новых знакомых к себе домой и заниматься сексом?
     - Да что вы! - Сиси улыбнулась сквозь слезы. - У Брай были очень старомодные взгляды на секс. Она никогда не спешила. Молодой человек был обязан пройти то, что она называла "тридцатидневным постом"; только после этого Брай ложилась с ним в постель. Я часто говорила ей, что через месяц товар не может остаться свежим, но она... - Сиси осеклась. - Почему вы так говорите?
     - Пытаюсь составить картину. Она принимала наркотики?
     Глаза девушки, в которых еще блестели слезы, приобрели мрачное выражение:
     - Лейтенант, мне не нравятся ваши вопросы.
     - Они необходимы. Посмотрите на меня... Посмотрите на меня! - повторила Ева. - Я не хочу обидеть ни Брайну, ни вас. Просто мне нужно получить правильное представление о ней.
     - Нет, не принимала! - ощетинилась Сиси. - Она очень заботилась о своем физическом и нравственном здоровье. Брай была умной, веселой и порядочней девушкой. И ни за что не стала бы принимать всякую дрянь и падать с этого чертова балкона! И прыгать с него не стала бы тоже, так что не пытайтесь выдать это за самоубийство. Если она упала с балкона - это значит, что ее кто-то столкнул. Потому что...
     Закончить фразу Сиси помешал гнев, вспыхнувший с новой силой.
     - Кто-то убил ее! Кто-то убил Брай. Этот... этот Данте после свидания проводил ее до дома, как-то проник в квартиру и убил. Убил! - повторила она, стиснув запястье Евы. - Найдите его!
     - Найду, - пообещала Ева. - Сиси, я еще не знаю всех фактов, но скоро узнаю. Расскажите мне все, что вам известно о человеке, которого Брайна называла Данте. Все, что она вам о нем говорила.
     - Я не могу этого вынести. Простите, не могу...
     Сиси встала, медленно подошла к столику и взяла графин с водой. Графин дрожал. Ева забрала его и сама наполнила стакан.
     - Спасибо.
     - Передохните немного. Сядьте, выпейте воды и постарайтесь успокоиться.
     - Простите. Сейчас я приду в себя. - Ей удалось справиться с собой. Но держать стакан все-таки пришлось двумя руками. - Похоже, у этого Данте было собственное дело. Он был богат. Брайна говорила, что он не хвастался; просто она сама сделала такой вывод из его слов. Он говорил, что был в Париже, в Москве, на курорте Олимпус, в Бимини и еще много где.
     - Какого рода дело?
     - Об этом говорить не принято. Ему тоже не следовало знать, где работает Брайна. Но он знал.
     У Евы сузились глаза:
     - Почему вы так думаете?
     - Потому что неделю назад он прислал ей сюда букет розовых роз.
     "Розовые розы, - подумала Ева. - Лепестки розовых роз..."
     - Что еще?
     - Он говорил по-итальянски, по-французски и по-испански. Языки любви! - добавила она, размазывая слезы и тушь тыльной стороной ладони. - Брай это очень нравилось. Она говорила, что у этого человека романтическая душа. А я отвечала, что это замечательно, но меня интересует, какое у него лицо. Брай смеялась и говорила, что если души находят общий язык, то лица не имеют значения. Но что она не будет в обиде, если его внешность окажется под стать душе.
     Сиси помолчала, вертя в руке стакан.
     - Лейтенант... Он ее изнасиловал?
     - Не знаю. - Ева показала ей фотографию, сделанную с дискеты. - Вам знаком этот человек?
     Сиси внимательно рассмотрела лицо Данте.
     - Нет, - наконец еле слышно ответила она. - Я никогда его не видела. Это он, да? Ну что ж... Кажется, он действительно выглядел не хуже, чем изъяснялся. Сукин сын. Подлый сукин сын! - Девушка порвала фотографию в клочки, и Ева не пошевелила пальцем, чтобы помешать ей.
     - Где состоялась их вчерашняя встреча?
     - В "Радужной комнате", черт бы ее побрал! Брай решила, что это будет очень романтично.

***

     Выйдя из примерочной, Ева увидела Пибоди, которая с легкой завистью смотрела на витрину, где демонстрировались кружевные пеньюары.
     - Через пять минут в них становится жутко неудобно, - напомнила Ева.
     - Если эти штуки сделают свое дело, через пять минут на вас их и следа не останется. Вам удалось что-нибудь выяснить?
     - Да. Малого зовут Данте, он любитель поэзии и розовых бутонов. Расскажу по дороге.
     - Куда мы едем?
     - В морг. А по пути заскочим в "Радужную комнату".
     - Гм-м... Странное сочетание.

***

     Неказистое белое здание, напоминавшее коробку из-под обуви, нельзя было сравнить с дворцом из хрома и мрамора. Единственное, что Ева сумела раздобыть в обители праздности, - это фамилии и адреса официантов, работавших накануне вечером.
     В обители мертвых ей повезло больше.
     - Ага, мой любимый коп пришел ворчать на меня! - Главный патологоанатом Морс выключил лазерный скальпель и широко улыбнулся. Его длинные темные волосы, заплетенные в шесть косичек, прикрывала хирургическая шапочка. Прозрачный лабораторный халат защищал рубашку и слаксы цвета сливы, чтобы на них не попали брызги жидкостей, циркулирующих в теле человека. На столе перед Морсом лежал труп чернокожего юноши.
     - Морс, это не моя подопечная.
     - Увы, нет. - Он посмотрел на труп. - В спину этого бедняги несколько раз вонзилось длинное острое орудие. Ты бы решила, что хватит и одного такого удара, но его собеседник, видимо, считал иначе.
     - Наркоман. - Ева поджала губы и внимательно рассмотрела внушительный член трупа. - Могу держать пари, что он наглотался "Экзотики", приправленной "Зевсом". Только такая комбинация может заставить эту штуку стоять торчком даже после смерти владельца.
     - Согласен. Поскольку в отчете твоего подчиненного детектива Бакстера сообщается, что наш новопреставленный с пылом опробовал свой инструмент на жене брата.
     - В самом деле? И что же - он решил перестать трахаться и ради разнообразия поплясать на кончике ножа?
     - Так оно и было, если верить показаниям брата и его жены. Она сейчас поправляется после неудачного падения, в результате которого сломала себе челюсть.
     - Ну-ну... Слушай, если Бакстер уже посадил этого брата за решетку, а ты выяснил причину смерти, то почему ты не занимаешься моим делом?
     - Пойдем со мной.
     Морс поманил Еву пальцем и через несколько вращающихся дверей провел ее в другую анатомичку. Брайна Бэнкхед была там единственной обитательницей. Она лежала на столе из нержавеющей стали, прикрытая до подбородка тонкой зеленой простыней.
     "Сразу видна рука Морса, - подумала Ева. - Он относится к мертвым с большим уважением".
     - Похоже, она была очень привлекательной молодой женщиной.
     Ева смотрела на разбитое лицо и думала о зеркале в ванной и ящике с аккуратно разложенной косметикой.
     - Да... Морс, скажи мне, как она умерла.
     - Думаю, ты и сама это знаешь. Время вы установили точно. Она не испытала ни страха падения, ни боли от удара о тротуар. И даже не сознавала, что умирает. - Он бережно прикоснулся к волосам Брайны кончиками пальцев. - Часа за два с половиной до этого она была отравлена синтетическим гормонибиталом, дорогим и очень трудно определяемым веществом.
     - Обиходное название "Шлюха". Блокатор торможения, - пробормотала Ева. - Когда-то его использовали для изнасилований во время свидания.
     - Не совсем так, - поправил Морс. - Обычно пользовались его производными, куда менее сильными и эффективными. А она получила чистый продукт. Даллас, у уличных торговцев две унции этого зелья стоили бы больше четверти миллиона долларов. Но весь фокус в том, что у уличных торговцев такого товара нет. Я не встречал следов этого вещества в трупах уже лет пятнадцать.
     - Я слышала о нем, когда училась в школе. И считала произведением городского фольклора.
     - Большей частью это и был городской фольклор.
     - Значит, ее убил гормонибитал?
     - Не сам по себе, хотя, конечно, его комбинация с алкоголем была достаточно опасной. Но не роковой. Просто наш герой перестарался. Для его целей было вполне достаточно и половины дозы. Принятого хватило бы ей часов на восемь-десять. Утреннее похмелье было бы чудовищным - головная боль, рвота, дрожь, обмороки и все прочее, - но через семьдесят два часа организм очистился бы сам собой.
     При мысли об этом Еву едва не затошнило.
     - Однако до утра она не дожила. Почему?
     Говорю же, этот малый перестарался. Видимо, он хотел жаркого секса и добавил в последний бокал вина немного анеменифина-колакса-Б. В просторечии "Дикого Кролика".
     - Решил подстраховаться? Прикрыть свою поганую задницу? - негромко спросила Ева.
     - Эта гадость поражает нервную и дыхательную системы, а они у бедняжки и так работали с трудом. Подобного сочетания сердце уже не выдержало и через двадцать минут остановилось. Девушка была слишком одурманена принятой ранее дозой "Шлюхи" и не понимала, что происходит.
     - В таком состоянии она могла добровольно вступить в половую связь?
     Морс бережно прикрыл простыней лицо Брайны.
     - После первой унции блокатора торможения она уже ничего не могла сделать добровольно.
     - Он опоил девушку наркотиками, изнасиловал, а потом выбросил в окно, как использованную куклу, - пробормотала Ева. - При этом он вовсе не был в состоянии аффекта - иначе ему не удалась бы видимость самоубийства.
     - По моему авторитетному мнению, именно так все и было.
     - Морс, а теперь потешь мою душу и скажи, что он оставил в ней свою сперму. Скажи, что у тебя есть образец его ДНК!
     Морс улыбнулся, как мальчишка.
     - Да, есть. Даллас, найди этого гада, а я помогу тебе упечь его за решетку до конца жизни.

ГЛАВА 3

     - Этот тип заслужил, чтобы ему отпилили яйца ржавой ложкой! - пробормотала Пибоди, когда они садились в машину. Вспомнив, что говорит со старшим по званию, она поспешно добавила:
     - Простите, лейтенант.
     Ева села в машину.
     - Не стесняйся, Пибоди. Отведи душу.
     - Проклятие, Даллас, у меня чуть сердце не разорвалось! Я видела ее лежащей на столе и вспоминала, какая она была веселая, когда звонила подружке и говорила, что идет на свидание к этой сволочи. Думала, что познакомится с романтической личностью и, черт побери, хорошим человеком. А этот хороший человек заранее запланировал...
     - Затрахать ее до смерти? Не знаю, планировал ли он это заранее, но так вышло. Может быть, мы и сумеем навесить на него убийство первой степени с использованием наркотиков в качестве смертельного оружия. Но, скорее всего, степень будет вторая. Не дуйся, Пибоди, - уж от этого ему не отвертеться. А если добавить к обвинению сексуальные домогательства и попытку уничтожить улики, этот тип едва ли когда-нибудь выйдет на свободу.
     - Этого недостаточно! - Пибоди едва не заплакала, несказанно удивив Еву и себя самое. - Иногда такого наказания бывает недостаточно.
     Ева посмотрела в лобовое стекло, давая помощнице время прийти в себя. Стайка подростков, выскочивших из школы, неслась через перекресток на скутерах, ловко объезжая испуганных пешеходов. В их оживлении и невинности было что-то болезненное. Впрочем, наверное, ей это просто показалось, поскольку обитель мертвых находилась всего в половине квартала отсюда.
     - Достаточно, - сказала Ева. - Потому что ничего другого мы все равно не можем. Наша работа заключается в том, чтобы поймать убийцу Брайны Бэнкхед. А потом... - Она вспомнила свое выступление в суде и издевательство адвокатов над законом. - Потом мы доверяем государству вершить правосудие - и забываем об этом деле. А если не забываем, они копятся... Мертвые копятся, - добавила она, увидев недоуменный взгляд Пибоди. - До тех пор, пока не закрывают тебе горизонт. И тогда ты теряешь способность работать.
     - А вы забываете? Вы на это способны?
     Ева пыталась не задавать себе этот вопрос, но задавала его то и дело.
     - Большинство копов, расследующих убийства, занимается этим из года в год. Тот, кто переживает за каждого из мертвых, очень быстро выдыхается. Я полицейский, Пибоди, и не умею делать ничего другого. Так что выдохнуться не имею права. - Она тяжело вздохнула. - Но будь наш мир более совершенным, в нем существовала бы смертная казнь с помощью ржавой ложки!
     - Когда я начала работать с вами, то считала, что расследование убийств - самое важное дело на свете. Это было год назад. И я думаю так до сих пор.
     - О'кей. - Ева ворвалась в гущу машин, как таран. - Мне нужно по дороге заехать в клинику на Кэнал-стрит. А пока давай проверим, сумели ли что-нибудь нарыть ребята из ОЭС.
     Она набрала номер телефона, стоявшего в кабинете Фини, и почувствовала, как напряглась Пибоди, когда в трубке послышался голос Макнаба.
     - Привет, лейтенант, - весело поздоровался Йен. - Что нового?
     - Мне нужен Фини, - сказала ему Ева.
     - Он только что вышел.
     - Когда вернется, передай ему, чтобы срочно связался со мной.
     - Минутку, минутку! Не торопитесь. Капитан поручил ваше дело мне.
     Ева проскочила в узкую щель между машинами и сумела проехать без остановок полквартала.
     - По-моему, это слишком простое задание для такого аса, как ты.
     - Ага. Но когда техник наткнулся на препятствия, поставленные этим типом, ему потребовалась помощь аса. Я одолел его защиту и нашел адрес.
     - Может, перестанешь хвастаться и наконец сообщишь его мне?
     - Лейтенант, не стоит зря тратить время. Он живет в Карпатах.
     - Это еще где, черт побери?
     - Горный массив в Восточной Европе. Я знаю это, потому что уже проверил. - Макнаб усмехнулся. - Можете не спрашивать, какого черта наш подопечный делает в Восточной Европе. Это прикол. Адрес такой же фиктивный, как бюст моей кузины Шейлы.
     - Макнаб, если ты скажешь, что ради этого прошиб лбом стену, я все равно не поверю.
     - Даллас, я прошиб лбом целую гору! От фиктивного адреса потянулась ниточка, и я ее мотаю. Но на это уйдет не меньше часа.
     - Тогда позвонишь мне, когда будет результат... Знаешь что, Макнаб? Человек, который что-то знает о бюсте своей кузины - извращенец!
     Когда Йен громко заржал, Ева отключила связь и повернулась к Пибоди:
     - Может быть, Макнаб и зануда, но работать умеет. Он найдет гада. А если для этого понадобится много времени - что ж, значит, мы имеем дело с незаурядным хакером. Ну ничего, в суде это ему зачтется. Представь себе, он умудрился исказить свои учетные данные. Еще один гвоздь в крышку его гроба!
     Она покосилась на Пибоди.
     - Не дуйся.
     - Я не дуюсь.
     Ева саркастически хмыкнула и показала на зеркало.
     - Посмотри на себя! Хочешь, чтобы Макнаб догадался, что тебе невмоготу работать с ним? Где твоя гордость?
     Пибоди полюбовалась на свое отражение и тяжело вздохнула.
     - Я задумалась, только и всего.

***

     Ева свернула на Кэнал-стрит и миновала "черный рынок", где можно было по дешевке купить что угодно. Здесь шатались толпы туристов, а потом заваливали управление жалобами на лавочки, которые меняли места куда быстрее, чем бродячие цирки.
     "Что ж, если ты настолько глуп, чтобы верить, будто часы "Ролекс" могут стоить дешевле большой пиццы, то заслуживаешь такой участи", - в который раз подумала Ева.
     Через несколько кварталов ярмарка сменилась трущобами. Бродяги, безработные и прочие отчаявшиеся сооружали здесь жалкие хибары из ящиков и брезента. Те, у кого было разрешение на сбор милостыни, и многие из тех, у кого такого разрешения не было, шлялись по городу и добывали гроши, которых хватало на бутылку самодельного вина, помогавшую прожить еще одну ночь. Ну, а тех, кто не мог раздобыть бутылку, утром отвозили в морг сотрудники отделения нью-йоркской городской полиции, которых за глаза презрительно называли "подметалами".
     Беда заключалась в том, что сколько бы ни было таких бедолаг, которых кремировали за счет городской казны, всегда находились желающие прийти им на смену. Этот порочный круг не мог разорвать никто, и меньше всего отцы города. А посреди этой юдоли скорби и слез стояла клиника, которой руководила Луиза Диматто. "Она тоже не может разорвать круг, - думала Ева. - Но, по крайней мере, облегчает чью-то участь".

***

     Оставлять машину в квартале, где обутый человек считался счастливчиком, рисковал только тот, кто мог себе позволить окружить ее головорезами в стальных доспехах, вооруженными ракетными лазерами. Во всяком случае, здешние полицейские патрули выглядели именно так.
     Утешением служило то, что мест для парковки тут было предостаточно.
     Ева остановилась у тротуара рядом с машиной, которая когда-то, видимо, считалась седаном, но сказать наверняка было нельзя, так она была разбита и покорежена. Выйдя, она тщательно заперла все замки, включила противоугонную систему и огляделась по сторонам. Неподалеку стояли несколько зевак и несказанно тощий уличный зазывала.
     - Я лейтенант Даллас, нью-йоркская городская полиция. - Ева не кричала, но все лица тут же повернулись к ней. - Этот кусок дерьма, называемый моей служебной машиной, официально принадлежит городу. Когда я вернусь, указанный кусок дерьма должен находиться на том же месте и в том же состоянии. Если этого не будет, я вызову сюда команду вышибал, которые перехватают здесь всех в радиусе шести кварталов, а специально обученные собаки помогут найти и конфисковать все ваши запасы наркотиков. Неприятности вам гарантированы.
     - Полицейская сука!
     Ева подняла глаза и уставилась на окно третьего этажа.
     - Сержант Пибоди, вы можете подтвердить мнение этой мрази?
     - Так точно, сэр, мразь права. Вы выдающаяся полицейская сука.
     - И что произойдет, если кто-нибудь наложит лапы на мою машину?
     - Вы превратите его жизнь в ад. Жизни его дружков и родственников тоже. Как и жизни совершенно не знакомых с ним людей.
     - Да, - холодно улыбнувшись, подтвердила Ева. - Превращу. Причем с удовольствием. - Она отвернулась и пошла к дверям клиники. - О'кей, Пибоди. Мы их предупредили.

***

     Войдя внутрь, Ева сначала решила, что ошиблась. Прошлой зимой здесь был обшарпанный приемный покой, покрытые плесенью стены и разномастная потертая мебель. Теперь просторное помещение разделяла на секции невысокая стена, на которой стояли пышные растения в простых глиняных горшках. С каждой стороны стояли стулья и диваны, и хотя все они были заняты, здесь чувствовался порядок. На бледно-зеленых стенах висели картины в рамках, явно нарисованные детьми. Больные и раненые кашляли, сморкались и тихонько стонали, но теперь здесь не чувствовалось подавленного гнева и бессилия.
     Пока Ева обводила взглядом помещение, на пороге кабинета показалась молодая женщина в комбинезоне того же цвета, что и стены.
     - Миссис Ласио, - обратилась она к какой-то давно не мытой оборванке, - сейчас доктор вас примет.
     Подойдя к окошку регистратуры, Ева обратила внимание на современное оборудование. Там царил такой же образцовый порядок, как и в приемной.
     Еве широко улыбнулся молодой человек лет двадцати. Его лицо было веселым и безобидным, как маргаритка.
     - Добрый день. Чем могу служить?
     - Мне нужно видеть доктора Диматто.
     - Боюсь, что доктор Диматто занята до конца дня. Если вам необходима срочная медицинская помощь...
     - Я по личному делу. - Ева положила на стойку свой значок. - Точнее, официальному. Если она занята, пусть свяжется со мной, когда освободится. Лейтенант Ева Даллас, Центральное полицейское управление.
     - Ах, лейтенант Даллас? Доктор Диматто говорила, что вы можете заехать. В данный момент она принимает пациента. Будьте добры подождать несколько минут в ее кабинете. Сейчас я свяжусь с ней.
     - Хорошо.
     Молодой человек провел Еву в коридор, по обе стороны которого находились смотровые. Коридор заканчивался просторным помещением с расставленным на столах лабораторным оборудованием. Откуда-то доносился детский смех.
     - Ребята, у вас стало просторно, - заметила Ева.
     - Да. Доктору Диматто удалось купить помещение, смежное с клиникой. Мы сменили оборудование и даже создали детское отделение. Теперь у нас шесть врачей, два из которых на полной ставке, и полностью оснащенная лаборатория! - Юношу распирало от гордости, и Ева невольно улыбнулась. - Доктор Диматто -