чень нежно, очень честно, - что он и его жена
решили сделать еще одну попытку  спасти  свой  брак.  Я  закатила  истерику.
Напугала его до смерти.
   - Умница.
   - Мне это помогло, но ненадолго. Следующую неделю его не было в офисе, он
выступал в суде. Естественно, выиграл дело и начал свою выдающуюся  карьеру,
а мой отец ходил вокруг него, как гордый папаша. Итак, когда  я  обнаружила,
что беременна, я не пошла ни к отцу, ни  к  матери.  Я  пошла  к  Линкольну,
который уже счастливо жил с женой.
   Сердце Евы дрогнуло, но она сумела сохранить беспечный тон.
   - Наш мальчик не терял времени зря.
   - Да, не терял. Он предложил оплатить аборт или устроить усыновление. Ему
даже в голову не пришло, что я оставлю ребенка. Если честно, мне это тоже не
сразу пришло в голову. И пока он очень компетентно обсуждал  нашу  маленькую
щекотливую проблему, я поняла, что никогда не любила его. А когда я  наконец
решила оставить ребенка и рассказала родителям  о  беременности,  он  долгие
месяцы потел от страха, что я ткну пальчиком в виновника. Почти  достаточное
наказание для мужчины, соблазнившего невинную влюбленную девушку.
   - Далеко не достаточное. Но у вас есть Брэндон. Думаю, это и есть  высшая
справедливость.
   Джулия улыбнулась.  Да.  Она  не  ошиблась  в  выборе  времени,  места  и
наперсницы.
   - Знаете, Ева, я, пожалуй, тоже искупаюсь голышом.
   Только когда Джулия сняла купальник и прыгнула  в  воду,  Ева  дала  волю
слезам, но смахнула их прежде, чем  кто-либо  успел  заметить  их  в  лунном
свете.

***

   Высушившись  и  согревшись,  Джулия  смотрела  по  телевизору   последние
новости. Дом был все так же пуст,  но  это  уже  не  мучило  ее.  Спокойная,
расслабленная, она чувствовала, что всегда будет благодарна Еве за тот час у
бассейна... Ее веки опустились.
   Когда послышался шум приближающегося автомобиля, Джулия вскочила,  прижав
руку к бешено забившемуся сердцу. Свет фар  метнулся  по  комнате,  рассекая
темноту, словно двумя ножами. Уже собираясь набрать  911,  она  выглянула  в
окно и.., узнала "Студебекер"
   Пола. К тому времени, как  она  подошла  к  парадной  двери,  ей  удалось
преодолеть нервный смех.
   При виде сына, сладко спавшего на широком мужском плече, Джулия с  трудом
подавила вспыхнувшую к Полу нежность - она не может себе это позволить! -  и
потянулась к Брэндону.
   - Он вырубился, -  прокомментировал  Пол  очевидное  и  чуть  отвернулся,
прижимая к себе мальчика. - Остальное в  машине.  Забери,  а  я  отнесу  его
наверх.
   - Хорошо. Первая дверь налево. - Еще дрожа немного,  Джулия  бросилась  к
машине. "Остальное" включало три свернутых в трубку плаката, флажок, фуфайку
Национальной  баскетбольной  ассоциации,  цветную  программку  и  сувенирную
кружку, полную пуговиц, шариковых ручек и брелков. Собирая все  это,  Джулия
уловила слабый запах рвоты и покачала головой.
   Когда она вернулась в дом. Пол спускался с лестницы.
   - Как прошел вечер?
   Сунув руки в карманы, он пожал плечами.
   - Я выдержал. Если тебе интересно, мы победили. 139.
   - Поздравляю. - Джулия свалила трофеи Брэндона на диван. - Кого вырвало?
   - Ничто не ускользнет от матери. Дастина. Я как раз отпирал машину, и  он
испачкал только свои кроссовки. Домой я сдал его почти здоровым.
   - А Брэндон?
   - Железный организм.
   - А ты?
   Пол со стоном опустился на ступеньки.
   - Не отказался бы от стаканчика.
   - Налей себе сам. Я  проверю  Брэндона.  Брэндон  крепко  спал.  Прямо  в
бейсболке. Приподняв одеяло и убедившись, что кроссовки и джинсы Пол все  же
с него снял, Джулия вернулась в гостиную. Пол уже держал два бокала с вином.
   - Подумал, что ты не заставишь меня пить в одиночестве. -  Он  вручил  ей
бокал. - За материнство. Прими мое вечное уважение.
   - Они показали все, на что способны?
   - Восемь раз. Именно восемь раз необходимо сводить в туалет  десятилетних
мальчишек за один баскетбольный матч.
   Джулия со смехом опустилась на диван.
   - Пожалуй, я не жалею, что не пошла с вами. Пол сдвинул  трофеи  на  край
дивана и сел рядом с ней.
   - Брэндон говорит, что ты любишь бейсбол.
   - Очень.
   - Может, сходишь со мной на "Доджерсов"?
   - Я подумаю. Если мы еще будем в городе.
   - Апрель не так далеко. - Он стал играть ее волосами.  -  А  Ева  прожила
долгую и полную событий жизнь.
   - Это я уже поняла.  И  раз  уж  мы  заговорили  о  книге,  я  бы  хотела
побеседовать с тобой как можно скорее.
   Его пальцы коснулись ее шеи.
   - Приезжай ко мне. Скажем, завтра вечером.  Поужинаем  наедине  и..,  все
обсудим.
   Ее желудок сжался от страха и искушения.
   - Я считаю, что делом лучше заниматься в деловой обстановке.
   - Джулия, между нами не просто деловые отношения. - Пол вынул бокал из ее
руки и отставил на столик рядом со своим. - Позволь показать тебе.
   Она толкнула его в грудь обеими руками.
   - Уже поздно.
   - Я знаю. - Пол поднес ее руку к своим  губам,  стал  покусывать  кончики
пальцев. - Обожаю смотреть, как ты нервничаешь. - Он  провел  языком  по  ее
ладони. - Я вижу в твоих глазах сражение того, что тебе нравится, с тем, что
- как ты думаешь - лучше для тебя.
   - Я знаю, что для  меня  лучше.  Джулия  сжала  кулак,  и  Полу  пришлось
довольствоваться суставами ее пальцев. Он царапнул их зубами.
   - И знаешь, что тебе нравится? Это, подумала она.
   -  Я  не  ребенок,  кидающийся  на  все,  что  нравится.  Я   знакома   с
последствиями.
   - Есть удовольствия,  которые  стоят  последствий.  Ты  думаешь,  я  всех
симпатичных женщин преследую так целеустремленно?
   - Понятия не имею.
   - Тогда выслушай меня. - Пол с неожиданной  грубостью  обхватил  ее  лицо
ладонями. - Джулия, со мной происходит что-то необычное.  Я  хотел  положить
этому конец и не смог. И решил отбросить все попытки и подчиниться судьбе.
   Его губы  были  совсем  рядом,  и  она  почувствовала,  что  не  в  силах
сопротивляться.
   - Для этого нужны двое.
   - Правильно. - Пол обвел кончиком языка контур ее губ, и она задрожала. -
Мы оба знаем, что если бы я настоял, то мы до утра не смогли  бы  оторваться
друг от друга.
   Джулия хотела возразить, но его губы уже впились в ее губы. Он  прав.  Он
абсолютно прав.
   - Я хочу тебя, Джулия, и добьюсь тебя  любыми  средствами,  честными  или
бесчестными. Я предпочел бы честные.
   Она судорожно дышала, не в силах  подавить  вспыхнувшее  желание,  однако
умудрилась прошептать:
   - И неважно, что предпочла бы я?
   - Я не  могу  понять  свои  чувства  к  тебе,  только  понимаю,  что  они
взрывоопасны. Один бог знает, что случится, когда я отпущу узду.
   - Тебе неинтересно, что чувствую я?
   - Последние недели я много об этом думал, может, слишком много.
   Джулия вскочила и была рада, что он не стал удерживать ее.
   - Я тоже много думала. Мне нравится, как я живу, Пол. Я упорно  работала,
чтобы создать правильную жизнь для своего сына, и не стану рисковать.
   - Не понимаю, как наши отношения могут повредить Брэндону.
   - Может, и не повредят, но я должна быть в этом  уверена.  Я  всегда  все
очень тщательно рассчитывала. Случайный секс не входит в мое расписание.
   Пол так быстро вскочил и притянул ее к себе, что она не успела  отпрянуть
и задрожала.
   - Это кажется тебе случайным, Джулия? - Он встряхнул ее за  плечи.  -  Ты
можешь согласовать это со своим расписанием?
   Пол в ярости отпустил ее и  схватил  свой  бокал.  Не  так  он  собирался
провести этот вечер с ней. Раньше он легко и просто сохранял  самообладание,
но теперь начинал бояться, что с Джулией не будет ни простоты, ни легкости.
   - Ты не заставишь меня силой спать с тобой.
   - Ты абсолютно права. На  этот  раз,  но  только  на  этот  раз  я  прошу
прощения.  -  Чуть  успокоившись,  Пол  улыбнулся.  -  А  ведь  мне  удалось
встряхнуть тебя, Джил. Неожиданное обезоруживает тебя. - Он  провел  пальцем
по ее побледневшей щеке. - Я не хотел тебя пугать.
   - Ты меня не напугал.
   - Я напугал тебя до смерти, чего я обычно никогда не делаю  с  женщинами.
Ты другая. Может, с этим я и пытаюсь справиться. - Он ласково  поцеловал  ее
пальцы. - По меньшей мере, я уйду домой  уверенный,  что  сегодня  ночью  ты
будешь думать обо мне.
   - Боюсь, что нет. Я собираюсь еще поработать.
   - О, ты будешь думать обо мне. И ты будешь по мне скучать.
   Когда Пол закрыл за собой парадную  дверь,  Джулия  уже  улыбалась.  Черт
побери, он был абсолютно прав.

Глава 13

   Ева  наслаждалась  царящей  вокруг  суетой,  самой  атмосферой  съемочной
площадки. Даже подготовительная работа казалась  ей  особым  родом  любовной
игры. Она с удовольствием узнавала некоторые лица: костюмеров,  осветителей,
реквизиторов, звукооператоров. Команда. Они были одной командой. Ева  любила
их как партнеров, как соучастников, и они отвечали ей взаимностью - она была
неизменно  вежлива  и  терпелива  с  самыми   незначительными   ассистентами
ассистентов, если только они не были некомпетентными или ленивыми.
   Ева гордилась тем, что без единой жалобы выносила долгие часы под  руками
парикмахеров и гримеров,  никогда  не  опаздывала  ни  на  примерки,  ни  на
репетиции. Когда было необходимо - а это случалось часто,  -  она  терпеливо
ожидала под палящим солнцем или проливным  дождем,  пока  готовили  сцену  к
очередному дублю.
   Некоторые режиссеры считали ее  капризной,  ибо  она  не  была  послушной
марионеткой.  Она  спорила,  оскорбляла,  требовала  и,  по  ее  собственным
подсчетам, ошибалась так  же  часто,  как  бывала  права.  И  никто  не  мог
упрекнуть ее в непрофессионализме. Она первая отбрасывала  сценарий,  выучив
назубок роль, и мгновенно перевоплощалась в свою героиню,  когда  включались
прожекторы и камеры..
   Ева молча курила, пока ей  поправляли  парик.  Сегодня  первая  репетиция
сцены бала, на котором Мэрил знакомится с  Робертом,  а  Ева  Бенедикт  -  с
Питером Джексоном, ибо,  согласно  контракту,  вся  подготовительная  работа
велась с дублером. Ева знала, что  актер  в  студии,  некоторые  женщины  на
площадке уже возбужденно шептались. И когда  Джексон  вошел,  она  поняла  -
почему.  Сексуальность  была  его  такой   же   неотъемлемой   чертой,   как
светло-карие глаза с золотистыми искрами. Смокинг  подчеркивал  великолепные
плечи  и  грудь,  которым  большую  часть   фильма   предстояло   оставаться
обнаженными.
   - Мисс Бенедикт. -  Безупречные  манеры,  вкрадчивый  голос.  -  Счастлив
познакомиться. Для меня огромная честь работать с вами.
   Ева протянула руку, и Питер галантно поднес ее пальцы к губам.  Прохвост!
Пожалуй, несколько недель в Джорджии не будут очень уж тяжелым испытанием.
   - Я с удовольствием смотрела некоторые ваши фильмы, мистер Джексон.
   - Благодарю вас. -  Он  ухмыльнулся.  О  да,  прохвост!  Из  тех,  в  ком
нуждается каждая женщина хотя бы раз в  жизни.  -  Должен  признаться,  мисс
Бенедикт, когда я узнал, что вы согласились на  роль  Мэрил,  то  разрывался
между восторгом и ужасом. И сейчас разрываюсь.
   - Приятно слышать. Скажите, мистер Джексон... - Ева вынула из  пачки  еще
одну сигарету и забарабанила ею по  туалетному  столику.  -  Сможете  ли  вы
убедить зрителей, что  молодой  честолюбивый  мужчина  способен  без  памяти
полюбить женщину в два раза старше его?
   Глядя ей прямо в глаза, Питер достал  коробок,  чиркнул  спичкой,  поднес
крохотный огонек к кончику ее сигареты.
   - Без всяких усилий, мисс Бенедикт.  Ева  мгновенно  почувствовала  почти
первобытное волнение.
   - Вы работаете по системе Станиславского?
   - Естественно.

***

   К вечеру волнение лишь усилилось. Ева испытывала ту невероятную  легкость
и бодрость, какие вызывало в ней предвкушение новой любовной связи, а она не
сомневалась,  что  Питер  Джексон  окажется  интересным  и   изобретательным
любовником.
   - Нина, дорогая, пусть мне  поджарят  мясо  с  кровью!  -  крикнула  Ева,
поднимаясь в свою спальню. - Я чувствую себя людоедкой.
   - Принести наверх?
   - Я дам тебе знать. Что случилось. Тренере?
   - Мистер Флэнниган в  гостиной.  И  он  пьет.  Ева  замешкалась  лишь  на
секунду.
   - Нина, закажи две  порции.  И,  пожалуйста,  дорогая,  разожги  камин  в
гостиной. Скажи Виктору, что я не заставлю его долго ждать.
   Она заставила его ждать  целый  час.  Ей  необходимо  было  время,  чтобы
подготовиться к встрече.
   Виктор Флэнниган был все еще женат, как и много-много лет  назад.  Он  не
мог - или не хотел - оставить свою жену. Долгие годы Ева пыталась  пробиться
сквозь незыблемую стену его религиозных убеждений, но ни ярость, ни слезы не
помогали, и в конце концов она смирилась, потому что не смогла отказаться от
него. Видит бог, она пыталась. Снова  и  снова  выходила  замуж..,  заводила
бесчисленные связи. Бесполезно.
   Откинув голову,  закрыв  глаза,  Ева  побрызгала  духами  шею,  запахнула
шелковый халат с затейливыми застежками из золотой тесьмы.
   Она была женщиной Виктора Флэннигана  с  их  первой  встречи.  Она  умрет
женщиной Виктора Флэннигана. Бывает судьба и похуже...
   Со стаканом виски в руке Виктор ходил взад-вперед по гостиной.
   - Прости, что задержала тебя. - Ева подошла  к  бару,  открыла  маленький
холодильник, отодвинула полупустую бутылку шампанского. Пожалуй, понадобится
целая бутылка. Вечер предстоит долгий.  -  Хотела  освободиться  от  дневных
забот.
   Она  ловко  открыла  бутылку  -  Ты  прекрасно  выглядишь,  Ева.  Нежной,
сексуальной, уверенной.
   - Я и есть нежная, сексуальная, уверенная.  -  Она  улыбнулась,  наполняя
первый бокал. - Разве не поэтому ты меня любишь?
   Виктор резко отвернулся и уставился на огонь в камине.
   -  Господи,  я  действительно  люблю  тебя.  Больше,  чем  следовало   бы
нормальному мужчине. Я не раздумывая  совершил  бы  убийство,  если  бы  это
помогло получить тебя.
   Отчаяние, прозвучавшее в его голосе, встревожило Еву.
   - В чем дело, Виктор? Что случилось?
   - Мюриэл снова в больнице.
   Мысль о жене вернула его к бутылке и стакану.
   - Мне очень жаль. - Ева накрыла ладонью его пальцы - не для  того,  чтобы
остановить пьянство, а чтобы, как всегда, предложить поддержку и сочувствие.
- Я понимаю, как тебе тяжело, но ты не должен вечно винить себя.
   - Не должен? - Виктор осушил стакан без всякого удовольствия. - Ева,  она
до сих пор обвиняет меня и имеет на это право. Если бы, когда начались роды,
я был рядом с ней, а не в Лондоне, мы бы все сейчас были свободны.
   - Прошло почти сорок лет.  Неужели  сорокалетнего  покаяния  мало  любому
богу? Любой церкви? И твое присутствие не помогло бы спасти ребенка.
   - Этого я никогда не узнаю. - И поэтому он не мог простить  себя.  -  Она
пролежала без помощи много часов. Черт побери, Ева, с  ее  слабым  здоровьем
она вообще не должна была забеременеть.
   - Это был ее выбор, - резко оборвала Ева. - И хватит об этом, это слишком
старая история.
   - Начало всего.., и конец. Мюриэл стала такой же хрупкой  душевно,  какой
была физически. Она так и не оправилась от потери ребенка.
   - И не позволила тебе. Прости, Виктор, но я не могу без  гнева  смотреть,
как она заставляет страдать тебя за то, что от тебя не зависело. И я  нахожу
ее болезнь жалким оправданием твоей загубленной  жизни.  И  моей,  -  горько
добавила она. - Бог свидетель, и моей.
   - Вряд ли сильная женщина может сочувствовать слабой.
   - Я люблю тебя. Я ненавижу то, что она сделала с тобой. И со мной. -  Ева
затрясла головой, не давая ему ответить, не желая в сотый  раз  отправляться
по исхоженной дороге. - Я выживу. Но мне хотелось бы верить, что я доживу до
того дня, когда увижу тебя счастливым. По-настоящему счастливым.
   Виктор сжал ее пальцы, тяжело вздохнул, собираясь с  силами.  Он  еще  не
сказал ей худшего.
   - Она приняла секонал.
   - О господи. - Ева обняла его. - О Виктор, мне так жаль!
   Он  хотел  бы  спрятаться  в  ней,  в   ее   сочувствии,   но   не   мог:
мертвенно-бледное лицо жены все еще стояло перед его глазами.
   - Ее откачали, но она в коме. Мне удалось  без  огласки  перевезти  ее  в
частную клинику.
   Ева увидела в дверях Нину и отрицательно покачала толовой. Ужин подождет.
   - Когда все это случилось, Виктор?
   - Я нашел ее утром. - Он не сопротивлялся, когда Ева взяла его за руку  и
подвела к креслу. - В ее спальне. Она надела кружевной  пеньюар,  подаренный
мной на двадцать пятую годовщину свадьбы, когда мы пытались  возродить  наши
чувства. Она подкрасилась. В первый раз за целый год я увидел помаду  на  ее
губах. - Виктор обхватил голову руками, подавленный  чувством  вины.  -  Она
сжимала в руках беленькие башмачки, которые связала когда-то для ребенка.  Я
думал, что избавился от всех детских вещей, но, должно быть, она  их  где-то
спрятала. На полу у кровати валялись бутылочка из-под  таблеток  и  записка.
Мюриэл написала, что устала, что хочет быть  со  своей  маленькой  девочкой.
Виктор выпрямился, схватил Еву за руку.
   - Самое страшное то, что  мы  поссорились  накануне.  Она  собиралась  на
какую-то встречу и не хотела сказать мне - с  кем.  Кто-то  рассказал  ей  о
твоей книге. Она вернулась в ярости. В дикой  ярости.  Она  визжала,  что  я
должен остановить тебя, что она не вынесет унижения. Что единственное, о чем
она когда-либо просила меня, это не афишировать мою греховную  связь.  Разве
она не сдержала свои клятвы перед богом? Разве она чуть не  умерла,  пытаясь
подарить мне ребенка?
   И разве она не приковала его к себе  цепями  брака  без  любви  на  целых
пятьдесят лет? Ева не испытывала ни сострадания, ни угрызений совести,  лишь
возмущение. Она ничего не должна Мюриэл Флэнниган!
   - Ты должна понять, Ева. Если что-то и поддерживало Мюриэл все эти  годы,
так только ее вера. Но мысль о твоей книге лишила ее рассудка.
   Виктор на мгновение закрыл  глаза  и  вздрогнул,  снова  мысленно  увидев
дергающуюся в припадке жену.
   - Я позвал сиделку. Нам удалось дать Мюриэл лекарство. Когда  мы  наконец
уложили ее в постель, она тихо плакала, просила прощения. Она  цеплялась  за
меня, умоляя защитить ее. От тебя. Сиделка оставалась с ней до рассвета,  но
она как-то ухитрилась принять таблетки.
   - Мне очень жаль, Виктор. - Ева обняла его, прижалась лицом к  его  лицу,
укачивая, убаюкивая, как малое дитя. - Я хотела бы сделать что-нибудь...
   - Скажи, что не станешь писать в своей книге про наши отношения.
   - Как ты можешь это говорить? -  Ева  отпрянула,  изумленная,  что  после
стольких мучительных лет Виктор еще способен причинить ей боль.
   - Я прошу тебя, Ева! Не ради себя! Видит бог, не ради себя. Ради  Мюриэл.
Я столько лет обкрадывал ее. Мы обкрадывали ее. Прошу тебя.
   - Нет, черт побери! - Ева метнулась к бару, трясущимися руками плеснула в
бокал шампанского. Господи, только этот мужчина на всей земле мог  заставить
ее дрожать. Она хотела бы ненавидеть его, но не могла. - Я  обкрадывала  ее?
Боже, какая чушь! Ты проводил с ней каждое Рождество, ты возвращался  к  ней
ночь за ночью, а я подбирала объедки!
   - Мюриэл моя жена, - тихо сказал он. - Ты - женщина, которую я люблю.
   - Думаешь, мне от  этого  легче?  -  Насколько  легче  проглотить  горсть
таблеток, с горечью подумала Ева. Покончить с болью. Отгородиться от ошибок,
вместо того чтобы посмотреть им в глаза. -  Она  носила  твое  имя,  открыто
вынашивала твоего ребенка. А мне оставались твои беды.
   Ему было стыдно, что он никогда не мог, дать ей больше.
   - Если бы я мог изменить...
   - Не можешь. Как и я. Просить меня отказаться от этой книги -  все  равно
что просить отказаться от моей жизни.
   - Я только прошу исключить нас.
   - Нас? Тебя, меня и Мюриэл? И всех тех,  кому  мы  доверяли  наши  тайны?
Доверенных слуг и друзей, лицемерных святош, читавших нотации и  отпускавших
грехи. - Ева попыталась подавить гнев. - Ты забыл пословицу, что трое  могут
сохранить секрет, если только двое из них мертвы?
   Виктор вскочил и сн