ый день пилил мне мозги. Да, я была виновата. Прошу прощения. Вот и все.
     Она протиснулась мимо Гедеона и хотела взять сумку, но он схватил Клео за руки и крепко сжал, когда она попыталась вырваться.
     - Не плачь. Я не хотел тебя обижать.
     - Отпусти. - Слезы лились из глаз так, что она не успевала их смаргивать. - Я плачу вовсе не для того, чтобы настоять на своем.
     - Не плачь, - повторил он и разжал пальцы. - Не уходи. - Гедеон обнял ее и стал легонько покачивать. - Я не хочу, чтобы ты уходила. Не знаю, чего я хочу, но знаю, что не хочу с тобой расставаться.
     - Это все равно ничем не кончится.
     - Останься. - Он потерся щекой о ее мокрую щеку. - А там посмотрим.
     Клео вздохнула и положила голову на его плечо. Как она соскучилась по этому простому жесту.
     - Ловкач, тебе не следует размякать от одного вида женских слез. Иначе из тебя выпьют все соки.
     - Это моя забота. - Гедеон провел губами по мокрой щеке Клео, нашел ее рот и прильнул к нему.
     Нежность этого поцелуя заставила Клео затрепетать. Ее затопило блаженное тепло. Поцелуй стал более страстным, но тепло не превратилось в жар, которого она ожидала. И тут до нее дошло. Впервые в жизни она была готова сдаться мужчине без всяких условий. Мужчине, полностью овладевшему ее телом, душой и разумом. Это пугало ее. Но она ничего не могла с собой поделать.
     - Не нужно жалеть меня. - Она прижалась лицом к его плечу, стараясь восстановить душевное равновесие. - Иначе я этим воспользуюсь.
     "Она не такая уж крутая, - подумал Гедеон. - И не слишком уверенная в себе".
     - И это тоже моя забота. Сейчас от тебя требуется только одно, - добавил он и прижал Клео к себе.
     - Что?
     - Распаковать вещи, - улыбнулся Гедеон. Клео шмыгнула носом. Может быть, ей все-таки удастся стать прежней.
     - Значит, вот как ты добиваешься своего? С помощью нежности?
     - Время от времени. - Он заключил ее лицо в ладони. - Ты такая красивая. Даже слишком... Распаковывай вещи, - повторил он. - Я скажу Бардетту, что ты останешься здесь. Со мной.
     Оказавшись на крыше, Джек внимательно осмотрелся по сторонам. Один вход, один выход. Это место могло быть и ловушкой, и крепостью. Пожалуй, здешние форты следует слегка усилить. Человек, который не ждет нападения, всегда проигрывает битву.
     - Потрясающий вид, - заметил он.
     - Согласен, - односложно ответил Малахия и предложил:
     - Что ж, давай перейдем к делу.
     - Иными словами, к Ребекке.
     - Вот именно, - кивнул Малахия. - Во-первых, здесь ей вообще не место. Но уж раз так вышло, она не может остановиться у тебя.
     - Не место... Не может... - Джек повернулся спиной к панораме и оперся спиной об ограждение. - Если при беседах с ней ты часто пользуешься такими выражениями, то держу пари, что на тебе осталось множество шрамов.
     - Ты прав. Характер у нашей Бекки не сахар.
     - Но она умна. Мне нравятся ее мозги. Мне нравится ее лицо, - добавил Джек, глядя в глаза Малахии. - Мне нравится все целиком. С такой сестрой трудно. У меня тоже есть сестра, так что я прошел через это. Она сбежала из дома, вышла замуж и сейчас у нее двое ребятишек.
     Тебе не о чем беспокоиться. Ребекка выбрала спальню для гостей. Я дал вашей матери слово, что позабочусь о ней. А моему слову можно верить. Особенно если я даю его тому, кого уважаю.
     Малахия удивился, почувствовав, что эти слова его успокоили. И еще больше удивился, когда понял, что Джеку можно доверять. Похоже, они все-таки сумеют найти общий язык.
     - Думаю, это избавит меня от кровавой битвы с Ребеккой. Но факт остается фактом. Девица она импульсивная, капризная и...
     - Я люблю ее.
     Малахия широко раскрыл глаза. Это не укладывалось у него в голове.
     - Не слишком ли быстро?
     - Хватило одного взгляда. Она знает об этом. Что дает ей большое преимущество. - Джек сделал паузу. - А своими преимуществами она пользуется без зазрения совести.
     - О да, - не без сочувствия подтвердил Малахия. - Это уж точно.
     - Но она не знает другого. Того, о чем я сам еще не успел подумать. А именно, что я собираюсь с этим делать. Я не фаталист и считаю, что поездом управляют люди.
     - Я тоже так считаю, но мы не всегда выбираем колею.
     - Какой бы ни была колея, руль держим мы. Если бы это было не так, я мог бы поверить, что эти статуэтки приложили руку к тому, что произошло со мной, когда я посмотрел на Ребекку. Но поскольку я в это не верю, то просто говорю, что люблю твою сестру. Так что можешь не волноваться. Я не позволю ничему и никому причинить ей вред. Включая меня самого. Это тебе ясно?
     - Знаешь, я еще не готов к такому разговору. Давай продолжим эту дискуссию через несколько дней. Джек снова поднес к губам бутылку.
     - Согласен.
     - Слушай, ты мне нравишься. Думаю, ей повезло. А теперь давай поговорим о другом. О Судьбах.
     - Ты здесь главный. Когда нужно принять решение, все остальные смотрят на тебя. В том числе Тайя. И даже Клео, хотя ее поведение непредсказуемо.
     - Бедняжке пришлось нелегко, но сейчас она пришла в себя. А что, тебе не нравится сложившийся порядок?
     - Ну, он не идеален, но у меня сложилось впечатление, что ты умеешь распределять задания и знаешь, что по силам каждому из нас. Салливан, я знаю, в чем моя сила, и согласен выполнять чужие приказы, если они не вызывают у меня протеста. Но не задумываясь пошлю тебя к черту, если такой протест возникнет. Кроме того, я перед тобой в долгу. Точнее, перед Феликсом Гринфилдом, - добавил он. - И хочу получить Судьбы. Я буду работать с тобой, чтобы каждый из нас в конце концов получил то, что он хочет.
     Переходим к следующему вопросу, - после паузы продолжил Бардетт. - Мне не очень нравится, что статуэтка Клео лежит у Тайи в холодильнике. В моей квартире установлена лучшая охранная система, которую можно купить за деньги. Я бы хотел хранить ее в своем сейфе. Вместе со статуэткой, которая принадлежит мне.
     Малахия взял свою бутылку и начал рассеянно перекладывать ее из руки в руку. "Доверие, - думал он. - Без этого мы никогда не сможем стать единым целым".
     - Не спорю, это практично. Но тогда две из трех статуэток окажутся у тебя. Что помешает тебе раздобыть третью статуэтку самому или даже сторговаться с Анитой? Только не обижайся.
     - И не собираюсь. С точки зрения логики раздобыть третью статуэтку в одиночку возможно, но это было бы мошенничеством. Кроме того, Ребекке бы это не понравилось. Что для меня очень важно. И наконец, я не обманываю людей, которые мне нравятся. А больше всего мне нравится док.
     - И мне тоже.
     - Угу. Это ясно как божий день. Что же касается Аниты, то я не заключаю сделок с людьми, представляющими угрозу для общества. А она именно такая. Эта женщина не моргнув глазом убьет любого из нас, а потом пойдет делать маникюр.
     Малахия снова откинулся на спинку стула и сделал еще один глоток.
     - Согласен. Поэтому мы не должны дать ей такую возможность. Для этого нам всем нужно пораскинуть мозгами.
     - Может быть, возьмем тайм-аут на двадцать четыре часа? Дадим Тайе возможность перевести дух и завтра встретимся у меня?
     - Ладно. - Малахия встал и протянул Бардетту руку. - Добро пожаловать на наш корабль.
     - Ваш мужской разговор с глазу на глаз изрядно затянулся. - Ребекка поерзала в кресле напоминавшего танк джипа, за рулем которого сидел Джек. - О чем шла речь?
     - О том. О сем. И еще кое о чем.
     - А нельзя ли конкретнее? Я такая же участница происходящего, как и все остальные.
     - Никто не спорит. - Джек свернул с Пятой и поехал на восток, к Лексингтон-авеню - естественно, не забывая поглядывать в зеркало заднего вида.
     - А раз так, то я имею полное право знать, над чем вы ломали свои умные головы. Джек, мы команда, а не две группы, состоящие из петухов и наседок.
     - Это не имело никакого отношения к тому, как ирландки застегивают свои блузки, так что можешь усмирить свой феминистский пыл.
     - Это оскорбление.
     Какое-то время Джек ехал на юг, а затем снова свернул на восток. "Хвоста" нет, решил он. Как и наблюдения за домом Тайи. Во всяком случае, он ничего подозрительного не заметил.
     Всю дорогу до дома Бардетт промолчал, пока Ребекка дулась. Он объехал здание и ввел код, который встроил в собственные очки. Тяжелая стальная дверь поднялась, и Джек загнал джип в гараж.
     Тут же стоял его "Бокстер", мотоцикл "Харлей" и фургончик техпомощи. "У мужчины должны быть свои игрушки", - подумал он.
     Он вышел, вновь запер замки, включил сигнализацию на двери гаража и джипе, а затем раскодировал дверь лифта.
     - Поднимешься? - спросил он Ребекку. - Или будешь сидеть в гараже и дуться?
     - Я не дуюсь. - Она пошла за Бардеттом, скрестив руки на груди. - Но это было бы вполне естественной реакцией на то, что с тобой обращаются как с ребенком.
     - У меня и в мыслях не было обращаться с тобой как с ребенком. Твой брат выразил свою озабоченность тем, что ты остановилась у меня.
     - Это не его собачье дело, правда? Какое он имеет право указывать мне, если сам спит с Тайей? Надеюсь, ты так ему и сказал?
     - Нет. - Джек открыл дверь лифта и пропустил ее в квартиру. - Я сказал ему, что люблю тебя.
     Ребекка остановилась как вкопанная и резко повернулась к нему.
     - Что?!
     - Похоже, это пришлось ему по вкусу куда больше, чем тебе. Мне нужно кое-что сделать. Вернусь через несколько часов.
     - После таких слов ты хочешь бросить меня одну?
     - Я сказал эти слова не тебе, а твоему брату. Ложись и поспи. У тебя усталый вид. - С этими словами Джек закрыл дверь и запер ее, не обращая внимания на сдавленные проклятия Ребекки.
     Но уехал он недалеко - всего лишь спустился в подвал своего дома. Джек работал там, когда он не находил покоя у себя в квартире и хотел отвлечься. В данный момент ему требовались и Удобства, и отвлечение.
     Место было уютное. Он не видел смысла в спартанской обстановке и, если была возможность, не соблюдал ее. Тут были глубокие кресла, хорошее освещение, компенсировавшее отсутствие окон, его любимые старинные ковры и полностью оборудованная кухня.
     Первым делом Бардетт прошел на кухню, поставил вариться кофе, а сам тем временем принял сообщения, поступавшие сюда по множеству каналов. Он включил один из компьютеров и проверил электронную почту.
     Выпив чашку кофе, Джек провел поиск на проверку лояльности Клео; по его мнению, этого было достаточно, чтобы удовлетворить Аниту. А потом на другом компьютере начал составлять словесный портрет человека, описанного Клео Толивер. Он пришел к тем же выводам, что Тайя и Малахия. Чтобы действовать согласованно, им придется стать единым целым. Джек ничего не имел против этого, но хотел знать о членах своей команды как можно больше.
     Пока компьютер сохранял данные, Бардетт повернулся к мониторам. Зная, что за Ребеккой нужен глаз да глаз, он включил установленные в квартире видеокамеры.
     Она сидела в его кабинете, за его компьютером и, казалось, дымилась от злости. Некоторое время Бардетт следил за тем, как она колотит по клавишам и кривит губы, сталкиваясь с очередным препятствием. По его наблюдениям, большинство женщин, предоставленных самим себе в квартире мужчины, начинает лазить в шкафы и комоды., изучать содержимое аптечек или кухонных полок. Но Ребекка тут же ринулась в хранилище информации.
     Это пришлось ему по душе.
     Джек начал составлять отчет о Клео, который бы убедил Аниту, что он оказывает ей услугу, но не содержал бы никакой полезной информации.
     - Позлись, позлись. Это тебе полезно, - вслух сказал он. Бардетт еще раз перечитал, что у него получилось, сохранил данные и взялся за телефон.
     - Сыскное отделение. Детектив Роббинс.
     - Говорит человек со значком.
     - И с поддельным удостоверением личности.
     - Это не я, дружище. Ты спутал меня с кем-то другим. Как дела в преступном мире?
     - По-старому. А как жизнь в Паранойявилле?
     - Не жалуюсь. Гадаю, на кого ты поставишь двадцатку, которую я тебе должен. На "Ангелов" или на их соперников? Они играют сегодня.
     - Намекаешь, что я, слуга общества, увлекаюсь азартными играми? у  - Лично я ставлю на их соперников.
     - И правильно делаешь, прохвост. Ну а теперь, когда с любезностями покончено, выкладывай, что тебе нужно.
     - Обижаешь. Но раз уж ты спрашиваешь, проведи для меня поиск по словесному портрету. Физически развитый белый мужчина, от сорока до сорока пяти, волосы русые, жидкие, цвет глаз неизвестен, лицо бледное, нос большой. Рост сто семьдесят восемь, вес семьдесят восемь.
     - Таких типов пруд пруди, включая моего шурина. Никчемный подонок.
     - Согласно моим сведениям, любит пускать в ход кулаки и не обременен мозгами.
     - Да, это явно мой шурин. Хочешь, чтобы я надрал ему задницу и дал в зубы?
     - Решай сам. Твой шурин не ездил недавно в Восточную Европу?
     - Он не оторвет свой толстый зад от кресла даже для того, чтобы сходить в пивную на углу. Бардетт, ты что, ищешь путешественника?
     - Одного болвана, который недавно вернулся из Чехии.
     - Какое совпадение. Тут у нас лежит в морге труп человека, полностью соответствующего твоему описанию. В кармане его шикарного костюма лежал паспорт. В нем два штампа. На одном из них значится "Прага". Как подсказывают мои эрудированные друзья, это Чехия. На другом "Нью-Йорк". Около десяти дней назад.
     "В самое яблочко", - подумал Джек и повернулся к клавиатуре.
     - Можешь назвать имя?
     - Почему бы и нет? Карл Дубровски. Малый из Бронкса. За ним много чего водится. В основном оскорбления действием, но есть и обвинение в покушении на убийство. Джек, что тебе нужно от нашего мертвеца?
     Джек ввел в компьютер фамилию и начал самостоятельный поиск.
     - Расскажи, как он умер.
     - В нем проделали четыре дырки из пистолета двадцать пятого калибра. Откинул копыта в пустом складе в Джерси.
     - Какой адрес у этого склада?
     - Может, тебе заодно и досье прислать?
     - Не отказался бы.
     Услышав грубый ответ, Джек улыбнулся и записал адрес. Закончив разговор, он ввел полученные сведения во все свои базы данных. Потом поднялся, решив выпить кофе, и посмотрел на мониторы.
     Маниакальный блеск глаз Ребекки заставил его подойти ближе и включить звук.
     - Что, съел? - бормотала она. - Думал, ты умнее всех?
     - Ты угадала, - ответил Джек, изумленный тем, что Ребекка сумела преодолеть его систему защиты от несанкционированного доступа. Очевидно, в этом файле не хранилось ничего секретного и блокировка была умеренной. Но все же она имелась, и преодолеть ее так быстро мог только весьма искусный" хакер.
     - Так я и думал, - сказал он изображению Ребекки. - Мы созданы друг для друга.
     Джек выпил еще одну чашку кофе и вернулся к работе. Тем временем Ребекка изучала содержимое файла.
     Двадцать минут спустя он сделал все, что было можно в данный момент, посмотрел на мониторы и убедился, что Ребекка сделала то же самое.
     Она выключила компьютер, потянулась и, явно довольная собой, вышла из комнаты в коридор. Джек перешел к следующему монитору, увидел, что Ребекка размяла уставшие плечи, сняла с головы ленту и встряхнула ее. Когда она начала расстегивать блузку, Бардетт вспомнил, что он не соглядатай, и приказал себе выключить камеры. Но продолжал мучить себя, наблюдая за тем, как она снимает блузку. Когда же Ребекка закинула руки за спину и стала расстегивать лифчик, Джек заскрежетал зубами и нажал на выключатель.
     Он достал бутылку пива и следующие полчаса провел, приводя в порядок данные и злясь на то, что никак не может сосредоточиться.
     Джек вернулся в квартиру, предвкушая увидеть весьма пикантную картину. Но ему и в голову не приходило, что полностью одетая Ребекка (если не считать хорошеньких босых ножек) окажется на кухне и будет помешивать в кастрюле что-то очень аппетитное.
     Он вошел и принюхался.
     - Это подозрительно похоже на готовку.
     Переодевание, душ и сеанс работы на компьютере влили в Ребекку новые силы. С усталостью было покончено, но ее гнев еще не прошел.
     - Я представления не имела, сколько времени ты собираешься держать меня взаперти, поэтому решила не сидеть сложа руки и умирать с голоду. Свежих фруктов и овощей я не нашла, поэтому решила воспользоваться консервированными.
     - Составь список того, что нужно, и я все куплю.
     - Я могу сама сходить на рынок.
     - Я не хочу, чтобы ты выходила из дома одна. Ребекка достала разделочный нож и кончиком пальца лениво потрогала острие. "Вся в мать, - подумал Джек. - Обе умеют настоять на своем".
     - Тебе нет дела до того, когда и куда я пойду.
     - Если ты попробуешь броситься на меня с этим ножом, то пожалеешь.
     Ее улыбка была такой же грозной, как лезвие ножа.
     - Но ты пожалеешь еще больше.
     - Не стану спорить. - Джек открыл холодильник и вынул бутылку минеральной. - Изложу свою мысль иначе. Я предпочитаю, чтобы вы не выходили в одиночку, пока не познакомитесь с окрестностями.
     - Приму к сведению. И еще одно. Если вы думаете, что признание в любви заставит меня с радостью прыгнуть к вам в постель, то...
     - Не начинай этот разговор, Ребекка. - Его тон был очень решительным и очень холодным. - Результат может тебе не понравиться.
     - Мне не нравится, что ты бросил эту фразу, а потом захлопнул дверь перед моим носом.
     - Я захлопнул дверь перед своим носом.
     Ребекка обдумала эти слова и оценила их по достоинству.
     - Я сделаю это, когда захочу. Если захочу вообще. - Левой рукой она взяла ложку и стала размешивать содержимое кастрюли. - Сейчас я этого не знаю. Когда пойму, ты узнаешь об этом первым. Но только попробуй снова запереть меня здесь, как попугая в клетке. Я переломаю твои красивые безделушки, разорву в клочья одежду, засорю туалет, наделаю кучу других неприятностей и все равно вырвусь отсюда.
     - Договорились. Когда будем есть?
     Она перевела дух и сунула нож обратно в подставку.
     - Примерно через час. Этого времени вам будет достаточно, чтобы сходить за французским хлебом, с которым едят такие блюда. И за чем-нибудь сладким к чаю. Я разозлилась, но не так сильно, чтобы что-то испечь самой.

ГЛАВА 20

     Я не глупый ребенок, который боится войти в родительский дом, твердила себе Тайя. Но когда она добралась до столовой, у нее взмокли ладони. Часы показывали восемь сорок пять. Ее отец каждое утро садился завтракать ровно в половине девятого. Сейчас он допивал вторую чашку кофе и переходил от первой страницы "Нью-Йорк тайме" к разделу "Финансы". С фруктами было покончено, и он приступал к следующему блюду. Тайя заметила, что сегодня это был воздушный омлет.
     Мать еще лежала в постели. Она пила травяной отвар, только что выжатый сок и заливала утреннюю смесь витаминов и лекарств первой из ежедневных восьми чашек минеральной воды. После этого она съедала один-единственный тост из цельной пшеничной муки и выпивала чашку фруктового сока.
     Элма спускалась в девять двадцать и начинала донимать Стюарта жалобами на то или иное недомогание, а также перечислением того, что ей нужно сделать и какого врача посетить. Тем временем муж проверял содержимое своего портфеля. В девять тридцать они целовали друг на прощанье, и Стюарт уходил из дома.
     Все это было таким же предсказуемым и точным, как расписание швейцарских поездов. Когда-то и сама Тайя была частью этого расписания. Точнее, ее включили в это расписание. Кто был виноват в том, что она ничем не могла его нарушить? Она сама? Родители? Кто был виноват в том, что даже сейчас при мысли об этом ее начинало тошнить?
     При виде Тайи отец поднял глаза и удивленно наморщил лоб.
     - Тайя? Мы договаривались о встрече?
     - Нет. Извини, что помешала тебе завтракать.
     - Не говори глупостей. - И все же он посмотрел на часы. - Что-нибудь съешь? Выпьешь кофе?
     - Нет, спасибо. - Она перестала теребить пальцы и села напротив. - Я хотела поговорить с тобой до того, как ты уйдешь на работу.
     - Ладно. - Стюа