ам куда быстрее, чем раньше.
     Ева заворочалась и тихонько вздохнула. Она ощущала его вкус, запах, и желание становилось все сильнее, хотя сознание еще окутывал туман. Прикосновения пальцев, губ, языка к теплой коже... Эротичный шепот на ухо... Ева парила в небесах и лениво отдавалась наслаждению.
     Но тут Рорк произнес ее имя, а потом жадно приник к губам. Его рука скользнула туда, где все уже изнывало по нему.
     И это заставило Еву вернуться на землю.
     Остались только ощущения, толчки крови и волны жара, накрывавшие ее с головой. Ева гладила его атласную кожу, под которой бугрились мускулы, и сгорала от нетерпения.

***

     Рорк соскучился по ней. Он проснулся от желания. Но просто ощущать ее близость, видеть в полумраке уютно прильнувшее к нему тело было так приятно, что он не стал торопиться.
     Сейчас ее губы были горячими, руки - быстрыми и жадными. Оба думали одно и то же: "Дай мне еще. И возьми, сколько сможешь".
     Изнывая от желания, Рорк привлек ее к себе. Ева, не сводившая с мужа глаз, выгнулась ему навстречу, готовая принять его в свое влажное горячее лоно.
     Когда это случилось, у Рорка перехватило дыхание. Сердце безудержно заколотилось. Он хотел что-то сказать, но Ева притянула его к себе, обхватила руками поясницу, и они слились друг с другом в бешеной скачке.

***

     Когда все было кончено, и голова Рорка легла ей на грудь, Ева снова закрыла глаза.
     - Похоже, тебе полегчало, - пробормотала она.
     - Да, спасибо. - Рорк коснулся губами ее груди. - Наверное, ты была права: я заслужил, чтобы мне дали успокоительное.
     - А сколько раз ты так поступал со мной? Причем безо всякого предупреждения... Но тебе действительно следовало поспать. - Ева запустила пальцы в его волосы и сквозь окно в потолке посмотрела на бесцветное утреннее небо. - Ты напугал меня, Рорк.
     - Я знаю. - Он сменил позу и положил ее голову себе на плечо. - Все это... сильно ударило по мне. Похоже, я еще не пришел в себя.
     - Это понятно. Но мне кажется, ты нарушил одно важное правило. Которое требует делиться своими бедами с партнером по жизни.
     - Партнер по жизни? - Рорк улыбнулся, глядя в потолок. - Это новый и более удобный синоним слова "жена"?
     - Не отвлекай меня. Ты нарушил правило. Весь последний год я собирала правила супружеской жизни.
     - Коп остается копом, - парировал он. - Впрочем, ты права. Если такого правила нет, его стоило бы выдумать. Я не должен был таиться от тебя. Теперь сам не понимаю, почему я молчал. Мне нужно как следует поразмыслить и решить, что делать. Или не делать.
     - Ладно. Но больше не таись от меня, хорошо?
     - Договорились. - Рорк сел и взял ее лицо в ладони. Как она могла хотя бы на миг подумать, что он устал от нее? Это не укладывалось у него в голове. - Партнер по жизни, - повторил он. - Звучит красиво. И все же я предпочитаю слово "жена". - Он прикоснулся губами к ее губам. - Моя жена!
     - Будь по-твоему. Но мне пора идти. Я должна отчитаться перед майором.
     - А передо мной? Примем вместе душ, и ты расскажешь мне, как идет расследование.
     Ева пожала плечами с притворным безразличием. На самом деле ей очень хотелось обсудить с Рорком то, что произошло за последние дни.
     - О'кей. Только никаких фокусов!
     - Раз так, придется достать свой красный нос и гвоздику, брызгающую водой.
     Обнаженная Ева остановилась у двери ванной и посмотрела на него.
     - Ты невозможный человек, Рорк. Но клоунов в душе мне тоже не нужно.

***

     Рорк хотел настоять на своем - хотя бы из принципа, - но передумал, и вскоре убедился, что чужие проблемы прекрасно отвлекают от собственных переживаний.
     - Удивительно, как быстро можно сузить собственный кругозор... Я не знал про второе убийство. Значит, оба молоды, оба студенты, но учебные заведения, происхождение, интересы и круг общения совершенно разные?
     - У них есть и общее. Клуб, из которого были отправлены оба сообщения, Хастингс и "Портография".
     - И их убийца.
     - Да. - Ева провела рукой по мокрым волосам и вышла из-под душа. - И их убийца.
     - Может быть, они позировали убийце в одном и том же месте?
     - Не думаю. - Она вошла в сушилку, и ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум. - Тогда зачем ему моментальные снимки? Зачем вообще фотографировать людей без их ведома? Чтобы об этом никто не узнал. Ведь обе жертвы очень молоды, почти дети, верно? А когда ребенку предлагают сфотографироваться, он пыжится от гордости и рассказывает об этом друзьям или родным. Но никто из опрошенных нами об этом не слышал.
     Ева вышла и на сей раз провела рукой по сухим волосам, проверяя, как они легли.
     - Я начинаю думать, что этот человек - не профессионал. Или, по крайней мере, профессионал, не добившийся успеха. Но стремящийся к нему и считающий себя мастером.
     - Разочарованный художник?
     - О том и речь. Если он делает коммерческие снимки, то считает, что это занятие ниже его достоинства. Переживает. Сидит у себя в комнате и хнычет, что мир не ценит его талант. Он уверен, что у него есть дар, - продолжила она, подходя к шкафу. - Свет внутри, однако никто не видит его. Пока не видит. Но они увидят! В конце концов он заставит их увидеть. А когда это будет сделано, они ослепнут. Кое-кто назовет его безумным, заблудившимся, даже жестоким. Но что они знают? Большинство - он уверен в этом - непременно поймет, кто он и что он может дать миру. Блеск. Артистизм. Бессмертие. И тогда он получит то, что ему причитается.
     Она надела голубую блузку и заметила, что Рорк стоит молча и следит за ней с едва заметной улыбкой.
     - Что ты так смотришь? О господи, если эту блузку нельзя носить, почему она висит у меня в шкафу?
     - С блузкой все в порядке. Кстати, ярко-голубое тебе к лицу. Лейтенант, мне пришло в голову, что вы - чудо! Тоже художник в своем роде. Ведь ты видишь его. Не лицо, не фигуру, но сущность. И это поможет тебе его остановить. Потому что нельзя скрыться от того, кто видит тебя насквозь.
     - Ему хватило времени, чтобы убить двоих.
     - Но если бы ты не вступилась за них, он мог бы вообще остаться безнаказанным. - Рорк подошел к шкафу и достал жакет, опередив Еву. Потом приложил серебристо-серый жакет к ярко-голубой блузке, полюбовался этой картиной и отложил жакет в сторону, дав Еве возможность надеть портупею с кобурой. - Он ведь умен, верно? Умен и очень организован. Он следит за будущими жертвами, смешиваясь с толпой. Легче следить за человеком, если он тебя не замечает.
     Она кивнула:
     - Ты прав.
     - Но если твоя догадка верна и они знали его, в этом человеке есть то, что заставляло их видеть в нем друга, а не врага.
     Ева пожала плечами:
     - Они были детьми. Двадцатилетние ни в ком не видят угрозы.
     - Мы в их возрасте были умнее. - Рорк провел пальцем по ямочке на ее подбородке. - Но ты опять права. В нормальных условиях двадцатилетние считают себя неуязвимыми. Не это ли ему и нужно? Беспечность, смелость и невинность?
     - Может быть, именно поэтому он позволяет им сохранить эти качества до самого конца. Не причиняет им боли, не мучает, не насилует. Он не испытывает к ним ненависти. Наоборот, гордится ими.
     Ева радовалась этому разговору. Ей остро не хватало чего-то подобного.
     - Это не зависть, а объективная оценка. Думаю, он любит их. Извращенно, эгоистично, но любит. И именно это делает его таким опасным.
     - Ты покажешь мне портреты? - спросил Рорк, включив кофеварку.
     Ева помедлила с ответом. За завтраком Рорк привык просматривать утренние отчеты. Таков был заведенный порядок. А ей нужно было ехать в управление и готовиться к совещанию.
     - Конечно, - наконец небрежно сказала она и вызвала изображение на экран видео в гостиной. Рорк внимательно посмотрел на экран.
     - Совершенно разные типы, верно? Но что-то общее есть. Я думаю, это называется жизненной силой. - Он вспомнил о фотографии женщины, которая была его матерью. Юной, живой, сильной. - Есть чудовища, которые набрасываются на молодых...

***

     Ева давно ушла, а Рорк все еще не мог выкинуть из головы эти фотографии. Спускаясь к Соммерсету, он думал о двух подростках, с которыми никогда не встречался, и о матери, которую никогда не знал.
     Три портрета составили скорбную галерею. Внезапно к ним добавился четвертый. Перед мысленным взором Рорка возникло лицо Марлены, юной дочери Соммерсета. "Когда чудовища набросились на нее, она была почти ребенком", - подумал Рорк.
     И виноват в этом был он.
     Его мать и дочь Соммерсета погибли из-за него.
     Через открытую дверь он вошел в квартиру Соммерсета. Сестра Спенс с помощью ручного сканера проверяла, как срастается кость. На настенном экране мелькали утренние новости. Соммерсет пил кофе, смотрел видео и не обращал внимания на медсестру, восхищавшуюся тем, как быстро он идет на поправку.
     - Просто удивительно! - щебетала она. - Поразительный прогресс, особенно для человека вашего возраста. Скоро вы сможете сами себя обслуживать. Совсем скоро!
     - Мадам, если бы вы исчезли, я мог бы начать обслуживать себя прямо сейчас.
     Она укоризненно покачала головой:
     - Сейчас нам нужно измерить давление, пульс и составить график. Если вы будете пить этот кофе, показатели поднимутся. Он же черный, как деготь! Вы прекрасно знаете, что в вашем состоянии рекомендуется пить тонизирующий травяной настой.
     - Если вы будете зудеть у меня над ухом, завтрашний день я начну с водки... Я сам могу измерить себе пульс и давление.
     - Это моя обязанность. Кроме того, я должна сделать вам укол витаминов и не хочу, чтобы вы мне мешали.
     - Если вы подойдете ко мне с этим шприцем, он окажется... в одном из ваших отверстий!
     - Прошу прощения. - Рорку очень хотелось незаметно ускользнуть, но он заставил себя сделать шаг вперед. - Извините, что помешал, но мне нужно побыть с Соммерсетом наедине. Всего несколько минут.
     - Я еще не закончила. Мне нужно составить график, а больной должен получить свой укол.
     - Гм-м... - Рорк сунул руки в карманы. - Сегодня ты неплохо выглядишь.
     - Мог бы и лучше, но на это рассчитывать не приходится.
     "Он сердится на меня", - подумал Рорк.
     - Свежий воздух пойдет тебе на пользу. Может, вывезти тебя в сад, пока не стало слишком жарко?
     - Отличная мысль, - опередив Соммерсета, сказала сестра Спенс. Молниеносным движением она выхватила спрятанный за спиной шприц и сделала старику укол, не дав ему опомниться. - Прогулка по саду поможет вам восстановить цвет лица. Но не больше тридцати минут, - сказала она Рорку. - Потом у него будет сеанс физиотерапии.
     - К этому времени я привезу его. - Рорк шагнул к креслу Соммерсета.
     - Черт побери, я сам могу управлять этой штуковиной!
     Доказывая свою правоту, Соммерсет нажал на рычаги и стрелой помчался вперед. Рорк сумел опередить его и вовремя распахнуть дверь. Соммерсет, спина которого была прямой, как кочерга, выехал на каменную террасу, потом свернул на тропинку и, не снижая скорости, понесся дальше.
     - Сегодня утром у него мрачное настроение, - заявила Спенс. - Намного хуже обычного.
     - Я верну его вам через полчаса. - Рорк закрыл дверь и поспешил следом за Соммерсетом.

***

     Воздух был теплым и душистым. "Я создал этот мир, - думал Рорк. - Мир, окруженный городом, который тоже стал моим". Рорк нуждался в красоте. Это было не просто желание, но вопрос жизни и смерти. Только красота могла помочь ему забыть уродливое прошлое.
     Тут были цветы, пруды, деревья и тропинки. Женившись на Еве, он привел ее в этот рукотворный Эдем. И нашел здесь не только покой...
     Несколько минут он молча шел за Соммерсетом, понимая, что старик хочет оказаться как можно дальше от сестры Спенс и в то же время восстановить душевное равновесие. Потом Рорк так же молча подошел к креслу, остановил его и сел рядом на скамью.
     - Я понимаю, ты сердишься на меня... - начал он.
     - Ты навязал мне эту тварь! Посадил в камеру и приставил ко мне сторожа! Рорк покачал головой;
     - О господи... Можешь злиться сколько влезет. Пока не вылечишься, тебе будет обеспечен самый лучший уход. Она это умеет. Так что за сестру Спенс я прощения не прошу. Но жалею о том, что сказал вчера вечером. Я вел себя непростительно.
     - Ты думал, что не можешь мне довериться? - Соммерсет уставился на ярко-голубую гортензию. - Я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было. И, по-моему, никогда не предавал тебя. - Он повернулся и заглянул Рорку в лицо. - Ну что ж, я вижу, она позаботилась о тебе. Ты выглядишь отдохнувшим.
     В глазах Рорка вспыхнуло удивление, но он тут же прищурился.
     - Ты говорил об этом с Евой? Она рассказала тебе о том, что я узнал?
     Соммерсет пожал плечами:
     - Как бы мы ни ссорились, у нас есть нечто общее. Это ты. Ты встревожил нас обоих. Причем безо всякой нужды.
     - Да... - Рорк поднялся и начал расхаживать взад-вперед по дорожке. - Я не могу справиться с этим! Не могу понять. И чувствую себя так... как не чувствовал уже много лет. Мне даже пришло в голову, что ты мог знать...
     - Мог знать? - Соммерсет вздохнул. Еще один кусок головоломки встал на место. - Я понятия не имел об этой девушке. Считал твоей матерью Мег Рорк.
     Рорк снова сел.
     - Понимаешь, я никогда не думал об этом.
     - А как ты мог об этом думать?
     - Я не жалел времени на сбор данных о прошлом какого-нибудь мелкого служащего, но никогда не интересовался собственным происхождением! Просто выбросил это из своей памяти и из банков данных. Стер начисто.
     - Ты защищал себя.
     - Плевать на меня! - Рорк ощущал гнев и чувство вины. - А кто защитил ее?
     - Ты не мог этого сделать. Тогда ты был грудным ребенком.
     - Но я не могу восстановить справедливость! Не могу отомстить этому ублюдку, потому что он давно мертв. Но Марлена... - Он осекся. - Смерть Марлены стала мне страшным уроком. Ты никогда не осуждал меня за это. Ни разу не сказал, что осуждаешь меня.
     Соммерсет долго смотрел на сад. Голубые гортензии, кроваво-красные розы, ярко-розовый львиный зев... Его дочь, чудесная девочка, сама была похожа на цветок.
     Прекрасный, ослепительный и недолговечный.
     - Потому что тебя не за что было осуждать. Ни за то, что случилось с моей девочкой. Ни за то, что случилось с твоей матерью. - Соммерсет встретился взглядом с Рорком. - Тебя не за что было осуждать, малыш.
     - И все же я был виноват.
     Рорк вздохнул, машинально сорвал цветок и начал рассматривать его. Он вспомнил, что давно не дарил Еве цветов. Мужчина не имеет права забывать о таких вещах. Особенно, если женщина их не ждет.
     - Меня есть за что осуждать, - твердо сказал он и положил цветок на колени изумленного Соммерсета. Жест был символическим. - Ты подобрал меня, избитого до полусмерти, когда мне было некуда податься. Ты мог этого не делать, ведь тогда я ничего для тебя не значил.
     - Ты был ребенком - этого было достаточно. Ребенком, избитым до полусмерти, а этого было более чем достаточно.
     - Для тебя. - У Рорка перехватило дыхание от волнения. - Ты заботился обо мне. Учил меня. Дал то, чего у меня никогда не было и на что я не рассчитывал, - дал дом и семью. А когда они забрали часть этой семьи, забрали Марлену - лучшее, что у нас было, - ты мог осудить меня. Прогнать. Но ты этого не сделал.
     - К тому времени ты стал мне сыном. Разве не так?
     - О боже... - Рорк с трудом перевел дух. - Я надеялся на это, но не был уверен до конца.
     Он встал, сунул руки в карманы и уставился на фонтанчик, струя которого вздымалась над клумбой с лилиями. Рорк смотрел на холодную воду, пока к нему не вернулось хладнокровие.
     - Когда я решил поселиться здесь и построил дом, я попросил тебя приехать, и ты сделал это. По-моему, я никогда не говорил, как благодарен тебе...
     - Говорил. Много раз и разными способами.
     Соммерсет сжал в пальцах длинный стебель и обвел глазами сад, где царили покой и красота. Мир, созданный мальчиком, которого он воспитывал. Мальчиком, ставшим мужчиной. Сейчас этот мир зашатался, и его требовалось укрепить.
     - Тебе придется вернуться в Ирландию. Придется.
     - Вернусь. - Рорк кивнул, благодарный за то, что его поняли без слов. - Да, вернусь.
     - Когда?
     - Прямо сейчас. Думаю, откладывать не следует.
     - Ты уже сказал лейтенанту?
     - Нет. - Рорк мрачно посмотрел на свои руки и покрутил на пальце обручальное кольцо. - Она ведет сложное расследование. Нельзя ее отвлекать. Я хотел сказать, что уезжаю по делам, но понял, что не могу лгать ей. Наверно, будет проще, если я позвоню ей с борта самолета.
     - Ей следовало бы полететь с тобой.
     - Может быть. Но она ведь не только моя жена. Иногда я думаю, что это в ней не самое главное. - Рорк слегка улыбнулся. - В отличие от тебя.
     Соммерсет хотел что-то ответить, но демонстративно промолчал.
     - От нее зависят жизни людей, - продолжил Рорк. - Она никогда не забывает об этом, и у меня не хватает духу отвлекать ее. Я могу справиться сам и считаю, что так будет лучше.
     - Ты всегда считал, что можешь справиться с чем угодно в одиночку. Тут вы с ней два сапога пара.
     - Может быть. - Рорк нагнулся к старику. - Помнишь, что ты сказал мне много лет назад, когда я дал волю ненависти и решил сменить имя? Заявил, что не буду его носить. Что не желаю иметь с этим человеком ничего общего.
     - Помню. Тогда тебе было лет шестнадцать.
     - Ты сказал: "Сохрани его. Это имя принадлежит тебе так же, как и ему. Сохрани его и сделай что-нибудь достойное. Тогда оно перестанет принадлежать ему и целиком перейдет к тебе. Начни прямо сейчас". Но ты не сказал, что именно я должен сделать, верно?
     Соммерсет негромко хмыкнул и покачал головой:
     - Этого не требовалось. Ты уже знал.
     - Надеюсь, что ты был прав. А сейчас я должен вернуться и самостоятельно найти то, что она мне оставила. Должен понять, сумел ли я воспользоваться ее наследством, или это мне только предстоит. И должен сделать это немедленно.
     - Трудно спорить с самим собой.
     - Но мне не хочется бросать тебя на произвол судьбы.
     Соммерсет насмешливо фыркнул:
     - Как-нибудь справлюсь. Несмотря на эту женщину, которую ты навязал мне.
     - Присмотри за моим копом, пока меня не будет, ладно?
     - Ладно.
     - Вот и хорошо. - Рорк поднялся. - Если что-то понадобится... ты сможешь разыскать меня.
     Соммерсет наконец улыбнулся:
     - Я всегда мог разыскать тебя.

***

     Ева отчитывалась перед майором Уитни стоя - в кабинете начальника она предпочитала соблюдать все формальности. Ева уважала таких копов. Уважала за тревожные и властные морщины, бороздившие круглое черное лицо. Переход на административную работу не заставил майора смягчиться. Наоборот, добавил властности.
     - Средства массовой информации не дают нам житья, - сказал Уитни, когда Ева умолкла. - Разберитесь с ними.
     - Есть, сэр.
     - Кое-кто жалуется, что Семьдесят пятый канал и, в частности, Надин Ферст получает от следствия эксклюзивную информацию.
     - Семьдесят пятый канал и Надин Ферст действительно получают эксклюзивную информацию, потому что убийца посылал сообщения непосредственно мисс Ферст на Семьдесят пятый канал. И она, и станция сотрудничают со мной и моей бригадой. Поскольку сообщения были адресованы лично мисс Ферст, я не имела права запретить Семьдесят пятому каналу передать в эфир их содержание. Однако Надин согласилась делиться со мной всеми полученными сведениями. Quid pro quo , я согласилась делиться с ними сведениями, которые можно передать в эфир.
     Уитни одобрительно кивнул:
     - Если так, то наша совесть чиста.
     - Да, сэр. Я считаю, что поступила правильно.
     - Тем не менее, придется устроить пресс-конференцию. Когда имеешь дело со средствами массовой информации, лучше подстраховаться. Я просмотрю ваши отчеты и решу, что мы можем им сообщить. - Уитни откинулся на спинку кресла. - А пока вам нужно найти связь между жертвами.
     - Да, сэр. Я хотел