попала?
И какая жалость, что перед тем как лечь, я не увидела ее и не сумела оценить
все достоинства.
   Камин в другом конце комнаты не был зажжен, но  блестел  чистотой  и  был
готов к действию. На массивной шифоньерке стояли в вазе  свежие,  как  утро,
розы  с  длинными  стеблями,  и  рядом  -  множество  небольших  флаконов  с
замысловатыми пробками.
   Зеркало над шифоньеркой отразило саму Мегги, растрепанную,  с  припухшими
веками.
   Не очень-то важно ты выглядишь, мой дружок, и не  слишком  подходишь  для
этого места, сказала она самой себе и, усмехнувшись, дернула себя  за  рукав
хлопчатобумажной ночной сорочки, которую кто-то предусмотрительно  надел  на
нее, прежде чем уложить в постель, сняв, разумеется, для этого все, что было
надето раньше. Кто же этот человек?
   Служанка или, не дай Бог, сам Роган?  Впрочем,  какое  это  теперь  имеет
значение - дело уже сделано, и она сама, нужно признаться,  только  выиграла
от этого. Да уж, ее одежда наверняка  не  слишком  сочеталась  с  убранством
опочивальни.
   Если же она находится в отеле, то, без сомнения, в  таком,  о  котором  и
мечтать не могла. Она прошла к двери, почти слившейся со стеной,  и  открыла
ее.
   Ванная комната выглядела не менее величественной,  чем  спальня,  а  сама
ванна была не меньше, если не больше, чем  кровать,  сияла  всеми  оттенками
розового цвета и блестящими металлическими  кранами.  Душ  торчал  из  стены
отдельно,  напоминая  своим  основанием  прилепившийся  к  ней  кусок  скалы
причудливой формы. Со вздохом, в котором сквозила неприкрытая  зависть,  она
сняла с себя рубашку и пустила струю воды.
   Не без удивления она приметила, что ее скромные предметы одежды аккуратно
разложены на низкой полке возле розового умывальника, выполненного  в  форме
раковины. Платье висело на крючке в двери.
   Какое это блаженство, когда по телу ударяют упругие струи  горячей  воды,
массируя ее, словно пальцы опытного массажиста. Разве сравнить  этот  буйный
поток со скудными робкими струйками, вытекающими из душа у  нее  дома?  Мыло
пахло лимоном и скользило по коже, словно шелк.
   Да уж, позаботились о ней на славу,  но  кому  она  должна  быть  за  это
благодарна по гроб жизни?
   Не менее четверти часа она нежилась  под  душем  и  лишь  потом  сняла  с
сушилки одно из больших  толстых  полотенец  размером  с  целую  простыню  и
принялась вытираться.
   Обсушив  волосы,  насколько  было  возможно,  она  причесалась,  стараясь
пригладить волосы с помощью стоявшего тут же, под рукой, лака и,  сбросив  с
плеч полотенце, надела свое любимое фланелевое платье и  прочую  одежду.  Не
обуваясь, босиком, она отправилась исследовать помещение, куда ее привезли.
   Комната выходила в широкий длинный коридор, где свет ламп был притушен  и
потому диковинные тени лежали на стенах и на немыслимо  шикарном  ковре  под
ногами. Не слышно было ни звука, пока она двигалась по направлению  к  витой
лестнице. Она решила спуститься и пошла,  скользя  рукой  по  отполированным
перилам.
   Ей уж давно стало понятно, что находится она, конечно, не в гостинице,  а
в чьем-то частном  доме.  Скорее  всего  в  доме  Рогана,  заключила  Мегги,
оглядывая предметы искусства  в  фойе  и  в  главном  холле  с  еще  большей
завистью, чем в ванной. У этого человека даже есть свой Ван  Гог  и  Матисс,
заметила она, глотая слюнки в полном смысле этого слова - еще и оттого,  что
была зверски голодна.
   Она дошла наконец  до  большой  гостиной,  где  окна  были  распахнуты  в
темноту, а стулья и диванчики расставлены так, чтобы,  сидя  на  них,  можно
было составлять отдельные группы для беседы. За этой комнатой  была  другая,
которую можно назвать музыкальной - там стояли огромный концертный  рояль  и
золоченая арфа.
   Всю эту красоту она могла бы осматривать целыми днями, как в музее,  если
бы у нее не было в этот момент совсем другого желания, другой потребности  -
она мечтала найти кухню. Ох, как она хотела найти ее!
   Свет, проникавший из-под одной двери, привлек ее внимание. Приоткрыв  ее,
она увидела Рогана. Он  сидел  за  массивным  столом,  окруженный  аккуратно
сложенными папками и письменными принадлежностями. Комната имела как бы  два
уровня - внизу располагался стол, наверху,  куда  вело  несколько  ступенек,
находились полки с  книгами  и  кресла.  Почти  все  стены  были  заставлены
книгами.
   Тысячи квадратных метров книг! В комнате стоял запах кожаных переплетов и
натертого воском пола. Стены, те, что не заняты книгами, были обиты  темными
деревянными панелями и оттеняли сидящего там человека, как и сам он  неплохо
смотрелся на фоне бесчисленных полок с книгами.
   Замерев  на  месте,  Мегги  с  интересом   наблюдала,   как   он   быстро
просматривает бумаги, делая пометки. Впервые за время знакомства она увидела
его без пиджака и галстука. Воротник рубашки был расстегнут, рукава закатаны
выше локтей.
   Темные волосы поблескивали под светом лампы и  не  были  столь  тщательно
причесаны, как обычно, даже немного взлохмачены. Словно  он,  пока  работал,
время от времени запускал в них пальцы. Он и в самом деле  сделал  это  пару
раз, пока она наблюдала за ним, недовольно кривя при этом губы.
   Какова бы ни была его работа, он был явно поглощен ею  и  совершал  ее  в
едином, несменяющемся ритме, в котором было что-то завораживающее.
   Несомненно, он не из тех людей, которые позволяют себе отвлекаться, когда
работают. Он из тех, для кого любое занятие  -  это  предельное  внимание  и
сосредоточенность.
   Таким же он был, когда целовал ее: предельная концентрация и вдумчивость.
   Роган задержался на чтении какой-то фразы, нахмурился. Видимо, что-то  не
понравилось. Он недолго  подумал,  перечеркнул,  написал  вновь.  Расширение
фабрики в Лимерике насущно необходимо для осуществления  его  далеко  идущих
планов, а потому, кровь из носа, должно быть завершено в  этом  году!  Тогда
появится сотня новых рабочих мест, а если еще и, не без помощи  субсидий  от
его галереи, удастся быстро построить жилье, будет совсем неплохо. Так  ведь
и должно быть: одна ветвь бизнеса помогает развиваться  другой  и  наоборот.
Это нормально. Это может,  пускай  и  немного,  способствовать  тому,  чтобы
ирландцы, которые, как ни печально, составляют сейчас одну из главных статей
экспорта из его страны, оставались у себя дома, в Ирландии, а не рвались  за
границу.
   Он перешел уже к следующему абзацу, когда поймал себя  на  том,  что  его
что-то отвлекает, что-то мешает привычному ходу вещей.  Роган  оглянулся  на
дверь и увидел: не что-то, а кто-то.
   Да, он и раньше почувствовал, еще до того, как повернул голову,  что  это
она, и никто другой.
   Мегги стояла там, босиком,  с  заспанными  глазами,  в  серой  невзрачной
куртке, требующей  некоторой  починки.  Волосы,  откинутые  назад,  сверкали
пламенем и выглядели  устрашающе  красиво.  Безо  всякой  косметики,  хорошо
вымытое лицо напоминало цвет слоновой кости, на щеках играл легкий  румянец.
На ресницах, вокруг сонных глаз, еще не высохли капельки воды.
   Его  реакция  была  чисто   мужской   -   перед   ним   была   полуодетая
странно-привлекательная женщина,  и  ему  захотелось...  Но  он  безжалостно
пресек свои желания.
   - Извините, что помешала. - Она чуть заметно улыбнулась, и это  распалило
его еще больше. - Я ищу кухню. Умираю от голода.
   - Немудрено.
   Голос у него был хрипловатый от избытка эмоций: гормоны продолжали играть
с ним свою игру. В ее голосе тоже была чуть заметная хрипотца, ему  хотелось
думать - по той же причине. А впрочем, может быть, просто не отошла еще  ото
сна.
   - Когда вы ели в последний раз, помните? - деловито спросил он.
   - Не очень отчетливо.  -  Она  лениво  прислонилась  к  дверному  косяку,
зевнула. - По-моему, вчера. У меня еще в голове не все ясно.
   - Вчера вы спали. Всю вторую половину дня. Как сурок. С той  минуты,  как
мы уехали из дома вашей сестры. А сегодня - вообще весь день.
   - Неужели? - Она содрогнулась. - Который сейчас час?
   - Половина девятого вечера. Вторник.
   - Ну и ну!
   Она вошла наконец в комнату, погрузилась  в  большое  кожаное  кресло  по
другую сторону стола, поджала под  себя  ноги.  Устроилась,  будто  привыкла
сидеть в нем годами.
   - Часто вы спите без просыпу по тридцать с лишним часов? - спросил он.
   - Только когда подолгу  бодрствую.  -  Она  вытянула  вверх  руки,  чтобы
размять мышцы, которые еще не обрели прежней эластичности. - Бывает,  работа
хватает за горло и не отпускает, пока не закончишь. Так и в этот раз.
   Он отвел глаза от того, что мог увидеть из-под короткого платья, и  снова
уставился в свои бумаги, ничего не различая в них. Его  удивляло  и  немного
забавляло, что он реагирует на появление этой женщины,  словно  подросток  в
бурный период полового созревания.
   - Это рискованно для такого рода занятий, как у вас,  -  произнес  он.  -
Высокая температура в печах и безумное напряжение.
   - Нет. Если я чувствую, что дошла до предела, то просто валюсь и засыпаю.
Сплю, пока не появятся новые силы. Так где же  кухня,  Роган?  -  Она  снова
улыбнулась. - Я сейчас рухну от истощения.
   Вместо ответа он поднял телефонную трубку, набрал номер.
   - Мисс Конкеннан проснулась, - сказал он кому-то. -  Она  хочет  есть.  В
библиотеку, пожалуйста.
   - Шикарно, - восхищенно заметила она, когда он положил  трубку.  -  Но  я
могла бы и сама сварить себе парочку яиц и не беспокоить вашу прислугу.
   - Им платят за беспокойство.
   - О, конечно. - Она проговорила это сухим тоном. -  Какое  вы,  наверное,
получаете удовольствие от того, что можете отдавать приказания в любое время
суток. - Ее рука сделала примиряющий жест. - Ладно, не  будем  обсуждать  на
пустой желудок. Лучше скажите, Роган, как я  очутилась  в  этой  исполинской
постели наверху?
   - Я положил вас туда.
   - В самом деле? - Если он ожидал увидеть румянец смущения на ее лице,  то
его постигло разочарование. - Примите мою благодарность за это.
   - Вы спали как убитая.  Я  даже  поднес  зеркало  к  вашим  губам,  хотел
убедиться, что вы еще живы. Теперь же окончательно уверился в  этом.  Хотите
бренди?
   - Я бы предпочла выпить после еды. Он встал, подошел к бару,  встроенному
в одну из полок, плеснул себе коньяку в суженный кверху бокал.
   - Вы были очень расстроены, когда мы  уезжали,  -  осторожно  сказал  он,
сделав глоток. Она наклонила голову.
   - Это слишком мягко и дипломатично сказано.
   Непреодолимое желание зарыдать уже оставило ее. То,  что  она  испытывала
сейчас, относилось к более естественным человеческим чувствам -  таким,  как
горечь, гнев, вожделение, смех. Она припомнила, как он взял  ее  за  руку  и
долго не отпускал, не произнося при этом ненужных  и  бесполезных  слов,  не
пытаясь заглушить ее рыдания.
   - Извините, что доставила вам  столько  хлопот.  Вы  так  хорошо  молчали
тогда, в машине.
   Он пожал плечами. Снова ирония? Здесь уж она совсем неуместна.
   - Вы же не хотели говорить на эту тему.
   - Не хотела и не хочу. - Она  замолчала,  оттого  что  почувствовала:  ее
слова звучат слишком резко. Он не заслужил этого  после  того,  как  проявил
столько внимания и доброты. - Простите, Роган, разумеется, вы тут совсем  ни
при чем. Это все наши старые семейные неурядицы. Я вам очень  благодарна  за
то, что вы так долго держали мою руку. Не думала, что вы из тех  людей,  кто
способен на такой поступок.
   Он метнул на нее быстрый взгляд.
   - А я не  думаю,  что  мы  знаем  друг  друга  достаточно  хорошо,  чтобы
позволять себе судить друг друга и делать выводы.
   - Что касается меня, Роган, я всегда  воображала,  что  быстро  и  хорошо
разбираюсь в людях. Но, видимо, вы правы.  Скажите  мне...  -  Она  оперлась
локтем о ручку кресла, положила подбородок  на  сжатую  в  кулак  ладонь.  -
Расскажите, какой вы, Роган Суини?
   Он почувствовал облегчение, когда был избавлен от ответа на этот  вопрос,
потому что внесли ужин. Опрятная, одетая в форму служанка вкатила  столик  с
едой, и все это было сделано совершенно бесшумно: ни  скрипа  колесиков,  ни
малейшего звона посуды.
   Она молча наклонила голову, когда Мегги поблагодарила, и так же  бесшумно
удалилась, услышав от Рогана, что больше ничего не требуется.
   - Ох, как пахнет! - Мегги набросилась первым делом  на  суп,  он  был  на
мясном бульоне, со множеством овощей. - А вы будете?
   - Нет, я уже поел.
   Вместо того чтобы встать и выйти из-за стола, оставив ее наедине с  едой,
он продолжал сидеть на своем месте,  испытывая  странное  спокойствие,  даже
удовольствие от того, что напротив него молодая женщина с аппетитом  поедает
суп, а кругом все так тихо, так по-домашнему уютно.
   - Поскольку вы остались живы, - насмешливо сказал  он,  увидев,  что  она
утолила первый голод, - предлагаю, если хотите, показать  вам  завтра  утром
мою галерею.
   - Угу... - Рот ее был набит кусками хрустящей булочки. - А во сколько?
   - В восемь. Потом у меня деловые встречи, но я завезу вас туда и  оставлю
машину в вашем распоряжении.
   - Машину? Мне? - С детской непосредственностью она прижала кулак к губам.
- Ой, к этому мне тоже придется привыкать? А что я буду делать с  машиной  в
моем распоряжении?
   - Что хотите. - Ее реакция почему-то вызвала у него  раздражение.  -  Но,
если вам больше нравится, можете ходить по Дублину пешком.
   - Мы, кажется, несколько обидчивы сегодня вечером, не так ли? -  Покончив
с супом, она принялась за цыпленка в медовом соусе. -  Ваша  кухарка  просто
сокровище, Роган. Как вы думаете, смогу я вытянуть из нее рецепт этого блюда
для Брианны?
   - Из него, - поправил ее Роган. - Это мужчина, к тому же француз,  наглый
и подверженный вспышкам необузданного раздражения.
   - О, тогда у нас с ним много общего.  Кроме  национальности.  Скажите,  я
могу переехать в отель не сегодня, а завтра?
   Он уже думал об этом не один раз.  Конечно,  для  него  было  бы  удобнее
заткнуть ее в какой-нибудь гостиничный номер. Гораздо удобней. Но и  гораздо
скучнее.
   - Вы можете оставаться в гостевой комнате, если вас устраивает, - любезно
сказал он.
   - Меня устраивает. - Она с благодарностью взглянула на него,  нанизав  на
вилку молодую картофелину, и с удивлением обнаружила - или ей показалось?  -
что лицо у него стало менее напряженным. Слава  Богу,  расслабился  немного,
этот суровый владелец замка.
   - Вы один в доме? - спросила она с любопытством.
   - Да. - Он приподнял бровь. - Это вас беспокоит?
   - Беспокоит? А.., вы, наверное, имеете в виду, не опасаюсь ли  я  ночного
стука в мою дверь, если в вас забушуют страсти?  -  Она  весело  засмеялась,
видя, как он вскипел от негодования. - Что ж, я еще в  состоянии  выговорить
два коротких слова "да" или "нет", как и вы, Роган, если  мне  втемяшится  в
голову постучать к вам. А вопрос я задала только потому, что подумала: такой
дом несколько велик для одного человека.
   - Это дом нашей семьи, - сдержанно ответил он. - Я живу  здесь  с  самого
рождения.
   - Прекрасное жилище. - Она отодвинула столик с подносом, встала и подошла
к бару. Открутив пробку у  одной  из  бутылок,  понюхала.  Приятно  все-таки
пахнет ирландское виски. Налив себе, Мегги вернулась к своему креслу и снова
села, поджав ноги.
   - Ваше здоровье, - задорно сказала она и выпила  все  содержимое  бокала,
сразу ощутив, как тепло начало разливаться по внутренностям.
   - Хотите еще? - буркнул Роган, не глядя на нее.
   - Мне достаточно. Одна порция согревает душу, две - согревают голову. Так
часто говаривал мой отец. Хочу, чтобы голова оставалась холодной.
   Она поставила пустой бокал на  поднос,  поерзала  в  кресле,  устраиваясь
поудобнее. Поношенное платье из фланели вздернулось, приоткрыв колено.
   - Вы не ответили на мой вопрос, Роган!
   - Какой вопрос?
   - Кто вы такой?
   - Я - предприниматель, бизнесмен. О чем вы не устаете  напоминать  мне  с
завидной регулярностью. - Он переменил положение, показывая, что хочет сесть
так, чтобы не видеть ее голые ноги. Она не обратила на это никакого внимания
или сделала вид, что не обратила. - Предприниматель в третьем  поколении,  -
продолжал он. - Родился и рос в Дублине, и могу сказать, что мне чуть  не  с
пеленок прививали любовь к искусству.
   - И эта любовь и уважение вылились в то,  что  вы  мечтаете  получать  от
искусства побольше прибыли?
   - Совершенно верно. - Он отпил бренди и  закинул  ногу  на  ногу.  В  эти
минуты он выглядел именно  так,  как  полагалось  выглядеть  преуспевающему,
богатому бизнесмену, вполне довольному  своей  жизнью.  -  Открою  вам  один
страшный  секрет.  Получение   доходов   доставляет   немалое   материальное
удовлетворение тому, кто их получает. Это во-первых.  А  во-вторых,  в  моем
деле существует  еще  другой  вид  удовольствия  -  интеллектуальный.  Когда
удается отыскать новый художественный талант и  сделать  все,  чтобы  помочь
ему. Конечно, если веришь в него.
   - Значит, я нахожусь здесь, чтобы доставить вам другой вид удовольствия?
   Он спокойно встретил ее вызывающий взгляд и утвердительно кивнул.
   - Вы совершенно правы, Мегги. Но существует и третий вид удовольствия.
   - Догадываюсь, о чем вы  хотите  сказать,  мистер  Суини.  Я  должна  так
понимать, что за вами выбор?
   Видит Бог, она не хотела переводить разговор на скользкую тему,  но  ведь
он сам начал, а кроме  того,  разве  все  это  странное  происшествие  с  ее
невольным попаданием к нему в дом и сама окружающая обстановка -  разве  все
это не способствует подобным мыслям? Да еще когда он так близко  от  нее,  а
она в расслабленном после долгого сна состоянии и, можно сказать, полуодета.
   - По сложившейся традиции, -  ответил  он  так  же  спокойно,  -  мужчина
действительно является более активной стороной, и обычно он выбирает время и
место.
   - Ха! - От возмущения она чуть не выскочила из  кресла,  но  ограничилась
лишь тем, что направила в сторону Рогана  осуждающий  взгляд,  подкрепленный
вытянутым  указательным  пальцем.  Вместе  с  тем  все  мысли  о   возможном
романтическом приключении с подобным человеком развеялись как дым. -  Можете
убрать ваши традиции куда подальше и забыть о них! Я, во всяком  случае,  их
не признавала и не  признаю!  Позвольте  вам  напомнить,  что  на  носу  уже
двадцать  первый  век,  и  женщинам  давно  позволено  выбирать  самим.  Что
большинство из них и делает, если вы заметили. И я в том числе.  -  Негодуя,
она все-таки привстала с места, но тут же плюхнулась обратно.  -  Если  я  и
выберу вас, Роган, то исключительно тогда и там, где захочу!
   От последних ее слов он чуть не лишился дара речи. Не слишком склонный  к
смущению, он почувствовал себя неловко в своем  собственном  доме,  в  своем
кабинете.
   - Да, Мегги, - сказал он после некоторого молчания, - все-таки  прав  был
кто-то из древних, сказавший мудрые слова: язык мой - враг мой.
   - Не знаю, что он имел  в  виду,  этот  умник,  а  я  говорю  о  мужчинах
определенного типа. Которые вроде вас  считают,  что  удел  женщины  покорно
следовать всем его приказаниям и прихотям и терпеливо  дожидаться,  пока  он
обратит на нее свой благосклонный взор. И вообще ей следует вести себя,  как
святой: ни слова упрека или несогласия не смеет сорваться с ее розовых  губ.
И лишь по мановению руки мужчины, и в  тот  миг,  какой  он  возжелает,  она
обязана превращаться в страстную тигрицу с самыми  безудержными  фантазиями.
Однако только до той поры, пока он не зажжет свет и не  скажет,  что  теперь
она может уходить.
   Роган давно уже переборол внезапный приступ неловкости и слушал ее, пряча
улыбку в свой бокал с бренди.
   - Что ж, - с усмешкой сказал он, когда она в конце  концов  остановилась,
чтобы перевести дыхание. - Вы удивительно красочно все  изложили.  А  мне-то
грозило так и умереть невеждой. - Глупец!
   - Зануда! - парировал он любезным  тоном.  -  Не  хотите  чего-нибудь  на