а
него.
   - Слишком много, да? Я так и знала. Я увлеклась.  Можно  кое-что  отнести
обратно или оставить себе. У меня сейчас почти  нет  времени  на  рисование,
но...
   Филип подошел к пакетам, осмотрел содержимое.
   - Все это? - Он рассмеялся, выпрямился, покачал  головой.  -  Сет  с  ума
сойдет от радости.
   - Я не хочу, чтобы он думал, будто это взятка, будто я пытаюсь купить его
любовь. Я не знаю, что на меня нашло. Начав, я уже не могла остановиться.
   - На твоем месте я перестал бы мучиться вопросами, почему  сделал  что-то
хорошее, пусть и слегка безумное. - Филип ласково притянул ее к  себе.  -  И
перестань грызть ногти.
   - Я не грызу ногти. Я никогда... - Возмущенная, Сибил взглянула  на  свои
пальцы, увидела обгрызанный ноготь. - О господи, я грызу ногти. Я не  делала
это с пятнадцати лет. Где моя пилочка?
   Сибил схватила сумочку, нашла маникюрный набор.
   - Ты была нервным ребенком?
   - Что? Это просто  плохая  привычка,  вот  и  все.  Она  поспешно  начала
подпиливать ноготь.
   - Дурная привычка, не так ли, доктор Гриффин?
   - Возможно. Но я избавилась от нее.
   - Не совсем. Привычка грызть ногти, - пробормотал  Филип,  придвигаясь  к
ней. - Мигрени.
   - Очень редко.
   - Ты забываешь о  еде.  Не  вздумай  только  врать,  что  уже  поужинала.
По-моему, твои дыхательные упражнения и  концентрация  сознания  не  слишком
помогают. Позволь мне снова испробовать свою методику.
   - Я действительно должна уйти, - попыталась отстраниться Сибил. - Пока не
поздно.
   - Слишком поздно. - Филип  легко  провел  губами  по  ее  губам.  -  Тебе
придется остаться. Темно, холодно, идет дождь, -  шептал  он,  покусывая  ее
губы. - А ты - отвратительный водитель.
   - Я просто... - Пилочка выскользнула из ее пальцев. - Просто у меня  мало
опыта.
   - Я хочу, чтобы ты осталась со мной. В моей квартире, в моей  постели.  -
Следующий поцелуй был гораздо крепче. - Я  хочу  освободить  тебя  от  этого
прелестного костюмчика медленно-медленно и посмотреть,  что  происходит  под
ним.
   - Не  понимаю,  как  тебе  это  удается.  -  Ее  дыхание  стало  быстрым,
судорожным, тело словно плавилось в его объятиях. - Когда ты касаешься меня,
я не могу собраться с мыслями.
   - Мне это нравится. - Его ладони скользнули под шелковый жакет, обхватили
груди. - Мне нравится, когда ты растерянна и дрожишь. Я схожу с  ума,  когда
ты дрожишь. Я готов делать что угодно, лишь бы ты дрожала.
   Обжигающие искры пламени, острые льдинки уже танцевали по ее коже.
   - Что именно?
   - Я тебе покажу. - Филип подхватил ее на руки и понес в спальню.
   Сибил откинула назад волосы, уставилась в его глаза.
   - Я обычно не веду себя так.
   - Как?
   - Не прихожу в квартиру мужчины, не позволяю ему тащить меня в спальню. Я
так никогда не делаю.
   - Значит, ты изменила модель своего поведения. - Филип  крепко  поцеловал
ее и уложил на кровать, затем  повернулся  к  стоявшему  в  углу  напольному
подсвечнику и зажег три свечи.
   Сибил не могла отвести  глаз  от  его  четко  очерченного  лица,  которое
колеблющийся свет свечей делал еще красивее.
   - Просто ты  слишком  привлекателен.  Филип  засмеялся  и,  скользнув  на
кровать, легко укусил ее за подбородок.
   - А ты - просто слабая женщина.
   - Обычно - нет. И мой сексуальный аппетит ниже среднего.
   - Неужели?
   Он приподнял ее, чтобы стянуть жакет.
   - Да. Я обнаружила, что для  меня..,  что  секс  может  быть...  -  Сибил
затаила дыхание, когда почувствовала, что Филип расстегивает ее блузку.
   - Приятным? - услужливо подсказал он.
   - Я так устроена, что секс для меня - не главное.
   - Ну конечно. - Филип прижался губами к ее коже над  краем  бюстгальтера.
Потом провел по ней языком.
   Словно мелкие горячие волны побежали по ее телу, и Сибил прижала к  бокам
сжатые в кулаки руки.
   - Но.., но...
   - Ты мне что-то говорила о  том,  как  ты  устроена,  -  напомнил  Филип,
стягивая с нее юбку и следя за ее лицом.
   - Ну... Я имела основания...
   Филип с восхищением увидел, что на ней  снова  такие  же  соблазнительные
чулки, только на этот раз черные.
   - Мне очень нравится все, что скрыто под твоим костюмом.
   Его губы скользнули  по  ее  животу,  спустились  ниже.  Она  напряглась,
беспомощно всхлипнула.
   Филип чувствовал свою власть, и эта власть пьянила его, как вино.  Он  не
хотел спешить. Он медленно  стянул  один  за  другим  ее  чулки,  постепенно
обнажая длинные стройные ноги, покрывая их поцелуями до кончиков пальцев. Ее
кожа была нежной, ароматной. Совершенной. И еще более соблазнительной, когда
дрожала под его губами.
   Его пальцы скользнули под шелковые кружева ее  трусиков,  она  выгнулась,
застонала. И когда его дразнящие ласки свели их обоих с  ума,  он  повел  ее
дальше.
   Филип мог делать с ней все, что хотел. Все,  что  угодно.  Она  не  могла
отказать ему ни в чем, не могла - даже если бы захотела - остановить  мощный
поток ощущений, затопивший ее. Весь мир сосредоточился в нем  одном:  в  его
губах, в его шелковистых волосах, скользящих по ее телу, в напряжении мощных
мышц под ее пальцами.
   Шепот, его шепот, отдавался громким эхом в  ее  затуманившемся  сознании.
Она услышала, как он выдохнул ее имя, услышала его вздох наслаждения.
   Еще, еще, еще - настойчиво кружилось в ее голове.
   Теперь его руки сжались в кулаки по обе стороны  от  ее  головы.  Желание
ослепляло, граничило с болью.
   Сибил раскрылась ему навстречу, и, наполняя ее,  погружаясь  в  нее.  Фил
поднял голову и заглянул в ее лицо в золотистом свете свечей.  Глаза  широко
распахнуты, дрожащие губы чуть приоткрыты... Что-то изменилось в нем в  этот
момент, словно сорвался замок с последней преграды. Он схватил ее  за  руки,
их пальцы сплелись.
   Медленно, плавно,  с  новым,  неизведанным  ранее  восторгом  от  каждого
движения, он погружался в шелковистую бездну. Ее  глаза  затуманились,  тело
напряглось, потом обмякло...
   - Останься со мной,  -  шептал  Филип,  покрывая  ее  лицо  поцелуями.  -
Останься со мной.
   А какой у нее был выбор? Желание снова зарождалось  в  глубине  ее  тела,
желание, которому невозможно было сопротивляться.

***

   - Я собирался готовить ужин, - заметил Филип  гораздо  позже,  когда  она
лежала на нем, не в силах ни пошевелиться, ни заговорить.  -  Но  думаю,  мы
закажем еду и поужинаем в постели.
   - Чудесно. -  Не  открывая  глаз,  Сибил  слушала  биение  его  сердца  и
старалась не обращать внимания на зов собственного.
   - Оставайся до завтра. - Филип очень хотел проснуться утром рядом с  ней.
Странное для него желание, но он решил ему не  противиться.  -  Покажу  тебе
достопримечательности города, или побродим по магазинам.
   - Хорошо. - Возражать и спорить она была не в состоянии, к  тому  же  его
предложение казалось разумным.
   - Какая неожиданная уступчивость, - удивился Филип.
   - Ты поймал меня в момент слабости. Я голодна, не хочу вести машину ночью
и очень соскучилась по городу, любому большому городу.
   - А я-то думал, что сразил тебя  наповал  своим  неотразимым  обаянием  и
сексуальностью.
   - Ты ошибся, но они не мешают, - улыбнулась Сибил.
   - Утром ты попробуешь мой фирменный омлет и станешь моей рабыней.
   - Поживем - увидим.
   Сибил побаивалась, что и без омлета очень близка  к  рабскому  состоянию.
Внутренний  голос,  который  она  так  старательно  игнорировала,  продолжал
утверждать, что она уже без памяти влюбилась.., а это было бы  еще  большей,
гораздо большей ошибкой, чем постучаться  в  дверь  Филипа  Куина  дождливым
вечером.

Глава 16

   "Когда двадцатидевятилетняя женщина трижды  переодевается,  собираясь  на
день рождения к одиннадцатилетнему мальчику, беды не миновать",  -  твердила
себе Сибил, меняя белую шелковую блузку на зеленую водолазку. Господи, белый
шелк! О чем только она думает!
   Она прекрасно знала, в чем идти на дипломатический прием, званый обед или
благотворительный бал и как себя там вести,  а  неформальный  семейный  ужин
оказался для нее почти неразрешимой проблемой. Она понятия не имеет,  в  чем
идти на день рождения собственного племянника! Прискорбное подтверждение  ее
ограниченного социального опыта.
   Си бил надела  длинную  серебряную  цепь,  сняла  ее,  обругала  себя  за
нерешительность и надела цепь снова. Скромно одетая или разряженная -  какое
это имеет значение? В любом случае, она будет лишней.
   Да, и она, и Куины из кожи вон вылезут, притворяясь, что это не так. Ради
Сета все будут вести себя очень вежливо, старательно избегая острых углов, и
все вздохнут с облегчением, когда она распрощается и уйдет.
   Два часа - уговаривала себя Сибил. Она пробудет у Куинов только два часа.
Это вполне терпимо.
   Она расчесала и скрепила заколкой волосы,  критически  осмотрела  себя  в
зеркале. Пожалуй, теперь она готова... Разве  что  свитер  слишком  яркий...
Может, лучше серый или коричневый?
   О господи!
   Сибил даже обрадовалась, когда зазвонил телефон.
   - Алло! Доктор Гриффин слушает.
   - Сиб, ты еще там. Я так боялась, что ты уехала.
   - Глория! - Сибил почувствовала слабость в ногах и опустилась на кровать.
- Где ты?
   - Да тут, недалеко. Прости, что тогда  сбежала.  Я  была  в  растрепанных
чувствах.
   Хорошая формулировочка! Глория говорила быстро, сбивчиво, и Сибил поняла,
что сестра до сих пор "в растрепанных чувствах".
   - Ты украла у меня деньги.
   - Я же тебе объяснила, так? Я запаниковала, и ты же знаешь, что мне нужны
были деньги. Я отдам. Ты говорила с ублюдками Куинами?
   - Я встретилась с семьей Куин, как и обещала. -  Сибил  разжала  кулак  -
когда она успела его сжать? - и заговорила спокойнее:
   - Глория, я дала слово, что мы обе встретимся с ними и поговорим о Сете.
   - Ну, лично я никому никаких слов не давала, так? Что  они  сказали?  Что
они задумали?
   - Они сказали, что ты проститутка, что ты била  Сета,  что  ты  позволяла
своим клиентам приставать к нему.
   - Лжецы! Мерзкие лжецы! - Глория истерично выкрикивала это  в  трубку.  -
Они просто хотят избавиться от меня. Они...
   - Они сказали, - холодно продолжала Сибил, - что ты  обвинила  профессора
Куй на в сексуальных домогательствах двенадцать лет назад, намекала, что Сет
- его сын. Ты шантажировала его, продала ему Сета. Рэймонд Куин  отдал  тебе
больше ста пятидесяти тысяч долларов.
   - Чушь собачья.
   -  Не  все,  только  часть.  Та  часть  истории,  которую  изложила   ты,
действительно чушь собачья.  Профессор  Куин  не  дотрагивался  до  тебя  ни
двенадцать лет, ни двенадцать месяцев назад.
   - Откуда ты знаешь? Как ты можешь утверждать, что...
   - Мама призналась мне, что Рэймонд Куин был твоим отцом.
   Пару секунд в трубке слышалось лишь прерывистое дыхание Глории.
   - Значит, он мне должен, так? Он должен  мне.  Напыщенный  профессор  всю
жизнь строил из себя праведника. Он во всем виноват. Сколько лет он не давал
мне ни цента! Подбирал уличных подонков, а мне не давал  ни  цента.  Он  мне
очень много должен!
   - Он не знал о твоем существовании.
   - Я ему сказала, так? Я ему ясно объяснила, что он сделал и кто я  такая.
И каков результат? - Визгливый голос Глории звенел у нее в  ушах.  -  Видите
ли, он хочет поговорить с моей матерью. Видите ли, он не даст мне ни  одного
поганого доллара, пока не поговорит с моей матерью!
   - И поэтому ты пошла к декану университета и заявила,  что  Рэймонд  Куин
приставал к тебе?
   - Напугала его до смерти. Так ему и надо! Высокомерный сукин сын.
   "Я была права, - подумала Сибил. - Интуиция  не  подвела  меня,  когда  я
вошла в ту комнату в полицейском участке. Произошла ошибка.  Эта  женщина  -
совершенно чужая".
   - И когда ничего не вышло, ты использовала Сета.
   - У мальчишки его глаза. Это и без очков видно.  -  В  трубке  послышался
всасывающий звук, шипение - это Глория затянулась сигаретой.  -  Как  только
старикашка увидел парня, сразу запел по-другому, - злорадно сказала она.
   - Он дал тебе деньги за Сета.
   - Мало дал. Он мне должен. Послушай,  Сиб...  -  Голос  Глории  задрожал,
теперь она исполняла другую роль. - Ты даже не представляешь, каково мне.  Я
растила мальчишку одна. Это ничтожество Джерри Делотер  сбежал  почти  сразу
после его рождения. Никто не хотел мне помочь. Когда я звонила  домой,  наша
дражайшая мамочка бросала трубку, как и тот благонравный болван, за которого
она вышла замуж. Я ведь могла отказаться от мальчишки. Я могла отдать его  в
любой момент. Пособие на ребенка ничтожно.
   - Обязательно все всегда сводить к деньгам? - холодно осведомилась Сибил.
   - Легко смотреть свысока, когда у тебя  полно  баксов.  Тебе  никогда  не
приходилось попрошайничать, изворачиваться. У идеальной  дочки  всегда  было
полно всего. Теперь - моя очередь.
   - Глория, я бы помогла тебе. Я пыталась помочь, когда ты привезла Сета  в
Нью-Йорк.
   - Да, да, да. Старая песня. Устройся на  работу,  перестань  пить,  брось
наркотики.  Дерьмо!  Не  желаю  ничего  слышать,  поняла?  Это  моя   жизнь,
сестренка, не твоя. И это мой ребенок, не твой.
   - Какой сегодня день, Глория? - спросила Сибил, стараясь и дальше держать
себя в руках.
   - Что? О чем ты говоришь, черт побери?
   - Сегодня  двадцать  восьмое  сентября.  Для  тебя  эта  дата  что-нибудь
значит?
   - А что она должна значить? Поганая пятница. И одиннадцатый день рождения
твоего сына... Сибил решительно распрямила плечи.
   - Глория, ты не получишь Сета, хотя мы обе прекрасно  знаем,  что  ты  не
этого добиваешься.
   - Ты не можешь...
   - Заткнись! Мне надоели твои игры. Я знаю, что ты собой представляешь. Не
хотела знать. Долго притворялась, что  не  знаю.  Хватит!  Если  тебе  нужна
помощь, я найду хорошую больницу и заплачу за курс реабилитации.  На  другое
не рассчитывай!
   - Не нужна мне твоя чертова помощь!
   - Прекрасно. Это твой выбор. Ты не получишь от Куинов ни цента, и  ты  не
подойдешь к Сету на  пушечный  выстрел.  Я  дала  письменные  показания  под
присягой адвокату и нотариально  заверенное  заявление  чиновнику,  ведущему
дело Сета. Я рассказала им все и, если возникнет  необходимость,  повторю  в
суде, что, по желанию Сета и в его интересах, он должен  остаться  у  Куинов
навсегда. Я сделаю все, чтобы ты больше никогда не смогла его использовать.
   - Сука! - В злобном шипении Глории ясно слышался испуг. - Ты не  посмеешь
так поступить со мной.  Думаешь,  что  можешь  отбросить  меня,  как  старый
башмак, и спутаться с этими ублюдками? Я тебя погублю.
   - Ты, конечно, можешь попробовать, но у тебя ничего  не  выйдет.  Ты  уже
проиграла.
   - Ты точно такая, как она! - исходила злобой Глория.  -  Точно  как  наша
мамочка с рыбьей кровью. Снаружи - идеальная принцесса, а  внутри  -  просто
сука.
   "Может быть, насчет меня Глория и права", - устало подумала Сибил.
   - Ты шантажировала Рэймонда Куина, который ничем тебя  не  обидел,  и  он
заплатил. С его сыновьями, Глория, этот номер не пройдет. И я тоже  на  твою
удочку больше не попадусь.
   - Неужели? Давай попробуем. Сотня тысяч баксов, или я обращусь в  прессу,
например, в "Нэшнл инкуайер"  или  в  "Хард  копи".  Посмотрим,  как  станут
распродаваться твои вшивые  книжонки,  когда  я  расскажу  свою  историю,  -
пригрозила Глория.
   - Спрос на них возрастет  процентов  на  двадцать,  -  кротко  произнесла
Сибил. - Я не поддамся на шантаж, Глория. Делай, что хочешь, но подумай  вот
о чем: в Мэриленде тебя ждет обвинение в жестоком обращении  с  ребенком.  У
Куинов есть доказательства. Я их видела. На твоем месте я бы поумерила пыл.
   Глория разразилась потоком ругательств,  но  Сибил  не  стала  больше  ее
слушать,  положила  трубку,  закрыла  глаза.  Она  сдерживалась   во   время
разговора, однако сейчас ничего не могла с собой поделать: ее мутило,  виски
стискивала боль...
   Сибил сидела на кровати, прижавшись лицом  к  коленям,  пока  дыхание  не
выровнялось и тошнота чуть-чуть не  отступила.  Затем  она  встала,  приняла
таблетку от мигрени, подрумянила  побледневшие  щеки  и,  захватив  сумочку,
жакет и подарки для Сета, покинула гостиничный номер.

***

   Как прикажете высидеть бесконечные уроки в день своего рождения,  да  еще
первый в жизни?  Сет  не  мог  припомнить,  чтобы  ему  когда-нибудь  раньше
праздновали день рождения, а сегодня его ждут пицца, и жареная  картошка,  и
шоколадный торт, и мороженое, и, может быть,  даже  подарки.  Вероятно,  все
закончится  шмотками,  но  все  равно  это  будут  подарки..,  если   вообще
кто-нибудь придет...
   Дома оказалась одна Анна. Она хлопотала на кухне, а ему ну совсем  нечего
было делать.
   - Почему они так задерживаются? - спросил Сет в третий или четвертый раз.
   - Скоро придут, - терпеливо ответила Анна.
   - Уже почти шесть. И почему мне велели спешить домой,  если  они  все  на
верфи?
   -  Потому  что,  -  решительно  отрезала  Анна.  -  Перестань  лазить   в
холодильник, а то нос отморозишь, - добавила она, когда Сет снова  распахнул
дверцу. - И перебьешь себе аппетит.
   - Я умираю с голоду.
   - Ты же видишь: я режу картошку.
   - Я думал, Грейс поджарит.
   Анна обернулась и вопросительно взглянула на него.
   - Хочешь сказать, что я не умею жарить картошку?  Сету  было  скучно,  он
весь издергался... Почему бы не поддразнить ее?
   - Ну, у Грейс здорово получается.
   - Понятно. - Анна повернулась к нему лицом и подбоченилась. - А  у  меня,
значит, нет?
   - Я этого не сказал, но, в любом случае,  нам  останется  пицца.  -  Сету
почти удалось сохранить невозмутимое выражение  лица,  однако  на  последнем
слове он не удержался и прыснул.
   -  Сопляк!  -  Анна  шутливо  бросилась  на  мальчика,  но  тот,  хохоча,
увернулся, и тут зазвонили в дверь.
   - Я открою, я открою!
   Оставив улыбающуюся Анну, Сет выбежал из кухни, но,  когда  он  распахнул
дверь и увидел Сибил, его смех тут же оборвался.
   - О, привет.
   Сибил вымучила вежливую улыбку.
   - С днем рождения!
   - Да, спасибо.
   - Благодарю за приглашение. - Растерявшись, Сибил протянула пакеты  через
порог. - Тебе уже разрешили открывать подарки?
   - Наверное. - Глаза Сета широко распахнулись. - Это все мне?
   Он удивился точно как Филип, и Сибил еле сдержала вздох.
   - Надеюсь, это тебе пригодится.
   - Здорово. - Вдруг Сет бросился мимо Сибил на веранду. - Привет, Грейс!
   Его радостный голос  и  восторженная  улыбка  так  сильно  отличались  от
настороженности, с которой он встретил Сибил,  что  ее  сердце  сжалось  еще
сильнее.
   - Привет, Грейс! Привет, Обри. Я скажу Анне, что вы приехали.
   Сет метнулся обратно в дом, оставив Сибил в полном замешательстве.
   - Кажется, именинник очень возбужден, - с улыбкой заметила Грейс,  выходя
из машины.
   - Да, ну... - Сибил умолкла, не зная, что  сказать.  Грейс  поставила  на
капот  сумку,  затем  прозрачную  пластмассовую  коробку  с  тортом,   затем
наклонилась к нетерпеливо ерзающей в  детском  сиденье  и  что-то  лепечущей
маленькой девочке. - Вам помочь?
   - Я бы не отказалась. Подожди, малышка. Если ты  будешь  извиваться...  -
Грейс снова улыбнулась подошедшей Сибил. - Обри весь день  как  на  иголках.
Сет - ее любимец.
   - Сет! У Сета день рождения. Мы испекли торт.
   - Конечно, малышка. - Грейс вытащила Обри и передала ее изумленной Сибил.
- Вы не возражаете? Если она  побежит  к  дому,  то  наверняка  шлепнется  и
погубит платье.
   - О, да... - Сибил подхватила маленькое тельце в облаке розовых  оборочек
и уставилась на сияющее ангельское личико.
   - У нас праздник, - важно сообщила Обри и - чтобы привлечь к себе  полное
внимание - обхватила ладошками щеки Сибил. - В мой день рождения  мне  будет
три. Приходи в гости.
   - Спасибо.
   - Ты очень вкусно пахнешь. Я тоже.
   - Очень вкусно. - Под напором жизнерадостной и обаятельной детской улыбки
скованность отступила, но быстро  вернулась,  когда  из  остановившегося  за
маши