о устройства, ни отодвижной панели, чтобы легко скользнуть в сторону от его прикосновения.
     В конце концов, он был всего лишь мальчишкой. И ему было тяжело думать. Быть сильным. Вдруг от ужаса пот на его коже превратился в маленькие ледяные шарики - Люк понял, что он здесь не один. Он уже слышал совсем близко тяжелое, взволнованное дыхание, чувствовал кислый запах джина.
     Он взвыл, как волк, когда руки схватили его, тряхнули, толкнули, подняли высоко вверх.
     - Ты будешь делать то, что тебе говорят. Ты будешь или нет, маленький мерзавец!
     Удар ремня прошил раскаленной добела болью плоть, кровь и кости. И он закричал, закричал, дергаясь и извиваясь. Какое-то мгновение его ослепленные глаза видели только темноту. Его кожа все еще дрожала от укуса ремня, когда кто-то дотронулся до него...
     Он отпрянул, кулаки сжаты, зубы оскалены. И увидел потрясенное лицо Роксаны.
     - У тебя был кошмар, - спокойно сказала она, хотя ее сердце билось в два раза быстрее обычного. Он выглядел каким-то больным. - Это был кошмар. Люк. Теперь ты проснулся.
     Безумие постепенно исчезло из его взгляда, и он со стоном закрыл глаза. Он все еще дрожал, когда она осмелилась прикоснуться к его плечу.
     - Ты метался во сне. Я не могла тебя разбудить.
     - Извини, - он закрыл лицо руками, стремясь прогнать тошноту.
     - Не надо извиняться, - она нежно убрала с его лба влажные от пота волосы. - Наверное, тебе приснилось что-то уж очень необычное.
     - Ага, - он протянул руку за бутылкой и допил тепловатое вино одним большим глотком.
     - Расскажи, что?
     Он только покачал головой. Были вещи, которые он не мог рассказать даже ей.
     - Все уже прошло, - но у него на щеке бился нервный тик. Чтобы остановить его, Роксана накрыла пульсировавшую жилку пальцами.
     - Хочешь, я принесу тебе воды?
     - Нет, - он схватил ее за руку и привлек к себе, крепко прижав, словно не мог допустить, чтобы она ушла - пусть даже хоть в соседнюю комнату. - Просто будь здесь. Ладно?
     - Ладно, - она обняла его.
     Он забыл, что они были обнажены. Но теперь, о-оо, это волшебное ощущение ее тела! Оно словно прогнало последние изорванные остатки кошмара. Люк прижался лицом к мягкому изгибу ее плеча.
     - Дождь все еще идет, - пробормотал он.
     - У-гу, - она автоматически погладила его по спине, прохладные пальцы скользнули по рубцам старых шрамов. Мне нравится шум дождя. От дождя свет становится мягче, а воздух - тяжелее.
     Он смотрел на ливень, все такой же сильный и плотный, хотя раскаты грома уже переместились к западу. Перед балконной дверью стоял куст герани, торжественно выделяясь на светлом фоне.
     - Красные цветы мне всегда нравились больше других. Никогда не мог понять, почему. Потом однажды я догадался, что они напоминают твои волосы. Тогда мне стало ясно, что я люблю тебя.
     Ее пальцы замерли у него на спине. Ее сердце тоже будто приостановилось на мгновение, но так упоительно сладко, как бывает только от радости.
     - Я и не думала, что ты мне это когда-нибудь скажешь, - с нервным смешком она прильнула к его горлу. - Уже собиралась пойти к Мадам и попросить у нее любовного зелья.
     - Ты - единственное волшебство в моей жизни, - он опять привлек ее лицо к своему. - Я просто боялся это сказать. Эти .три слова - как магическое заклинание, которое выпускает на свободу всякие осложнения и неприятности.
     - Слишком поздно, - она улыбнулась, прижавшись к нему губами. - Заклинание уже прозвучало. Вот так, - Роксана подняла руки ладонями к Люку и подождала, пока он приложит к ним свои ладони. - Я тоже люблю тебя. Ничто не сможет это изменить. Ни колдовство, ни сглаз, ни зелье.
     Очень медленно он сплел свои пальцы с ее, так что их раскрытые ладони стали двумя крепкими сжатыми кулаками.
     - Среди всех фокусов и превращений, ты - единственная правда, которая мне нужна.
     Он уже знал, что заплатит Коббу, спляшет с самим дьяволом в обнимку, лишь бы она была в безопасности, лишь бы сохранить незапятнанным то, что было между ними.
     Она заметила блеск в его глазах, точно молнию на фоне мрачного неба. Его пальцы напряглись.
     - Ты нужна мне, Роксана, - он отпустил ее руки и привлек Роксану ближе, прижав ее спиной к ковру. - Сейчас, прямо сейчас.
     Опалив кровь, словно пламя, сила этого желания передалась от него к ней. Его безрассудство толкнуло их обоих на ковер, разжигая искрами ее влечение, раздувая языки огня все выше и ярче, пока их не охватил всепожирающий жар.
     Его руки были везде, как удары молнии на ее теле, и под его пальцами ее плоть пульсировала сотнями бьющихся жилок. Их игривая и веселая любовь вечером накануне теперь померкла, как луна на фоне солнца.
     Он опять схватил ее ладони в свои и развел руки, ощупывая ртом все ее тело. Его зубы царапали и кусали, словно Люк изголодался по вкусу ее плоти. Она попыталась согнуть руки, но бесполезно - он держал их железной хваткой, а ее тело жадно наслаждалось тем, как его берут, как им обладают. Как его пожирают...
     Желать с такой силой и чтобы тебя желали с такой же силой. Она никогда не могла ни объяснить этого чувства, ни описать его. Она могла только поблагодарить Бога за то, что это было. Когда он распалил ее страсть еще сильнее, до ослепительного жара, наслаждение стало таким ярким, что даже душа Роксаны содрогнулась.
     Еще! - единственное, что она могла подумать.
     Она вырвала руки, чтобы быстро и жадно обхватить его. Гибкая, ловкая и почти что обезумевшая, она перевернулась и оказалась на нем сверху, чувствуя его горячее, влажное, скользкое тело. Их распахнутые рты столкнулись, как два опасных сверкающих кинжала.
     Новая сила жила теперь внутри нее, пела в ее крови, высекала искры из кончиков пальцев, и Роксана ощущала, как его мускулы напряглись и дрожали от ее прикосновений. Он сам научил ее этой магии во всем ее богатстве и разнообразии. Теперь настал момент, когда ученик занял место учителя.
     Он застонал, ошеломленный внезапностью и силой ее атаки. В ответ Роксана засмеялась низким, прерывистым и сокрушительным смехом. Люк мог бы поклясться, что в комнате запахло адской серой и насмешливыми ароматами диких цветов.
     - Роксана, - судорожно дыша, он прошептал ее имя, - сейчас. Ради Бога.
     - Нет, - она опять засмеялось, опуская голову ниже. - Еще нет, Каллахан. Я еще с тобой не закончила, - она дразнила сосок его груди, потом повела язык вниз, по грудной клетке, по напрягшемуся животу, ниже, пока он не выругался.
     Желание разрывало его изнутри, как дикий зверь, сремившийся обрести свободу. Но Роксана держала его в узде, мучала и манила, не позволяя того последнего взрыва, за которым ждало освобождение.
     - Ты убиваешь меня, - с трудом выговорил он. Она провела языком по его телу.
     - Я знаю.
     От этого знания у нее кружилась голова. Опьянев от власти, она довела его до тонкой, дрожащей грани
     Облегчения, но затем вновь отступила. Красивая, как
     Ведьма, она скользнула вверх по его телу.
     - Скажи мне еще раз, - ее распахнутые глаза светились. - Скажи теперь, когда ты так сильно хочешь меня что чуть не разрываешься на части. Скажи сейчас.
     - Я люблю тебя, - он сжал ее бедра ослабевшими руками, и Роксана раздвинула бедра.
     - Волшебные слова, - прошептала она, подаваясь вверх, чтобы принять его в свое тело.
     Когда он заполнил ее, когда ее пульсировавшие мышцы сжались вокруг члена, она запрокинула голову назад, ошеломленная безграничным чувством наслаждения. На целую дюжину ударов сердца она крепко удерживала его внутри себя, тело ее выгнулось назад и замерло, как статуя.
     Он никогда не забудет, как она выглядела в тот момент: светловолосая, блестящая от пота кожа, пухлые приоткрытые губы, глаза закрыты, волосы, как огонь, струились по спине.
     Потом ее тело дрогнуло, надломилось от быстрого и мощного оргазма. Ее глаза сверкали глубже и прекраснее любых изумрудов, которыми он только мог обладать.
     Она потянулась за его руками, сжала их и устремилась в безумную скачку.
     Наконец уже не осталось ничего, что можно было дать или взять, и ее тело стекло, как вода, вниз, к его телу. Дождь перестал. Комната наполнилась таинственным и мглистым солнечным светом. Он погладил рукой ее волосы.
     - Переезжай ко мне, - сказал он. Она употребила все остатки своих сил на то, чтобы приподнять брови.
     - Я уже собрала вещи.
     Он усмехнулся и несильно ущипнул ее за ягодицу.
     - Какая же ты самоуверенная.
     - Именно, черт побери, - она громко чмокнула его. - У меня есть только один вопрос.
     - Что за вопрос?
     - Кто будет готовить?
     - А-аа... - он провел пальцем вниз по ее ребрам, в поисках безопасного бегства. - У меня всегда все горит. Но и Роксана не вчера родилась.
     - У меня тоже.
     Но есть же легкий выход, решил он.
     - В Квартале полно ресторанов.
     - Ага! - она ухмыльнулась. - Ну вот, как нам повезло.
     И опять удобно устроилась на его руке. Они лежали рядом в слабом солнечном свете, и казалось, что самой большой проблемой, с которой им придется столкнуться, окажется только их молодой аппетит.

22

     Это было так же легко, как вытащить из шляпы кролика. В конце концов, они много лет прожили под одной крышей. Они знали привычки, недостатки и причуды друг друга.
     Она вставала на заре; он натягивал одеяло на голову. Он мог бесконечно долго стоять под душем, пока не заканчивалась горячая вода; она брала в ванну дешевые романы и лежала, погрузившись в сюжет и пену, пока вода не остывала.
     Он работал с гирями в гостиной на полу; она предпочитала трижды в неделю ходить на тренировки.
     Стерео ревело от рока, когда к нему подходил Люк. и стонало от блюзов, если до ручки настройки добиралась Роксана.
     Но у них было и очень много общего. Никому из них даже в голову не пришло бы жаловаться на бесконечные репетиции, повторения снова, снова и снова одного и того же фокуса или трюка. Они оба обожали кухню "кейджин", фильмы сороковых годов, и долгие, бесцельные прогулки по Французскому Кварталу.
     И они оба орали, если ссорились.
     В течение нескольких следующих недель им пришлось немало поорать. В этом они преуспели. Трение было такой же важной частью их взаимоотношений, как и дыхание, и в душе они оба жалели бы, если бы оно вдруг исчезло.
     Пока август выпаривал из Нового Орлеана летнюю влажность, приближая благословенное облегчение осени, они ссорились и мирились, ворчали и огрызались, периодически ввергая друг друга то в смех, то в слезы.
     На день рождения он подарил ей волшебную палочку - длинный и тонкий кристалл аметиста, украшенный серебряным кружевом и кабошонами рубина, цитрина и темно-синего топаза. Она поставила его на стол перед окном, так, чтобы солнце каждый день играло в его гранях и наполняло комнату волшебством.
     Они были безумно влюблены, и все у них было пополам. Все, кроме секрета, за который Люк каждый месяц платил банковским чеком на десять тысяч долларов.
     Макс созвал общее собрание, но начинать не спешил. Прихлебывая горячий, пахнувший цикорием кофе Леклер-ка, он тянул время. Как хорошо было видеть всю семью опять собравшейся вокруг него. Он даже не представлял, каким ударом это будет, когда и Люк, и Роксана уйдут из его дома. Хоть они и жили всего в нескольких минутах ходьбы, но эта потеря потрясла его.
     Он чувствовал, что потерял слишком многое за слишком короткий промежуток времени. Своих детей, которые больше уже не были детьми, и свои руки-с непослушными несгибающимися пальцами, которые теперь часто казались Максу чужими. Даже свои мысли, и это пугало его больше всего. Теперь они часто словно бы уплывали от него и зависали где-то там, вне пределов досягаемости, так что он останавливался и отчаянно пытался их поймать.
     Он говорил себе, что это все потому, что у него в голове слишком много забот. Именно поэтому он свернул не в ту улицу по дороге на Французский Рынок и, в конце концов, совершенно потерялся в городе, где прожил большую часть Своей жизни. Именно поэтому он стал все забывать. Например, имя своего поверенного. Или в каком из шкафов у Леклерка уже много лет стоят кофейные чашки.
     Но сегодня, когда они все собрались вокруг него, он чувствовал себя сильнее и уверенней. Когда он призвал собрание к порядку, в его голосе не чувствовалось ни тени сомнения.
     - Кажется, у меня есть кое-что интересное, - начал он, когда все успокоились. - Неплохая коллекция драгоценностей, - Макс заметил, что Роксана не сводит глаз с Люка. - Больше всего в этой коллекции меня привлекают сапфиры. Похоже, что у леди особенная привязанность к этому камню, и по ее драгоценностям - многочисленным - это заметно. Среди них есть еще довольно элегантное ожерелье из жемчуга и брильянтов, которое мы тоже не обойдем своим вниманием. Естественно, это лишь часть ее коллекции, но для наших нужд, думается, будет достаточно.
     - Сколько всего предметов? - Роксана достала из сумочки блокнот и приготовилась записывать информацию своим собственным секретным кодом. Макс засветился от гордости, подумав, какая у него серьезная и практичная дочь.
     - С сапфирами всего десять, - Макс сложил руки ладонями вместе. Странно, но теперь, когда игра началась, он больше не чувствовал в них боли. - Два ожерелья, три пары серег, браслет, два кольца, булавка и кулон. Все застраховано на полмиллиона. Ожерелье оценено в девяносто тысяч, но мне кажется, что это несколько преувеличено. Восемьдесят тысяч-вот его реальная стоимость. Люк взял печенье с блюда, переданного ему Лили.
     - А посмотреть на это можно.
     - Конечно, Жан.
     Леклерк взял пульт управления и направил его на телевизор. Тот щелкнул, видеомагнитофон под ним бурно зажужжал.
     - Я перенес фотографии на видеоленту, - на экране появилось изображение, а Леклерк зажег спичку и, держа ее над чубуком, стал раскуривать трубку, - Мне нравятся эти новые игрушки. Это ожерелье, - продолжал он - выглядит довольно консервативно, ему не хватает воображения. Но сами камни хорошие. Здесь всего десять граненных сапфиров василькового цвета. Общий вес двадцать пять карат. Брильянты тоже очень хорошего качества, форма "багет", общий вес примерно восемь целых две десятых карата.
     Но внимание Роксаны привлекла следующая фотография, с кулоном. Удивленно вскрикнув, она посмотрела на экран, потом на отца.
     - Джастин Уайатт. Если это не та же самая вещь, которую я видела на ней на корабле этим летом, то я - полная идиотка.
     - Этим ты никогда не страдала, солнышко мое, - ответил Макс. - Это действительно та же самая вещь.
     Она сначала улыбнулась, потом улыбка стала шире, и наконец, Роксана расхохоталась во все горло, чувствуя прилив отличного настроения.
     - Значит, мы все-таки это сделаем? Почему ты мне ничего не сказал?
     - Мне хотелось, чтобы это был сюрприз, - довольный ее реакцией, Макс воспрянул духом. - Считай это ранним рождественским подарком, хотя пока мы все добудем, дело будет к Пасхе, - он махнул в сторону телевизора:
     - Прокрути вперед, ладно, Жан? Мы к этому потом вернемся. Фотографии скопированы со страховки. Наше собственное дополнение выглядит более развлекательным.
     Изображение быстро пробежало вперед, а затем остановилось. Это были видеокадры, снятые на борту "Принцессы Янки".
     - Семейный фильм, - ухмыльнулся Мышка с набитым печеньем ртом, - Это я его снимал.
     - Да, среди нас растет будущий Шпидьберг, - похвалил его Макс.
     И в самом деле, на пленке не было ни единой помарки, изображение не прыгало, звук казался безупречным. Близкие и дальние планы, смена объектов - все плавно следовало друг за другом безо всяких прыжков или подергиваний, типичных для любительского фильма.
     - Ой, посмотрите! Это милая миссис Вульбургер. Ты помнишь. Макс? Она сидела в первом ряду на каждом представлении.
     - А это Дори, - Роксана наклонилась вперед, упершись локтями в коленки. - А это... О! - Она немного покраснела: объектив Мышки метнулся к поручню палубы, поймав ее и Люка застывших в долгом поцелуе.
     Было странно и волнующе видеть себя запустившей пальцы в длинные волосы Люка, смотреть, как он наклонил голову, чтобы его рот смог крепче прижаться к ее рту...
     - А вот любовная линия, - широко усмехаясь, заявил Мышка. - Любовная линия должна быть в каждом хорошем фильме.
     - Прокрути-ка этот кусок еще раз, - Люк сжал пальцами плечо Роксаны.
     Роксана выхватила пульт управления до того, как Леклерк успел повиноваться.
     Ага, интрига усложняется, - пробормотала она, - когда на палубе появились Сэм и Джастин. Роксана наклонилась вперед - камера замерла на браслете, который они только что видели на фотографии. Сэм и Джастин двинулись дальше, к шезлонгам, камера последовала за ними.
     Здесь не было никаких тайных улыбок или медлительных прикосновений молодоженов. Не обменявшись ни словом, они уселись рядом, она с глянцеватым журналом, он с техно-триллером Тома Клэнси.
     - Чертовски романтическая парочка, правда? - заметила Роксана, разглядывая Сэма. Морской бриз шевелил его волосы. У него был легкий загар человека, привыкшего проводить много времени на свежем воздухе. - Он хорошо смотрится на пленке. Должно быть, это ценное качество для политика.
     - Барби и Кен, - прокомментировал Люк следом за ней. - Такие странные пластмассовые люди.
     Мышка подумал, что у Сэма глаза, как у акулы, но ничего не сказал, потому что остальные могли засмеяться, а ему совсем не хотелось выглядеть клоуном. В глубине души он желал, чтобы Макс придерживался своего первоначального решения, и они обошли бы стороной и Сэма, и его жену, и все ее побрякушки. Но для Мышки Макс был самым умным человеком в мире, и ему никогда и в голову не приходило сомневаться в решениях Нувеля.
     Экран зарябило, потом на нем опять возникло изображение. Роксана тихонько присвистнула.
     - Значит, это и есть ожерелье.
     - Прекрасно, не правда ли? Останови картинку, дорогая, - Роксана послушалась, и Макс принялся читать лекцию, как заправский профессор.
     - Это ожерелье-подарок родителей к ее совершеннолетию, оно состоялось четыре года назад. Ожерелье было куплено у "Картье" в Нью-Йорке за девяносто две тысячи пять сотен и девяносто девять долларов плюс все соответствующие налоги.
     - Они навели тебя на это в Нью-Йорке, - пробормотал Люк, и Макс подтверждающе кивнул.
     - Поверить не могу, что пропустила такую вещь, - проговорила Роксана.
     - Она надевала его на прощальном вечере, - Лили прекрасно помнила это ожерелье. - Мне кажется, вы с Люком были... заняты... до самого представления.
     - А-аа, - это Роксана тоже помнила и искоса взглянула на Люка через плечо. - Да, кажется, мы действительно были заняты.
     Люк обхватил ее рукой за талию и стянул с подушечки, на которой она сидела, к себе на колени.
     - Да-а, вот это вещь, правда?
     Макс сиял от счастья. Он хорошо выучил своих детей.
     - Да, и как это обычно бывает, поэтому от нее будет сложнее избавиться, хотя и не невозможно. Мне кажется, что этого будет достаточно, Роксана.
     Телевизор погас. Макс вернулся к теме. Ум его был сейчас настолько ясен, что маг с удивлением подумал, существовал ли на самом деле тот туман, который так часто в последнее время затмевал его разум?
     - Сейчас мы ждем планы их дома в Теннесси и нью-йоркской резиденции. На сигнализацию, и там, и там, потребуется какое-то время.
     - Зато пока у нас остается время как следует повеселиться на Рождество! - это было вне возражений. Для Лили было святым делом порадоваться каждой минуте праздника. - Раз уж мы все собрались здесь, сегодня вечером можно нарядить новогоднюю елку, - она лукаво
     Взглянула на Роксану и Люка; - А у Жана в духовке ждет жаркое.
     - С такими маленькими хрустящими жаренными картошечками и морковкой? - Люк почувствовал, как его желудок, который уже две недели был вынужден обходиться продукцией различных кухонь на вынос и одной неудачной попыткой зажарить цыпленка дома, издал жадный вздох.
     Роксана двинула его локт