а смешивал предобеденные мартини.
   Семейный час. Кэйси  сморщилась.  Она  вспомнила  о  своих  обедах  с
дедушкой. Сколько смеха, споров. О шумных застольях  в  колледже,  когда
интеллектуальные беседы вдруг неожиданно сменяются веселой  болтовней  о
самых банальных вещах. Она вспомнила о  совершенно  невозможной  еде  на
раскопках. "Неужели это деньги так заставляют вести себя? -  усмехнулась
она про себя. - Или кому-то и впрямь это может быть по вкусу?"
   Кэйси   подождала,   пока   Элисон   с   трудом   продерется   сквозь
заключительные музыкальные дебри, и вошла в гостиную.
   - Привет, - сказала она, - знаете, тут можно заблудиться,  ходить  по
дому и не встретить ни одной живой души.
   - Мисс Уайет, вам следовало нажать кнопку звонка и кто-нибудь из слуг
тут же проводил бы вас до гостиной.
   - Спасибо, буду знать. Но я все-таки нашла дорогу сама. Надеюсь, я не
опоздала?
   - Совсем нет, - ответил Джордан.  -  Я  только  что  начал  смешивать
коктейли. Как насчет мартини? А может,  вы  посвятите  меня  в  тонкости
употребления текилы?
   - А что, она уже есть?
   И Кэйси, улыбаясь, подошла к нему.
   - Вот это мило. Давайте я смешаю. - И взяла у него из рук бутылку.  -
Смотрите внимательно.  Я  собираюсь  открыть  вам  старинный,  тщательно
оберегаемый рецепт.
   - У Кэйси дедушка доктор, - внезапно выпалила Элисон.
   Беатриса недовольно перевела взгляд на внучку.
   - Кто это Кэйси, дорогая? - спросила она слегка  раздосадован  но.  -
Какая-нибудь твоя школьная подруга?
   Кэйси увидела, как Элисон вспыхнула.
   - Это я Кэйси, миссис Тейлор, - ответила она  беспечно.  -  А  теперь
хорошенько выжмите лимон, - обратилась она к Тейлору, потом продолжила:
   - Я просила Элисон называть меня по имени, миссис Тейлор.  Не  хотите
ли попробовать, что получилось, Джордан?
   И, не дожидаясь ответа, налила два стакана. Она улыбнулась  Беатрисе,
отпила немного и снова обратилась к Тейлору:
   - Здорово разбирает, правда? Он взглянул на нее и тоже отпил.
   - Чудесно, - почти пропел он, - и, так неожиданно.
   Она тихонько рассмеялась, зная, что он имеет в виду ее,  а  вовсе  не
вкус текилы. А Джордану снова захотелось коснуться ее волос, но пришлось
сдержать себя.
   - А вам хотелось бы заранее знать, что вас ждет?
   - О, честное слово, нет, - моментально парировала  она,  -  я  люблю,
чтобы в жизни были сюрпризы. А вы, Джордан?
   - У меня на этот счет нет определенного мнения, - и  он  чуть  слышно
звякнул  стаканом  о  ее  стакан.  -  Значит,  пьем  за  неожиданное,  -
проговорил он. - Здесь и сейчас.
   Кэйси была не совсем уверена, что согласна с  ним,  но  подняла  свой
стакан.
   - Здесь и сейчас, - повторила она.

***

   Все последующие дни Джордан заставлял себя серьезно  работать.  Гарри
оказался прав:
   Кэйси, несомненно,  была  знатоком  в  своем  деле.  Она  была  также
постоянной  причиной  его  беспокойства.  От  нее  исходила  вибрирующая
сексуальность, хотя она не предпринимала ничего,  чтобы  его  возбудить.
Одежду носила самую обычную, не заботясь хотя бы о минимуме косметики.
   Он смотрел, как она сидит  на  подоконнике  в  его  кабинете.  Солнце
купалось в ее волосах цвета, так любимого Тицианом. Она все еще  была  в
шортах, в которых делала пробежки по утрам, и снова  босая.  На  среднем
пальце ее правой руки слабо светилось тоненькое золотое колечко. Джордан
уже заметил его раньше, и теперь ему хотелось знать, кто ей подарил  его
и почему. Вряд ли она сама  покупает  себе  драгоценности.  Похоже,  она
вообще о них не думает. Он с трудом оторвался от  мыслей  о  ней  как  о
женщине и сосредоточил внимание на том, что она говорила.
   - Особенное место в ритуальной жизни индейцев занимал так  называемый
солнечный танец. - Она произнесла это тихо и  убедительно,  как  обычно,
когда рассказывала о подобных вещах. - Танцующий  втыкал  себе  в  грудь
стрелы и привязывал их к шесту, вокруг которого исполнял пляску,  пел  и
молился богам, чтобы они ниспослали ему видения. Так продолжалось,  пока
все стрелы не вырывались из тела.  Это  было  испытание  мужества.  Воин
должен был доказать и себе, и всему племени, что он  храбр  и  вынослив.
Таковы были их обычаи.
   - Вы это одобряете? - несколько удивленно спросил Джордан.
   Кэйси ответила не задумываясь. Видимо, ее не в первый раз  спрашивали
об этом.
   - Но это не мое дело что-то одобрять  или  порицать.  Я  исследую.  Я
наблюдаю. Вы писатель, и, полагаю, у вас может быть  другое  мнение.  Но
если вы собираетесь написать об этом, то постарайтесь понять их мотивы.
   Отодвинув книги, чтобы не мешали, она уселась на стол.
   - Если человек мог вынести такую боль, которую  он  еще  и  сам  себе
причинял, разве мог он не быть бесстрашным в бою? Беспощадным и жестоким
к врагам? Главным было, чтобы выжило племя, этому все и подчинялось.
   - Да, и тем самым сохранялась культура, - сказал Джордан и кивнул:
   - Я понимаю вашу точку зрения.
   - Существенной чертой этой культуры были видения и  сны.  Мужчины,  у
которых случались особенно яркие сновидения, становились шаманами.
   И, повернувшись, она стала рыться в книгах.
   -  Подождите,  где-то   здесь   есть   хорошая   иллюстрация.   Племя
черноногих... Вот бы вспомнить, в какой это книге.
   - А вы левша, - заметил он.
   - М-м-м? Нет, я одинаково владею обеими руками.
   - Это как раз все объясняет, - сказал он сухо.
   - Что?
   - Все, связанное с вами, - неожиданно. Кэйси  рассмеялась.  Ее  смех,
казалось, взволновал его.
   - Вы почаще это делайте.
   - Что именно?
   - Смейтесь. У вас замечательный смех.
   Он улыбался, глядя на нее, и улыбка действовала на Кэйси возбуждающе.
Уже несколько дней она справлялась, и  довольно  успешно,  с  чувствами,
рвущимися наружу. Достав сигарету, Кэйси поискала вокруг спички.
   - Но если мы  будем  слишком  часто  смеяться,  ваша  матушка  станет
лагерем у дверей кабинета.
   Он смотрел, как она роется в бумагах.
   - Но почему же?
   - Да перестаньте, Джордан. Она явно  считает,  что  я  собираюсь  вас
соблазнить, а потом улизнуть с половиной вашего состояния.  У  вас  есть
чем зажечь сигарету? - раздраженно спросила она.
   - А вас не интересует ни то и ни другое?
   - Мы с вами деловые партнеры, - ответила она резко, продолжая  шарить
по столу в поисках спичек. Нервы понемногу начинали гудеть, как провода.
- И хотя вы сами по себе очень мне симпатичны, деньги как раз то  самое,
что свидетельствует против вас.
   - Неужели? - Джордан встал и подошел к ней. - Нормальных людей деньги
скорее привлекают.
   В голосе его звучала досада, Кэйси вздохнула и  повернулась  к  нему.
Для них обоих будет лучше поговорить без обиняков.
   - Норма, Джордан, вещь весьма относительная. "
   - Это слова антрополога.
   - У вас глаза темнеют, когда вы сердитесь. Вам это  известно?  Деньги
иметь очень приятно, никто не спорит. Но у них  есть  свойство  искажать
реальность.
   - Какую реальность?
   - Я хочу сказать только одно, - и Кэйси откинулась назад, опершись  о
стол рукой, - люди с вашими деньгами никогда не видят жизнь  такой,  как
она есть на самом деле, какой является для большинства -  для  тех,  кто
каждый день должен думать о хлебе насущном, о бюджете,  кредиторах,  обо
всей этой, знаете ли, тщете  земной.  Вы  избавлены  от  подобных  забот
настолько, что едва ли вообще помните о таких вещах.
   - И, по-вашему, это недостаток?
   - Нет, этого я не говорила.
   - Не ваше дело одобрять или осуждать?  Кэйси  сдула  с  лица  волосы,
лезущие в глаза. Как это ее угораздило впутаться в такой разговор?
   - Оставим в покое мои проблемы. А сами  вы  разве  не  считаете,  что
деньги легко  изолируют  от  повседневных  забот,  а  заодно  и  простых
человеческих чувств?
   - Ладно, хватит, - сказал он и вдруг с силой притянул ее  к  себе.  -
Давайте-ка проверим вашу теорию изоляции, в особенности от, как  это  вы
там выразились, "простых человеческих чувств".
   И он приник к ее рту. То не был поцелуй, которого она могла  ожидать.
То был голодный поцелуй  собственника,  и  он  требовал  немедленного  и
такого же безудержного ответа. Мгновение она пыталась сопротивляться. Ее
рассудок восставал самым  решительным  образом.  Но  по  телу  пробежала
горячая волна. Она услышала свой стон и крепче прижалась к Джордану.
   В том, как он завладел ее ртом, было что-то  дикое,  необузданное.  В
поцелуе не было ни следа нежности. Он  настойчиво  требовал  ответа,  он
упивался своей властью и желал большего. И Кэйси сдалась.  Предательская
слабость, охватившая ее, не оставляла ей выбора.
   Он слегка отодвинулся, и она тоже отпрянула, стараясь овладеть собой.
   - Нет.
   Он снова крепко ее обнял.
   - Я еще не нацеловался.
   И опять он неистовствовал и владел ею. Он буквально вырывал у нее то,
что она еще не готова была отдать. Кэйси снова пыталась вырваться из его
объятий, но, не справившись с собой, уже обнимала его  и  хотела,  чтобы
поцелуй никогда не кончался.
   Он грубо сжал ее грудь. Пальцы у него  были  длинные,  тонкие,  и  ей
показалось, что кожу обожгло. Это было больше чем  удовольствие,  больше
чем страсть. Их она чувствовала и прежде. Было во всем этом нечто такое,
чего она еще никогда не испытывала. Новое ощущение пугало ее, заставляло
болезненно вздрагивать и отвечать ему со все  большим  пылом.  А  потом,
когда  она  ощутила,  что  сейчас  начнется  настоящее  безумие,  он  ее
отпустил.
   Кэйси смотрела на Джордана  во  все  глаза.  Кровь  стучала  в  ушах,
бушевала  в  теле.  Она  все  еще  дрожала,  все  еще  ощущала  жар  его
неистовства на своих губах.
   - В первый раз вижу, что ты потеряла дар речи, - проговорил  Джордан.
Его пальцы поглаживали, ласкали ее шею, и Кэйси ощутила прилив желания с
новой силой.
   - Вы меня просто удивили.
   Она выскользнула из его объятий и отступила на шаг. Да, обо всем этом
она еще  подумает,  но  сейчас  не  время.  Сейчас  надо  снова  обрести
равновесие.
   А он внимательно за ней наблюдал. Ему нравилось, что  он  нарушил  ее
ироничное спокойствие. Но и сам он был возбужден не меньше. Он  даже  не
подозревал о том, как сильно ее хочет, пока не прикоснулся к ней.
   - Я это введу в обыкновение - удивлять тебя.
   Она обернулась и опять взглянула на него в упор.
   - Меня не так-то легко удивить, и в мои планы не  входит  интрижка  с
вами, Джордан.
   - Ну что ж, от этого все будет только интереснее, потому  что  я  как
раз рассчитываю на нечто подобное.
   "Я ошиблась в своих предположениях, - подумала Кэйси. - Он  вовсе  не
так  уж  связан  условностями.  Под  светским  лоском  скрывается  нечто
непреклонное и жесткое. Надо вести  себя  поосторожнее".  Она  заставила
свой голос звучать спокойно:
   - Кажется, я собиралась показать вам удачную иллюстрацию?
   Но он вырвал книгу у нее из рук и захлопнул ее.
   - Сначала о главном. Как насчет того, чтобы завтра взять день  отдыха
и отправиться в плавание?
   - В плавание? - осторожно переспросила она, - только вдвоем, вы и я?
   - Да, именно это я и имею в виду. Обещание свободы  после  нескольких
дней заточения в душном доме - возможность быть с ним подальше от работы
- была соблазнительна. Слишком соблазнительна. Она покачала головой:
   - Не думаю, что это будет разумно.
   - Но ты мне не кажешься женщиной, которая всегда поступает разумно.
   Его рука скользнула вдоль ее щеки.
   - Однако на этот раз я поступлю именно  так,  в  виде  исключения.  Я
действительно не хочу, чтобы вы мной увлеклись.
   Но пульс ее зачастил как сумасшедший, не соглашаясь с таким решением.
   Джордан нежно поцеловал ее в висок.
   - Пойдем со мной, Кэйси. Я ужасно хочу  вырваться  из  этой  комнаты,
прочь от всех этих книг.
   "Ну, может быть, только один раз", - подумала она.

***

   Яхта оказалась совсем такой, как  она  ожидала:  быстрой,  роскошной,
блестящей. Ей было приятно видеть, что  Джордан  с  легкостью  управляет
судном длиной в пятнадцать  футов.  Сразу  видно  опытного  моряка.  Она
сидела на носу, ей хотелось видеть,  как  яхта  разрезает  водную  гладь
океана. "Вот куда он бежит спасаться, когда мир, в котором  он  заточен,
становится для него слишком тесным и душным", - размышляла Кэйси.
   Джордан был обнажен до пояса и выглядел замечательно. В  руках  и  во
взгляде чувствовалась сила и уверенность в себе. Интересно, каково это -
заняться с ним  любовью?  Она  сидела  по-турецки  на  мягкой  скамье  и
внимательно за ним наблюдала. Какие чудесные руки!
   Ветер  овевал  ее  со  всех  сторон,   но   она   представляла   себе
прикосновения Джордана. "Он будет требовательным  любовником,  -  решила
она, вспомнив, как агрессивен был его поцелуй. И свое ответное волнение.
- Но.., всегда есть это "но", хотя я не понимаю почему.  И  не  уверена,
что хочу это знать".
   Джордан обернулся и поймал ее взгляд.
   - О чем ты думаешь?
   - Да так, фантазии, не стоящие внимания, - ответила и  покраснела.  -
Ой, чудо какое! - Кэйси увидела стаю дельфинов. Они прыгали и  ныряли  и
снова подпрыгивали в волнах. - Ну разве они не замечательные?!
   Она встала, чтобы не потерять равновесия, оперлась  на  его  плечо  и
наклонилась над водой.
   - Если я была бы русалкой, то сейчас бы плавала с ними.
   - А ты веришь, что русалки существуют, Кэйси?
   - Конечно, - и она улыбнулась. - А вы?
   - И это спрашивает ученый? - Он положил руку ей на бедро.
   - А потом вы скажете, что и Санта-Клауса  нет?  У  вас  для  писателя
недостаточно бойкое воображение.
   И  Кэйси  глубоко  вдохнула   морской   воздух.   Она   хотела   было
отодвинуться, но он схватил ее за руку. Яхта  качнулась,  и  пальцы  его
сжались, удерживая  штурвал  в  равновесии.  "Не  обращай  внимания",  -
сказала она себе, стараясь никак не ответить на его прикосновение.
   - Подумайте-ка об этом за ленчем, - добавила она вслух.
   - Проголодалась?
   Он улыбнулся и встал. Его руки скользнули вверх и легли ей на плечи.
   - Да, я всегда хочу  есть.  Интересно,  что  Франсуа  положил  в  эту
корзину?
   - Через минуту увидишь, - ответил он и прижался губами к ее рту.  Это
был совсем другой поцелуй, не тот, что вчера. Уверенность в себе  отнюдь
не покинула Джордана, но сегодня губы  его  были  нежны  и  медлительны.
Кэйси чувствовала, как печет солнце, как порывистый ветер хлещет вокруг.
В воздухе пахло солью. Над их головами надувались и хлопали паруса.
   Голова  сладко  кружилась.  Ах,  боже  мой,  ну  это  непростительная
слабость! Она очень осторожно высвободилась из его рук.
   - Джордан, - начала она и запнулась, переведя дыхание.
   Он улыбнулся И ласково погладил ее плечи.
   - Вы очень довольны собой, да? - заметила Кэйси, успокоившись.
   - Если честно, то очень.
   Он отпустил ее и стал опускать парус. Кэйси оперлась на  поручни,  не
предложив помочь.
   - Джордан, я, возможно, произвела на вас ложное впечатление.
   Теперь она заговорила более свободно и беспечно:
   - Я сказала, что не являюсь убежденной старой девой. Но я не ложусь в
постель с кем попало.
   Он даже не взглянул на нее:
   - Но я не "кто попало".
   Она откинула назад волосы со лба.
   - Похоже, комплексы вас не мучат?
   - Да, я как-то не замечал. А откуда у тебя это кольцо?
   Кэйси взглянула на руку.
   - Кольцо моей матери. А почему вы спросили?
   - Просто из любопытства. Он поднял корзину.
   - Так, давай посмотрим, какими припасами снабдил нас Франсуа?

Глава 3

   Дни  вечного  лета  в  Палм-Спрингс  были  зелено-золотистыми.   Небо
оставалось безоблачным, дыхание пустыни сухим и теплым.
   Для Кэйси эта неизменность казалась безысходной и удушающей. Особенно
ее  возмущала  незыблемая  рутина  домашнего  обихода.  Все  в  особняке
Тейлоров совершалось как бы по накатанной колее, слишком уж гладко,  без
сучка и задоринки. Все было так округло, никаких внезапных  поворотов  и
острых углов. Если что и могло вывести Кэйси из себя, так  это  как  раз
совершенная упорядоченность бытия. Условия  человеческого  существования
всегда оставляли желать  лучшего.  Это  Кэйси  понимала  и  готова  была
принять. Но в тейлоровской резиденции все казалось безукоризненным.
   Они с Джорданом работали ежедневно. Кэйси сознавала, что ее не совсем
аккуратный подход к обязанностям иногда вызывал у  него  досаду.  Но  по
части сведений, которыми она его снабжала, ее работа  безупречна.  Кэйси
великолепно знала свое дело.
   Тейлора она  теперь  в  чем-то  понимала  лучше.  Он  был  собранным,
дисциплинированным писателем и требовательным человеком,  не  упускающим
никаких мелочей. Он был способен извлечь  из  потока  теорий  и  фактов,
которыми она его засыпала, именно то,  что  ему  требовалось.  И  Кэйси,
суровый критик, постепенно научилась уважать его и восхищаться его умом.
Но ей было куда проще размышлять о его талантах,  чем  задумываться  над
тем, какой он человек и мужчина. Джордан  одновременно  привлекал  ее  и
отталкивал, сущность  его  ускользала  от  понимания,  тем  самым  лишая
уверенности в себе. А Кэйси не привыкла быть в себе неуверенной.
   Вдобавок она совершенно не была убеждена, что он ей нравится. Слишком
во многом они были противоположны друг другу.  Он  -  прагматик,  она  -
человек  воображения.  Он  сдержан,  она  импульсивна.  Он  опирался  на
интеллект, Кэйси - на чувства. Оба, однако, умели себя  обуздывать.  Тем
больше  беспокоило,  что  она  никак  не  может  отказаться  от  желания
нравиться ему.
   Кэйси никогда не считала себя идеалисткой. Тем не  менее  она  всегда
точно знала, каковы ее требования к мужчине, который может занять  место
в ее жизни. Он должен быть сильным, интеллигентным, глубоко чувствующим,
но при этом она всегда сможет  регулировать  его  чувства,  как  воду  в
кране, когда ей заблагорассудится. Они будут понимать друг друга. А  тут
она была совершенно уверена, что Джордан понимает ее не больше, чем  она
его. И все же она продолжала думать о нем, наблюдать за ним и удивляться
ему. Он не шел у нее из головы. Он мешал ей думать о чем-нибудь еще.
   Но, сидя у него в кабинете  над  черновиком  очередной  главы,  Кэйси
убедилась, что, во всяком случае, на уровне  литературы  они  подходящие
друг для друга партнеры. Он  схватывал  на  лету  чувства,  которые  она
старалась передать ему, а потом удачно перемежал их сухими фактами.  Это
доказывало, что она  нужна  ему.  А  быть  ему  нужной  становилось  уже
необходимостью.
   Кэйси опустила рукопись на колени и взглянула на Тейлора.
   - Это замечательно, Джордан.  Он  перестал  печатать,  поднял  брови,
встретил ее взгляд.
   - Вы как будто этим удивлены.
   - Нет, обрадована, -  поправила  она  его.  -  Во  всем  этом  больше
эмоционального волнения и накала, чем я ожидала.
   - Неужели?
   Ее заявление, по-видимому, его заинтересовало, он откинулся на спинку
стула и продолжал пристально на нее смотреть.
   Кэйси почувствовала себя неловко. Она видела, что он вполне  способен
понять, что и как она сейчас ощущает. Но ей было все равно. Она встала и
подошла к окну.
   - Но вы должны глубже проникнуть в сущность двух субкультур  индейцев
прерий. Полуаграрные племена на восточных равнинах  жили  в  деревнях  и
сочетали  в  своем  укладе  особенности  и  восточных  и   юго-восточных
культурных ареалов. Они состояли в...
   - Кэйси.
   - Что? - Она сунула руки в карманы и повернулась к нему.
   - Ты взволнована?
   - Конечно, нет. С какой стати? И она поискала взглядом сигареты.
   - Когда ты нервничаешь, то всегда подходишь к окну или, - он помедлил
и взял пачку, - ищешь вот это.
   - Я подхожу к окну, чтобы выглянуть наружу, - яростно возразила  она,
раздраженная его проницательностью, и протянула руку за  сигаретами.  Но
он положил пачку на стол  и  поднялся.  ,  -  Когда  ты  нервничаешь,  -
продолжал он, подходя к Кэйси, - ты с трудом  сохраняешь  неподвижность.
Тебе просто необходимо что-то делать руками, пожимать плечами.