днялась и подошла к экрану. - Лет двадцати пяти, мулатка. Весит килограммов сорок пять вместе с одеждой и обувью. Она не могла убить Хоуард, потом затащить ее в машину и бросить в контейнер. Такой зубочистке это не по силам.
     - Компьютерная наркоманка, - сказал Макнаб.
     - Кто?
     - Компьютерная наркоманка. Из тех чокнутых, которые не могут без машины. Некоторые из них забиваются в какую-нибудь дыру и порывают все контакты с человеческими существами. Другим, наоборот, нравится быть в окружении людей. Они подрабатывают по мелочи, выполняя всякие поручения - получают и отсылают сообщения, составляют бухгалтерские отчеты - в общем, все, что позволяет им иметь дело с машинными данными.
     - Вроде чокнутых из ОЭС, - откликнулась Ева.
     - Брось, - улыбнулся Фини. - Компьютерные наркоманы редко имеют постоянную работу. И не держатся за нее. - Он барабанил пальцами по столу и следил за экраном. - Да, ты ее засек. Посмотри, официантка кладет на стол пачку дискет. Возможно, эта официантка - или сам клуб - что-то берет за передачу данных.
     - В этом нет ничего незаконного, - добавил Макнаб. - С таким же успехом я мог бы попросить вас, Даллас, отправить данные за меня - допустим, у меня полетел компьютер или просто нет времени. А я заплачу вам десять баксов за хлопоты и потраченное время.
     - А если ты, к примеру, торговец наркотиками, то очень удобно сбрасывать дискеты какому-нибудь компьютерному наркоману. В результате передачи идут из разных мест, и полиция черта с два найдет след.
     Макнаб пожал плечами:
     - Да, конечно. Но кто доверит компьютерному наркоману серьезное дело?
     Ева со свистом выдохнула.
     - Убийца доверил. Давайте определим ее личность. Нам нужно поговорить с ней. Пибоди, зайди в клуб и выясни, не знает ли кто-нибудь имя их постоянной посетительницы. Как по-вашему, она заглядывает в то, что передает?
     - Иногда они это делают. Просто из любопытства, - сказал Фини. - Можно следить за жизнью и мыслями других людей, не имея с ними никаких дел.
     - Я бы дорого дала за такую возможность, - проворчала Ева.
     - Можно защитить данные от передающего, - добавил Макнаб. - Если ты хочешь утаить что-то. Конечно, опытный компьютерный наркоман может взломать защиту. Но эта ничего не взламывает. Иначе бы она не справилась с такой пачкой дискет всего за несколько минут.
     - А что делают с дискетами после передачи?
     - Официантка забирает их и приносит новую пачку - конечно, если есть заказы. Диски снова кладутся на стойку или на специальный стол. При желании ты можешь их забрать. Конечно, тогда их нужно надписать. В противном случае диски использует клуб. Если ты хочешь, чтобы данные записали или сгенерировали, то пишешь это на дискете, а заодно сообщаешь, куда ее переслать. Плата за это выше. А она просто передает данные, и все.
     - Он мог прийти в любое время и забрать дискету. Покрутиться рядом, заказать что-нибудь выпить и удостовериться, что данные отосланы. Этот тип даром времени не тратит, - негромко сказала Ева. - Стоит в толпе и старается не попадать под объектив камеры слежения. Выпивает, танцует один-два танца, потом забирает дискету, кладет ее в карман и уносит ноги. Идет домой, ложится спать. И, держу пари, спит отлично. Утром просыпается, включает телевизор, пьет кофе и радуется тому, что удачно провернул дельце.
     - Это было легко, - подтвердил Фини. - Слишком легко. И он предвкушает возможность сделать это снова.
     - Мы проверим фотоаппараты, грим и фотографов в трех ближайших районах. Пороемся в дискетах, которые клуб еще не успел использовать, - на случай, если этот тип не удосужился ее забрать. Макнаб, выследи эту компьютерную наркоманку. Ты умеешь разговаривать на их языке.
     - Слушаюсь.
     - А я еще раз схожу в университет, полюбуюсь на группу изучающих фотодело и попробую восстановить последние часы жизни Рэйчел. Потом возьму час личного времени. Пибоди, ты останешься с Фини.
     Ева собрала фотографии. Она еще не была готова к тому, чтобы приколоть снимки Рэйчел Хоуард к доске убитых.
     - Вернусь к четырнадцати ноль-ноль.

ГЛАВА 6

     "В тот вечер студентов наверняка было меньше, - думала Ева, стоя в задней части мастерской. - Но Рэйчел работала так же, как эти юноши и девушки, налаживала аппаратуру, ища нужный ракурс и восхищаясь образами, которые она запечатлевала с помощью фотоаппарата и передавала с камеры на экран".
     О чем она думала во время своего последнего урока? О работе или о предстоящем вечере с подругами? Слушала ли профессора Браунинг так же внимательно, как кое-кто из этих студентов? Или сосредоточилась на работе, уйдя в собственный мир?
     Может быть, флиртовала с кем-нибудь из мальчиков, расположившихся по соседству. Здесь все слегка флиртовали со всеми, исполняя вечный брачный танец - используя взгляды, язык жестов и еле слышный шепот.
     Рэйчел любила флиртовать и танцевать. Пользовалась всеми преимуществами своего возраста. Отныне она навеки останется двадцатилетней...
     Ева слушала объяснения и советы профессора. Она была уверена, что Браунинг заметила ее сразу же, но никак этого не проявила.
     Вскоре занятие окончилось, и аудитория начала пустеть. Студенты уходили парами или группами. Но было и несколько одиночек. Со времен ее учебы ничто не изменилось.
     О боже, как она ненавидела школу!
     Ева всегда была одиночкой, причем сознательно. "Нет смысла к кому-то привязываться, - думала она. - Ведь скоро все это кончится. Скорее бы! Тогда я смогу избавиться от этой проклятой системы и снова стать хозяйкой самой себе".
     Это относилось к полицейской академии. К отделу. И к любой другой организационной структуре.
     - Здравствуйте, лейтенант Даллас. - Браунинг жестом пригласила Еву подойти. Она зачесала волосы назад, сколола их и тем не менее выглядела весьма сексуально. Что не соответствовало представлениям Евы об университетском профессоре.
     - Есть новости? - спросила она. - Новости о Рэйчел?
     - Расследование продолжается. - Ничего другого Ева ответить не могла. - Я хочу задать вам несколько вопросов. Над чем здесь работала Рэйчел?
     - Сейчас... - Лиэнн вынула записную книжку. - Вводный курс, летний семестр... Да, вот. У меня все записано. Она занималась портретом. Городским портретом. Связью между моделью и фотографом.
     - У вас есть ее последние работы?
     - Да. В моих досье хранятся некоторые образцы. Подождите минутку.
     Браунинг подошла к компьютеру и набрала на клавиатуре несколько команд.
     - Как я уже говорила, Рэйчел была добросовестной студенткой. Более того, занятия доставляли ей удовольствие. Фотография не была ее специальностью, ей только нужно было заполнить часы. Но она вкладывала в это дело душу, а не просто отсиживала от сих до сих... Вот. Смотрите. - Она сделала шаг в сторону, чтобы не закрывать экран. - Ремке. Хозяин кулинарии напротив круглосуточного магазина, в котором Рэйчел работала. Она передала жестковатость этого человека: обратите внимание на наклон головы и выступающий подбородок. Судя по виду, настоящий бульдог.
     Ева вспомнила, как Ремке отделал ремонтника.
     - Близко к истине.
     - Но взгляд у него добрый, и это Рэйчел тоже сумела передать. Взгляните на фон. На лице хозяина капельки пота, а позади, в охлаждаемых ящиках, миски с салатом. Хороший контраст и удачный выбор места. Отличный портрет. Есть и другие, но этот лучший.
     - Мне бы хотелось иметь копии всех ее работ.
     - Хорошо, я сейчас скопирую и распечатаю все документы из курсового досье Рэйчел Хоуард. Но, признаться, не понимаю, как это поможет вам выйти на след убийцы.
     - Я хочу видеть то, что видела она и, может быть, видел ее убийца... Кстати, я заметила, что у большинства студентов, выходивших из аудитории, были с co6oй довольно объемистые сумки. Так бывает на всех занятиях?
     - Да, конечно, для учебы требуется многое. Студенту нужна тетрадь для конспектов, карманный персональный компьютер, дискеты, возможно, видеокамера и, конечно, фотоаппарат. Не считая косметики, еды, сотовых телефонов, законченных работ и всяких личных вещей.
     - А какая сумка была у Рэйчел?
     Браунинг растерянно захлопала глазами.
     - Не знаю. Увы, я никогда не обращала на это внимания.
     - Но сумка у нее была?
     - Да, как у всех. - Браунинг опустила руку под письменный стол и достала объемистый "дипломат". - И у меня тоже.

***

     "Убийца либо оставил сумку себе, либо избавился от нее, - решила Ева. - Но не бросил рядом с телом. Почему? Что она для него значила?"
     Она шла по коридору так же, как это делала Рэйчел, и размышляла.
     Вечером студентов, очевидно, было меньше - лишь небольшие группы возвращались после занятий. Лето... В студенческом городке затишье. Рэйчел вышла вместе с другими. Смех, болтовня, приглашения съесть пиццу, выпить кофе или пива. Она отказывается. Говорит, что едет в общежитие к подружкам.
     Ева вышла из здания и немного постояла на крыльце. Почему-то ей казалось, что Рэйчел сделала то же самое, потом спустилась по ступенькам и пошла налево. По той же дорожке шли и другие студенты, направлявшиеся в сторону общежития или остановок общественного транспорта. Вечером тут, очевидно, очень тихо; уличного движения не слышно, только эхо шагов студентов. Одни возвращались в общежития, другие ехали домой или в какие-то места за пределами студенческого городка. Эти наверняка были постарше. Взрослые, решившие расширить свой кругозор с помощью вечернего обучения.
     Кто-то мог гулять по городку. Колумбийский университет - неотъемлемая часть Нью-Йорка. Бояться здесь было нечего. Рэйчел была городской девочкой и считала студенческий городок чем-то вроде земли обетованной.
     Шел ли он за ней? Или двигался навстречу, пересекая открытое пространство между корпусами?
     Ева прикинула расстояние до корпусов общежития и автостоянки и решила, что убийца ждал. Зачем подвергать себя риску быть замеченным, если этого можно избежать? Просто следил и ждал, когда она свернет еще раз и выйдет на дорожку, которая ведет к общежитию. Всего пять минут прогулочным шагом - и дальше начнется безлюдное место.
     Рэйчел не торопилась. Куда спешить, если весь вечер впереди? Уже темно, но аллеи освещены, и она знает дорогу. Она молода и ничего не боится. Стоит жаркий летний вечер, и прогулка доставляет ей удовольствие.
     "Привет, Рэйчел!" Очень дружелюбно, очень непринужденно. Случайная встреча. Она останавливается и узнает его в лицо. Дарит ему свою чудесную улыбку.
     Но убийца не хочет стоять на дороге. Кто-нибудь может пройти мимо. Наверно, он идет рядом с ней и начинает разговор об учебе. "Над чем работаешь, как дела? Дай понесу сумку, она тяжелая..." Ему нужно отвести её к транспортному средству. Иными словами, к автостоянке.
     Вероятно, он говорит, что хочет что-нибудь ей показать или отдать. То, что лежит в фургоне/пикапе/универсале, припаркованном здесь же, на Бродвее. Всего минута. И ведет ее дальше, продолжая болтать.
     Ева подошла к четырехэтажной автостоянке на Бродвее, использовавшейся студентами и сотрудниками университета. Они покупали голографическую печать, вешали ее на лобовое стекло и могли приезжать и уезжать когда вздумается. Посетители платили почасно или посуточно. Не забыть проверить, сколько машин оставалось на стоянке между девятью и десятью вечера в день убийства...
     Конечно, он мог припарковаться где угодно. Если повезло, то нашел местечко на улице, но автостоянка была ближе всего к аудиториям и общежитию. К тому же стоянка куда менее многолюдна, чем улица.
     Сейчас здесь было тесно, вечером народу явно меньше. И все же никто бы не обратил внимания на двух человек, шедших к машине.
     Логичнее всего было выбрать верхний этаж - он всегда полупустой. Кроме того, можно посадить ее в лифт, а это для него просто находка. Оказавшись в кабине, быстро вынимаешь шприц с опием, слегка пожимаешь девушке руку, и у нее начинает все плыть перед глазами.
     "Когда Рэйчел выходила из лифта, у нее уже кружилась голова", - решила Ева, поднимаясь на четвертый этаж. "Эй, ты что-то побледнела... Давай, садись в машину. Не волнуйся, я подкину тебя до самого общежития. Для меня это не крюк".
     Ева вышла на нужном этаже и осмотрела место. Охранники совершают обход каждые полчаса, но убийца наверняка знал это и заранее выбрал время. Посадил девушку в машину, после чего все было кончено. Когда они выехали на улицу, Рэйчел уже была одурманена либо без сознания. Оставалось вырулить на Бродвей и отвезти ее в заранее приготовленное место. Поскольку даме придется помочь выйти, место должно быть уединенное. Никакого вестибюля, через который нужно проходить, никаких видеокамер слежения. Здание... Какая-нибудь крошечная галерея в нижнем городе? Офис, закрывающийся на ночь? Старый дом, находящийся на реставрации? Скорее всего, какая-нибудь мастерская с квартирой наверху. Очень удобно. Никто не спросит, что делается внутри, когда двери заперты...
     Ева подошла к перилам, посмотрела на раскинувшийся внизу студенческий городок и обвела взглядом панораму Нью-Йорка.
     Все можно было сделать буквально за пятнадцать минут. Плюс перевозка. Уйма времени для того, чтобы создать посмертный портрет.

***

     Вернувшись в машину, Ева связалась с Пибоди, находившейся в управлении.
     - Составь мне перечень предприятий, работающих в городке или поблизости от него и обслуживающих студентов. Одежда, еда, развлечения, экскурсии - что угодно. Удели особое внимание фотостудиям и галереям. Отметь те, при которых есть жилые помещения. Семейные отбрось. Убийце не нужны копошащиеся вокруг жена и дети... Я беру личное время, - добавила Ева, - но если найдешь что-нибудь важное, позвонишь.
     Она дала отбой и поехала домой.

***

     Ева терпеть не могла брать личное время. Но если бы сейчас она этого не сделала, то чувствовала бы себя виноватой. Брак - это настоящий лабиринт условностей! Заблудиться в нем ничего не стоит.
     Конечно, следовало бы поехать в управление, самой заняться тем, что она поручила Пибоди. Сосредоточиться на работе и не отвлекаться.
     Почему люди считают, что семейная жизнь на пользу индивидуальности? Большую часть времени эта жизнь сводит человека с ума. Все было бы куда проще, если бы ее вообще не было. Она бы заканчивала работу и ехала куда хотела. Может быть, иногда встречалась бы с Мэвис. И время от времени выпивала после смены бутылку пива с Фини. Но волноваться за этих людей было вовсе не обязательно. И заботиться о них тоже. А теперь ничего не поделаешь...
     "В конце концов, во всем есть хорошее и плохое", - думала Ева, сворачивая к воротам. С Рорком в ее жизни появилось много хорошего. Очень много. А если плохое заключается только в этой худой ехидне с кислой физиономией - что ж, она как-нибудь справится.
     "Но когда пройдет этот час, я вернусь на работу. Рорк пусть справляется со своим пациентом как хочет", - думала она, поднимаясь по ступенькам к парадной двери.
     В доме было прохладно и тихо. Ева решила, что в больнице возникли какие-то осложнения или задержка, и повернулась к стоявшему в вестибюле монитору.
     - Где Рорк?
     - ДОРОГАЯ ЕВА, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ...
     Ласковое обращение в устах компьютера заставило ее закатить глаза. У Рорка было очень своеобразное чувство юмора.
     - РОРК В КОМНАТАХ СОММЕРСЕТА. ХОТИТЕ ПОГОВОРИТЬ С НИМ?
     - Нет, черт побери!
     Неужели ей придется идти туда? В нору этой ехидны? Она никогда не была в комнатах, которые занимал Соммерсет.
     Ева сунула руки в карманы и начала расхаживать по вестибюлю. Идти туда не хотелось. Он мог лежать в постели, а сумеет ли она когда-нибудь избавиться от ужасного зрелища Соммерсета, лежащего в постели?
     Сомнительно.
     Но, в таком случае, ей остается только снова удрать из дома и до конца дня чувствовать себя полной идиоткой.
     "Что хуже - глупость или ночные кошмары?" - подумала Ева и шумно выдохнула. Ладно, она пойдет туда, но в спальню входить не будет. Останется в гостиной. Сойдет за учтивость по отношению к больному. Она посмотрит, не нужно ли что-нибудь Рорку - хотя что это может быть, представить невозможно, - а потом удерет оттуда к чертовой матери.
     Долг исполнен, жизнь продолжается.

***

     Она не часто бывала в этом крыле дома. Зачем, черт побери, ходить на кухню, если практически в каждой комнате стоят кофеварки и микроволновки? Личные покои Соммерсета находились за кухней и соединялись с остальной частью дома лифтом и лестницей. Ева знала, что иногда он слушал у себя музыку, смотрел телевизор и, как ей нравилось думать, совершал тайные ритуалы.
     Дверь в его покои была открыта. Доносившийся оттуда смех сразу поднял Еве настроение - это был безошибочно узнаваемый хохот Мэвис Фристоун.
     Ева заглянула в дверь и увидела свою закадычную подругу, стоявшую в центре комнаты. "Мэвис родилась на свет, чтобы находиться в центре", - подумала она.
     Мэвис была маленькой и напоминала фею. Конечно, если можно представить себе фею в скинсьюте и неоновых босоножках на воздушной подушке.
     Сегодня волосы Мэвис были по-летнему светлыми. Вполне приличный цвет, если не считать, что кончики прядей были розовыми и голубыми, а в локоны были вплетены крошечные серебряные колокольчики, весело звеневшие при каждом движении. Скинсьют был коротким, не имел спины и боков, а грудь прикрывали перекрещенные полоски ткани все того же розового и голубого цвета. Дополняли наряд крошечные шорты.
     Хотя живот Мэвис был плоским как доска, Ева вздрогнула, вспомнив, что подруга беременна.
     "Наверняка этот шедевр высокой моды для беременных создал Леонардо", - подумала Ева.
     Возлюбленный Мэвис находился тут же. Огромный мулат смотрел на стильную будущую мать с таким обожанием, что Ева не удивилась бы, если бы его зрачки приняли форму сердечек.
     Соммерсет сидел в передвижном кресле. Его обычно мрачное лицо сморщилось от смеха.
     Ева испытала укол жалости, увидев загипсованную ногу и лубок на плече. Она знала, что такое сломанные кости, порванные мышцы и как тяжело переживает вынужденное бездействие человек, который привык все делать сам.
     Она уже готова была сказать что-нибудь утешительное и даже дружелюбное, но тут Соммерсет повернул голову. В глазах старика мелькнуло удивление, а затем он с ледяной насмешкой сказал:
     - Здравствуйте, лейтенант. Вам здесь что-то понадобилось?
     - Даллас! - воскликнула Мэвис и раскинула руки. - Иди сюда, присоединяйся к компании!
     Ева пошла к ней и увидела разноцветное полотнище с надписью "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, СОММЕРСЕТ!", висевшее между двумя элегантными шторами. "На такое способна только Мэвис", - подумала она.
     - Выпьешь что-нибудь? У нас есть шипучка со льдом. - Мэвис повернулась к старинному столику на колесах, уставленному блюдечками с колотым льдом и бутылками с газированной водой и сиропами. - Все безалкогольное, - добавила она, - потому что, как сама понимаешь, наш хичхайкер  еще слишком мал для крепких напитков.
     - Как ты себя чувствуешь?
     - Великолепно. Лучше не бывает. Мы с Леонардо узнали, что случилось с Соммерсетом. Бедный лапочка, - пробормотала она, повернулась к старику и поцеловала его в макушку. - Поэтому мы взяли все, что было под рукой, и приехали составить ему компанию.
     При мысли о том, что Соммерсета кто-то может называть "лапочкой", у Евы отвисла челюсть.
     - Сегодня утром мы тоже были у врача, - сказал Леонардо, продолжая лучезарно улыбаться Мэвис. На нем были длинные и просторные белые брюки, а также длинная и просторная белая рубашка, которая свободно реяла вокруг внушительного тела и подчеркивала дымчато-золотистый цвет его кожи. С правого виска свисал конский хвост. Он был розово-голубым, как у Мэвис, и так же украшен колокольчиками.
     - Что случилось? - Ева забыла свое отвращение к этой комнате и быстро подошла к Мэвис. - Что-нибудь с ребенком?
     - Нет, все в порядке, - ответила подруга. - Очередной осмотр, только и всего. И, представь себе, мы получили фотографии!
     - Чьи фот