нотом в руках. Она  приказала  себе
составить список первоочередных дел, но никак не могла сосредоточиться.
   Конечно, ей нужен адвокат. Лучший из тех, кого она может себе  позволить.
Вероятно, придется второй раз  заложить  дом..,  даже  продать  его.  Деньги
Евы..,  даже  если  бы  она  на  них  рассчитывала,  недостижимы.  Пока   ее
подозревают в убийстве, она не может воспользоваться деньгами убитой.
   Необходимо договориться, чтобы позаботились о Брэндоне. На время суда.  И
после, если... Нет, нельзя думать о "если". У нее нет родственников.  У  нее
есть друзья, и многие из них уже пытались связаться с ней, но кому она может
доверить своего ребенка?
   Именно на этом ее список оборвался. С этого пункта Джулия никак не  могла
сдвинуться.
   Каждые несколько минут звонил телефон, щелкал автоответчик и  голос  Пола
сообщал, что никого нет дома. Вперемешку с репортерами звонили  озабоченные.
Сесиль, Нина, Виктор. Господи, Виктор. Услышав  его  голос,  Джулия  закрыла
глаза. Знал ли он? Подозревал ли? И что они теперь могут сказать друг другу,
не усугубив боль?
   Джулия  хотела,  чтобы  Пол  вернулся  поскорее.  Она  хотела,  чтобы  он
задержался и она подольше побыла одна. Пол объяснил только, что у него дела.
Он не сказал ей, какие, а она не спросила.
   Утром он сам отвез Брэндона в школу.
   Брэндон. Необходимо сделать распоряжения, касающиеся Брэндона.
   Когда телефон зазвонил снова, Джулия не обратила  на  него  внимания,  но
настойчивость в голосе звонившего заставила ее прислушаться.., она узнала..,
и изумленно вытаращила глаза.
   - Джулия, пожалуйста, перезвони мне, как только сможешь.  Я  отменил  все
встречи и остался дома. Я только что слушал новости.  Пожалуйста,  перезвони
мне. Не могу выразить словами, как... Просто перезвони. Номер телефона...
   Медленно, едва сознавая, что делает, Джулия поднялась, пересекла комнату,
подняла трубку.
   - Линкольн. Это Джулия.
   - О, слава богу. Я даже не был уверен, правильный ли номер  мне  дали.  Я
нажал на все возможные кнопки в полицейском департаменте Лос-Анджелеса.
   - Почему ты мне вообще звонишь? Он не услышал горечи в ее голосе,  только
изумление, и чувство стыда стало почти невыносимым.
   - Потому что тебе предстоит суд по  обвинению  в  убийстве.  Поверить  не
могу, Джулия. Я не могу поверить, что у них достаточно улик для суда.
   Его голос не изменился, поняла она. Он говорит все так же четко и гладко.
   - Похоже, они считают, что достаточно.  Я  была  там.  Мои  отпечатки  на
орудии убийства. Я ей угрожала.
   - Господи! - Линкольн пригладил ладонью  белокурые  волосы.  -  Кто  тебя
представляет?
   - Гринберг. Он был адвокатом Евы.  На  самом  деле  он  ищет  кого-нибудь
другого. Он не занимается уголовными делами.
   - Джулия, послушай меня. Ни с кем не разговаривай. Ты меня слышишь? Ни  с
кем не разговаривай. Она еле сдержала улыбку.
   - Мне повесить трубку?
   Линкольн никогда не понимал ее юмора и ринулся дальше:
   -  Я  прилечу  первым  же  рейсом,  на  который  достану  билет.  Я  член
калифорнийской коллегии адвокатов, так что б этой стороны проблем не  будет.
Теперь дай мне свой адрес.
   - Почему? Линкольн, почему ты хочешь прилететь сюда?
   Он  уже  сформулировал  причины  и  оправдания,  которые  изложит   жене,
коллегам, прессе.
   - Я в долгу перед тобой.
   - Нет. Ты ничего мне не  должен.  -  Джулия  уже  сжимала  трубку  обеими
руками. - Ты хотя бы понимаешь, что даже не спросил  о  нем?  Ты  ничего  не
спросил о нем.
   В  воцарившейся  тишине  Джулия  услышала,  как   закрылась   дверь,   и,
повернувшись, увидела Пола.
   - Джулия! - Голос Линкольна был тихим и очень рассудительным.  -  Я  хочу
тебе помочь. Что бы ты обо мне ни думала, ты знаешь, что я  лучший  адвокат.
Позволь мне сделать это для тебя. И для мальчика.
   Мальчика. Он не может даже произнести имя Брэндона. Джулия прижала руку к
виску, стараясь преодолеть негодование, обиду.., но он сказал чистую правду.
Он лучший. Она не может позволить гордости встать на ее пути к свободе.
   - Я в Малибу, - сказала Джулия  и  продиктовала  адрес.  -  До  свидания,
Линкольн. Спасибо.
   Пол молча ждал. Он  не  мог  разобраться  в  своих  чувствах.  Хотя  нет,
прекрасно разобрался. Когда он вошел и понял, с кем она  разговаривает,  ему
показалось, что он получил пулю в сердце. И  теперь  это  сердце  обливалось
кровью.
   - Ты слышал?
   - Да, я слышал. Кажется, мы договорились, что ты не  будешь  подходить  к
телефону.
   - Прости. Я должна была.
   - Естественно. Он игнорирует тебя десять лет, но ты должна была  ответить
на его звонок.
   Джулия бессознательно потерла ладонью напрягшийся живот.
   - Пол, он адвокат.
   -  Я  знаю.  -  Пол  прошел  к  бару,  подумал,  что  лучше  ограничиться
минералкой. Алкоголь лишь подольет горючего в бушующее пламя. - И,  конечно,
он единственный адвокат в стране, способный справиться  с  твоим  делом.  Он
прилетит сюда и вырвет тебя из когтей несправедливости.
   - Я не могу отвергать любую предложенную помощь.  -  Джулия  сжала  губы,
надеясь, что это ее  успокоит.  В  этот  момент  ей  больше  всего  хотелось
проскочить мимо Пола на веранду и  глотнуть  воздуха.  -  Может,  ты  больше
уважал бы меня, если бы я плюнула ему в глаза. Может, я тоже больше  уважала
бы себя. Но если меня посадят в тюрьму, я не уверена, что переживу это. И  я
боюсь, я очень боюсь за Брэндона.
   Пол отставил стакан и подошел к ней, ласково погладил ее руки.
   - Знаешь что, Джил. Пусть он совершит свое юридическое чудо, а когда  все
кончится, мы вместе плюнем ему в глаза.
   Джулия обняла его, прижалась щекой к его лицу.
   - Я люблю тебя.
   - Слава богу, вспомнила. - Пол поцеловал ее, отвел обратно  к  дивану.  -
Теперь сядь, а я расскажу тебе, чем занимался.
   - Занимался? - Она попыталась улыбнуться.
   - Я начал собственное расследование. В каждом писателе детективного жанра
дремлет несостоявшийся сыщик. Ты поела?
   - Что? Пол, ты перескакиваешь.
   - Поговорим в кухне. За едой. -  Пол  поднялся,  схватил  ее  за  руку  и
поволок за собой.  -  Мне  лучше  думается,  когда  ты  поглощаешь  калории.
Надеюсь, Брэндон съел не все ореховое масло.
   - Я получу сандвич с ореховым маслом?
   - И джемом. Слушай, в нем полно протеина. Джулии не хватило духа сказать,
что она не голодна.
   - Хорошо.
   - Это моя специальность, - напомнил Пол. - Садись.  Ты  должна  слушаться
выдающегося криминалиста. Она даже выдавила улыбку.
   - Договорились. - Глядя, как Пол  мажет  маслом  и  джемом  хлеб,  Джулия
подумала, вспоминает ли он то утро, когда впервые встретился с Евой.
   Джулия снова улыбнулась, когда Пол поставил перед  ней  тарелку.  Немного
орехового масла, джема и любви.
   - Итак, как ты играл в сыщика? Садясь, Пол протянул руку и заправил ей за
ухо выбившуюся прядь.
   -  Я  поговорил  с  Джеком,  пилотом.  Он  клянется,  что   топливопровод
повредили. Может, это и немного, но он может доказать,  что  кто-то  угрожал
тебе. И Еве.
   Джулия заставляла себя есть, заставляла себя надеяться.
   - И я думаю, очень важно убедить полицию, что  кто-то  посылал  угрозы..,
из-за книги, пленок. Не понимаю, как, прослушав пленки,  они  могут  думать,
что я... - Джулия замотала головой. - Невозможно доказать, что кто-то, кроме
меня и Евы, знал, что на них записано.
   - Обоснованные сомнения - вот  все,  что  нам  нужно.  Я  ездил  повидать
Треверс. - Пол хотел оставаться честным, но приходилось  осторожно  выбирать
выражения. - От нее осталась одна тень, Джил. Она всю свою  жизнь  посвятила
Еве. Ева столько сделала для нее, для ее сына.
   - И Треверс верит, что я убила Еву.
   Пол встал, чтобы налить чего-нибудь им обоим. Под  руку  первым  попалось
"Шабли", и он решил, что "Шабли" прекрасно подойдет к ореховому маслу.
   - Сейчас ей необходимо кого-то  винить,  и  она  хочет  винить  тебя.  Но
Треверс знала практически все,  что  происходило  в  доме,  а  это  для  нас
главное. Кто-то еще был в тот день в поместье. Кто-то еще входил в  гостевой
дом. Треверс лучше всех других поможет нам выяснить - кто.
   - Я хочу только.., я хочу, чтобы она поняла: я не думала всего того,  что
наговорила в тот вечер.., я никогда не  хотела,  чтобы  это  было  последним
воспоминанием Евы обо мне. Или моим о ней. Пол, я буду сожалеть об  этом  до
конца своих дней.
   - Что было бы ошибкой. - Он легко сжал ее руку. - Ева вызвала тебя  сюда,
чтобы вы  узнали  друг  друга.  Не  по  одному  эпизоду,  не  по  нескольким
необдуманным словам... Джулия, я встретился с ее врачом.
   - Пол! Ты не должен был делать это один.
   - Я не мог иначе. Ей поставили диагноз в начале ноября прошлого года. Она
тогда сказала нам, что хочет провести недельку  на  курорте,  развеяться,  а
сама легла в больницу на обследование. У нее  были  головные  боли,  слабело
зрение, часто  менялось  настроение.  Опухоль..,  ну,  короче  говоря,  было
слишком поздно. Врачи могли облегчить боли, поддержать  силы,  но  не  могли
спасти ее... Они сказали, что ей в лучшем случае  остался  год.  Оттуда  она
полетела прямо в Гамбург к какому-то специалисту. Новое обследование, те  же
результаты. Должно быть, тогда она и задумала биографию. Она сказала  нам  с
Мэгги в начале декабря о книге, о тебе. Она хотела завершить свою жизнь и не
хотела, чтобы те, кто ее любит, знали, как мало ей осталось.
   Джулия отвела взгляд от его полных горя глаз.
   - Они не смели украсть у нее то, что осталось.
   - Да. - Пол поднял бокал. Еще раз мысленно попрощался с  Евой.  -  И  она
разозлилась бы до смерти, если бы тот, кто убил ее, остался безнаказанным. -
Он коснулся бокалом бокала Джулии. - Пей. Это полезно для души.  И  если  ты
расслабишься, мне будет легче соблазнить тебя.
   Джулия замигала, подавляя слезы.
   - Ореховое масло, джем и секс. И все в один день. Не знаю, смогу ли я все
это пережить.
   - Давай проверим, - предложил он.

***

   Пол надеялся, что она поспит час или два,  и  оставил  ее  в  затемненной
шторами спальне, с включенным вентилятором под потолком, разгоняющим жару.
   Как многие писатели.  Пол  мог  работать  где  угодно:  в  автомобиле,  в
приемной дантиста, на вечеринке, но с годами обнаружил, что лучше всего  ему
работается в собственном кабинете.
   Он сам спроектировал дом и большую часть времени  проводил  в  просторном
кабинете на втором этаже. Одна стена была полностью стеклянной, открывая вид
на небо и море. Те, кто не понимал суть процесса, не верили,  что  он  может
работать, просто сидя в кресле и таращась в окно.
   Компенсируя болезненный процесс рождения истории в голове  и  сердце,  он
окружил себя максимальным комфортом. Боковые стены были  уставлены  книгами,
некоторые для исследований, другие для удовольствия. Как-то Ева нарушила его
уединение и развесила на тонких ветвях  двух  фикусов  крохотные  красные  и
зеленые шарики, чтобы напомнить: Рождество  не  считается  с  установленными
сроками сдачи книги.
   Идя в ногу с веком, Пол работал на маленьком умном компьютере. И  до  сих
пор царапал заметки на клочках бумаги, которые часто терял. Он  купил  самый
лучший проигрыватель компакт-дисков, надеясь, что  под  музыку  Моцарта  или
Гершвина мозги будут работать лучше. Ему хватило недели,  чтобы  понять:  он
ненавидит   все,   что   отвлекает.   Маленький   холодильник   был    забит
безалкогольными напитками и пивом. Когда на Пола находило вдохновение, могло
пройти  и  восемнадцать  часов,  прежде  чем  он,  с  воспаленными  глазами,
пошатываясь, вываливался из кабинета в реальный мир.
   И теперь именно здесь он  думал  о  Джулии  и  о  том,  как  доказать  ее
невиновность.
   Если бы он разрабатывал сюжет, Джулия идеально подошла бы на роль убийцы.
Сдержанная, собранная, скрытная. Сопротивляющаяся переменам. Ева взорвала ее
размеренную жизнь. Ярость прорвала тонкий слой самообладания, и  в  приступе
гнева и отчаяния Джулия нанесла удар.
   Именно так будет построено обвинение, думал Пол.
   Плюс несколько миллионов наследства, как дополнительный стимул.  Конечно,
им трудно доказать, что Джулия знала  о  завещании,  однако  не  так  трудно
убедить присяжных, если дойдет  до  суда,  что  Джулия  пользовалась  полным
доверием Евы.
   Стареющая и больная королева экрана пытается вернуть  прошлое,  завоевать
любовь ребенка, от которого когда-то  отказалась.  Они  представят  Еву  как
беспомощную жертву.
   Ева презрительно фыркнула бы и назвала все это вздором.
   Матереубийство - омерзительное преступление. Окружной прокурор с пеной  у
рта станет требовать приговора по убийству второй степени.
   Пол закурил сигару,  закрыл  глаза  и  мысленно  перечислил  причины,  по
которым концы с концами не сходились.
   Джулия не способна на убийство. Конечно, это  всего  лишь  его  мнение  и
неадекватная линия защиты. Лучше отвлечься от своих чувств и сосредоточиться
на фактах.
   Записки. Это факт. Он сам был с Джулией, когда она получила одну из  них.
Невозможно симулировать тот шок и панику.  Обвинение  может  возразить,  что
Джулия - дочь актрисы и  сама  когда-то  стремилась  на  сцену,  однако  Пол
сомневался, что даже Ева смогла бы так сыграть.
   Самолет был поврежден. Неужели кто-нибудь  всерьез  поверит,  что  Джулия
рисковала своей жизнью, рисковала оставить  своего  ребенка  сиротой  только
ради эффекта?
   Пленки. Он их прослушал. Они взрывоопасны. Пол  не  сомневался,  что  Еву
убили, чтобы сохранить чью-то тайну. Какая тайна стоит жизни Евы?
   Аборт Глории? Извращения Кинкейда? Честолюбие Торрента? Алчность Приста?
   Дельрико. Всем сердцем Пол хотел верить, что виноват Дельрико, но  и  тут
картина не складывалась. Может ли человек, так  хладнокровно  манипулирующий
жизнью и смертью, потерять контроль над собой и убить столь опрометчиво?
   Преступление наверняка спонтанное. Тот, кто убил Еву, не мог знать, когда
вернется Джулия, и в любой момент мимо окон мог пройти садовник,  шофер  или
еще кто-нибудь.
   Ни один посторонний не мог проникнуть в поместье,  если,  как  обнаружила
полиция, была включена сигнализация. И все же кто-то вошел.
   Пол спросил себя, что бы он сделал, если  бы  хотел  встретиться  с  Евой
наедине и так, чтобы никто  не  знал.  Можно  было  бы  приехать  с  визитом
открыто,  затем,  уходя,  отключить  сигнализацию  и  вернуться.  Попытаться
запугать Еву. Потерять самообладание.
   Этот вариант Полу понравился. Очень понравился. Мешала только  включенная
сигнализация.
   Значит, надо снова поговорить с Треверс, с  Ниной  и  Лайлом.  Со  всеми,
вплоть до самой последней уборщицы.
   Он должен доказать, что кто-то мог проникнуть внутрь. Тот,  кто  был  так
напуган, что посылал угрожающие записки. Тот, кто  дошел  до  такой  степени
отчаяния, что не остановился перед убийством.
   Пол схватил телефонную трубку, набрал номер.
   - Нина. Это Пол.
   - О, Пол! Треверс сказала, что ты заезжал. Жаль, что мы не встретились. -
Нина обвела взглядом свой кабинет, картонные коробки, которые она  методично
упаковывала. - Я привожу все в порядок, вывожу свои вещи.  Я  сняла  дом  на
время.., ну, пока не придумаю, что делать дальше.
   - Ты знаешь, что можешь оставаться, сколько пожелаешь.
   - Спасибо. - Нина нащупала в кармане бумажную салфетку. - Я беспокоюсь  о
Треверс, но у меня нет сил жить  здесь,  зная,  что  мисс  Би  не  вбежит  с
каким-нибудь невероятным требованием. О боже, Пол, почему это случилось?
   - Это мы и должны выяснить. Нина, я знаю, что полиция допрашивала тебя.
   - Бесконечно, - произнесла она со вздохом.  -  И  окружной  прокурор.  Он
требует, чтобы я дала показания в суде. О той ссоре. О Джулии.
   Пол услышал, как изменился ее голос.
   - Ты думаешь, что это сделала она, не так  ли?  Нина  опустила  глаза  на
изодранную салфетку, отшвырнула ее, взяла другую.
   - Прости, Пол, я понимаю твои чувства. Но... Да. Я не вижу никаких других
объяснений. Я не думаю, что она это спланировала. Я даже не думаю,  что  она
этого хотела. Но это случилось.
   - Нина, что бы ты ни думала,  ты  можешь  мне  помочь.  Я  проверяю  одну
теорию. Можешь сказать, кто приезжал к Еве в день убийства и накануне?
   - О боже, Пол!
   - Я понимаю, как тебе тяжело, но это помогло бы.
   - Хорошо. - Нина быстро вытерла глаза, убрала салфетку и потянулась к еще
не запакованному ежедневнику. - Дрейк был здесь, и Гринберг. Мэгги и  Виктор
приезжали вечером  накануне.  И  ты,  конечно.  Треверс  упомянула,  что  ты
приходил к Еве, и я это отметила.
   - Ты педантична, как всегда, Нина. - Пол обдумал еще одну возможность.  -
У Евы не было связи с шофером?
   - С Лайлом? - Впервые за прошедшие дни Нина рассмеялась. - Нет,  что  ты!
Мисс Би нравилось, как он смотрится с лимузином. Вот и все.
   - Еще одно. В тот день не было никаких проблем с сигнализацией?
   - Сигнализация? Нет, почему ты спрашиваешь?
   - Отрабатываю все возможности. Нина, дай мне знать, когда  устроишься.  И
не волнуйся о Треверс. Я присмотрю за ней.
   - Я знаю. Я свяжусь с тобой, Пол.., мне  очень  жаль.  Мне  очень,  очень
жаль.
   - Мне тоже. - Он повесил трубку, задумался, набрал другой  номер  и  стал
ждать, пока его соединят с Фрэнком.
   - Пол, только одна минута. Меня рвут на части.
   - Из-за Джулии?
   - В основном. Прилетела важная персона с Восточного побережья.
   - Да, я знаю.
   - Естественно. В общем, он требует все, что у нас есть  по  делу,  и  уже
нанял какого-то высокомерного частного сыщика, который дышит нам в шею.
   - Хэтуэй работает быстро.
   - Да. - Фрэнк понизил голос. - Но окружной прокурор работает еще быстрее.
Пол, он зубами впился в это дело.  Тут  есть  все:  деньги,  власть,  блеск,
скандал.
   - Послушай, Фрэнк, есть ли способ проверить, не была ли отключена  в  тот
день охранная сигнализация? Фрэнк нахмурился, пролистал бумаги.
   - Когда мы проверяли, она была включена.
   - Но могли ли ее выключить раньше, а потом опять включить?
   - Господи, Пол, ты плюешь против ветра. -  Не  дождавшись  ответа,  Фрэнк
забормотал что-то себе под нос. - Ладно, я поговорю с  парой  электронщиков,
но не думаю, что тут есть шанс.
   - Тогда дай мне другой. Ты не собираешься еще раз поболтать с шофером?
   - Со Стадли Дорайтом? Зачем?
   - Предчувствие.
   - Господи, избавь меня от авторов детективных романов. - Однако Фрэнк уже
делал заметку в блокноте. - Ладно, встряхну его еще разок.
   - Я хотел бы поболтаться рядом.
   - Конечно. А почему бы и нет? Зачем мне пенсия, когда  можно  прожить  на
добрых делах?
   - И еще одно.
   - Валяй. Хочешь, чтобы я отдал тебе досье?  Потерял  какую-нибудь  улику?
Прикончил свидетеля?
   - Я был бы тебе очень благодарен. И раз уж ты на все  готов,  не  мог  бы
проверить авиалинии? Посмотри, не летал ли кто-нибудь  из  окружения  Евы  в
Лондон в прошлом месяце. Двенадцатого или около того.
   - Никаких проблем. Потребуется всего десять-двадцать человеко-часов. Есть
причина?
   - Я дам тебе знать. Спасибо.
   А теперь, думал  Пол,  вешая  трубку,  подождем  ответы,  покрутим  их  и
посмотрим, сложится ли подходящий сюжет.

Глава 30

   Перелет из Филадельфии в Лос-Анджелес даже первым  классом  не  исключает
усталости и нарушения суточного ритма организма, но Линкольн Хэтуэй выглядел
так, словно только что вышел от своего портного. На  темно-синем  костюме  в
едва заметную полоску не было  ни  морщинки,  кожаные  туфли  ручной  работы
сияли, как зеркало, и ни один волос в консервативной прическе не сдвинулся с
места.
   Полу хотелось думать, что именно из-за этой безупречности он возненавидел
Хэтуэя с первого взгляда.
   - Линкольн Хэтуэй. - Гость протянул ухоженную руку. - Я хотел  бы  видеть
Джулию.
   Пол с удовольствием протянул свою испачканную песком руку.
   - Пол Уинтроп.
   - Да, я знаю. - Естественно, не по обложкам его книг. У Линкольна не было
времени на развлекательную литературу, но он приказал секретарше собрать