ал кожу, и она вспомнила,  как  ласкал  ее
Майкл:  то  требовательно  и  почти  грубо,  а  то  -  с   удивительной,
сокрушающей нежностью...
   В нем заключалось столько разных настроений и  желаний!  И  за  такое
короткое время он умудрился разбудить множество неведомых желаний в ней.
Лора никогда не ощущала себя Спящей Красавицей, но сейчас  ей  казалось,
что она действительно проспала десятилетия. Ждала, чтобы он нашел ее!
   И он нашел... Они нашли друг друга! Так почему  же  она  сидит  здесь
одна, пытаясь перестроить свое расписание на завтра  и  на  послезавтра?
Завтра придет - никуда не денется. А пока она может быть с Майклом!
   Лора крепко зажмурила глаза и загадала: если,  когда  она  встанет  и
обернется, свет в его комнате еще будет гореть, она пойдет к нему!  Ведь
это будет означать, что он ждет ее, что он хочет ее...
   Лора встала, задержала дыхание  и  обернулась.  И  горько  выдохнула,
потому что не увидела ничего, кроме  темной  ночи  и  еще  более  темных
силуэтов зданий.
   Он не ждал ее!
   Она  безвольно  опустилась  на  скалу.  Сразу  стало  холодно,   кожа
покрылась мурашками. "Глупо, - сказала она себе. - Он  не  отверг  меня.
Просто устал и лег спать. И мне  тоже  давно  пора  спать.  Завтра  ждут
десятки дел, и самое лучшее - хорошенько выспаться".
   Вовсе не обязательно проводить вместе каждую ночь. А кроме того,  они
ведь ничего не обещали друг другу! Совсем ничего...  Сердясь  на  слезы,
обжигавшие глаза, Лора  снова  повернулась  к  морю.  Никаких  обещаний,
никаких планов, никаких нежных слов...
   Боже, неужели ей до сих пор нужны нежные слова? После  всего,  что  с
ней случилось? Неужели жизнь ничему не научила ее? А ведь  ей  казалось,
что  она  преодолела  слабость,  которая   заставляла   ее   мечтать   о
несбыточном! Почему она не может довольствоваться тем, что есть, а снова
грезит о том, что могло бы быть?!
   А впрочем, разве это важно? Важно совсем другое. Лора  вдруг  поняла,
что все это время она говорила не правду - и себе, и матери, и Марго,  и
Кейт. Она говорила не правду Майклу. Это все была ложь. Она, которую все
считают трогательно неумелой лгуньей, провела всех.
   Она любит его! Она влюбилась в него, как последняя дурочка,  и  никто
ничего не подозревает! Самое поразительное, что она  не  подозревала  об
этом сама, хотя уже мысленно видела их вместе - и завтра, и через год, и
через десять лет.  В  этих  видениях  они  были  любовниками,  друзьями,
семьей. Она видела их общий дом, их общих детей... Но что же  ей  делать
теперь? Очевидно,  придется  продолжать  лгать  и  выкручиваться,  чтобы
поддержать ту первую ложь.
   А вот Майкл ей не лгал. Он хотел ее и сказал об этом с самого начала.
Он полюбил ее детей, с готовностью предложил  ей  помощь  и  дружбу.  Он
разбудил ее тело и душу для новой жизни. Все это она ценит и не  забудет
никогда.
   Так неужели ей этого мало? Что это  -  эгоизм  или  просто  глупость?
Неважно. Главное - чтобы он не догадался об ее истинных чувствах.  Иначе
она потеряет его.
   Лора твердо решила,  что,  когда  все  это  кончится,  она  не  будет
сожалеть, не будет проклинать Бога. Она будет жить  дальше,  потому  что
жизнь длинна и бесценна. Когда придет время и у нее не останется выбора,
она будет жить без него и помнить свою любовь. И будет благодарна.
   Немного успокоившись, Лора оперлась рукой о землю, чтобы оттолкнуться
и встать, и вдруг ощутила  под  пальцами  какой-то  маленький  диск.  Ее
сердце заколотилось так  же  громко,  как  волны  внизу;  она  повернула
находку так, чтобы на нее упал лунный свет.
   В ее руке тускло сверкнула золотая монета. "Словно ждала меня!"  -  с
дрожью подумала Лора. Эта монета пролежала здесь, никем  не  замечаемая,
целых сто пятьдесят лет! С тех пор, как юная девушка в отчаянии спрятала
ее для своего возлюбленного. И этот символ мечты, обещаний и потерь сиял
теперь на ее ладони.
   - Серафина! - прошептала Лора, сжимая монету.
   У нее перехватило дыхание: ей показалось, что р ответ раздался чей-то
горестный шепот.
   И тогда Лора свернулась в комочек  на  утесе,  высоко  над  яростными
волнами. И зарыдала.

16

   Молодой гнедой жеребец был красив и умен,  но  упрям,  как  блохастый
мул. Майкл чуть не надорвался, доказывая, что он еще упрямее.
   - Клянусь Богом, ты сделаешь это, дьявольское отродье! Ты умеешь!
   Как бы говоря, что дело совсем не в умении, жеребец тряхнул  головой,
скосил на Майкла глаза и словно врос в землю. Они общались друг с другом
уже больше шести месяцев, и ни один из них еще не потерял надежды  стать
главным.
   - Ты считаешь, что можешь важничать, если пару раз ударил  копытом  и
три раза повернулся? - Майкл щелкнул палкой, которую держал  в  руке,  и
жеребец навострил уши. - Только подумай о том,  чтобы  еще  раз  лягнуть
меня! Я так тебя отделаю, что придется смириться!
   Он сделал шаг вперед  -  жеребец,  танцуя,  попятился.  Майкл  грозно
прищурился.
   - Стоять!
   Жеребец, дрожа, остановился, но, когда Майкл подошел, забил копытом.
   - Ну вот  что,  так  не  пойдет,  -  сказал  Майкл,  хватая  уздечку,
поскольку жеребец начал поворачиваться,  чтобы  хорошенько  лягнуть  его
задней ногой. - Мы все повторим, и как следует! -  Он  еще  раз  щелкнул
палкой.
   - Не смей бить животное!
   Майкл и жеребец с одинаковым раздражением оглянулись на резкий  окрик
и увидели аккуратную фигурку, метнувшуюся в ворота загона.
   - Тебе должно быть стыдно! - Возмущенная Сьюзен схватилась за уздечку
и встала между лошадью и палкой. - Мне плевать, что он принадлежит тебе!
Я не допущу, чтобы в Темплтон-хаузе безобразно обращались с животным!
   Как будто поняв, что она на его стороне,  жеребец  опустил  голову  и
ласково ткнул Сьюзен в плечо.
   - Подлиза, - пробормотал Майкл. - Послушайте, миссис Темплтон, я...
   - Значит, вот как ты обращаешься с лошадьми? Бьешь их, если они ведут
себя не так, как тебе хочется? Тогда ты - зверь! -  Щеки  Сьюзен  пылали
румянцем, сейчас она очень напоминала Лору. - Если ты  посмеешь  поднять
руку на одну из этих лошадей, я лично вытолкаю тебя отсюда и буду  гнать
пинками до самого ада!
   Майкл присвистнул. Теперь ему было ясно, откуда у Лоры вспышки гнева,
свидетелем которых он пару раз был. И он  мог  поклясться,  что  жеребец
ухмыляется.
   - Миссис Темплтон...
   - Я немедленно вызову полицию и тебя  арестуют!  -  бушевала  она.  -
Существуют законы против людей, которые жестоко обращаются с  животными.
Законы, созданные, чтобы справляться с такими бесчувственными подонками,
как ты! И если ты еще раз посмеешь обидеть эту милую лошадь...
   - В этой лошади нет ничего милого, -  перебил  Майкл,  еле  сдерживая
желание потереть бедро, еще ноющее от последней встречи с копытом. - И я
не собирался палкой вбивать здравый смысл в  его  упрямую  голову,  хотя
искушение было очень велико.
   Но Сьюзен своими глазами видела палку в его руках. Поэтому она  гордо
вскинула голову.
   - Полагаю, ты собирался играть с ним в бейсбол?
   - Нет, мэм. - Возможно, через пару  лет,  когда  боль  во  всем  теле
утихнет, ему даже станет смешно. - Мы ни во что здесь не играли. И  если
бы вы  посмотрели  повнимательнее,  то  заметили  бы,  что  единственный
потерпевший в этом загоне - я.
   Сьюзен посмотрела повнимательнее и  заметила,  что,  хотя  жеребец  и
лоснится потом, на его шкуре нет  ни  одной  царапины.  Более  того,  он
просто в великолепном состоянии. А то, что она приняла за  страх  в  его
глазах, скорее насмешка - если только такое возможно.
   Майкл же, наоборот, был грязен, а на  штанине  его  джинсов  виднелся
красноречивый отпечаток копыта.
   Но Сьюзен не собиралась так просто сдаваться.
   - Если ты угрожаешь  палкой,  ему  ничего  больше  не  остается,  как
ударить в ответ. Я думаю, тебе...
   - Миссис Темплтон. - Терпение  Майкла  уже  готово  было  лопнуть.  -
Неужели этот маленький ублюдок кажется вам запуганным? Посмотрите, он же
просто злорадствует!
   И, еще раз пристально вглядевшись в глаза животного, Сьюзен вынуждена
была признаться себе, что так оно и есть.
   - Тогда объясни, почему...
   - Я был бы вам очень благодарен, если бы вы отпустили его, пока он не
увидел, что меня может отхлестать крохотная женщина, и пока я  полностью
не потерял здесь авторитет.
   Сьюзен отпустила уздечку, но настороженность ее не прошла.
   - Майкл, предупреждаю, если ты посмеешь  ударить  его,  я  не  просто
отхлещу тебя, но сделаю что-нибудь пострашнее.
   - Я вам верю, - пробормотал Майкл. - Будьте добры  отойти  к  забору.
Шельмец еще не очень послушен.
   - Очаровательное имя. - Сложив руки на  груди,  Сьюзен  отступила  на
несколько  шагов  и  остановилась,  готовая  в  любой  момент  вернуться
обратно.
   - Попробуй сказать, что не ты все это подстроил! -  Майкл  решительно
схватил уздечку  и  потянул  голову  жеребца  вниз,  пока  их  глаза  не
оказались на одном уровне. - Еще раз сделаешь из меня идиота,  приятель,
- и я могу по ошибке принять твою физиономию за боксерскую грушу. Понял?
   Жеребец фыркнул и, когда  Майкл  отпустил  уздечку,  вскинул  голову.
Майкл перехватил палку  двумя  руками  и  поднял  ее.  После  отчаянного
поединка взглядов жеребец встал на дыбы и забил в воздухе копытами.
   - Ап! - Майкл решительно шагнул под самые копыта. - Стоять,  Шельмец!
Учти: если ты меня убьешь, некому будет кормить тебя.
   Снова переложив палку в одну руку,  он  другой  вцепился  в  гриву  и
взлетел на спину стоящего почти вертикально  коня.  В  результате  этого
быстрого  и  легкого  движения,  лошадь  и  человек   с   необыкновенной
плавностью слились в одно целое. Сьюзен задохнулась от восхищения.
   Надавив коленями на бока лошади, Майкл заставил ее опуститься.
   - Не подходите! - приказал он Сьюзен, не глядя на нее. - В этом месте
у нас обычно возникают трудности.
   Он снова поставил Шельмеца на  дыбы  и  скатился  с  него  прямо  под
танцующие в воздухе копыта.
   - Попробуй только наступить на меня,  -  пробормотал  он,  выдерживая
казавшиеся вечностью  мгновения.  -  Не  смей  наступать  на  меня,  ты,
сукин... Черт!
   Копыто все-таки попало ему в бедро. Правда, чуть царапнуло, но дело в
принципе. Майкл вскочил на ноги и посмотрел на Шельмеца в упор.
   - Ты сделал это нарочно! Ну что ж, теперь будешь повторять трюк, пока
не выполнишь его правильно.
   Прихрамывая, Майкл подобрал отлетевшую палку и  снова  повторил  весь
трюк. А потом еще раз.
   Когда  они  оба  совершенно  запыхались,  но,  наконец,  прошли   все
упражнение без ошибок,  Майкл,  прихрамывая  еще  больше,  подковылял  к
мешку, висевшему на заборе, и вынул яблоко.
   Жеребец проследовал за ним и ткнулся мордой в его спину.
   - Не подлизывайся! Вообще-то, ты не заслужил это яблоко. Даю его тебе
только потому, что остался жив и меня пока не везут в больницу.
   Жеребец снова подтолкнул  Майкла,  а  затем  попытался  пожевать  его
волосы.
   - Перестань. Ты совершенно не  умеешь  целоваться.  Бери.  -  Жеребец
быстро схватил предложенное яблоко. - У тебя к  тому  же  отвратительные
манеры, - добавил Майкл, когда куски яблока полетели во все стороны.
   - Я, кажется, должна извиниться перед тобой...
   Майкл перестал потирать ушибленное бедро и посмотрел на Сьюзен.
   - Никаких обид. Как знать? Может, я и подумывал треснуть его разок.
   - Нет, не  подумывал,  -  Сьюзен  подошла  и  погладила  гладкую  шею
жеребца. - Мне кажется, ты просто в него влюблен.
   - Я ненавижу этого ублюдка! Не знаю, почему вообще вожусь с ним.
   - Ага. -  Сьюзен  улыбнулась,  рассеянно  стряхнула  грязь  с  рукава
рубашки Майкла. -  То-то  и  видно,  как  он  плохо  ухожен,  совершенно
изможден и как с ним дурно обращаются.
   Майкл смущенно пожал плечами.
   - Это просто вложение капитала. Хорошая трюковая лошадь  зарабатывает
хорошие деньги.
   - Безусловно. - Теперь Сьюзен уже не могла сдержать поток вопросов. -
Но как тебе удается научить его всему этому? Почему он не  топчет  тебя?
Неужели ты его не боишься? Сколько времени ты уже с ним работаешь?
   Поводя ноющими плечами, Майкл остановился на последнем вопросе.
   - Не очень  давно.  Он  довольно  умен,  но  с  характером.  -  Майкл
усмехнулся. - А вы напугали меня до дрожи в коленках, миссис Темплтон. Я
уж думал, что вы выхватите у меня палку и отколотите меня.
   - И могла бы! - Она погладила жеребца. - Не выношу,  когда  с  кем-то
плохо обращаются.
   - Вы, очевидно, не поверите, но  я  тоже  этого  не  люблю.  В  нашей
команде как-то работал один каскадер. У него была потрясающая  лошадь  -
добродушная, благородная... Но этому парню всегда было мало,  он  всегда
хотел большего. Доводил ту лошадь до изнеможения  и  никогда  ничего  не
давал взамен. Больно было смотреть, как он разбивает коню сердце, ломает
волю! А потом он окончательно распоясался: начал пользоваться хлыстом  и
кулаками, вообще - всем, что попадало под руку... - Майкл умолк, откинул
волосы с глаз и прищурился на ярком солнце. - Этот парень заработал себе
дурную репутацию. Никто не хотел нанимать его, никто больше не  хотел  с
ним иметь дело. Все говорили, что он ведет себя безобразно - тем  более,
та лошадь действительно была редким животным.
   - Почему же никто ничего не делал?!
   - Это не принято. Кроме того, тот ковбой был опытным каскадером.  Ну,
а я тогда был новичком и плевал на политику. Я уговорил его продать  мне
ту лошадь. И долго потом работал на ней.
   - Ты уговорил ковбоя продать лошадь? Ни за что не поверю.
   Майкл искоса взглянул на нее.
   - Ну более или менее уговорил...
   - Ты использовал хлыст или обошелся кулаками?
   - Я не люблю хлысты. А Макс - так звали его лошадь - просто  вида  их
не выносит. - Майкл помолчал, потом хмуро  посмотрел  на  нее.  -  Вышли
погулять, миссис Темплтон?
   - Я могла бы использовать этот предлог. Но, полагаю,  мы  оба  знаем,
что я хотела поговорить с тобой.
   - Да, я, признаться, ждал вас или вашего мужа.  Только  вам  придется
разговаривать со мной во время работы: моим лошадкам надо размяться.
   - Хорошо. - Сьюзен прошла с ним к конюшне. -  Лора  сказала,  что  ты
даешь девочкам уроки верховой езды.
   - Только самые основы. У  меня  есть  несколько  спокойных  маленьких
лошадей.
   - Я знаю: сегодня за завтраком мне представили полный отчет о мистере
Фьюри и его лошадях. Должна сказать, ты произвел отличное впечатление на
моих внучек. Давай, я помогу тебе. - Сьюзен взяла  за  уздечку  одну  из
лошадей, которых он выводил  из  конюшни.  -  И,  кажется,  ты  произвел
впечатление на мою дочь...
   - Она тоже произвела на меня впечатление. Лора - прекрасная женщина.
   - Да. И она прошла  через  ад.  Конечно,  во  многих  отношениях  это
сделало ее сильнее... Но она ранима, Майкл! Гораздо более ранима, чем ты
можешь себе представить.
   - Вы ждете от меня обещания, что  я  не  обижу  ее?  -  Он  отступил,
пропуская лошадей в загон. - Я не могу дать такое обещание.
   - Понятно... Насколько я помню, даже мальчишкой ты старался ничего не
обещать.
   - Не обещаешь - не нарушаешь, - просто сказал он, направляясь обратно
к конюшне.
   - У тебя было трудное детство, - начала Сьюзен и удивленно замолчала,
так как Майкл очень резко повернулся к ней.
   - Я не верю в  то,  что  наше  прошлое  виновато  в  настоящем!  Могу
представить ваше безоблачное детство. Но разве это оно сделало вас  тем,
что вы есть?
   Сьюзен медленно кивнула, соглашаясь.
   -  Пожалуй,  ты  прав.  Каждый  человек  на  протяжении  своей  жизни
формирует себя сам. Но у меня был хороший фундамент.
   - А у меня - шаткий? -  Несмотря  на  всю  решимость  Майкла,  горечь
прорвалась в его голосе. - Можете не напоминать мне,  откуда  я  явился,
миссис Темплтон. Я знаю.
   Она остановила его, положив ладонь на его руку.
   - Я ни в чем не упрекаю тебя, Майкл. Я не слепая, и мне  не  хотелось
бы считать себя ограниченной. Я вижу, как ты работаешь. И я знаю, почему
тебе пришлось отказаться от детства раньше, чем другим.
   Майкл не ответил. Сьюзен улыбнулась и отпустила его.
   - Я всегда знала, что происходит в моем доме, Майкл, и я  знала,  что
происходит в жизни друзей моих детей. Если твоя гордость оскорблена моим
сочувствием к тому мальчишке, я больше не буду говорить об  этом.  Но  у
меня всегда болела душа за тебя.
   - И напрасно!
   - Я так не думаю, но, как ты сказал, что было, то прошло.  Важно  то,
что есть сейчас. А поговорить я с тобой хотела... Впрочем,  едва  ли  ты
меня поймешь. Ты не был отцом, Майкл. Ты никогда не  участвовал  в  этой
гонке, не проигрывал в ней и не завоевывал медалей... Я прекрасно  знаю,
что Лора - взрослая женщина, она свободна выбирать и жить своей  жизнью.
Но я все равно не могу перестать тревожиться о ней, не могу просто ждать
и надеяться, что она сделает правильный выбор!
   Майкл понимал, о чем его предупреждают, он ожидал этого.
   - И вас волнует, правильный ли выбор она сделала на этот раз?
   Сьюзен медленно кивнула.
   - Да. Поверь, я не ханжа, и не преуменьшаю значения секса. Но  считаю
его чем-то заведомо мимолетным. Он может и должен  длиться  долго,  если
повезет. Но одного секса мало!
   А вот этого Майкл не ожидал, и сразу ощетинился.
   - Если вы пришли попросить меня оставить ее в покое, вы  зря  тратите
время. Я не отстану от нее!
   Сьюзен пристально посмотрела на него.
   - Я бы разочаровалась в тебе, если бы ты это  сделал.  Я  прошу  тебя
только быть добрым с ней! - Она отвернулась к скачущим в загоне лошадям,
потому что глаза предательски защипало. - Просто быть добрым...
   - Вы ждете от меня обещаний? Что ж, я могу дать одно.  Я  никогда  не
поступлю с ней так, как Риджуэй. Я не обману, не солгу, не возьму у  нее
ничего, что она сама не захотела бы дать мне. И не оставлю в ней чувства
поражения!
   Сьюзен обернулась. Не столько услышанные слова, сколько скрытый в них
гнев, заставили ее по-новому взглянуть на Майкла.
   - А ты, оказывается, понимаешь ее лучше, чем я думала...
   - Просто я понимаю, что такое поражение. - Он почему-то  был  уверен,
что Сьюзен Темплтон  не  считает  его  неудачником,  так  что  можно  не
изображать из себя победителя. - Если у вас все, я  должен  вернуться  к
работе.
   Сьюзен вспомнила, как он нетерпелив, как быстро вспыхивает его  гнев,
и поэтому сдержала свой, никак не  отреагировав  на  его  резкие  слова.
Вместо этого она улыбнулась и протянула ему руку.
   - Майкл, я рада снова видеть  тебя  в  Темплтон-хаузе.  Я  ухожу,  но
сначала... Не покажешь ли мне коня, о котором  рассказывал?  Это  не  он
смотрит на тебя так, словно готов умереть, если ты ему прикажешь?
   Майкл перевел дух и спросил себя, может ли  мужчина  -  какой  угодно
мужчина - понять любую из женщин семейства Темплтон.
   - Да, это Макс. Он просто надеется на подаяние.
   - Так познакомь меня с ним.

***

   - Подумать только! Я ей сказала, что сплю с ним! -  Лора  развешивала
разбросанную в гардеробной одежду и  замерла  с  плечиками  в  руках.  -
Просто не могу поверить. Я говорила собственной  матери,  что  занимаюсь
любовью с Майклом!
   - Вполне вероятно,  она  и  сама  это  поняла,  -  отозвалась  Марго,
расставляя раскиданные покупательницами туфли. - И,  возможно,  была  не
так уж шокирована, принимая во внимание тот факт, что у тебя двое детей.
   - Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, - пробормотала Лора. -  Это
фантастика!
   - И как же она отреагировала на твои признания?
   - Достаточно мило. А бедный папочка все ходит вокруг да около, словно
боится растревожить призраков: вдруг они начнут дикую оргию.
   - Ну, вряд ли ты могла притворяться, что ничего не происходит,  когда
миссис Ти поймала тебя с Майклом в бассейне. Представляю, как он тут  же
начал изображать спасение на водах! - Марго  хихикнула,  проверяя  перед
зеркалом, достаточно ли совершенна ее прическа. -  Господи,  я  бы  тоже
хотела это увидеть.
   - Можешь  не  сомневаться,  с