льную резинку.
     - Меня твое лицо вполне устраивает. - Сканк полностью оправдывал свое имя. Никакое количество мыла, дезодоранта или одеколона не могло отбить тот едва заметный запах потных носков, источавшийся сквозь его поры. Но он был холост. А Рива дважды разведена и в стадии охоты.
     Она хихикнула, отчего Эрни буквально закатил глаза. Заходя в туалет, расположенный в дальнем конце автозаправки, он все еще слышал их поддразнивания и ерзанье. Он обнаружил, что в туалете кончились бумажные полотенца. А следить за этим входило в его обязанности. Поворчав, он вытер руки о джинсы и двинулся к складскому помещению. Рива в это время визгливо засмеялась.
     - О, Сканк, ну ты даешь.
     - Дерьмо, - пробормотал Эрни и снял сверху коробку с бумажными полотенцами. За картонной коробкой он увидел книгу, лежавшую обложкой кверху. Облизывая пересохшие губы, Эрни взял ее.
     "Магические дневники Элистера Кроули". Когда он начал перелистывать страницы, оттуда выпал листок бумаги. Он быстро схватил его, озираясь через плечо.
     Прочти. Поверь. Присоединись.
     Когда он засовывал записку в карман, его руки дрожали. Он ни секунды не сомневался, что записка предназначалась ему. С помощью своего телескопа он кое-что видел. А подозревал еще больше. Так, примечая и подозревая, он держал язык за зубами и ждал. Теперь же его вознаграждали за это, предлагали вступить в их круг.
     Его юное одинокое сердце было готово выскочить из груди, когда он засовывал книжку под рубашку. Импульсивно он вытащил из-под нее пентаграмму, и та теперь свободно болталась на шее у всех на виду. "Пусть это будет его знаком", - решил он. Они увидят, что он все понял и ждет.
     Клер подставила голову под струю воды в душе. Она ощущала одновременно и саднящую усталость и полноту радости. Закрыв глаза и что-то напевая, она намылила свое тело. "Оно пахнет Кэмом", - подумала она и поймала себя на том, что ее рот растянулся в глуповатой улыбке.
     Боже, что за ночь.
     Она медленно провела рукой по всему телу, вспоминая. Она была уверена, что имела за плечами достаточно много всякого рода романтических встреч, но ничто ни в коей мере не могло сравниться с тем, что произошло между ними прошлой ночью.
     Он сделал так, что она почувствовала себя самой сексуальной женщиной на свете. И самой горячей и ненасытной. В течение одной ночи они дали друг другу больше, чем им с Робом удалось за ...
     "Уф-ф. - Она покачала головой. - Никаких сравнений, - предупредила она себя. - Особенно с бывшими мужьями".
     Она отвела назад волосы и напомнила себе, что впереди у нее еще очень долгий путь. Разве она сейчас не оказалась под душем именно из-за того, что, проснувшись рядом с Кэмом, она ужасно захотела прильнуть к нему и приласкаться? Даже после бурной любовной ночи, а может быть, как раз после нее, ощущаемая ею потребность в ласке просто поразила ее.
     "Это просто секс", - уверяла она себя. Да, действительно, потрясающий секс, но не более. Если дать волю своим чувствам, то это только запутает все. Как это всегда и бывало.
     Поэтому она хорошенько поплещется в горячей воде, а затем насухо, докрасна вытрется. Потом вернется в спальню и устроит с ним возню. Улыбнувшись, она открыла глаза и дико закричала.
     Прижавшись лицом к стеклянной загородке душа, там стоял Кэм. Когда он с хохотом открыл дверь и встал рядом с ней под струю, она чертыхнулась.
     - Напугал тебя?
     - Бог мой, ну и идиот же ты. У меня буквально сердце остановилось.
     - Дай-ка проверю. - Он положил руку ей на грудь и хмыкнул. - Нет, пока бьется. Почему ты не в постели?
     - Потому что я здесь.
     Она смахнула с глаз волосы. Его взгляд скользнул по ней от самой ее макушки до кончиков пальцев, а затем в обратном направлении. Еще до того, как его пальцы прикоснулись к ней, она почувствовала, как сердце ее заколотилось чаще.
     - Мокрая, ты выглядишь потрясающе. Худышка, - Он коснулся губами ее влажного плеча. - На вкус тоже хороша. - Продолжая целовать ее шею, он добрался до ее губ. - Ты уронила мыло.
     - Мммм. Большинство несчастных случаев дома происходит именно в ванной. - Это настоящие ловушки.
     - Пожалуй, лучше я подниму его. - Скользнув вниз вдоль его тела, она взяла кусок мыла и прижалась губами к его коже. Шум его дыхания смешался с шумом льющейся воды.
     Он думал, что этой ночью истощил всю свою энергию, что желание, которое бушевало в нем и так мучило его, наконец-то было удовлетворено. Но оказалось, что оно лишь стало еще более отчаянным и острым. Он поднял ее и прижал спиной к мокрому кафелю, ее глаза были как расплавленное золото. И сливаясь с ней, он неотрывно смотрел в них.
     - Хочешь есть? - спросил Кэм Клер, стоявшую у окна спальни и пытавшуюся высушить волосы.
     - Умираю от голода, - ответила она, не оборачиваясь. Насколько хватало взгляда, вокруг были леса, одни леса, темные, густые, зеленеющие. Он окружил себя ими, спрятался среди них. Вдали на западе виднелась красноватая гряда гор. Она представила себе, как выглядит этот пейзаж, когда солнце опускается за горы, расцвечивая небо вокруг.
     - Как ты разыскал это место?
     - Это принадлежало моей бабушке. - Застегнув пуговицы на рубашке, он подошел к ней и встал рядом. - Эта земля уже сотню лет принадлежала семье Рафферти. Бабка сохранила ее, а затем передала мне. - Здесь прекрасно. Вчера вечером я ничего как следует не рассмотрела. - Она улыбнулась. - Пожалуй, вчера вечером я вообще ничего толком не видела. Просто заметила, что дом стоит на холме.
     Неудивительно, ведь вчера, подхватив ее на плечо, отчего она рассмеялась, он внес ее в дом, а затем наверх в свою спальню.
     - Когда я вернулся сюда, то решил, что мне необходимо место, где я бы мог побыть вдали от города. Мне кажется, что отчасти у Паркера были сложности именно из-за того, что он жил в той квартире над винным магазином и никуда не мог от него деться.
     - Значок шерифа - тяжелое бремя, - произнесла она мрачным тоном, за что он тут же и дернул ее за ухо. - Ты сказал что-то насчет еды.
     - По субботам я обычно завтракаю у "Марты". Он взглянул на часы. - Но я уже опаздываю. Может быть, мы найдем что-нибудь съестное здесь.
     Клер это устраивало гораздо больше. Она знала, что кумушки-сплетницы скоро распустят свои языки - не было никакой возможности предотвратить это. Но, по крайней мере, хоть в это утро они оставят ее в покое.
     - Ты покажешь мне весь дом?
     До сих пор она видела только спальню с огромной высокой кроватью, деревянным полом из досок разной ширины и потолок. "Да, еще ванную комнату", - вспомнила она. Глубокая керамическая ванна с кранами, просторная душевая из стекла и кафеля. Пока она одобряла его вкус, в особенности то, что он не боялся использовать цвет, но ей хотелось увидеть и все остальное.
     Несмотря на события последних двенадцати часов она отлично знала, что человек жив не одной постелью.
     Он взял ее за руку и повел.
     - Там наверху еще две спальни.
     - Три спальни? - Она приподняла бровь. - Заглядываешь вперед?
     - Можно сказать и так.
     Он дал ей осмотреть и второй этаж, наблюдая, как она одобрительно кивает головой и комментирует увиденное. Ей понравились потолочные светильники и полы из твердой древесины, большие окна и атриумные двери, ведущие на террасу.
     - Ты ужасно аккуратный, - сказала она, когда они стали спускаться.
     - Один человек много не мусорит.
     Она лишь засмеялась и поцеловала его.
     У нижней ступеньки лестницы она остановилась, чтобы как следует рассмотреть гостиную с ее высоким потолком, потоками солнечного света и индейскими ковриками. Одна стена была выложена из речного камня с вделанным в нее просторным камином. Стояла там и софа, низкая и мягкая, на которой так приятно было вздремнуть.
     - Ну, это... - Она сошла со ступеньки, обернулась и тут увидела скульптуру. Он поставил ее около открытой лестничной клетки, расположив так, чтобы солнечный свет, льющийся сквозь стеклянную крышу, падал прямо на нее. Все это для того, чтобы любой вошедший через парадную дверь или стоящий в гостиной, мог видеть ее.
     Скульптура была почти в четыре фута высотой, изломанная конструкция из бронзы и меди. Совершенно очевидно, что она задумывалась как нечто чувственное - подобие женской фигуры, высокой, стройной, обнаженной. Высоко поднятые руки, летящие назад медные волосы. Клер назвала ее "Женственность" и стремилась выразить в ней силу, все чудо и тайну женщины.
     Увидев одну из своих работ в его доме, она сначала почувствовала смятение. Волнуясь, стала рыться в карманах.
     - Я, а... ты ведь сказал, что думал, что я занимаюсь живописью.
     - Я солгал. - Он улыбнулся ей. - Забавно было видеть, как ты злишься.
     При этих словах она нахмурилась. - Наверное, она стоит у тебя уже порядочное время.
     - Пару лет. - Он отвел прядь волос ей за уши. - Я пошел в ту галлерею в Вашингтоне. У них были выставлены кое-какие твои вещи, и кончилось тем, что я вышел оттуда вот с этим.
     - Почему?
     Он понял, что она чувствует себя смущенной. Сбитой с толку. Он взял ее за подбородок. - Я не собирался покупать ее и, по правде говоря, мне тогда это было и не по карману. Но я только взглянул на нее, как понял, что это мое. Точно так же, как вчера вечером я вошел в твой гараж и увидел тебя.
     Она поспешно сделала шаг назад. - Я не скульптура, Кэм.
     - Нет, конечно. - Сузив глаза, он внимательно смотрел на нее. - Ты огорчена из-за того, что увидев эту фигуру, я разгадал тебя. Из-за того, что я понял тебя. Ты бы предпочла, чтобы этого не случилось.
     - Благодарю, но если мне понадобится сеанс психоанализа, я пойду на прием к врачу.
     - Ты можешь злиться, сколько хочешь. Клер. Это ничего не меняет.
     - Я не злюсь, - произнесла она сквозь зубы.
     - Нет, злишься. Мы можем продолжать стоять здесь и орать друг на друга, или же я могу взять тебя за задницу и оттащить в постель, или же мы можем пойти на кухню и выпить кофе. Предоставляю выбор тебе.
     От возмущения она заговорила не сразу. - Ах ты, наглый сукин сын.
     - Похоже, что мы стоим и орем.
     - Я не ору, - закричала она на него. - Но я хочу, чтобы все встало на свои места. Ты никуда меня за задницу не тащишь. Понял, Рафферти? Если я ложусь с тобой в постель, то делаю это по своему собственному выбору. Может быть, в своем маленьком уютном мирке ты этого и не заметил, но сейчас на дворе девяностые годы. Меня не надо соблазнять, уговаривать или заставлять силой. У взрослых, самостоятельных, необремененных семьей людей секс - это вопрос их свободного выбора.
     - Все правильно. - Он взял ее за край блузки и с силой притянул к себе. В его глазах горел гнев. - Но то, что произошло между тобой и мной было гораздо большим, чем просто секс. С этим ты должна будешь согласиться.
     - Я не должна ни с чем соглашаться. - Она напряглась, когда он опустил голову. Она ждала, что его поцелуй окажется жестким, требовательным и полным горечи. Вместо этого она ощутила необычайную мягкость его губ. От этой неожиданной и удивительной нежности у нее закружилась голова.
     - Чувствуешь что-нибудь, Худышка? Не в силах открыть глаза, она ответила: Да. Он снова легко коснулся губами ее рта. - Боишься? Она кивнула, затем, когда он прижался лбом к ее лбу, вздохнула.
     - Значит, мы оба чувствуем одинаково. Ты кончила кричать?
     - Пожалуй, да.
     Он обнял ее за плечи. - Тогда пойдем выпьем кофе. Когда он час спустя подвез ее к дому, телефон Клер разрывался. Она решила не обращать на него внимания и снова окунуться в работу, пока чувствовала такой эмоциональный подъем. Но так как телефон звонил не переставая, она махнула рукой и подняла трубку на кухне.
     - Привет.
     - Боже мой. Клер. - Расстроенный голос Анжи пронзил уши Клер. - Где ты пропадала? Я со вчерашнего дня пытаюсь разыскать тебя.
     - Была занята. - Клер протянула руку к пакету с печеньем. - Работа и все такое.
     - Ты понимаешь, что если бы я не смогла связаться с тобой к полудню, то отправилась бы прямиком к тебе туда?
     - Анжи, я же сказала тебе, что у меня все в порядке. Здесь никогда ничего не происходит. - Она подумала о Биффе Стоуке. - Почти никогда. Ты ведь знаешь, что я не отвечаю на звонки, когда работаю.
     - И сегодня в три часа ночи ты работала? Она закусила нижнюю губу. - Да, я действительно была занята в три часа ночи. А что случилось?
     - У меня для тебя есть новости, дорогая. Важные новости.
     Отложив печенье, Клер потянулась за сигаретой. - Насколько важные?
     - Самые важные. Институт Бетадайн в Чикаго пристраивает новое крыло для экспозиции работ женщин-художниц. Они хотят приобрести три твои работы для постоянной выставки. И, - добавила она, услышав, как присвистнула Клер, - есть еще кое-что.
     - Еще?
     - Они хотят заказать тебе скульптуру, которая будет символизировать вклад женщин в искусство, и поместят ее перед входом в музей.
     - Мне придется сейчас сесть.
     - Они рассчитывают, что новое крыло будет достроено за год-полтора. К сентябрю они хотели бы получить от тебя эскизы и, конечно, ждут тебя на открытии и пресс-конференции. Мы с Жан-Полем сообщим тебе все подробности, как только приедем.
     - Приедете куда?
     - Мы едем к тебе. - У Анжи вырвался вздох. - Я надеялась, что ты вернешься сюда работать, но Жан-Пода" считает, что мы должны подождать и разобраться, какие у тебя планы.
     Клер схватилась за голову. - Анжи, я пытаюсь переварить все это.
     - Позаботься о шампанском, Клер. Мы будем у тебя в понедельник днем. Надо нам что-нибудь захватить с собой помимо контрактов и кальки?
     - Постели, - произнесла Клер слабым голосом.
     - Что такое?
     - Ничего.
     - Хорошо. Завтра Жан-Поль позвонит тебе и расспросит, как ехать. Поздравляю, дорогая.
     - Спасибо. - Повесив трубку, Клер сильно потерла лицо руками. "Это следующий шаг, - подумала она, - тот, ради которого она работала, к которому подталкивала ее Анжи". Ей хотелось быть уверенной в том, что она готова к этому шагу.
     Все утро и большую часть дня она работала. Остановилась только, когда почувствовала, что стало сводить руки. "Ну и ладно", - решила она. Ей все равно надо было отправиться в магазин за постельными принадлежностями и полотенцами. За всеми теми приятными мелочами, которые могут понадобиться гостям. Она пробежится по городу, а если повезет, то, возможно, и Кэм сможет пойти с ней.
     Разве это не докажет, что она вовсе не боится дальнейшего развития их отношений?
     Безусловно. А то, что она весь день была занята работой, доказывало, что она не испугалась, получив самый крупный в своей жизни заказ.
     Она пошла наверх переодеваться и непроизвольно снова поднялась по чердачной лестнице. Дверь была открыта, как она и оставила ее. Она была не в состоянии снова запереть ее, снова отодвинуть воспоминания. Вместо этого, секунду постояв в дверях, она разрешила себе вернуться в прошлое. В то прошлое, когда у ее отца был огромный уродливый письменный стол, с наваленными на нем бумагами, фотографиями, книгами по садоводству. Была там и пробковая доска объявлений, с прикрепленными к ней снимками домов и газетными вырезками, телефонами водопроводчиков и кровельщиков, плотников и электриков. Джек Кимболл всегда старался раздобыть работу для приятелей и других горожан.
     Конечно, у него была контора и в городе, аккуратная и налаженная. Но он всегда предпочитал работать здесь, на чердаке дома, чтобы быть рядом со своей семьей. И ощущать аромат цветов, доносящийся из сада.
     Он помнила, что там была масса книг. Все полки вдоль стен были заполнены ими. Войдя в комнату. Клер начала открывать и другие коробки, перебирая все те вещи, которые ее мать убрала, но не смогла выкинуть совсем.
     Книги по продаже недвижимости, по архитектуре, старая растрепанная отцовская адресная книга, романы Стейнбека и Фицджеральда. Толстые фолианты по теологии и религии. Религия одновременно и притягивала, и отталкивала Джека Кимболла. Она перебирала их, задумываясь, что же вынудило ее отца в конце его жизни с таким рвением вновь обратиться к религии его детства.
     Нахмурившись, она сдула пыль с книжки в мягкой обложке с загнутыми углами, стараясь вспомнить, где она раньше видела символ, нарисованный на этой обложке. Пентаграмма с головой козла в центре. На двух верхних зубцах были изображены рога, на боковых - уши, а на нижнем - пасть и борода.
     - Тропа левой руки, - прочитала она вслух. Вздрогнув, она открыла книгу и почувствовала, как чья-то тень надвинулась на нее.
     - Клер?
     Дернувшись, она уронила книгу, и та упала обложкой вниз в кучу прочих. Бессознательно она пошарила рукой и накрыла ее другой книжкой, затем обернулась.
     - Прости.
     В дверях стоял Кэм, пытавшийся найти верный тон. Он знал, что пребывание в этой комнате причиняло ей боль.
     - Твоя машина стояла здесь, и радио было включено. Я решил, что ты где-то в доме.
     - Да, я просто... - Она поднялась и стряхнула пыль с колен.
     - Перебираю вещи.
     - С тобой все в порядке?
     - Конечно. - Она посмотрела вниз на разбросанные ею на полу книги. - Вот видишь, и один человек может много намусорить.
     Он коснулся рукой ее щеки. - Худышка, ты хочешь поговорить об этом?
     - Поосторожней. - Она обхватила пальцами его запястье. - А то я стану от тебя зависеть.
     - Ну так, давай. - Он мягко привлек ее к себе и стал поглаживать по спине.
     - Я так его любила, Кэм. - Она глубоко выдохнула и стала смотреть, как заплясали в солнечном свете пылинки. - Я никогда так не могла любить никого другого. Маленькой я приходила сюда, когда мне полагалось уже быть в постели. Он разрешал мне посидеть в кресле, пока он работал, а затем относил меня вниз. Даже когда я стала старше, мы могли с ним говорить о чем угодно.
     Она крепче сжала его запястье. - Когда он запил, я возненавидела это. Я не могла понять, почему он делает себя, всех нас такими несчастными. Иногда по ночам я слышала, как он плакал. И молился. Он казался таким одиноким, жалким. Но каким-то образом на следующее утро ему удавалось собраться и как-то функционировать. Тогда начинало казаться, что все снова будет хорошо. Но так не получилось. - Вздохнув, она отодвинулась от него, глаза ее были сухи.
     - Он был хорошим отцом, Клер. Я много лет завидовал вам с Блэйром, что у вас такой отец. Он просто не мог побороть тягу к алкоголю.
     - Я знаю. - Она чуть улыбнулась и тут вдруг сделала то, что не решалась сделать, когда была одна. Подошла к окну и посмотрела вниз. Терраса была пустой, чисто выметенной. По краям росли ранние розы, столь любимые ее отцом.
     - Я прошла все виды лечения, включая и групповую психотерапию. Но одной .вещи нигде не смогли сказать. Я задавала себе этот вопрос снова и снова, и так и не получила ответа. А он на самом деле упал, Кэм? На самом деле так сильно напился, что потерял равновесие? Или же он просто встал здесь и решил перестать бороться с тем демоном, который пожирал его?
     - Это был несчастный случай. - Положив руки ей на плечи, Кэм повернул ее лицом к себе.
     - Мне хочется в это верить. Я всегда пыталась в это верить, потому что другой вывод слишком невыносим. Отец, которого я знала, не мог бы покончить с собой, не мог бы причинить столько боли моей матери, Блэйру или мне. Но, видишь ли, отец, которого я знала, не мог бы и обманывать, подкупать инспекторов и фальсифицировать отчеты, как он это сделал в истории с торговым центром. Он не мог бы так нагло лгать и присваивать деньги, и нарушать закон. Но он все это совершил. Поэтому я не знаю, чему верить.
     - Он любил тебя и делал ошибки. Только в это ты и должна верить.
     - Ты лучше, чем кто-либо, поймешь, что значит потерять отца, когда он тебе так необходим.
     - Да, я понимаю.
     Она крепче сжала его пальцы. - Я знаю, это может показаться странным, но если бы я только была уверена, если бы я даже точно знала, что он покончил с собой, мне было бы легче, чем все время сомневаться и думать об этом. - Она покачала головой и