ключ к этой  женщине.  -  Мегги  отлепилась  от  стола,  начала  лихорадочно
собирать свои вещи. - Мне  очень  симпатична  миссис  Хенесси,  хотя  это  и
несколько странно: ведь я тоже заинтересована в вас, и мне может  совсем  не
понравиться, если дело примет такой оборот, что вы  начнете  прыгать  из  ее
постели в мою.
   Нет, эта женщина может довести до белого каления! Что за язык!
   - Давайте прекратим дурацкий разговор, у меня в самом деле много работы.
   - Я не  задержу  вас,  сэр.  Только  развешу  где-нибудь  часть  из  этих
рисунков, чтобы могли просохнуть. Можно?
   - Если они не будут на моем пути. - "И их создатель тоже!" - хотелось ему
добавить. И тут он сделал то, чего не удосужился сделать до этого:  поглядел
на некоторые из них.  -  Эй!  -  оторопело  воскликнул  он.  -  Что  вы  тут
понаделали?
   - Так, наброски, - небрежно ответила она. - Я все приберу. Я уже сказала.
   Не говоря больше ни  слова,  он  стал  рассматривать  рисунки,  осторожно
приподнимая их за уголки. Он увидел  и  понял  уже,  чего,  собственно,  она
добивалась - это было видно по ее смелым, даже дерзким наброскам:  используя
мотивы  народного   искусства   Америки,   создать   нечто   свое,   особое,
неповторимое. И, судя  по  тому,  что  он  видел  перед  собой,  у  нее  это
превосходно получится.
   Снова он отчетливо понял, что, как бы она ни раздражала его, ни  выводила
из себя своей  резкостью,  своими  эксцентричными  манерами,  он  не  сможет
избавиться от воздействия  ее  самобытного  таланта.  Не  сможет,  да  и  не
захочет.
   - Вижу, вы не теряли времени даром, оккупируя мой кабинет.
   - Это единственное, в чем  мы  хоть  немного  похожи  друг  на  друга,  -
язвительно отвечала она. - Хотите еще что-нибудь сказать? -  Она  кивнула  в
сторону рисунков.
   -  Да.  В  вас   хорошо   развита   способность   постигать   красоту   и
величественность неживой природы.
   - Приятный комплимент, Роган. Он дорогого стоит. Что еще?
   - Ваши работы говорят о вас  самой,  Мегги.  Помогают  понять,  из  каких
противоречий  вы  сотканы.  Чувствительность  и  высокомерие,  милосердие  и
безжалостность. Чувственность и отчужденность.
   -  Вы  много  чего  наговорили.  Короче  можно  было  бы  сказать:  легко
поддающаяся переменам настроения.
   Она  словно  накликала  очередную  его  смену,  ибо  в  ту  самую  минуту
почувствовала быстрый и болезненный  укол  от  сознания,  что,  по-видимому,
бесполезно ожидать момента, когда он станет смотреть на нее теми же глазами,
что на ее работы.
   -  Разве  это  такой  уж  недостаток?  -  с  обидой   спросила   она.   -
Переменчивость в настроении?
   - С ним трудно жить.
   - Это касается только меня. - Она внезапно подошла к нему, провела  рукой
по щеке. - Я хотела бы спать с вами, Роган, и мы оба знаем это. Только не  в
том смысле, в каком  хочет  ваша  прекрасная  миссис  Хенесси:  чтобы  иметь
супруга и учителя.
   Он обхватил рукой ее запястье, почувствовав, как часто и  неровно  бьется
пульс.
   - Что же вам мешает? - поинтересовался Роган. У нее был ответ.  Он  висел
на самом кончике языка, но  вдруг  куда-то  исчез,  затерялся  в  биении  ее
собственного сердца.
   - Обещаю ответить вам как только  смогу.  -  Она  поднялась  на  цыпочки,
прильнула к нему всем телом, губами к  его  губам.  -  Пока  мне  достаточно
этого, - пробормотала она, с трудом оторвавшись от него и учащенно дыша.
   Кое-как собрав и уложив рисунки, она направилась к  выходу.  Роган  молча
наблюдал за ней.
   - Маргарет Мэри, - успокоившись, сказал он,  когда  она  уже  взялась  за
дверную ручку, - на вашем месте я бы стер краску с лица.
   Она сморщила нос, скосила глаза, пытаясь рассмотреть пятна краски, однако
это ей не удалось.
   - Черт с ней! - решила она и вышла, хлопнув дверью.
   Ее прощальный порыв оказал благотворное влияние на самолюбие  Рогана,  но
все же он был недоволен тем, с какой легкостью ей удавалось возбуждать его и
переворачивать все внутри, меняя душевное состояние и настроение.
   С присущим ему чувством долга, чего бы это ни касалось,  он  считал,  что
сейчас не время для настоящего сближения. Но уж если полагал  бы  иначе,  то
просто потащил бы ее прямо сейчас в  какое-нибудь  уединенное  место  и  там
совершил то, что избавило бы его от сумасшедшего желания и почти  такого  же
раздражения от постоянной  неудовлетворенности,  сопутствующей  их  странным
отношениям.
   Тогда, наверное, взяв над ней верх, в полном и переносном  смысле  слова,
он бы сумел восстановить утерянное равновесие духа.
   Но, как уже говорилось, у него были обязательства, в том числе моральные,
и он был человеком долга.
   Роган взглянул на один из эскизов Мегги - она  забыла  его  захватить.  И
снова  его  поразила  смелость  линий,  сочность  и  красочность  мимолетной
зарисовки, этой быстро мелькнувшей мысли художника, влекущей и притягивающей
внимание.
   Будучи сам человеком искусства, он вряд ли мог ошибиться в своем суждении
и попасть впросак.
   Он отвернулся от листа бумаги, как от наваждения, и вышел из комнаты,  но
зрительный образ продолжал оставаться в нем, так же, как образ той, чья рука
водила по этому листу.
   - Мистер Суини, сэр...
   Роган  услыхал  обращение  к  нему,  уже  проходя  через   главный   зал.
Повернувшись, он увидел перед собой худощавого, с  проседью,  плохо  одетого
мужчину, еще молодого, но выглядящего намного старше своих лет. Роган хорошо
знал его.
   - Здравствуйте, Эймен. Вас что-то  не  видно  последнее  время.  -  Роган
произнес эти слова с отменной любезностью.
   - Я работал. - Мужчина прижимал к себе потертую  картонную  папку,  левый
глаз у него подергивался от тика. - У меня много нового, мистер Суини.
   Возможно, он говорит правду. Но скорее всего просто много пил.  Это  было
написано на его лице: болезненно румяные щеки, припухшие веки;  руки  слегка
трясутся, теребя завязки на папке.
   - Я надеялся, у вас найдется время посмотреть, мистер Суини.
   - К сожалению, завтра открытие выставки, Эймен.
   - Знаю. Видел в газетах. - Он нервно облизнул губы. У него совершенно  не
оставалось денег. Последние были истрачены вчера  в  пивной,  и  сейчас  ему
нужно было хотя бы фунтов сто -  заплатить  за  аренду  комнаты,  иначе  его
просто выкинут на улицу. - Я оставлю их вам, ладно, мистер  Суини?  Зайду  в
понедельник. Здесь.., здесь неплохие работы. Хочу, чтобы вы  первый  увидели
их.
   Роган не стал спрашивать, есть ли у Эймена деньги. Все было ясно и так, и
он не хотел лишний  раз  унижать  художника,  когда-то  подававшего  немалые
надежды. Художника, которого погубили неуверенность в себе и виски.
   - В моем кабинете сейчас  беспорядок,  -  сказал  он  мягко,  -  если  не
возражаете, пойдемте наверх, там я посмотрю, что вы сделали.
   - Спасибо. - В налитых кровью глазах Эймена промелькнуло подобие  улыбки,
более трогательной и вызывающей больше  жалости,  нежели  слез.  -  Спасибо,
мистер Суини, я не отниму у вас много времени, обещаю вам.
   - Я как раз собирался выпить чаю. - Роган поддерживал  Эймена  под  руку,
когда они начали подниматься по лестнице. - Надеюсь,  вы  присоединитесь  ко
мне?
   - С удовольствием, мистер Суини.
   Случилось так, что Мегги оказалась в коридоре позади  мужчин,  когда  они
направлялись к лестнице. Она слышала часть разговора,  видела,  как  бережно
поддерживал Роган полупьяного художника. По тону Рогана она поняла, что  тот
непременно купит что-то из работ Эймена, даже если они ему не  будут  нужны.
Потому что просто дать деньги - как милостыню,  как  подачку  -  значило  бы
оскорбить несчастного, задерганного жизнью человека.
   Этот поступок хозяина галереи уже заранее вызывал у нее большее  уважение
и  одобрение,  нежели  все  ежегодные  гранты  и  дотации,  выделяемые   для
художников, о чем ей с гордостью рассказывали Роган и Джозеф Донахоу.
   Значит, Роган и в самом деле умеет  проявлять  внимание  к  людям,  а  не
только к плодам их творчества. Вывод, к  которому  она  с  неохотой  пришла,
одновременно радовал ее и огорчал, так как  доказывал,  что  она  не  вполне
права в своих суждениях об этом человеке.
   А быть не правой Мегги не любила. Впрочем, как и все люди на свете.
   Почти  сутки  спустя,  во  второй   половине   следующего   дня,   Мегги,
понурившись, сидела на краю огромной кровати в гостевой комнате дома Рогана.
Она сидела и кляла себя за свое состояние: за разгулявшиеся  нервы,  за  то,
что позволила им командовать собой.  Помимо  того,  она  была  действительно
больна - у нее першило в горле, ее мутило, она  чувствовала  озноб  во  всем
теле. Или это опять же нервы выделывают все что им заблагорассудится?
   Какая разница, твердила она себе, что скажут люди, каким будет их мнение!
Пускай думают что хотят! Главное - что я сама думаю.
   О Боже, Боже, зачем только я позволила втянуть себя во все эти дела?!
   Она глубоко вздохнула, подняла  голову.  И  сразу  почувствовала  приступ
дурноты, заставивший сжать зубы и напрячь все тело,  чтобы  побороть  ее.  В
зеркало напротив она увидела свое отражение, которому не порадовалась.
   На нее смотрела женщина в одном нижнем белье, с чересчур  бледной  кожей,
оттененной темными кружевами. Лицо было тоже бледным и каким-то одутловатым,
глаза - будто заплаканные. Со стоном она снова опустила голову к коленям.
   Ну и видик у нее сегодня! А все из-за дурацкого спектакля, в котором  она
согласилась участвовать, вместо того чтобы спокойно сидеть у себя  в  Клере.
Ее место там и нигде больше! Там и только там может она быть наедине с самой
собой и со своим стеклом, с безмятежными полями и утренними туманами. Она бы
и не покидала их, если бы не этот Роган Суини, не  его  слова,  которым  она
поддалась и которые ввергли ее в искушение.
   Он дьявол, настоящий дьявол, вампир, живущий тем, что высасывает кровь  и
силы из неопытных, беспомощных художников! И из нее он тоже выудит все,  что
сможет, а потом отбросит как ненужный тюбик из-под краски.
   О, она бы убила его сейчас, если  у  нее  нашлись  бы  силы  подняться  с
кровати!..
   Когда  раздался  негромкий  стук  в  дверь,   она   крепко   зажмурилась.
Убирайтесь! Убирайтесь все! - кричала она в душе. Оставьте меня одну,  дайте
мне спокойно умереть.
   Стук повторился, тихий голос спросил:
   - Мегги, дорогая, вы уже готовы?
   Голос миссис Суини. Этого только  не  хватало!  Мегги  прижала  сжатые  в
кулаки руки к глазам и почти простонала в ответ:
   - Нет, я не готова. -  Она  собралась  с  духом,  чтобы  голос  прозвучал
вежливо, но решительно, и добавила:
   - Я никуда не пойду!
   Дверь открылась, миссис Суини, шурша шелковым платьем, вошла в комнату.
   - Дорогая! - Она приблизилась к Мегги и по-матерински обняла  ее.  -  Все
будет хорошо, детка. Это просто нервы.
   - Я в полном порядке, - высокомерно сказала Мегги,  но  тут  же  откинула
прочь свою гордость и спрятала лицо на плече у миссис Суини. - Но я не  хочу
туда идти. Честное слово.
   - Вы должны! - Старая женщина подняла голову Мегги, вгляделась ей в лицо.
- Вы же не хотите, чтобы все думали, будто вы испугались?
   - Я не боюсь. - Мегги вздернула подбородок, но выражение ее лица не могло
никого обмануть. - Мне просто неинтересно.
   Кристина Суини улыбнулась и погладила Мегги по голове.
   - Ну, ну.., не надо.
   - Правда, миссис Суини. Я не хочу ни на что  смотреть.  Я  чувствую  себя
униженной и не хочу выставляться напоказ. Пускай лучше меня повесят!
   - Вас никто не будет вешать, дорогая. И вы совсем не унижены. Наоборот. -
Она взяла холодные руки Мегги в  свои.  -  Это  верно,  что  вас  выставляют
напоказ так же, как и ваши работы. Так уж заведено  среди  художников,  и  в
этом есть, может быть, что-то глупое. Но ведь вас уже многие оценили, о  вас
рассуждают, удивляются вам. Пусть они продолжают делать это. Разрешите им!
   - Это меня тоже беспокоит, миссис Суини, не буду притворяться. Но не  это
главное. Я понимаю, хотя и не привыкла к публичности, и  не  люблю  ее,  что
такова доля многих художников. Но... - она сжала губы, покачала  головой,  -
то, что я делаю, это.., это как бы лучшая часть меня самой. И  если  она  не
будет принята, не окажется достаточно хорошей... Что же  тогда  останется  у
меня.., во мне.., для себя?..
   - Роган считает иначе.
   - Много он понимает!
   - Вы правы. Он понимает не так уж много. Как и все мы. -  Кристина  Суини
ненадолго замолчала. Что тут еще скажешь? Эта молодая женщина, как настоящий
ребенок. Никакой логики. Ей нужна материнская забота -  вот  что  ей  нужно.
Добрая, но строгая забота. - Хотите, чтобы я  пошла  вниз  и  сказала  моему
внуку, что вы слишком напуганы, слишком неуверенны в себе и потому не можете
быть на открытии вашей собственной выставки?
   - Нет! - В отчаянии Мегги закрыла  лицо  руками.  -  Он  заманил  меня  в
ловушку! С ловкостью и хитростью змеи. Он просто ненасытный, жадный  человек
с загребущими руками! Вот он кто! Извините меня за эти слова.
   Мегги отняла руки от лица, выпрямилась и застыла - являя собой статую под
названием отчаяние. Миссис Суини подавила желание улыбнуться.
   - Вы совершенно правы, - сказала она деловым  тоном.  -  Так,  значит,  я
пойду и скажу Рогану, чтобы он отправлялся без нас. Он давно внизу в  холле,
ходит, как тигр по клетке, и, наверное, протоптал уже тропинку в паркете.
   - Никогда не знала никого, кто бы так много внимания обращал на время,  -
пробурчала Мегги.
   - Это свойственно всем в семействе Суини. Мой муж сводил меня с ума своей
пунктуальностью. - Она похлопала Мегги по руке. - Я сейчас вернусь и  помогу
вам, если нужно, советом по части одежды.
   - Миссис Суини! - Мегги, как утопающий за  соломинку,  ухватилась  за  ее
рукав. - А не могли бы вы просто сказать ему, что  я  умерла?  Мои  похороны
были бы неплохим добавлением к вернисажу. Ведь хорошо известно, что  мертвый
художник всегда лучше и талантливей, чем живой.
   - Вот это уже другой разговор. - Миссис Суини сняла руку Мегги со  своего
плеча. - Сразу видно, вы себя лучше почувствовали. А теперь бегите и  умойте
лицо.
   - Но...
   - Я сделала ставку на ваш успех сегодня.  -  Голос  миссис  Суини  звучал
очень твердо. - И, уверена, ваша бабушка Шарон тоже  поставила  бы  на  вас,
если б знала. Идите умойтесь, я ведь сказала вам!
   - Да, мэм. Миссис Суини... - Мегги нерешительно поднялась  с  постели.  -
Только ничего не говорите ему, ладно? Я буду очень благодарна вам,  если  вы
не скажете Рогану, что я...
   - Я скажу, что каждая женщина в такой день,  как  этот,  уделила  бы  как
можно больше времени своему туалету.
   - Да, конечно. - Подобие улыбки показалось на лице у Мегги. - Извините за
эту сцену, но я ничего не могла с собой поделать. И  пусть  Роган  не  очень
бесится там.
   - Я возьму его на себя.
   - И еще одна просьба, миссис Суини. Совсем о другом. Не могли бы вы найти
те газетные вырезки по поводу моей матери, о которых говорили?
   - Попробую. Обычно у меня сохраняются все реликвии.  Особенно,  если  они
касаются детства и юности.
   - Я была бы вам так благодарна.
   - Обязательно поищу. А теперь займитесь своим лицом. Я иду к Рогану.
   Она одарила Мегги обнадеживающей улыбкой и удалилась.
   Как она и думала, Роган, еле сдерживая ярость,  продолжал  мерить  шагами
переднюю.
   - Где она, дьявол ее дери? - рявкнул он, увидев спускавшуюся по  лестнице
бабушку. - О чем она думает, хотел бы я знать? Черт...
   Миссис Суини величавым жестом остановила его словоизвержение.
   - О том, что надеть, чтобы произвести наилучшее впечатление  на  публику.
Неужели ты не понимаешь этого?
   - О, конечно, это так важно. - Ему тоже хотелось, чтобы его опекаемая  не
ударила лицом в грязь, не подвела своего патрона, но все-таки сколько можно?
- Никогда не думал, что провести рукой по волосам и  натянуть  платье  может
занять столько времени, - проворчал он.
   - Ты слишком долго ходишь в холостяках, мой дорогой.  Если,  конечно,  не
решил возвести это в принцип. - Она  поправила  на  нем  галстук,  вовсе  не
нуждавшийся в этом. - Как изумительно ты выглядишь в смокинге!
   - Бабушка, не трать времени на восхваления.
   - Я пришла как раз сказать тебе, чтобы ты отправлялся без нас. Мы приедем
с Мегги, когда она будет готова.
   - Она должна была быть готова полчаса назад!
   - Но этого не произошло. Разве не эффектней будет, если она явится, когда
все будут в сборе? Ты же так любил театральные представления, мой мальчик.
   Бабушка была, как всегда, права. Ну, если не всегда, то часто.
   - Хорошо, - проворчал он и взглянул на часы.  -  Мне  уже  нельзя  больше
задерживаться. - Однако ему хотелось задержаться и войти в галерею вместе  с
Мегги. Ради нее, разумеется, не для себя. - Оставляю  ее  в  твоих  надежных
руках. Я пришлю за вами машину, сразу как приеду в галерею. Ни в коем случае
не задерживайтесь больше, чем на час. Обещаешь?
   - Можешь положиться на меня, дорогой.
   - Я знаю. - Он поцеловал ее в щеку. - Кстати,  миссис  Суини,  я  еще  не
говорил вам сегодня, что вы превосходно выглядите?
   - Еще нет. Но теперь сказал.
   - И готов повторить это много раз!
   - А сейчас беги и оставь Мегги на моем попечении.
   - С удовольствием. - Подходя к входной двери,  он  еще  раз  взглянул  на
пустой лестничный пролет, и во взгляде снова мелькнуло раздражение. -  Желаю
тебе справиться с ней, - сказал он на прощание. - Клиент не из легких.
   После его ухода  миссис  Суини  вздохнула  с  некоторым  облегчением,  но
подумала, что последние слова внука были совершенно справедливы.

Глава 9

   Все было сделано как надо, как ему хотелось. Все предусмотрено. Освещение
отличное - ни один изгиб, ни одна грань стекла не  оставалась  неосвещенной.
Музыка - сейчас играли вальс -  лилась  по  залу,  словно  тихие  счастливые
слезы.  На  серебряных  подносах  изящные  официанты  в  ливреях   разносили
искрящиеся бокалы с шампанским.  Легкий  звон  хрусталя  и  негромкий  рокот
голосов, соединяясь со звуками музыки, создавали приятную полифонию.
   Да, ничего  не  упущено.  Все  на  месте.  Кроме,  хмуро  подумал  Роган,
оглядывая зал, самого художника.
   - Все очень хорошо, Роган, - одобрила стоявшая рядом с ним Патриция,  как
обычно элегантная, в узком белом платье,  отделанном  стеклярусом.  -  Успех
обеспечен.
   Он повернулся к ней.
   - Ты думаешь? Время покажет. Его пристальный взгляд задержался на ней,  и
она вдруг почувствовала себя неловко.
   - В чем дело? - поинтересовалась она с легким смехом. -  У  меня  измазан
нос сажей?
   - Совсем нет.
   Он поднял бокал с шампанским,  одновременно  проклиная  Мегги  за  мысли,
которые та постаралась поселить в его голове  и  которые  могли  вбить  клин
между ним и Патрицией и усложнить, если не омрачить, их долголетнюю дружбу.
   Она влюблена в меня? Какая чепуха! У Мегги просто больное воображение.
   - Извини, - сказал он. - Немного задумался. Не понимаю, почему до сих пор
нет Мегги.
   - Она будет с минуты на минуту, я уверена. А пока люди  и  так  ослеплены
представившимся зрелищем.
   - Надеюсь. Но какое несерьезное отношение ко времени!
   - Роган, дорогой, наконец-то я вас нашла! Вернее,  это  уже  сделала  моя
Патриция.
   - Добрый вечер, миссис Коннели. - Роган  пожал  протянутую  руку.  -  Рад
видеть вас. Ваше присутствие всегда приносит успех моим выставкам.
   - Льстец!
   Энн Коннели, мать Патриции, сбросила с плеч норковую накидку  и  беспечно
рассмеялась.
   Это была женщина, чьим главным принципом  в  жизни  являлось  поддержание
своей красоты, которую она приравнивала к чувству собственного достоинства и
считала таким же важным,  как  воспитание  детей  и  управление  домом.  Она
никогда не пренебрегала своими обязанностями, а потому ее дом, ее дети и  ее
красота оставались на должном уровне. Впрочем, красоту она бы  поставила  на
первое место. За нее она боролась уже не менее  половины  века  и