остюм
из розового шелка, она чувствовала, что полностью восстановила и душевные, и
физические силы..,  и  все  же  с  удовольствием  приняла  предложение  Пола
проводить ее к главному дому.
   - Ты пахнешь невероятно. Может, не откажешься заглянуть ко мне в  спальню
после ужина?
   - Я готова к переговорам. - Джулия остановилась у парадной двери,  обвила
руками его шею. - Начинай думать о  том,  как  убедить  меня.  -  Она  легко
коснулась губами его рта и тут же - удивив и его, и себя  -  впилась  в  его
губы жадным поцелуем. - А теперь поезжай за своим гамбургером.
   Пол не сразу нашелся с ответом, казалось,  что  вся  кровь  отхлынула  от
мозгов и ударила прямо в пах.
   - Два условия... Ешь быстро. Джулия улыбнулась.
   - А второе?
   - Объясню, когда вернешься. - Уже отойдя от нее, Пол обернулся:
   - Ешь очень быстро.
   Засмеявшись и решив  установить  мировой  рекорд  по  поглощению  ужинов,
Джулия постучала в дверь.
   Впервые домоправительница не  заворчала,  она  окинула  Джулию  взглядом,
сначала показавшимся озабоченным, но быстро сменившимся на подозрительный  и
даже раздраженный.
   - Вы ее огорчили.
   - Еву? Я огорчила Еву? - Когда до Джулии дошел смысл слов Треверс, она не
знала, что делать: хохотать или ругаться. -  Вы  это  о  самолете?  Господи,
Треверс!  Как  можно  обвинять  меня  в  том,  что  я  чуть  не   попала   в
авиакатастрофу?
   Однако, судя по  тому,  как  резко  домоправительница  ткнула  пальцем  в
сторону гостиной и протопала в кухню, она обвиняла именно Джулию.
   - Всегда  приятно  поболтать  с  вами!  -  крикнула  Джулия  ей  вслед  и
направилась в гостиную.
   Ева нервно ходила взад-вперед, как  экзотическое  животное  в  элегантной
клетке. Ее напряжение было почти ощутимым, глаза блестели, но слезы хлынули,
только когда она увидела Джулию.
   Разрыдавшись, Ева упала на диван.
   - О, пожалуйста, не надо. - Джулия подбежала, обняла ее. - Все в порядке.
Все теперь хорошо.
   - Вы могли погибнуть. Я не знаю, что бы я тогда делала. - Пару минут  Ева
боролась со своими нервами и победила. - Клянусь вам, Джулия, я  никогда  не
думала, что кто-то может зайти  так  далеко.  Я  понимала,  что  меня  будут
стремиться остановить, до и представить не могла,  что  попытаются  погубить
вас.
   - Я не пострадала. И со мной ничего не случится.
   - Да. Потому что мы на этом закончим.
   - Ева. - Джулия нашла в кармане бумажный платок  и  протянула  ей.  -  Мы
только что обсуждали все это с Полом. Если мы сейчас прекратим  работу,  это
ничего не изменит, не так ли?
   Ева промокнула слезы.
   - Вы правы. - Очень медленно, чувствуя каждую секунду  своих  шестидесяти
семи лет, она подошла к бару и налила в бокал шампанского. - Вы  уже  знаете
слишком много. Это я виновата. Мой эгоизм.
   - Моя работа, - возразила Джулия. Прежде чем наполнить бокал для  Джулии,
Ева глотнула шампанского. У девочки нежные  на  вид,  очень  хрупкие  плечи,
подумала она, но достаточно сильные, чтобы поддержать.
   - Так вы не хотите покончить с этим делом?
   - Не смогла бы, даже если бы хотела, но я не хочу. - Джулия взяла  бокал,
слегка коснулась бокала Евы. - За продолжение.
   Джулия не успела поднести бокал к губам. Ева  схватила  ее  за  руку.  Ее
глаза вдруг стали совсем сухими и очень напряженными.
   - Вы можете возненавидеть меня до того, как все закончится.
   Хватка была такой крепкой, что Джулия почувствовала, как бьется ее  пульс
под пальцем Евы.
   - Это невозможно.
   Ева кивнула. На счастье  или  несчастье,  но  она  уже  приняла  решение.
Оставалось только довести дело до конца.
   - Берите бутылку. Мы поужинаем на веранде. Сумерки окутали сад. В  листве
мерцали разноцветные фонарики, на столе горели свечи.  Шелестели  листья,  и
журчала вода в фонтане. Благоухали распускающиеся гардении.
   - Мне так много нужно рассказать вам сегодня. - Ева молчала, пока Треверс
расставляла  на  стеклянном  столе  тарелки  с  фаршированными  грибами.   -
Вероятно, слишком много для одного вечера, но я больше не могу ждать.
   - Ева, я здесь, чтобы слушать. Ева кивнула.
   - Утром в той машине меня ждал Виктор.  Не  могу  передать,  как  чудесно
снова быть рядом с ним, знать, что сердцами мы  всегда  вместе.  Он  хороший
человек,  Джулия.  Захваченный   в   плен   обстоятельствами,   воспитанием,
религией... Есть ли более тяжелое  бремя,  чем  следовать  голосу  сердца  и
совести? Несмотря на все проблемы, на все страдания, он  принес  мне  больше
счастья, чем выпадает большинству женщин за всю жизнь.
   - Мне кажется, я понимаю. - Голос Джулии  был  мягким,  успокаивающим.  -
Иногда можно любить и без "они жили долго  и  счастливо,  и  умерли  в  один
день".
   - Не отказывайтесь от собственных "долго и счастливо", Джулия. Я хочу для
вас самого лучшего.
   Треверс вынесла салаты, хмуро посмотрела  на  почти  не  тронутое  первое
блюдо Евы, но промолчала.
   - Каковы ваши впечатления о Кеннете?
   - Ну..; - Вдруг поняв, что  умирает  от  голода,  Джулия  набросилась  на
салат. - Должна признать, что  он  оказался  совсем  не  таким,  как  я  его
представляла. Более очаровательным, более раскованным, более сексуальным.
   Впервые за много часов Ева смогла рассмеяться.
   - Боже мой, вы правы. Меня  всегда  раздражало,  что  такой  сексапильный
мужчина придерживается столь строгих правил. Всегда нужное  слово  в  нужный
момент. Кроме последнего момента.
   - Он мне рассказал. Удивляюсь, что он ушел с целой шкурой.
   - Сражение прошло на равных.  Конечно,  Кеннет  был  абсолютно  прав,  но
мужчине трудно понять, что чувствует женщина,  оставаясь  на  втором  месте.
Однако я всегда знала, что могу на него положиться во всем.
   - А вы знали, что в ту ночь, когда телохранители Дельрико чуть не  избили
Пола, Кеннет стоял на верхней площадке лестницы?
   Ева оторвала взгляд от бокала, взмахнула ресницами.
   - Кеннет?
   - Да, Кеннет. С заряженным пистолетом. И готовый им  воспользоваться.  Вы
были совершенно правы, когда сказали, что можете во всем положиться на него.
   - Проклятье. - Ева отложила вилку, взяла бокал. - Он никогда и словом  не
обмолвился.
   - И это еще не все. Я думаю, что он любит вас большую часть своей жизни.
   Ева хотела отделаться смехом,  но  Джулия  так  внимательно  смотрела  на
нее... Отдельные сцены, слова, взгляды мелькнули перед ее мысленным  взором.
Рука, сжимавшая ножку бокала, задрожала.
   - Господи, как мы бываем беспечны.
   - Сомневаюсь, что он сожалеет хоть об одной минуте.
   - Но я сожалею.
   Треверс расставляла тарелки с лососем, и Ева снова умолкла. В  ее  голове
жужжали  голоса.  Угрозы,  обещания.  Она  боялась  сказать  слишком  много,
боялась, что некоторые вещи так и останутся невысказанными.
   - Джулия, вы принесли диктофон? - -Да.
   - Тогда я хотела  бы  начать.  -  Пока  Джулия  доставала  Диктофон,  Ева
изысканно притворялась, что заинтересована едой. - Вы знаете мои чувства  ко
многим людям. Как переплеталась моя жизнь с  их  жизнями.  Треверс  и  Нина,
которые пришли ко мне, пережив кошмары.  Кеннет,  которого  я  переманила  у
Шарлотты, просто чтобы насолить ей. Майкл Торрент, Тони, Рори, Дамиан -  все
мои ошибки и их очень разные последствия. Майкл Дельрико, сыгравший на  моем
тщеславии. Из-за него я потеряла Дрейка.
   - Я не понимаю.
   - Это Дрейк разгромил ваш дом, украл мои вещи. Ему нужны были пленки.
   - Дрейк? - Джулия заморгала, ослепленная огоньком спички.
   - Может, нельзя во всем винить Майкла.  Страшное  детство  оставило  свою
печать на Дрейке. - Ева выдохнула струю дыма. - Однако я предпочитаю  винить
Майкла. Он знал, что у Дрейка пристрастие к азартным играм. Черт, у мальчика
были всевозможные слабости, и Майкл их использовал. Дрейк  слаб,  расчетлив,
ненадежен, но он был членом семьи.
   - Был?
   - Я уволила его. Как моего пресс-агента и как моего племянника.
   - Это объясняет, почему он не отвечает на мои  звонки.  Мне  очень  жаль,
Ева. Ева отмахнулась.
   - Видит бог, я не собираюсь тосковать о Дрейке. Все Те люди,  с  которыми
меня сталкивала судьба, оказывали определенное влияние на мою жизнь и  часто
на жизни друг друга. Рори подарил мне Пола, и я благодарю  за  это  бога.  И
если вы не ошибаетесь насчет Линды, я связана и с ней тоже.
   Джулия улыбнулась:
   - Она бы вам понравилась.
   - Возможно. - Ева пожала плечами. - Рори привел мне Дельрико, а  Дельрико
- Дамиана. Вы видите, как каждая личность незаметно или открыто  меняет  ход
событий? Без любого из персонажей сюжет изменился бы.
   - И Чарли Грей изменил вашу жизнь?
   - Чарли... - Ева мечтательно улыбнулась. - Чарли ускорил неизбежное. Если
бы я могла вернуться в прошлое и изменить только что-то одно,  это  были  бы
мои отношения с Чарли. Может, если бы я была добрее и не так эгоистична, его
жизнь стала бы другой. Но мы не можем  вернуться  в  прошлое.  -  Ее  глаза,
устремленные на Джулию, потемнели. - Из всех людей,  кого  я  знала,  больше
всего на мою жизнь повлияли двое... Виктор и Глория.
   - Глория Дюбари?
   - Да. Она  в  ярости.  Считает  меня  предательницей,  ведь  я  собираюсь
обнародовать то, что она считает своим личным адом. Я делаю это не для того,
чтобы отомстить или покарать. Я делаю это не с легким сердцем. Из всего, что
я рассказывала вам, это самое тяжелое и самое необходимое.
   - Я уже говорила, что не собираюсь судить.
   - Но вам никуда от этого не деться, -  мягко  сказала  Ева.  -  В  начале
карьеры, когда Глория играла невинных девушек, она встретила мужчину. Он был
неотразимо красив, знаменит и женат. Глория доверилась мне не потому, что мы
были подругами, а потому, что я когда-то подпала под те же самые чары.  Этим
мужчиной был Майкл Торрент.
   - Дюбари и Торрент? - Джулия была поражена. - Я прочитала все, что смогла
найти об обоих. Там не было ни намека.
   - Они были осмотрительны. Я помогала им. Понимала,  что  Глория  влюблена
без памяти. И тогда она еще не была скована своим имиджем и еще не встретила
Маркуса. Глория была жизнерадостной, сумасбродной, страстной. Я могу  только
сожалеть, что она так успешно вытравила из себя все эти качества.
   Джулия покачала головой. Просто невозможно было представить Глорию Дюбари
сумасбродной и страстной. Все равно что представить Еву отбивающей на  столе
чечетку.
   Даже еще невозможнее.
   - В то время Торрент был женат на... - Джулия  быстро  подсчитала.  -  На
Амелии Грей.
   - На первой жене Чарли, да. Их брак быстро развалился. У него был  плохой
фундамент - чувство вины Майкла. Торрент использовал всю  свою  власть,  все
свое влияние, чтобы отстранить Чарли от главных ролей, но так и не  научился
жить с этим.
   Джулия судорожно вздохнула.  Если  внебрачную  связь  Глории  можно  было
сравнить с легким толчком, то эта информация была ударом наотмашь.
   - Майкл Торрент мешал карьере  Чарли?  Господи,  Ева,  они  же  считались
друзьями. Их дружба была легендой, а Торрент стал одним из самых  почитаемых
киноактеров.
   - Он мог бы стать тем же,  если  бы  был  терпелив  и  лоялен,  но  из-за
собственных страхов он предал друга. Майкл страшно боялся, что Чарли  затмит
его. Он давил на студии, что в те времена  звездам  прекрасно  удавалось,  и
Чарли получал лишь роли друзей героев.
   - Чарли знал?
   - Вероятно, подозревал, но никогда не верил. Майкл также  развлекался  со
всеми женами Чарли. Он сам признался мне во  всем  вскоре  после  того,  как
Чарли покончил с собой. Его признание плюс  тоска  смертная  -  вот  причины
нашего  развода.  Майкл  женился  на  Амелии,  и   его   угрызения   совести
поддерживали их брак несколько лет. Потом он встретил Глорию.
   - И вы помогали им? После всего, что он сделал?
   - Я помогала Глории.  Чарли  был  мертв,  а  она  жива.  Я  только-только
начинала оправляться после Тони, и этот роман развлекал меня. Они  могли  бы
встречаться в "Бель-Эйр", как  все  другие  тайные  любовники.  -  Ева  чуть
улыбнулась. - Включая меня.
   - Представляю, сколько коридорных стали миллионерами на чаевых.
   - Все знали, что в фешенебельном "Бель-Эйр" можно провести пару  часов  с
чужим мужем или женой.
   И Амелия Грей-Торрент не была дурой. Поэтому Глория и Майкл встречались в
отвратительных маленьких  мотелях.  Если  бы  мой  гостевой  домик  уже  был
достроен, может, я и предоставляла бы им убежище. Но они и так  справлялись.
Самое забавное, что, катаясь по простыням в мотелях,  в  фильме  они  играли
дочь и отца.
   - "Застенчивая  невеста"!  -  Джулия  расхохоталась.  -  Простите,  но  я
представила, что было бы, если бы они перепутали реплики! Камера включается,
и он говорит: "Юная леди, я  должен  перекинуть  вас  через  коленку  и  как
следует отшлепать".
   - А у нее темнеют глаза, дрожат губы, - подхватила  Ева.  -  "Да,  о  да,
папочка, пожалуйста".
   -  Неужели  они  действительно  верят,  что  такая  давняя  связь   может
шокировать людей в наши  дни?  Тридцать  лет  назад  это  могло  бы  вызвать
скандал, но кому это важно сейчас?
   - Глории.., и ее мужу. Он такой пуританин.  Из  тех,  кто  первым  бросит
камень.
   - Они женаты более двадцати пяти лет. Не станут же они разводиться  из-за
того, что случилось еще до их встречи!
   - Глория все видит в ином свете. И если  даже  Маркус  выдержит  это,  то
остальное будет для него настоящим испытанием. - Ева помолчала, понимая, что
ее следующие слова как снежный ком покатятся с горы, превращаясь в лавину, и
ничего уже нельзя будет изменить. - Когда  фильм  вышел  на  экраны,  Глория
обнаружила, что беременна.., от Майкла Торрента.
   Джулия мгновенно  перестала  смеяться.  Эту  боль  она  понимала  слишком
хорошо.
   - Ужасно. Обнаружить себя беременной от женатого мужчины...
   - Глория была в панике, - закончила за нее Ева.  -  Ее  роман  с  Майклом
угасал, но сначала она, конечно, пошла к нему, и не сомневаюсь, что закатила
истерику. Он уже собирался разводиться с  Амелией,  но  не  собирался  сразу
прыгать в новый брак.
   - Как мне жаль ее, как я ее понимаю, - прошептала Джулия.
   - Они оба боялись скандала и еще больше опасались оказаться  привязанными
друг к другу на неопределенное время. Глория пришла ко мне. Ей больше  не  к
кому было пойти.
   - И вы опять помогли ей.
   - Я поддержала ее, как подруга, как женщина. Глория  уже  решила  сделать
аборт. В те дни аборты были незаконными и опасными.
   Джулия закрыла глаза.
   - Как же ей было страшно.
   - Да. Я нашла одну клинику во Франции, и мы поехали туда, Глория страдала
не только физически. Такой выбор никогда не бывает легким.
   - Ей повезло, что вы были рядом.  Если  бы  она  была  одна...  -  Джулия
открыла глаза, повлажневшие от слез. Как серый мокрый  бархат.  -  Какой  бы
выбор ни сделала женщина, очень трудно одной принимать решение.
   - Это было вполне приличное заведение. Я сидела в  маленькой  приемной  с
белыми стенами. Когда Глорию  увозили  прочь,  она  закрыла  лицо  руками  и
разрыдалась. И стало очень тихо, а потом меня пустили в ее палату. Она очень
долго молчала. Много часов. Потом она повернула голову и посмотрела на меня.
"Ева, -  сказала  она,  -  я  знаю,  что  поступила  правильно,  единственно
правильно, но ничто не могло бы причинить большую боль".
   Джулия смахнула слезу со щеки.
   - Вы уверены, что это необходимо предавать гласности?
   - Да, но оставляю решение за вами, за вашим сердцем.., после того, как вы
услышите остальное.
   Джулия  встала.  Она  не  понимала,  почему  волновалась,  но  нервы   ее
натянулись, как струны.
   - Ева, решение должен принимать  не  сторонний  наблюдатель,  а  участник
событий.
   - Джулия, вы не были просто  наблюдателем  с  того  самого  момента,  как
появились здесь. Я знаю, вы пытались, вы предпочли бы  непредвзятый  подход,
но это невозможно.
   - Может, я не сохранила объективность, а  может,  надеюсь,  что  без  нее
лучше напишу эту книгу. Однако я не  имею  права  включать  или  вычеркивать
настолько интимные вещи.
   - А кто тогда имеет право? - прошептала Ева. - Пожалуйста, сядьте, я хочу
продолжить.
   Джулия заколебалась, сама не зная почему, но села  и  стала  ждать.  Ночь
быстро обступила их, оставив лишь крохотные звезды и мерцание  свечей.  Лицо
Евы казалось таинственным и торжественным... Где-то заухала сова.
   - Продолжайте.
   - Глория вернулась домой, снова стала сниматься. Не прошло  и  года,  как
она встретила Маркуса и начала новую жизнь. В тот же год я  познакомилась  с
Виктором. Мы не прятались по шикарным  гостиницам  и  грязным  мотелям.  Нас
соединила не вспышка страсти, а ровное пламя. В остальном, полагаю, мы  были
похожи на Майкла и Глорию. Виктор  был  женат,  и,  хотя  его  брак  не  был
счастливым, мы не  могли  встречаться  открыто.  Мне  и  сейчас  трудно  это
признавать, но вне этих стен мы никогда не были парой. Мы любили друг  друга
здесь, в этом доме, и только горстка людей, которым мы доверяли, знала  нашу
тайну. Не  буду  притворяться,  что  это  меня  устраивало.  Я  возмущалась,
обижалась. На Виктора, на его жену, на всю ту ложь, в которой мы жили. У нас
столько было украдено, а особенно...
   Теперь поднялась Ева, прошла к цветам, склонилась  над  ними,  вдыхая  их
аромат, затем медленно, очень медленно она вернулась к столу, но не села.
   - Глория вышла замуж за Маркуса через год после нашей поездки во Францию.
Через два месяца она была снова беременна  и  исступленно  счастлива.  Через
несколько недель я поняла, что тоже беременна.., и ужасно несчастна.
   - Вы? - Джулия вскочила и протянула руку. - Мне так жаль.
   - Не надо. - Ева обхватила ее руку. - Присядьте.
   Дайте мне закончить.
   Держась за руки, они сели.  Их  разделяли  горящие  свечи,  на  лице  Евы
мелькали тени.
   - Мне было почти сорок, и я давно перестала думать о детях.  Беременность
напугала меня не  только  из-за  моего  возраста.  Я  боялась  общественного
мнения, Джулия, но не из-за себя.
   - Виктор, - прошептала Джулия.
   - Да, Виктор, связанный законом и церковью с другой женщиной.
   - Но он любил вас. - Джулия прижала ладонь Евы к своей  щеке.  -  Как  он
отреагировал, когда вы ему сказали?
   - Я ему не сказала. Я никогда ему не говорила.
   - Господи, Ева! Как вы могли скрыть от  него?!  Это  был  не  только  ваш
ребенок, но и его тоже. Он имел право знать.
   - Вы представляете, как отчаянно он хотел детей? - Ева перегнулась  через
стол. Ее глаза засверкали. - Он так и  не  простил  себя  за  потерю  своего
ребенка. Да, если бы я ему сказала, все могло бы измениться. Я приковала  бы
его к себе младенцем, как жена приковала его чувством вины. Я не могла этого
допустить.
   Джулия ждала, пока Ева дрожащей рукой подливала себе вина, и только потом
сказала:
   - Я понимаю. Мне кажется, что я понимаю. Я не назвала родителям имя  отца
Брэндона по той же причине. Я не могла вынести даже  мысли  о  том,  что  он
останется со мной только из-за ребенка.
   - Ребенок был во мне, и  я  чувствовала,  всегда  буду  чувствовать,  что
решение должно быть моим. Я очень хотела рассказать Виктору, разделить это с
ним хоть на один день. Но это было бы еще хуже, чем ложь. Я решила вернуться
во Францию. С Треверс. Я не могла просить Глорию, даже не  могла  рассказать
ей, ведь она в это время выбирала имя ребенку и вязала башмачки.
   - Ева, вы не должны объяснять мне. Я понимаю.
   - Да, вы понимаете. Только женщина, стоявшая перед  этим  выбором,  может
понять. Треверс... - Ева зачиркала спичкой, но  не  смогла  зажечь  ее  и  с
благодарностью приняла помощь Джулии. Закурила, откинулась на спинку  стула.
- Треверс тоже понимала. У нее был ребенок и в то же время как бы  не  было.
Итак, с Треверс я вернулась во Францию.

***

   Ничто никогда не казалось ей таким холодным и убивающим  всякую  надежду,
как простые белые стены смотровой. У доктора был  ласковый  голос,  ласковые
руки, ласковые глаза. Но это не имело  значения.  Автоматически  отвеч