она тоже была убеждена - стоит на стороне зла. Она твердо
в  это  верила,  и  не  по  наивности,  а  трезво  оценивая  ситуацию  своим
рациональным умом.
   Пока остальные спали, Уитни, не в  силах  уснуть,  решила,  чтобы  как-то
убить  время,  просмотреть  те  книги,  которые  Дуг  взял  в  вашингтонской
бибиотеке. Но когда, включив фонарик, она начала  читать  о  драгоценностях,
затерянных в веках, то не смогла оторваться и читала страницу за  страницей.
Иллюстрации  ее  не  особенно  тронули.  Бриллианты  и   рубины   производят
впечатление, когда их видишь воочию.
   Читая об истории  какого-нибудь  ожерелья  или  бриллианта,  Уитни  вдруг
подумала, что одни умирали ради того, что другие воспринимали всего лишь как
украшение. Алчность, вожделение, похоть. Эти страсти Уитни могла понять,  но
считала их слишком мелкими, чтобы идти насмерть ради них.
   А может быть, преданность? Уитни вспомнила письмо Магдалины.  Она  писала
не только о том, что ее муж оплакивает смерть королевы, но  и  о  его  долге
передней. Сколько жертв человек по имени Жеральд принес во  имя  преданности
королеве? Что он хранил в деревянной шкатулке? Драгоценности? Может быть, он
хранил в деревянной шкатулке память о прошлом и оплакивал тот  образ  жизни,
который никогда не вернется?
   Что такое эти драгоценности? Произведения искусства,  кусок  истории  и