мя для прогулки. Джек взял у портье купленный для него билет на экскурсию, вышел на улицу и по крутой улице спустился на площадь, в центре которой стоял памятник жертвам. Ангел возвышался над фигурами рыбаков, оплакивавших гибель "Лузитании". Замысел скульптора восхитил Бардетта. Бедная одежда, печальные лица. Люди, жившие за счет моря и скорбевшие о незнакомцах, которых оно поглотило. Очень по-ирландски и очень точно.
     В квартале отсюда стоял памятник "Титанику" и погибшим на нем ирландцам. Мемориал окружали магазинчики, со стен которых свисали корзины с цветами, что придавало этому грустному месту живописный вид. Наверно, это тоже было очень по-ирландски.
     Вдоль переулков, карабкавшихся к вершинам внушительных холмов, стояли крашеные домики, двери которых выходили либо прямо на улицу, либо в крошечные палисадники.
     В водах бухты отражалось безоблачное голубое небо. У мола выстроились катера и яхты. В брошюре для туристов указывалось, что именно от этого мола в свое время отправлялись лайнеры знаменитых пароходных компаний "Уайт Стар" и "Кунард".
     Джек спустился к причалу и начал внимательно изучать экскурсионный кораблик Салливанов. Тот был рассчитан примерно на двадцать человек; ярко-красный тент, делавший его похожим на прогулочную яхту, защищал пассажиров от солнечных лучей. "Или от дождя", - подумал Джек, вспомнив слова официанта. Сиденья тоже были красными, что создавало яркий контраст с белоснежным корпусом. На борту красными буквами было выведено: "Морская дева".
     На палубе стояла женщина. Джек следил за тем, как она проверяет спасательные жилеты, подушки на сиденьях и что-то отмечает в тетради. На ней были потертые джинсы и ярко-голубой свитер с засученными рукавами. Женщина выглядела хрупкой и стройной. Из-под синей шапочки на плечи падал водопад рыжих вьющихся волос. Лицо женщины частично скрывали темные очки и козырек, но то, что оставалось на виду - полные губы без следов помады и решительный подбородок, - Джеку понравилось. Она двигалась быстро и уверенно, хотя кораблик покачивало с боку на бок, и продолжала инвентаризацию на капитанском мостике.
     "Конечно, это не Малахия Салливан, но все же ниточка к нему", - подумал Джек.
     - Эй, на "Деве"! - Бардетт стоял на причале и ждал, когда женщина обернется и заметит его.
     - Эй, на причале! Что вы хотели?
     - Я на экскурсию! - Джек вынул из кармана путевку и поднял ее вверх. - Можно подняться?
     - Да, конечно. Но до отправления еще двадцать минут. Она сунула тетрадь под мышку, подошла к борту, готовясь протянуть Джеку руку, но тут же поняла, что ему это не требуется. Бардетт прекрасно владел своим телом и был хорошо сложен.
     Потертая куртка из мягкой кожи сидела на нем как влитая. Это ей тоже понравилось. У нее была слабость к дорогим вещам.
     - Отдать это вам? - спросил Джек.
     - Да. - Она взяла билет, раскрыла тетрадь и нашла страничку со списком пассажиров. - Мистер Бардетт, верно?
     - Да. А вы...
     Она подняла взгляд, снова сунула тетрадь под мышку и пожала протянутую им руку.
     - Ребекка. Сегодня я буду вашим капитаном и экскурсоводом. До отплытия мне нужно заварить чай, так что я вас оставлю. Будьте как дома. Прекрасный день для морской прогулки. Я постараюсь, чтобы вам понравилось.
     "Не сомневаюсь, - подумал Джек. - Ребекка Салливан, или просто Бекка. Рука у нее была маленькая, но сильная. И голос как у сирены, обольщавшей Одиссея".
     Она положила тетрадь на место и прошла на корму, превращенную в маленький камбуз. Когда Джек пошел следом, Бекка обернулась и дружески улыбнулась ему.
     - Вы впервые в Кобе?
     - Да. Тут замечательно.
     - Верно. - Она поставила чайник на единственную горелку и вынула чайные принадлежности. - Мы считаем Коб одной из жемчужин Ирландии. Во время экскурсии я расскажу вам его историю. Вы из Америки, верно?
     - Да. Из Нью-Йорка.
     - Похоже, в последнее время на Нью-Йорке свет клином сошелся...
     - - Простите, не понял.
     - Не обращайте внимания. - Ребекка небрежно пожала плечами. - Сегодня утром в Нью-Йорк улетел мой брат.
     "Вот черт!" - подумал Джек, но сумел сохранить бесстрастное выражение лица.
     - У него отпуск?
     - Нет, дело. - Она сняла очки, зацепила их за воротник свитера и начала заваривать чай.
     Теперь у Бардетта появилось время присмотреться к ней. Девушка была красивой. Холодные светло-зеленые глаза, чудесная мраморная кожа. И пахло от нее персиками и медом. Джек был достаточно близко, чтобы ощутить это.
     - Впечатляющий город Нью-Йорк, правда? Толпы людей, небоскребы. Мне бы хотелось посмотреть на него самой... Прошу прощения, на причале собрался народ. Нужно начинать посадку.
     Джек остался на корме, не сводя с нее глаз.
     Здороваясь с пассажирами, Ребекка ощущала на себе его взгляд. Когда все оказались на борту, она представилась и перечислила необходимые правила безопасности. И отчалила, когда церковные колокола начали бить полдень.
     Она помахала рукой пареньку, отдавшему швартовы, отвалила от причала и вывела корабль в бухту. Потом взяла штурвал
     Одной рукой и объявила в микрофон:
     - Дальше вас будет развлекать моя мать Эйлин. Она родилась здесь, в Кобе, как и ее родители, а также дедушки и бабушки. Поэтому она прекрасно знает эти места и их историю. Я и сама кое-что знаю, так что после окончания лекции отвечу на ваши вопросы. Сегодня чудесный день, так что прогулка будет приятной. Надеюсь, она придется вам по вкусу.
     Ребекка включила пленку с рассказом матери и в который раз принялась слушать его. Эйлин описывала красивую естественную гавань Коба, которая долго служила портом, где в эпоху наполеоновских войн собирался британский флот, а потом - покидавшие страну эмигранты. Тем временем Ребекка вела теплоход так, чтобы пассажиры могли полюбоваться городком со стороны моря, оценить его очарование, улицы, круто поднимавшиеся к огромному кафедральному собору в неоготическом стиле.
     "Умно и изящно, - подумал Джек. - И удивительно просто.
     Дочь умела управлять кораблем, а мать умела читать лекцию как сказку". Правда, для себя Бардетт не узнал ничего нового. Он уже тщательно изучил эту местность. Но голос из колонки звучал так дружески, так задушевно. Это был дар свыше.
     Плавание действительно выдалось спокойным, без всяких накладок. Когда Эйлин начала рассказывать о событиях седьмого мая, Джек представил их себе во всех деталях. Солнечный весенний день, огромный лайнер величественно скользит по морю, на палубе собрались пассажиры и любуются побережьем Ирландии.
     А потом к правому борту "Лузитании" устремляется тонкий пенный след торпеды. Первый взрыв под капитанским мостиком. Потрясение, смятение. Ужас. И тут же второй взрыв, ближе к носу. Катастрофа, свалившаяся на невинных пассажиров и моряков как снег на голову; паника среди беспомощных людей. Двадцать минут трусости и героизма, спасения и гибели.
     - Из смерти и трагедии, - говорила Эйлин, - рождались жизнь и надежда. Мой прадед тоже плыл на "Лузитании", но слава богу, спасся. Его доставили в Коб и поручили заботам красивой девушки, которая впоследствии стала его женой. Он осел в Кобе, тогда называвшемся Куинстауном. Именно поэтому я и рассказываю вам о том страшном дне. Оплакивая мертвых, мы учимся радоваться жизни и уважать перст судьбы...
     "Интересно", - подумал Джек. Всю оставшуюся часть экскурсии он не сводил глаз с Ребекки. Она отвечала на вопросы, шутила с пассажирами, предлагала детям постоять за штурвалом. Для нее это должно было быть привычным делом, даже скучным. Но у Ребекки все получалось свежо и весело.
     "Еще один дар, - подумал Джек. - Похоже, у Салливанов их было множество".
     Он и сам задал пару вопросов, желая напомнить Ребекке о своем существовании. Когда кораблик снова пришвартовался к причалу, Бардетт решил, что не напрасно потратил деньги. Ребекка помогла пассажирам сойти на берег и сфотографировалась с ними на прощанье. Удостоверившись, что он последний, Джек сказал:
     - Великолепная была экскурсия.
     - Я рада, что вам понравилось.
     - У вашей матери настоящий талант рассказчика.
     - Да. - Довольная Ребекка повернула кепку козырьком назад. - Ма пишет тексты для путеводителей и рекламных объявлений.
     - Вам предстоит еще одно плавание?
     - Нет. Теперь завтра.
     - Я собирался сходить на кладбище. Мне может понадобиться гид.
     - Для этого, не нужен гид, мистер Бардетт. Там есть указатели, на которых все изложено.
     - Вы знаете больше, чем любой указатель. К тому же я люблю компанию.
     Ребекка поджала губы и смерила его взглядом.
     - Так вам нужен гид или компания? - уточнила она.
     - Если вы пойдете со мной, у меня будет и то и другое. Ребекка засмеялась:

***

     - Ладно, я пойду с вами. Но сначала нам нужно кое-что купить.
     Она купила цветы. Их было так много, что Джеку пришлось помочь ей нести букеты. Ребекка казалась хрупкой, но взбиралась на холмы без всяких усилий и прошла четыре километра без  в потрепанной бумажной обложке. "Малого нужно просветить", - думала она. Люди, которые читали Джеймса Джойса для собственного удовольствия, ей не подходили.

***

     Гедеон наверняка думал, что она за всю свою жизнь не прочитала ни одной книги.
     Так вот он ошибался. Она любила читать не меньше его, но не собиралась тратить свободное время на то, чтобы продираться сквозь полные метафор джунгли тоски и отчаяния. Пусть это делает Ловкач, который до того ирландец, что у него даже кровь зеленого цвета.
     На их остановке Клео молча встала. Она дулась и не заметила, как Салливан обводил взглядом шедших мимо и прикрывал ее своим телом. По тоннелю они прошли на другую линию.
     - Не думаю, что кто-то идет за нами, - тихо сказал он. Звук его голоса заставил Клео вздрогнуть. Она разозлилась так, что забыла о своем решении только фыркать в ответ.
     - Никто не знает, что мы у Тайи, потому и не идет.
     - Они могут не знать, что мы у Тайи, но кто-то может следить за ее домом. Я не хотел бы навести на нее этих людей. И тем более не хотел бы, чтобы они увязались за нами.
     Гедеон был прав. Клео вспомнила, что именно так она подставила Мики.
     - Может быть, мне броситься под поезд? Тогда ты будешь доволен?
     - Не перегибай палку. Это полностью нарушило бы все наши планы. Подожди, пока мы не заберем статуэтку из банка.
     - Это все, что тебе нужно!
     Платформа задрожала от шума приближавшегося поезда.
     - Эта мысль должна тебя успокаивать.
     Клео влетела в вагон и плюхнулась на сиденье. Гедеон сел напротив, открыл книгу и начал читать. И читал, хотя это было нелегко. Поезд дергало так, что слова расплывались. Он напомнил себе, что спорить с ней бессмысленно. Тем более на людях. Нужно добраться до банка, получить Судьбу и доставить ее к Тайе. Тихо и незаметно.
     После этого можно будет устроить хорошую ссору. Правда, Гедеон сомневался, что это имеет смысл. Да, они были близки, но это не мешало им оставаться чужими друг другу. Людьми из разных мест, с разными взглядами на жизнь. И с разными целями.
     Его главной целью, если можно так выразиться, была Лахесис. Следовательно, эта часть его путешествия подходила к концу. Гедеону хотелось вернуться в Коб, очутиться в эллинге и поскорее заняться любым делом, которое помогло бы ему потратить лишнюю энергию и спустить пар. Но вторая Судьба была только одной из трех, и Гедеон догадывался, что родной дом он увидит не скоро.
     На нужной станции Клео вышла на платформу и быстро двинулась вперед. Казалось, она куда-то безумно спешила. Но поскольку все остальные вели себя так же, никто не обращал на это внимания. Она буквально летела по улицам; Гедеон с трудом поспевал за ней.
     Когда она добралась до дверей банка, Гедеон забыл, что клялся не прикасаться к Клео, и взял ее за руку.
     - У тебя такой вид, словно ты хочешь вцепиться кому-то в глотку. Люди это заметят.
     - Ловкач, это Нью-Йорк. Тут никто ничего не замечает.
     - Остынь, Клео. Если хочешь ссоры, будет тебе ссора. Но сейчас остынь.
     Его рассудительность и умение держать себя в руках были невыносимы.
     - Ладно. - Она заставила себя кисло улыбнуться. - Уже остыла.
     - Я подожду снаружи.
     Гедеон следил за уличным движением, людьми и машинами. Никто не обращал на него внимания, и Салливан сделал вывод, что жизнь в таком шумном и многолюдном городе имеет и свои преимущества. Но тут на пороге снова показалась Клео.
     Она кивнула ему и постучала пальцами по сумке на длинном ремешке. Гедеон подошел, и сумка с ее ценным содержимым оказалась между их телами.
     - Обратно мы поедем на такси, - сказал он.
     - Ладно. Но по дороге придется сделать остановку. Тайя дала мне взаймы две сотни. Я должна купить кое-что из одежды.
     - Сейчас не время ходить по магазинам.
     - Я не хожу по магазинам, а покупаю. До Пятой авеню отсюда рукой подать. - Она тут же помчалась вперед; Гедеону оставалось лишь подчиниться. - Там мы убедимся, что за нами нет "хвоста", я куплю пару рубашек и джинсы, мы возьмем такси и поедем домой. И тогда я с наслаждением сожгу ту одежду, которую ношу с самой Праги.
     Гедеон мог бы поспорить, но он славился своим умением просчитывать варианты. Вариантов было два. Либо силой затащить Клео в такси и сидеть на ней до самого дома, либо дать этой идиотке полчаса и позволить сделать то, что она считает необходимым.
     - Вот за что я ненавижу это место, - пробормотала Клео, как только они вошли в магазин. - Тут слишком... многолюдно.
     Гедеон не отходил от нее ни на шаг. У Клео было большое искушение схватить что-нибудь с вешалки и отправиться в примерочную. Просто чтобы посмотреть, пойдет ли он за ней. С него станется.
     Она взяла лишь то, что считала абсолютно необходимым. Две майки с короткими рукавами, одну с длинными, джинсы, свитер и рубашку. Все черное. Общая сумма составила двести двенадцать долларов пятьдесят восемь центов.
     - С арифметикой у тебя неважно, верно? - спросил Гедеон, когда она чертыхнулась себе под нос.
     - Могу добавить. Не хочу привлекать к себе внимание. - Клео вывернула содержимое сумочки, но не хватало еще восьми долларов и двадцати двух центов. - Ты не дашь мне взаймы?
     Он дал ей десятку и протянул руку за сдачей.
     - Тут меньше двух долларов. - Клео сунула монеты в его ладонь и перевесила сумку на другое плечо, - Я обанкротилась.
     - Вычтешь восемь долларов двадцать два цента из той суммы, которую я должен тебе за сережки. Я поищу такси.
     - Остряк-самоучка.
     - Если тебе нужен мужик с толстым бумажником, поищи его в другом месте. Думаю, долго искать не придется.
     Больше Клео ничего не сказала. Помешал комок в горле. Хотя Гедеон по-прежнему держал ее за предплечье, она подошла к краю тротуара и подняла руку.
     - Извини...
     - Заткнись! - выдавила она. - Мы оба знаем, что ты обо мне думаешь, так что замнем для ясности.
     Клео поблагодарила неведомого бога жалости, пославшего ей свободное такси. Забравшись в машину, она назвала адрес Тай и.
     - Ты не знаешь, что я о тебе думаю. И я тоже. Когда они вошли в квартиру, Клео хотела отправиться в свою временную спальню, но Гедеон остановил ее.
     - Сначала давай посмотрим на статуэтку.
     - Хочешь посмотреть? - Она ткнула Салливана сумочкой в живот с такой силой, что у бедняги перехватило дыхание. - На!
     Клео дошла до середины коридора и вдруг остановилась как вкопанная.
     - Послушай, Клео...
     Она подняла руку и отчаянно замотала головой.
     - Тихо! - прошипела Клео и показала пальцем на спальню Тайи. - Они там!
     - Кто? - У Гедеона потемнело в глазах. Анита Гай и ее бандиты? Здесь?
     - О господи, Ловкач, открой уши!
     И тут он услышал короткий сдавленный вскрик, который мог означать только одно.
     - Вот это да! - Гедеон с трудом сдержал смех. - Какого черта мы тут делаем? - прошептал он, невольно улыбнувшись Клео. - Я не могу стоять здесь и слушать, как мой брат развлекается с Тайей. Это обидно.
     Клео подкралась к двери спальни и прижалась к ней ухом.
     - Думаю, они закончат не скоро. Конечно, если твой брат не из тех парней, которые живут по принципу "сунул, вынул и бежать".
     - Понятия не имею. И как-то не хочу выяснять. Давай поднимемся в садик на крыше.
     - Вперед, Тайя! - сдерживая смех, пробормотала Клео, когда они возвращались к лифту. Расхохоталась она только в кабине.
     - Как ты думаешь, они нас слышали?
     - Думаю, что они бы не услышали даже взрыв ядерной бомбы.
     Наверху Клео уселась на стул и задрала длинные ноги на спинку другого стула.
     Гедеон вынул Судьбу из ее сумки и поднял вверх. Статуэтка засверкала в лучах солнца.
     - Ничего особенного, - проворчал Гедеон, - хотя довольно симпатичная и искусно сделанная; Тебе следовало ее почистить.
     - Это только одна из трех, - напомнила ему Клео. Гедеон прищурился и посмотрел на солнечные зайчики, которые отбрасывали темные стекла ее очков.
     - Да. Но она у нас, а не у Аниты. Это средняя. Та, которая измеряет. Думает, сколько времени продлится эта жизнь. Пятьдесят лет? Пять? Восемьдесят девять и три четверти? Чем можно мерить жизнь? Ты когда-нибудь думала об этом?
     - Нет смысла. Это все равно ничего не изменит.
     - Не изменит? - Гедеон повертел статуэтку в руке. - А я считаю, изменит. Если заранее думать над тем, что ты сделаешь, а что нет, это может сильно повлиять на твою жизнь.
     - А что будет, если во время этих раздумий ты попадешь под автобус?
     Гедеон прислонился к стене и стал изучать Клео, сидевшую в окружении цветочных ваз и горшков с зеленью.
     - Значит, именно поэтому ты не сказала мне о ней? Потому что для тебя это всего лишь средство свести концы с концами?
     - Ты забыл, что вы сами хотели продать ее?
     - И продадим. Но сейчас я держу в руке не только деньги. И чувствую это гораздо острее, чем раньше.
     - Я не собираюсь говорить о Мики! - Голос Клео дрожал, срывался, и ей стоило большого труда справиться с ним. - И не собираюсь снова просить прощения за то, что я сделала. Ты получил то, чего хотел, а заодно и попользовался мной. Так что жаловаться тебе не на что.
     Гедеон стоял и вертел в руках статуэтку.
     - А что получила ты, Клео?
     - Убралась из Праги! - Она вскочила. - Вернулась домой и скоро получу хорошие деньги. Что бы ты ни думал обо мне, я не собираюсь продаваться какому-нибудь богатому малому. Да, я занималась стриптизом, но не мошенничала. И я не такая дура, чтобы позволить какому-нибудь подонку вроде Сидни снова надуть меня, обобрать и бросить, как это случилось в Праге.
     - Кто такой Сидни?
     - Еще один ублюдок из нескончаемой череды аферистов, к которым меня так и тянет. Но осуждать его не стану: я сама сваляла дурака. Он морочил мне голову, а я поверила. Говорил, что является совладельцем пражского театра, что они ставят шоу и ищут опытную танцовщицу, которая сможет поставить номера и согласится вложить деньги в это дело. На самом деле ему было нужно кого-то облапошить и, может быть, где-то скрыться. Так вот, со мной он получил и то и другое. Черт побери, я клюнула на приманку, потому что хотела попробовать что-то новенькое. Сделать себе имя на Бродвее мне не удалось, и я решила сделать его в Европе.
     - Ты любила его?
     - Эх ты, неисправимый романтик! - Клео отбросила назад волосы, встала и подошла к ограждению. Темные волосы рассыпались по спине, глаза были защищены солнечными очками, губы раздвинуты в циничной усмешке. - Он был красивый тип, но ни о какой любви не могло быть и речи. Наверное, я была без ума от мысли о том, что мне дадут шанс стать хореографом.
     Несколько дней я прожила в Праге как королева, а однажды утром проснулась и обнаружила, что он обчистил меня. Забрал все мои деньги, кредитные карточки и оставил счет за гостиницу, который я смогла оплатить лишь тогда, когда заложила часы и два кольца, которые были на мне.
     - Ты обращалась в полицию? В посольство?
     - О боже, Гедеон, какой ты наивный! К тому времени е