ать. Она постоянно ходила по комнате, пила жиденький кофе и подолгу стояла у окна, глядя невидящими глазами на стену противоположного крыла больницы.
     - Он еще совсем молодой, у него должен быть крепкий организм, - начала Пибоди, потому что не могла больше сидеть молча и наблюдать мучения своей начальницы. - Природа на его стороне.
     - Мне следовало отослать его домой! Его нельзя было брать с собой на задержание. Не было никакой необходимости брать с собой на такую сложную операцию новичка.
     - Вы же хотели, чтобы он начал приобретать опыт.
     - Опыт? - Она резко обернулась и уставилась на Пибоди сверкающими от гнева глазами. - Я рисковала его жизнью! Я поставила его в ситуацию, к которой он не был подготовлен. Он пострадал. И я одна несу ответственность за это.
     - Ну, зачем вы так себя изводите?! - Пибоди решила, что клин клином вышибают. - В конце концов, он полицейский. Когда надеваешь на себя форму, ты знаешь, что твоя работа связана с риском. Он был на службе, а это означает постоянно находиться под угрозой, рисковать собственной жизнью. Если бы я отправилась в левый сектор, а не в правый, то я бы сделала то же самое, что и Трухарт. И лежала бы сейчас вместо него на операционном столе. И меня бы крайне оскорбило сознание того, что вы в это время рассуждаете, имела ли я право участвовать в этой операции, то есть выполнять свою работу.
     Ева промолчала и, покачав головой, вновь направилась к автомату для приготовления кофе, который, кажется, уже готов был взорваться от перегрева.
     - Хорошо сказано. - Рорк подошел и положил руку на плечо Пибоди. - Ты просто клад!
     - Я не могу спокойно смотреть, как она себя изводит.
     - А она не может иначе, такая уж натура.
     - Да, кажется, вы правы. Я пойду поговорю с Макнабом, выясню, как там состояние Стайлса. Может быть, вы прогуляетесь с ней на свежем воздухе? Там и поговорите. А то она мечется здесь, как тигр в клетке собственных переживаний и мыслей.
     - Я посмотрю, что могу для нее сделать. - Рорк пересек комнату и подошел к Еве. - Если ты будешь продолжать пить этот кофе, то у тебя в желудке образуется такая язва, что в нее можно будет просунуть руку. Ты устала, лейтенант. Давай присядем.
     - Я не могу! - Оглянувшись, Ева увидела, что они остались в комнате одни, и тут силы оставили ее. - О боже! - пробормотала она, зарывшись лицом в грудь Рорка. - У него была такая счастливая глупая улыбка, когда я сказала ему, что беру его с собой на операцию! Мне казалось, что я смогу его прикрыть, но затем ситуация вышла из-под моего контроля. Люди в панике кричали и давили друг друга, я никак не могла пробраться через толпу к нему. Я не успела пробраться к нему вовремя!
     Рорк слишком хорошо ее знал, чтобы что-нибудь говорить. Он просто крепко обнимал Еву и ждал, когда она выговорится.
     - Мне надо знать, как там у него дела, - сказала она, глядя ему в глаза. - У тебя тут есть какие-то связи? Воспользуйся ими, постарайся узнать, что там происходит в операционной, а?
     - Хорошо. - Он взял у нее из рук неизвестно какую по счету чашку кофе и отставил ее в сторону. - Посиди здесь несколько минут. Я пойду попробую воспользоваться своими знакомствами.
     Ева выдержала на стуле целую минуту, потом вскочила и налила себе очередную чашку кофе. В этот момент в комнату вошла незнакомая женщина. Она была высокой и стройной, как Трухарт. И у нее был такой же открытый бесхитростный взгляд.
     - Извините, - осмотревшись в комнате, обратилась она к Еве. - Я ищу лейтенанта Даллас.
     - Я Даллас.
     - Ну, конечно же! Мне следовало вас сразу узнать. Трой мне так много рассказывал о вас... Я - Полин Трухарт, мать Троя.
     Ева ожидала паники, горя, гнева и требований, а вместо этого Полин Трухарт просто подошла к ней и взяла за руку.
     - Миссис Трухарт, я очень сожалею, что ваш сын оказался раненым при исполнении служебных обязанностей. Я хотела бы, чтобы вы знали: он с честью выполнил свой долг в очень сложной ситуации.
     - Он был бы так счастлив, если бы услышал эти ваши слова! Он просто восхищается вами. Это правда. И я надеюсь, вас не смутит мое признание, что Трой даже немного влюблен в вас. Уверена, что вы правильно поймете это.
     Ева почувствовала, как у нее перехватило горло, и поставила стаканчик с кофе на стол.
     - Миссис Трухарт, я была начальником вашего сына, когда он получил ранения. Это произошло у меня на глазах, но я....
     - Да, я знаю. Ваши сослуживцы, которые приходили ко мне, все рассказали. Я только что говорила с врачами. Они делают все, чтобы спасти его. Я уверена, что с ним все будет в порядке. - Она улыбнулась и, не отпуская Евину руку, подвела ее к стулу. - Если бы дела обстояли иначе, мое материнское сердце подсказало бы мне. Знаете, он для меня - все в этой жизни.
     Ева машинально опустилась на стул, глядя снизу вверх на стоящую перед ней женщину.
     - Он молодой, - пробормотала она. - У него сильный здоровый организм. Он все выдержит и переборет.
     - Да, он настоящий боец. Сколько я его помню, он всегда хотел быть полицейским. Эта форма так много значит для него! Он очень хороший мальчик, лейтенант, и никогда не доставлял мне никаких беспокойств, только радость. - Она посмотрела на дверь. - Я не могу думать о том, что ему сейчас очень больно...
     Ева покачала головой.
     - Я думаю, что он с самого начала не чувствовал никакой боли. Когда я подошла к нему там, он был без сознания.
     - Это хорошо, так легче. Спасибо вам.
     - Как вы можете благодарить меня?! Это из-за меня он оказался в таком положении!
     - Не казните себя. - Полин опять взяла Еву за руку. - Вы прекрасный командир и начальник, который очень заботится о своих подчиненных. Мой сын мечтал служить под вашим началом. Служить людям и защищать их... Правильно я говорю?
     - Да.
     - Я всегда очень тревожусь о нем. У вас очень беспокойная работа - для ваших близких, которые вас любят: служить и защищать. Но я верю Трою. Безоговорочно. Уверена, что ваша мать сказала бы о вас то же самое.
     Ева откинулась на стуле и постаралась собрать всю свою волю, чтобы не дать чувствам выплеснуться наружу.
     - У меня нет матери.
     - О, извините меня. - Полин дотронулась до обручального кольца на пальце Евы. - И все же есть человек, который вас любит. И верит вам.
     - Да. - Ева подняла голову и встретилась глазами с входящим в комнату Рорком. - Думаю, что это так.
     - Миссис Трухарт, - Рорк быстро подошел к ним. - Мне только что сообщили: скоро вашего сына перевезут из операционной в палату.
     Ева почувствовала, как у Полин задрожала рука.
     - Вы врач?
     - Нет. Я муж лейтенанта Даллас.
     - О... А они не сказали вам, как Трой... как его состояние?
     - Оно стабилизировалось. Они надеются, что все будет в порядке. Вскоре к вам придет один из хирургов, которые его оперировали, все подробно расскажет.
     - Спасибо вам. Мне сказали, что на этом этаже есть часовня... Я пойду туда и помолюсь, пока они не освободятся. Лейтенант, вы выглядите очень усталой. Думаю, Трой не будет возражать, если вы поедете домой и немного отдохнете.
     Когда они с Рорком вновь остались одни, Ева обессиленно закрыла лицо руками.
     - А теперь расскажи мне то, что ты не сказал при ней. Говори все без утайки, как оно есть.
     - Их беспокоит травма позвоночника.
     - Он останется парализованным на всю жизнь?
     - Они надеются, что это временно, из-за опухоли от сильного удара. Но даже если окажется, что дело намного серьезнее, у них есть в арсенале специальные методики лечения. Так что вероятность полного выздоровления достаточно велика.
     - Он должен остаться полицейским! У тебя есть знакомые специалисты?
     - Я уже побеспокоился об этом.
     Не меняя позы, она слегка наклонилась к нему.
     - Я буду тебе обязана по гроб жизни.
     - Не обижай меня, Ева.
     - Ты видел его мать? Видел, какая это женщина? Какая сильная и мужественная женщина! Таких просто не бывает.
     Рорк взял ее за запястья и оторвал руки от лица.
     - Посмотрись в зеркало.
     Ева покачала головой.
     - Она очень любит его. Всей душой желает ему счастья и благополучия. Уверена, она с радостью отдаст за него свою жизнь...
     - Материнская любовь - очень мощная сила, - заметил Рорк.
     Ева повернулась к нему:
     - А ты часто вспоминаешь свою мать?
     Он задумался, и на его лице отразилось сомнение.
     - Я собирался сказать "нет", но это был бы обман. Я действительно иногда о ней вспоминаю. Последние годы я порой думаю, где она и что с ней.
     - А почему она оставила тебя?
     - Я знаю, почему она меня оставила. - Его голос звучал резко. - Ей не нужна была лишняя обуза.
     - А я не знаю, почему моя мать оставила меня. Думаю, что это еще хуже - не знать, почему тебя бросили. И не помнить... - Она тяжело вздохнула, разозлясь на себя. - Ладно, хватит заниматься пустым словоблудием. Надо будет спросить Карли о ее матери.
     Ева решительно поднялась, постаравшись отбросить усталость.
     - Я хочу выяснить, как там себя чувствует Стайлс, и допросить его, если он в сознании. Потом я собираюсь заехать в управление, написать рапорт обо всем происшедшем. Утром мне предстоит неприятный разговор с начальством.
     Рорк тоже поднялся, озабоченно глядя на жену. Она была бледна, глаза лихорадочно блестели. Черты лица заострились, четче обозначились морщинки и темные круги под глазами.
     - Тебе надо поспать.
     - Попробую вздремнуть немного в управлении. В любом случае, если ничего не изменится, все закончится через несколько часов. Вот тогда и я отдохну немного.
     - Когда все закончится - давай куда-нибудь поедем. Тебе не помешало бы немного погреться под солнышком.
     - Я подумаю об этом.
     Они были одни в комнате, и Ева позволила себе поцеловать мужа.

***

     В семь десять Ева была в кабинете Уитни. Держа перед собой ее рапорт, он внимательно слушал устный доклад.
     - Врач утверждает, что Стайлса можно будет допросить после полудня. К этому времени он придет в себя. Его состояние стабильно. А вот полицейский Трухарт находится в тяжелом состоянии. У него пока не восстановились полностью все рефлексы, и он не пришел в сознание. Я бы хотела просить вас отметить Трухарта в приказе за смелость и безупречное выполнение задания. Именно благодаря его быстрым и умелым действиям, несмотря на угрозу личной безопасности, удалось задержать подозреваемого. Ранения, которые он получил во время операции, объясняются не его ошибками, а моими.
     - Вы написали об этом в своем рапорте. Должен сказать, что с вашим выводом я не согласен.
     - Сэр, Трухарт проявил мужество и находчивость в сложной и опасной ситуации!
     - Я не об этом. - Он откинулся в кресле. - Вы поразительно сдержанны в своем рапорте и устном докладе. А разве вам не мешало несвоевременное обсуждение хода операции лично с капитаном Стюарт? Если это не так, я вынужден буду наказать вас за то, что в ходе операции вы совершенно не контактировали с капитаном Стюарт. Сейчас ее руководство делает ей выговор. Вам не кажется, что этого недостаточно?
     - Не мне об этом судить.
     - Поразительно сдержанны! - вновь повторил он. - Она все испортила. Из-за ее нежелания признать ваше руководство операцией, из-за ее отказа выполнять ваши приказы и команды - кстати, весьма разумные и своевременные - на нее ложится ответственность за десятки раненых, сотни тысяч долларов ущерба от разрушений, за то, что подозреваемый чуть не сбежал, и, наконец, за то, что тяжело ранен один из моих офицеров. - Он наклонился вперед и проговорил сквозь зубы:
     - Вы полагаете, что я должен оставить все это без последствий?
     - Вы поразительно сдержанны, сэр.
     Уитни издал какой-то булькающий звук, который с некоторой натяжкой можно было бы назвать смехом.
     - Вы сообщили капитану Стюарт, что полностью отвечаете за проведение операции и что оружие должно применяться только при исключительных обстоятельствах?
     - Да, сэр, я сообщила.
     - Капитан Стюарт будет сурово наказана, я вам это обещаю. Она будет рада остаться постовым полицейским, когда расследование будет завершено. Будьте в этом уверены.
     - Трухарту двадцать два года. - Этот камень тяжелым грузом лежал у Евы на сердце.
     - Я знаю это. Я знаю, как себя чувствует офицер, когда его подчиненный попадает в беду. Выбросьте это из головы, лейтенант, и займитесь своим делом. Садитесь.
     Когда Ева выполнила его приказание, он посмотрел на нее внимательно и отложил рапорт в сторону.
     - Когда вы последний раз спали?
     - Я себя нормально чувствую.
     - Как только мы закончим разговор, вы отправитесь спать на два часа. Это приказ. А теперь расскажите мне об Анне Карвелл. Вы считаете ее важным элементом в этом деле?
     - Все нити ведут к ней. А любая необорванная нить расследования является важным элементом.
     - Вы имеете в виду ее отношения с Кеннетом Стайлсом и Ричардом Драко?
     - В этом деле множество пересекающихся связей, и они образуют огромное количество треугольников, которые приходится игнорировать. Но все складывается так, что именно Стайлс организовал убийство Драко и последующее за ним убийство Квима. Однако существует еще масса людей, которые имели мотивы и возможности совершить эти преступления. Нельзя пока с абсолютной уверенностью сказать, что убийца - Стайлс, более того - что убийца действовал один. Кстати, прежде чем я вышла на него, я собиралась просить ордер на арест некой Карли Лэндсдоун за фальшивое свидетельство о рождении.
     - Поспите два часа, а затем повстречайтесь с судьей Левинским. Большинство судей не любят выдавать ордера на арест по такому незначительному поводу. Но вам, может быть, повезет, особенно если сможете поймать его сразу после обеда.

***

     Ева собиралась честно выполнить приказ. В конце концов, если ей удастся растянуться под одеялом хоть на какое-то время - возможно, ее мозги прояснятся и она что-нибудь придумает.
     Она закрыла дверь в свой кабинет, заперла ее и просто улеглась на полу, подстелив одно одеяло и накрывшись другим. Но прежде чем она успела закрыть глаза, раздался звонок мобильного телефона.
     - Да, слушаю.
     - Доброе утро, лейтенант.
     - Не издевайся, - пробормотала она, привставая на локте. - Я только что прилегла.
     - Это хорошо. - Рорк попытался по голосу определить ее состояние. - Однако было бы лучше, если бы ты лежала в постели дома, а не на полу в своем кабинете.
     - Ты что, знаешь все на свете?
     - Я знаю тебя. Именно поэтому я и решил позвонить. Вчера вечером я не сообщил тебе об одной вещи. Я обнаружил в файле Карли Лэндсдоун имя женщины, которая ее родила.
     - Черт возьми, Рорк! Я же велела тебе не лезть в это дело!
     - Я не подчинился. Ты накажешь меня потом. Так вот, имя матери - Анна Карвелл. Она родила ее в частном родильном доме в Швейцарии. Свидетельство о рождении и документы об отказе от ребенка были абсолютно законными и выполнены по всем правилам. Ей предоставили полагающиеся двадцать четыре часа на то, чтобы изменить свое решение, но она этим не воспользовалась и сразу подписала необходимые бумаги. В качестве отца она записала Ричарда Драко и представила, как требует закон, необходимый документ, что он был проинформирован о ее беременности и решении рожать, а также ознакомлен со свидетельством о рождении и отказе от ребенка.
     - Он был проинформирован о рождении нормального здорового ребенка?
     - Да. Все документы оформлены надлежащим образом. Драко знал, что у него появился ребенок, девочка. Генетический тест подтвердил, что ребенок его. У него это не вызвало никаких возражений.
     Ева прилегла на свою импровизированную аскетическую постель, чтобы как-то переварить полученную информацию, а Рорк между тем продолжал:
     - Приемные родители указаны в этих документах, но без имен и фамилий. Можно ознакомиться с их медицинскими, культурными и этническими данными, а также с интеллектуальными, сенсорными и моторными способностями. Из всего этого складывается очень четкая и ясная картина. Кстати, приемные родители также могли получить всю запрошенную информацию, включая настоящие имена родителей ребенка. Правда, я не нашел в файлах никаких данных, что они делали такие запросы.
     - Очень интересно... Значит, что же мы имеем? Карли могла все знать с самого начала, а могла просто сопоставить все факты и догадаться, что Драко является ее отцом. Впрочем, не исключено, что она вообще ничего не знает... Мне нужно как можно скорее поговорить с ней!
     - Ты выяснишь все потом. А сейчас ложись спать.
     - Ладно. Напомни мне надрать тебе задницу за нарушение закона о закрытой электронной информации.
     - Я с нетерпением жду этого.
     Ева постаралась заснуть, думая об отцах и дочерях, об обманах и убийствах. Она проснулась от старого кошмара, с криком ужаса, вся покрытая липким потом. В голове стучало. Сев на своем импровизированном ложе, она прижала колени к подбородку, пытаясь побороть подступившую тошноту. Ей понадобилось несколько мучительных секунд, чтобы осознать, что стук раздается не только в ее голове. Часть его исходила от двери в кабинет.
     - Да. Подождите... Черт побери!
     Ева встала на колени, пытаясь восстановить дыхание, потом поднялась на ноги и, дождавшись, когда они перестанут дрожать, распахнула дверь.
     - Ну, что надо?
     - Вы не отвечаете на телефонные звонки, - быстро сказала Пибоди; ее лицо все еще светилось утренним румянцем. - Я пыталась... С вами все в порядке? Вы выглядите... нездоровой.
     - Я спала.
     - Ой, извините! - Пибоди расстегнула пальто. Ее последняя попытка сбросить вес сводилась к тому, что она выходила на станции метро за пять кварталов до работы и шла пешком. А в это утро зима решила напомнить о себе резким похолоданием. - Я пришла в управление и столкнулась в дверях с Уитни. Он направлялся в больницу.
     - Трухарт? - Ева схватила Пибоди за руку. - Он умер?!
     - Нет. Он пришел в сознание. Уитни сказал, что узнал об этом двадцать минут назад, и это самая приятная новость за последнее время. Вводимые ему лекарства помогают, у него нет паралича, и он находится сейчас в удовлетворительном состоянии.
     Напряжение последних часов слегка отпустило Еву, и она почувствовала нервную дрожь.
     - Слава богу, все хорошо. Мы зайдем к нему, когда поедем снимать допрос со Стайлса.
     - Многие в управлении бросились покупать цветы. Все очень хорошо относятся к Трухарту.
     - Ладно. Помоги мне, пожалуйста. - Ева села за стол. - Сделай кофе, я чувствую себя абсолютно разбитой.
     - Вы так и не уходили? Когда вы отсылали меня, вы сказали, что тоже собираетесь домой.
     - Я лгала. Так что с кофе? Кстати, я получила информацию от одного анонимного источника... Нам теперь надо побеседовать с Карли Лэндсдоун.
     Пибоди подошла к кофеварке и включила ее.
     - Полагаю, что вашей помощнице не следует интересоваться, как зовут этот анонимный источник?
     - Моей помощнице следует сделать мне кофе, пока я не перерезала ей глотку!
     - Я уже делаю, - пробормотала Пибоди. - Но почему вдруг сейчас возникла необходимость допрашивать Карли?
     - Мне только что удалось выяснить, что Ричард Драко - ее настоящий отец.
     - Но они же были... - На лице Пибоди отразилась целая гамма самых противоречивых чувств. - Вот черт!
     - Ты умеешь иногда быть очень красноречивой, - сказала Ева, принимая из ее рук кофе. - Мне надо положить на стол судье Ленинскому официальный запрос на разрешение проникнуть в закрытые файлы. Надо обязательно получить официальное разрешение, иначе... - Она замолчала, прерванная телефонным звонком.
     - Лейтенант Ева Даллас?
     Голос был незнакомый, в нем чувствовался легкий французский акцент.
     - Именно так.
     - Лейтенант Даллас, меня зовут Анна Карвелл. Я бы хотела поговорить с вами по очень важному делу. И как можно скорее.
     - Я искала вас, мисс Карвелл.
     - Я предполагала это. Вы смогли бы встретиться со мной в моем отеле? Я остановилась в "Паласе".
     -