ать тебе, как я все это ценю.
   - И не надо об этом говорить. Майкл  был  одним  из  немногих  людей,
которому было не все равно, что происходит с моей матерью. Он не мог  ей
помочь, но пытался.
   - Я всегда подозревала, что он был  немного  влюблен  в  нее.  В  вас
обеих. Право, я ненавидела  тебя,  когда  мы  были  детьми.  -  Марджори
погасила сигарету. - Папа все время говорил о  тебе,  о  том,  какая  ты
образцовая ученица, как хорошо воспитана.
   - Как отвратительно! - заметила Адриенна, и Марджори рассмеялась.
   - Поэтому я нюхала, курила и глотала все, что  попадалось  под  руку,
потом вышла замуж за жуткого типа, который  унижал  меня,  когда  и  где
только можно, устраивала сцены на публике. В общем, только и делала, что
отравляла папе жизнь. И это чуть не убило меня. Анорексия   была последней каплей.
   - Пусть слово "последняя" будет ключевым.
   - Да. - Марджори улыбнулась той  самой  знаменитой  улыбкой,  которая
принесла славу ее отцу. - Ладно, довольно об этом. Ты знаешь, что  здесь
Алтия?
   - Алтия Грей? Нет.
   - Право же. - Марджори оглядела толпу. -  Да  вон  она.  Адриенна  не
спеша сняла солнечные очки, прежде чем посмотреть. Актриса действительно
была  среди  гостей,  одетая   в   обтягивающую   блузку   и   мини-юбку
ярко-розового цвета.
   - Этот туалет подошел бы ее юной дочке, если бы она у нее была.
   - Алтия всегда любила блеснуть своими талантами, - заметила Адриенна.
   - Последние два ее фильма произвели эффект разорвавшихся бомб.
   - Я слышала.
   Адриенну больше не интересовала эта женщина. Много лет тому назад она
уже отомстила Алтии - деньги за  ее  прекрасный  комплект  из  опалов  и
бриллиантов были переданы в фонд состарившихся актеров, оставшихся не  у
дел.
   -  Несколько  месяцев  назад  ей  сделали  липосакцию   бедер.
   - О! - Адриенна не смогла удержаться и внимательно посмотрела на ноги
актрисы.
   - Я бросила пить и принимать наркотики, Эдди. Но  должна  же  у  меня
остаться хоть какая-то радость в  жизни!  Поэтому  люблю  посплетничать.
Расскажу тебе еще одну любопытную историю. Это касается  бывшего  агента
твоей матери Ларри Кертиса.
   Улыбка застыла на губах Адриенны.
   - Ходили слухи о его пристрастии к несовершеннолетним.  И  представь,
это оказалось правдой. На прошлой неделе его поймали с поличным во время
прослушивания новой актрисы. Ей оказалось пятнадцать лет.
   Адриенна почувствовала, как у нее свело  желудок.  Очень  медленно  и
осторожно она отставила свой стакан.  Собственный  голос,  безжизненный,
какой-то ледяной, донесся до нее будто издалека:
   - Ты сказала, его поймали с поличным?
   - Именно так, и поймал не кто иной,  как  отец  девочки.  Это  стоило
мерзавцу сломанной челюсти. Жаль, что никому  не  пришло  в  голову  его
кастрировать, но не похоже, что он снова примется за  свои  штучки.  Эй,
что с тобой? - Встревоженная Марджори выпрямилась. -  Да  ты  побледнела
как полотно.
   Надо  выбросить  из  головы  это  воспоминание.  Адриенна   глотнула,
стараясь изгнать из желудка образовавшийся ком.
   - На солнце очень жарко.
   - Давай-ка я отведу тебя в тень, пока показ  не  начался.  Ты  можешь
встать? Ненавижу клише, но не могу не сказать, что у тебя вид  человека,
увидевшего привидение.
   - Право, со мной все в порядке.
   Нельзя распускаться: история с Ларри Кертисом осталась в прошлом. Все
это было, было, но  прошло.  Адриенна  поднялась  и  вместе  с  Марджори
двинулась к стульям, расположенным под ярко-красным тентом.
   - Я бы ни за что на свете не согласилась пропустить это зрелище.
   - Да, оно обещает быть интересным.
   Так оно и оказалось.  Адриенна  наблюдала,  как  Лорэн  поднялась  на
подиум, украшенный тропическими цветами.  "Подожди  же,  завтра  я  сама
устрою тебе представление", - подумала девушка и усмехнулась.

***

   Апартаменты Адриенны в  "Эль  Гранде"  были  выдержаны  в  пастельных
тонах, а окна вдоль всей стены выходили на  балкон,  увитый  цветами.  В
номере стоял набитый едой холодильник и бар, стена  ванной  была  сплошь
зеркальной, сама ванна снабжена джакузи, и в номере  находился  сейф.  В
этом была своя прелесть, но Адриенна предпочитала другой номер, снятый в
отеле "Эль Президенте". Она сняла его на имя Лары О'Коннер.
   С глубоким сожалением она распростилась  с  образом  Роз  Спэрроу.  В
своем запасном номере Адриенна держала все необходимое. Через  несколько
часов после показа мод Адриенна  сидела  за  столиком  у  окна,  ковыряя
ложечкой мороженое и изучая план расположения  помещений  в  отеле  "Эль
Гранде". Она еще не решила, каким образом проникнет в здание.
   Зазвонил телефон.
   - Hola. Si.
   Адриенна  откинулась  на   стуле.   Голос   ее   собеседника   звучал
возбужденно. Как ей было известно по опыту,  обычно  посредник  старался
говорить как можно жестче, если нервничал.
   - Буду на том месте, о котором договорились, и  точно  в  условленное
время. Если ты мне не доверяешь, амиго, то еще не поздно все переиграть.
Всегда найдется другой покупатель.
   Она выждала  с  минуту,  потягивая  перье  из  своего  уже  начавшего
нагреваться стакана.
   - Ты же знаешь его репутацию! Когда Тень дает обещание, то всегда его
выполняет. Не хочешь же ты, чтобы я  сказала  ему,  что  ты  подвергаешь
сомнению его способность совершить сделку? Думаю, ты на этом  не  будешь
настаивать. Manana .
   Адриенна положила трубку и встала, стараясь избавиться от  судорог  в
спине и шее. Нервы. Раздраженная, она закрыла глаза и повела головой  из
стороны в сторону. Адриенна не могла припомнить,  чтобы  когда-либо  так
нервничала, как сейчас.
   "Все дело в Филиппе", - решила она. Он бросил ей мяч, и она не смогла
отбить его должным образом. Ее беспокоило, что он так и не  появился  на
острове. А если бы появился, это привело бы ее в ярость.
   "Он ничего не может доказать", - уверяла  себя  Адриенна,  распахивая
дверь на балкон. И  скоро,  очень  скоро  она  покончит  со  всем  этим,
выполнив то, что должна была сделать.
   Солнце было в западной  части  неба  -  оно  висело  над  водой,  как
сверкающий золотой шар. Через несколько часов взойдет и  холодная  белая
луна.
   Солнце и луна. Адриенна положила руки на перила  и  подалась  вперед.
Символы дня и ночи. Непрерывности. Вечности. "Скоро я заберу их, мама, -
мысленно поклялась она. - И когда я сделаю это, возможно, мы обе обретем
покой".
   Бриз овевал лицо, прикасаясь к нему, как теплые пальцы, лаская  кожу.
Аромат цветов был всепроникающим и вездесущим. Ей было слышно, как волны
ударялись  о  песок,  а  потом  откатывались  назад.  Сквозь  этот   шум
пробивались голоса, крики, смех людей, гулявших по пляжу.
   Одиночество.  Адриенна  плотно  сжала  веки  и  попыталась   прогнать
грустные мысли. Виной  всему  приближающийся  праздник  и  воспоминания,
которые он вызвал в ней. Она могла бы  обвинить  в  этом  и  Марджори  и
позавидовать тому, что та сумела привести свою  жизнь  в  порядок  после
стольких лет метаний. На самом же деле за этим крылось гораздо  большее.
У нее было множество знакомых, но Адриенна оставалась  одинокой.  И  это
было самое печальное.
   Никто не знал, что с ней происходит. Даже Селеста не понимала  ее  до
конца. Она была принцессой страны, которая больше не  была  ее  страной,
гостьей в стране, так и оставшейся ей чужой,  женщиной,  боявшейся  быть
женственной, и вором, желавшим, чтобы торжествовала справедливость.
   Но сейчас, когда ее овевали предвечерний ветерок и запах  цветов,  ей
хотелось к кому-то прислониться, на кого-то опереться.
   Повернувшись, она вошла  в  комнату.  Да,  у  нее  не  было  близкого
человека. Зато было кое-что другое - страстное желание отомстить.

16

   В это утро в расписании  Адриенны  дела  не  значились.  Ей  хотелось
понежиться на солнце и поплескаться  в  чистой,  как  хрусталь,  воде  у
рифов. Подремать под пальмой и думать как можно меньше.
   Сегодня был канун Рождества. Некоторые гости уже вернулись домой -  в
Чикаго, Лос-Анджелес, Париж, Нью-Йорк и Лондон. Большинство же  осталось
в "Эль Гранде",  чтобы  отпраздновать  святой  день  с  "пинья  коладес"
  вместо
горячего ромового пунша, заменив елку пальмами.
   Уже многие годы Адриенна не проводила Рождество в Нью-Йорке. Ей  были
неприятны вид снега, празднично украшенные витрины магазинов, спешащие с
подарками люди. А когда-то Рождество в Нью-Йорке было для нее  событием.
В детстве оно зачаровывало девочку. Она помнила свое первое Рождество  в
Америке, элегантных кукол, наряженных в  викторианские  костюмы.  Она  с
восторгом рассматривала их в витринах  "Лорда  и  Тэйлора",  наслаждаясь
запахом жареных каштанов, в  то  время  как  жгучий  ветер  продувал  ее
насквозь, несмотря на теплое  пальто  с  меховым  воротником.  Сейчас  в
Нью-Йорке на каждом углу бьют  колокола,  а  в  каждом  магазине  играет
музыка.
   Магазин Картье сияет в своей огненной короне. На Пятой  авеню  сейчас
масса народа, и если кто-то попадет в плотную  толпу,  его  протащит  по
течению несколько кварталов. Все это не может не возбуждать. Но  в  мире
существуют и другие, не менее волнующие  места,  чем  Нью-Йорк  накануне
Рождества. Это не относится к той стране,  в  которой  она  родилась.  В
Якире Рождество никто  не  праздновал.  Запрещены  были  даже  публичные
торжества  для  туристов   и   западных   рабочих.   Не   было   никаких
рождественских украшений, гимнов и ни  одной  еловой  веточки.  Не  было
стеклянных шариков, внутри которых плясали снежинки. Закон запрещал  все
это.
   Адриенне не хотелось вспоминать о том Рождестве  в  Нью-Йорке,  когда
она украшала последнюю в жизни елку и отчаянно  старалась  поднять  маме
настроение. Она готовила подарки,  заворачивала  в  блестящую  бумагу  и
ставила под елку коробочки, которые Фиби не суждено было открыть.
   Именно в Нью-Йорке пять лет назад она  нашла  мать  мертвой  на  полу
ванной комнаты в предрассветные часы наступающего рождественского дня. В
то последнее Рождество она, Фиби и Селеста сидели вместе, пили эг-ног  и
слушали рождественские гимны. Ее мать рано ушла спать. Адриенна так и не
узнала, каким образом Фиби  раздобыла  скотч  и  ярко-синие  пилюли.  Но
именно они стали причиной ее гибели.
   Из-за этих страшных воспоминаний  девушка  убегала  на  Рождество  из
Нью-Йорка, хотя и считала это проявлением  слабости.  Она  стремилась  в
любое место, где светило жаркое солнце, будь то Монте-Карло,  Аруба  или
Мауи. Иногда во время этих поездок Адриенна работала,  иногда  ничем  не
была занята. Вот и в этот раз она сочетала работу  с  бездельем.  Завтра
утром,  когда  зазвонят  рождественские  колокола,   ее   работа   будет
закончена.
   Адриенна нервничала. Но не взвинченные нервы  заставили  ее  провести
день  вдали  от  отеля  Сент-Джонов.  Ей  просто   хотелось   побыть   в
одиночестве. С нее было достаточно двух  дней  приемов  с  коктейлями  и
дружеских бесед возле бассейна. Она выбрала пляж  по  соседству  с  "Эль
Президенте", где снимала номер.
   Девушка искупалась и  поплыла  к  пляжу.  Когда  она  направлялась  к
хижине, где оставила свои вещи, ее внезапно окликнули:
   - Адриенна!
   Она обернулась и увидела золотистую от загара женщину.  Ее  роскошное
тело было прикрыто двумя узкими полосками ткани, по сравнению с которыми
бикини Адриенны выглядело как латы  амазонки.  У  женщины  были  темные,
коротко подстриженные волосы  и  низкий,  музыкальный  голос.  С  минуту
Адриенна испытывала только досаду от того, что  ее  уединение  нарушили.
Потом ее охватила радость.
   - Дюжа! - Со смехом Адриенна  уронила  полотенце  и  раскрыла  кузине
объятия. - Неужели это ты?
   Они расцеловались и отступили, оглядывая друг друга.
   И сразу же пришли воспоминания, сладостные и печальные. Долгие душные
дни в гареме, прохладная тень в саду, где две девочки болтали и  слушали
сказки.
   - Сколько времени прошло? Как давно это было?
   - Много лет назад. Что ты здесь делаешь, Дюжа?
   - До этой минуты главным образом дулась. Мы отдыхали  в  Канкане,  но
Джонни решил,  что  плавать  лучше  здесь.  Я  даже  думала  остаться  и
искупаться в бассейне возле отеля. А ты здесь одна?
   - Да.
   - Тогда давай  что-нибудь  выпьем  и  поболтаем.  -  Дюжа  подхватила
Адриенну под руку и направилась к бару. - О тебе много пишут в  светской
хронике. Принцесса Адриенна посетила премьеру балета. Принцесса Адриенна
присутствовала на Весеннем  балу.  Неужели  ты  действительно  была  так
занята, что не могла приехать ко мне в гости в Хьюстон? - Не могла. Пока
мама была жива, путешествовать было сложно. А потом, потом... - Адриенна
посмотрела,  как  Дюжа  закуривает   тонкую   коричневую   сигарету,   и
продолжила:
   - Я  была  не  в  силах  видеть  никого  из  Якира,  думаю,  ты  меня
понимаешь...
   - Я сочувствовала тебе и грустила. - Дюжа так же деликатно  коснулась
смерти Фиби в разговоре, как и дотронулась до руки Адриенны. - Твоя мать
всегда была добра  ко  мне.  У  меня  сохранились  о  ней  самые  теплые
воспоминания. Dos margaritas  por  favor  , - обратилась она к бармену. Потом посмотрела на Адриенну. - Не
возражаешь?
   - Да, спасибо. Сколько времени прошло, сколько воды  утекло!  Прошлое
кажется мне нереальным.
   Дюжа выпустила облачко дыма.
   - Да, многое изменилось с тех пор, как мы расстались с гаремом.
   - Ты счастлива? - спросила Адриенна.
   - Да. - Дюжа скрестила загорелые ноги  и  состроила  глазки  мужчине,
который сидел за круглой  стойкой  бара.  Ей  было  тридцать,  она  была
прекрасно  сложена  и  уверена  в  собственной  привлекательности.  -  Я
свободна. - Дюжа, смеясь, подняла свой стакан. - Джонни -  замечательный
человек, очень добрый,  настоящий  американец.  У  меня  свои  кредитные
карточки.
   - Разве это разрешает все вопросы?
   - Это облегчает жизнь. Он все еще любит меня, и я люблю  его.  Помню,
как я была напугана, когда отец согласился отдать меня ему.  Мы  столько
слышали об американцах, нам столько плохого о них говорили...
   Она вздохнула и повернулась на табурете таким  образом,  чтобы  можно
было наблюдать за купающимися в бассейне.
   - Когда подумаю о том, что  могла  бы  сидеть  в  гареме,  беременная
шестым или седьмым ребенком, и размышлять о том, доволен ли мной мой муж
или нет, мне становится страшно! - Она  слизнула  соль  с  края  стакана
.  -  Да,  я  счастлива.  Рада,  что
покинула Якир и оказалась в другом мире. Американские мужчины не  хотят,
чтобы их жены сидели взаперти, вынашивая одного  ребенка  за  другим.  Я
люблю своего сына, но меня вполне устраивает то, что он у меня один.
   - А где он?
   - Со своим отцом. Джонни-младший - настоящий американец.  Он  обожает
нырять, любит бейсбол, пиццу, компьютерные игры.  Иногда  я  оглядываюсь
назад и пытаюсь угадать, как сложилась бы моя жизнь, если  бы  нефть  не
привела Джонни в Якир. Просто мороз по коже!
   Выпуская облачко ароматного дыма,  Дюжа  пожала  плечами.  Этот  жест
напомнил Адриенне дни, проведенные в гареме, и бой барабанов.
   - А я вот редко оглядываюсь назад.
   - Рада за тебя. Когда мы были детьми, я смотрела на тебя снизу вверх.
Ты всегда была такой спокойной, красивой и так хорошо вела себя. Я очень
хотела походить на тебя. Я только недавно поняла, как тебе было трудно в
гареме. Ты очень страдала из-за того, что отец был к тебе равнодушен,  а
мать несчастна. Для Фиби, вероятно, было  большим  горем,  когда  король
взял вторую жену.
   - Да, для нее это было началом конца. - Адриенна почувствовала во рту
горечь. Она отпила глоток коктейля, чтобы смыть ее. - Ты часто бываешь в
Якире?
   - Раз в год я езжу повидаться с матерью, привожу ей фильмы для  видео
и красное белье. Там ничего не изменилось. В Якире  я  снова  становлюсь
послушной, образцовой дочерью, прячу под  покрывало  волосы  и  закрываю
лицо. Ношу свою "абайю", сижу в гареме и пью зеленый  чай.  Странно,  но
пока я там, все это кажется нормальным.
   - Как это?
   - Трудно объяснить. Когда я приезжаю в  Якир,  надеваю  покрывало,  я
начинаю мыслить и чувствовать иначе. То, что представляется  правильным,
даже естественным в Америке, там кажется совсем чуждым. Когда  я  уезжаю
оттуда, вместе с покрывалом я расстаюсь со всеми этими чувствами.
   - Не понимаю. Это все  равно  что  быть  одновременно  двумя  разными
людьми.
   - А это так и есть. Вспомни, как мы  были  воспитаны  и  какую  жизнь
ведем сейчас. А ты с тех пор так ни разу и не была на родине?
   - Нет, но подумываю об этом.
   - В этом году мы не поедем в Якир. Джонни беспокоит состояние  дел  в
районе Персидского  залива.  Нашей  стране  пока  что  удается  избежать
конфронтации, но так не может длиться вечно.
   - Абду знает, когда враждовать, а когда дружить. Дюжа подняла  бровь.
Даже после стольких лет жизни в
   Америке она никогда не назвала бы короля по имени.
   - Джонни  говорил  недавно  то  же  самое.  -  Не  зная,  как  начать
щекотливый разговор, Дюжа замялась, потом сказала:
   - Знаешь, твой отец развелся с Райзой. Она оказалась бесплодной.
   - Я слышала.
   Адриенна почувствовала легкий укол в сердце - ей было жалко последнюю
жену отца.
   - Несколько месяцев назад он снова женился.
   - Так скоро? - Адриенна сделала большой глоток из своего  стакана.  -
Зачем ему это? Лия родила семерых здоровых детей...
   -  Пятеро  из  них  -  девочки.  -  Дюжа  снова  пожала  плечами.  Ей
показалось, что Адриенна спокойно говорит о своих братьях и  сестрах.  -
Две старшие дочери уже замужем.
   - Да, знаю. Кое-что до меня доходит.
   - Король хорошо о них позаботился - одну отправил в  Иран,  другую  в
Ирак. Следующей четырнадцать. Говорят, ее выдадут  замуж  в  Египет  или
Саудовскую Аравию.
   - Он больше любви проявляет к лошадям, чем к дочерям.
   - В Якире  лошадей  ценят  больше...  -  Дюжа  сделала  бармену  знак
приготовить еще по одному коктейлю.

***

   Из окна здания, стоявшего у бассейна, Филипп мог прекрасно обозревать
окрестности. Он наблюдал за Адриенной с той минуты, когда она  вышла  из
воды. С помощью полевого бинокля он мог рассмотреть даже капельки влаги,
блестевшие на ее коже. И сейчас гадал о том, кто та женщина,  с  которой
Адриенна разговаривала на пляже. Он заметил, что Адриенна  была  сначала
удивлена, а потом искренне обрадована  встречей.  Наверное,  это  старая
подруга, а может быть, и родственница. Но Адриенна пришла на пляж не для
того, чтобы встретиться с ней. Если он понял правильно, девушке хотелось
побыть в одиночестве. Так уже случалось не раз, когда он,  незамеченный,
следовал за ней от "Эль Гранде".
   Филипп, оставаясь эти дни затворником, был  вынужден  пропустить  все
торжества. Но ему было важно не афишировать пока  свое  присутствие.  Он
лениво выпустил струйку дыма и позвонил Спенсеру:
   - Привет, капитан.
   - Ладно, Чемберлен, что там, черт возьми, происходит?
   - Вы получили мой отчет от нашего нью-йоркского связного?
   - Ну и, как ты думаешь, много ли ценного я из него извлек?
   - На все нужно время...
   - Прекрати свои дурацкие рассуждения - давай информацию.
   - Я всеми силами пытаюсь ее добыть.
   Подняв  бинокль,  Филипп  занялся  изучением  лица  Адриенны,   потом
неохотно направил бинокль на ее  собеседницу.  Молодой  человек  уже  не
сомневался, что это родственница принцессы. Немного  старше  Адриенны  и
весьма  американизированная.  Он  заметил   блеск   бриллианта   на   ее
обручальном кольце. Значит, замужем.
   -  А  пока  мне  больше  добавить  нечего.  -  Филипп   снова   начал
рассматривать Адриенну, находя в ней все новые  достоинства.  -  Связной
уже уехал из Нью-Йорка, - продолжил Филипп. - Единственная нить, которую
мне удалось нащупать, ведет в Париж. Вы можете дать знак своим  людям  в
Париже, чтобы они были настороже. - "Прости, дружище, - добавил  он  про
себя, - но мне надо выиграть время".
   - Почему Париж?
   - Графиня Тегари с дочерью проводит там кан