обраться до тебя, то доберется и до всего остального. Я права, Мал?
     - В принципе да. Клео, мы не можем рисковать тобой. Ради твоего собственного блага. Не думаю, что тебе стоит ставить под удар все ради того, чтобы столкнуться с ней лицом к лицу.
     - О'кей, твоя мысль мне понятна. Поскольку я не должна рисковать, меня надо запереть, - надулась Клео.
     - Гедеон, в следующий раз объясни девочке по-человечески, а не отдавай ей приказы. Для янки вполне приличный чай, Тайя.
     - Спасибо, миссис Салливан.
     - Называй меня Эйлин, ладно? Судя по тому, что я здесь услышала, ты умеешь не только заваривать чай.
     - Не слишком. Единственное, что у меня получается, это держать направление.
     - Скромность украшает человека. - Эйлин налила себе еще полчашки. - Но если она притворна или неуместна, это уже глупость. Ты нашла способ выяснить финансовое положение этой женщины, поэтому знаешь, сколько можно запросить с нее за Судьбы.
     - Вообще-то мы еще не решили, но я думаю... она может потратить до пятнадцати миллионов. Может быть, двадцать, но это потребует времени и будет довольно сложно, так что остановимся на пятнадцати. Поэтому я думаю, что нужно запросить десять, чтобы у нее был какой-то резерв. Судьбы стоят намного больше. Вскоре Анита поймет, что сможет продать их подходящему коллекционеру за сумму, по меньшей мере вдвое превышающую то, что заплатила она. Мой отец сказал, что он предложил бы за них десять. Она деловая женщина и, скорее всего, сделает то же самое.
     - Разумно, - кивнула Эйлин. - Значит, все, что от вас требуется, это заставить ее собрать такую сумму, но не отдавать ей Судьбы. Привлечь ее к суду за мошенничество со страховкой, а закончить арестом за убийство. После этого мы начнем готовиться к свадьбе и снова займемся "Салливан Туре". Твои кузены пока что справляются с текущей работой, - сказала она Малахии, - но нам пора брать дело в свои руки.
     - Ма, это долго не протянется, - заверил ее Малахия.
     - Верю, иначе не прилетела бы. И верю в то, что вы общими усилиями найдете правильное решение. В конце концов, до сих пор вам это удавалось. Кстати говоря, никто не хочет показать мне Судьбы?
     - Мне нравится твоя мать. Малахия с улыбкой следил за тем, как Тайя стелит постель.
     - Ты побаиваешься ее.
     - Немножко. - По привычке она включила стоявший на тумбочке генератор "белого шума".
     Когда она пошла регулировать увлажнитель воздуха, Малахия выключил воздушный фильтр, как делал каждый вечер. Она все равно ничего не замечала.
     - Ребекка так обрадовалась ей... Джек правильно сделал, что пригласил ее сюда. - Тайя, не находившая себе места, прошла в ванную и начала смывать свой гипоаллергенный макияж с помощью гипоаллергенного очистителя. - Для тебя это тоже был приятный сюрприз, - добавила она, когда Малахия подошел к двери. - Я уверена, что ты скучал по ней.
     - Конечно. Очень. - Малахии ужасно нравилось следить за ней. Без косметики лицо Тайи становилось особенно нежным. - Ты же знаешь, что говорят про ирландских мужчин.
     - Нет. А что про них говорят?
     - Они могут быть пьяницами, мятежниками, хвастунами и поэтами, но все как один нежные сыновья.
     Тайя негромко засмеялась и начала теребить в пальцах крышку
     Увлажняющего крема.
     - Ты ни то, ни другое, ни третье и ни четвертое.
     - Обижаешь. Я могу перепить и перехвастать любого. Конечно, во мне есть и мятежное начало. А что касается поэзии... Тайя, тебе нужны стихи?
     - Не знаю. Мне никогда их не читали.
     - Хочешь, чтобы я прочитал или написал их? Тайя хотела улыбнуться, но не смогла.
     - Не нужно.
     - Что такое? - Сбитый с толку и слегка встревоженный, Малахия шагнул к ней, но Тайя попятилась.
     - Почему ты плачешь?
     - Я не плачу. - Тайя шмыгнула носом. - Точнее, не буду. Буду благоразумной, как обычно, - сказала она и со стуком поставила увлажняющий крем на полку.
     - Может быть, ты скажешь, для чего тебе нужно быть благоразумной?
     - Не смейся надо мной. Я всеобщее посмешище, и это ужасно.
     - Я не смеюсь над тобой. Радость моя... - Малахия протянул руку, но Тайя ударила по ней.
     - Не называй меня так и не прикасайся ко мне! - Она протиснулась мимо и вернулась в спальню.
     - Не называй. Не прикасайся. Ты не будешь плакать и снова станешь благоразумной... - У него запульсировало в висках. - Может быть, объяснишь, что это значит?
     - Мы почти закончили. Я знаю это и дождусь конца. Это самое важное, что я сделала за свою жизнь, и я не могу оставить дело незавершенным.
     - Это не единственная важная вещь, которую ты сделала.
     - Не утешай меня, Малахия.
     - Черт побери, я не утешаю тебя. Будь я проклят, если стану ссориться с тобой, не понимая, из-за чего мы ссоримся. О боже, у меня тоже начинается мигрень. - Он провел ладонями по липу. - Тайя, что это значит?
     - Ты сказал, что давно должен был сказать мне. Может быть, так оно и есть. Хотя я все знала сама, но так было бы лучше.
     - Сказать тебе... Ах, вот оно что. - Малахия вспомнил, что именно он собирался сказать Тайе перед тем, как их прервала Клео. Он нахмурился и сунул руки в карманы. - Ты знаешь, и это тебя злит?
     - Мне нельзя испытывать человеческие чувства, - бросила она в ответ. - Нельзя злиться. А испытывать благодарность можно? Благодарность за то, что мы провели эти недели вместе. Так вот, я испытываю благодарность и гнев одновременно. И буду рвать и метать, если захочу. - Она обвела взглядом комнату. - Что бы такое бросить?
     - Не думай об этом, - посоветовал он. - Просто брось первое, что попадется под руку.
     Тайя схватила щетку для волос и швырнула ее. Раздался звон разбитого стекла. Щетка угодила в стеклянный абажур настольной лампы.
     - Проклятие! Это была лампа от "Тиффани"! Неужели я даже злиться не умею?
     - Ты должна была бросить щетку в меня. - Он схватил Тайю за руки, не давая ей взяться за уборку.
     - Отпусти.
     - Не собираюсь.
     - Я дура. - Желание бороться оставило ее. - Чего я добилась? Только опозорилась и разбила прекрасную лампу. Мне нужно было принять ксанакс.
     - Ну, ты этого не сделала, а я предпочитаю бороться с женщиной, не одурманенной транквилизаторами. Тайя, на свете есть настоящие чувства, и тебе придется иметь с ними дело. Независимо от того, хочешь ты меня или нет.
     - Я уже имела с ними дело. - Она отстранилась. - Знаешь, я не могу облегчить тебе жизнь, хотя часто убеждала себя, что могу. Поезжай к Джеку. Ты не можешь быть здесь со мной. Я этого не вынесу.
     - Ты выгоняешь меня? Я уйду, но хочу знать почему. - Малахия схватил ее за руки.
     - Я уже сказала, это выше моих сил. Я закончу начатое и не стану расстраивать остальных. Но я не буду, ни за что не буду тихой, безответной любовницей, которую легко бросить, вернуться в Ирландию и продолжить прежнюю жизнь. Ты хочешь меня оставить. Так вот, я впервые в жизни сама проявляю инициативу и говорю тебе: уходи.
     - Я когда-нибудь просил тебя быть тихой и безответной?
     - Нет. Ты изменил мою жизнь. Большое тебе спасибо. Вот и все. - Тайя попыталась вырваться, но он держал крепко. - Тебе этого мало? Хорошо. Ты проявил большой такт, честно сказав мне, что все временно. В Ирландии у тебя есть дом и свое дело. Счастливого пути.
     - Тайя, ты очень сложная женщина. С тобой трудно иметь дело.
     - Я очень простая женщина. И чрезвычайно неприхотливая.
     - Чушь. Ты настоящий лабиринт и постоянно ставишь меня в тупик. Ради бога, давай спокойно во всем разберемся. Ты считаешь, что утром я хотел тебе сказать, будто все было хорошо, весело и очень приятно. А потом добавил бы, что мне нравятся твои спокойствие, нетребовательность - ха-ха! - и понимание того, что, когда закончится это дело, закончатся и наши отношения.
     Тайя смутно видела его сквозь пелену слез.
     - Какая разница, что именно ты хотел сказать? Важно, что я говорю это сейчас.
     - Большая разница, - возразил Малахия. - Я думаю, что очень большая. И поэтому скажу тебе то, что должен был сказать давно. Я люблю тебя.
     Слезы брызнули из глаз Тайи, но она этого даже не заметила.
     - Это правда?
     - Конечно, нет. - Салливан засмеялся, когда Тайя открыла рот от изумления, а потом подхватил ее на руки. - Выходит, я еще и лжец? Тайя, я люблю тебя, и если я изменил твою жизнь, то и ты изменила мою. Если ты думаешь, что я могу вернуться к прежней жизни, то ты дуреха!
     - До сих пор никто не говорил мне этого.
     - Что ты дуреха?
     - Нет. - Малахия опустился на край кровати, посадил Тайю к себе на колени, и она нежно прикоснулась к его лицу. - Я люблю тебя. Ни один мужчина не говорил мне такого.
     - Значит, тебе придется выучить эти слова и повторять их мне, пока не устанешь.
     Сердце Тайи готово было выпрыгнуть из груди. Она покачала головой.
     - Никто никогда не говорил мне таких слов, поэтому у меня никогда не было возможности ответить. Теперь она есть. Я люблю тебя. Я люблю тебя, Малахия.
     "Нити сплетаются, - думала она, прижимаясь губами к его губам. - Сплетаются в новый узор. Если моей нити суждено скоро прерваться, я вспомню этот миг и ни о чем не пожалею".

ГЛАВА 28

     Анита чувствовала, что она близка к цели. Она часами ходила по ювелирным магазинам, посещала антикварные лавки, картинные галереи, делала вид, что занимается бизнесом. Вела бесконечные и пока что бесплодные разговоры с местными коллекционерами, на которых вышла благодаря Стефану.
     Сейчас она отдыхала, сидя в тени у пруда в резиденции Никосов.
     "Очень гостеприимный человек", - думала она, потягивая холодный коктейль. Стефан и его скучная жена приняли ее с распростертыми объятиями. Сложись обстоятельства иначе, она бы наслаждалась пребыванием в белом особняке, стоявшем на вершине афинского холма. Здесь были целые акры садов, армия слуг и прохладные благоухающие внутренние дворики.
     Было приятно лежать на мягких подушках рядом с искусственным прудом, в центре которого стоял фонтан со статуей Афродиты, и лениво рассматривать тенистые деревья и цветы, раскинувшиеся под жарким голубым небом, зная, что стоит пошевелить пальцем, как ей принесут все. Все, что душе угодно.
     Вот что значит настоящее богатство и высокое положение в обществе. Возможность не обращать внимания ни на что, кроме собственных сиюминутных желаний.
     Именно к этому она и стремилась всю свою жизнь.
     Похоже, настало время создать что-нибудь подобное и у себя. Как только она получит остальные статуэтки - а это случится очень скоро, - можно будет подумать об уходе на покой. В случае необходимости она сможет продать Судьбы. "Морнингсайд" - это пройденный этап.
     Лично ей больше нравится Италия. Какая-нибудь элегантная вилла в Тоскане, где она будет жить на правах богатой иностранки. Конечно, дом в Нью-Йорке тоже останется за ней. Она будет проводить там несколько месяцев в году. Ходить по магазинам, бывать в обществе, развлекаться и купаться в зависти остальных. Она будет давать интервью. А потом, вызвав бум в средствах массовой информации, незаметно исчезать. Но вуаль таинственности будет тонкой. Когда ей придет в голову приподнять эту вуаль, репортеры будут сбегаться к ней со всех сторон.
     "Только такая жизнь и имеет смысл, - думала Анита, раскинувшись в шезлонге. - Бог свидетель, она заслужила ее".
     Она найдет несносную Клео Толивер и устранит последнее препятствие со своего пути. Это всего лишь вопрос времени. Эта дрянь не сможет прятаться вечно. Стефан уже наводил справки в некоторых магазинах, расспрашивая о брюнетке и маленькой серебряной статуэтке. Эта Толивер явно была где-то рядом. Если верить словам владельцев магазинов, Анита дважды разминулась с ней на какой-то час.
     Анита уверяла себя, что это лишний раз подтверждает ее правоту. Подумать только, какая-то стриптизерша считала, что она может перехитрить Аниту Гай! Ну что ж, эта ошибка обойдется Клео Толивер очень дорого.
     - Анита!
     Анита, все еще находившаяся в плену своих фантазий, сняла темные очки и посмотрела на Стефана.
     - Привет. Красиво здесь, правда?
     - Очень. Я подумал, что вы не прочь подкрепиться и выпить что-нибудь прохладительное. - Он жестом показал на подносы с фруктами и сыром, поставленные слугой на стол, и потом протянул ей еще один бокал с коктейлем.
     - Спасибо. Надеюсь, вы составите мне компанию.
     - С удовольствием.
     Стефан сел рядом. Его седые волосы блестели на солнце, загар золотил мускулистые руки. Фигура у него было стройная, лицо сильное. Как говорили, его состояние приближалось к ста двадцати миллионам. Если бы она искала себе мужа. Никос стал бы первым кандидатом.
     - Стефан, я хочу еще раз поблагодарить вас за то, что вы стали моим гидом и провожатым. Мало того что я воспользовалась вашим гостеприимством, предупредив о своем визите в последний момент, так еще и злоупотребляю вашим временем. Я знаю, как вы заняты.
     - Пожалуйста... - Он сделал успокаивающий жест и взял свой бокал. - Это доставляет мне удовольствие. Охота за сокровищем возбуждает. Заставляет вспомнить молодость.
     - Можно подумать, что вы старик. - Анита наклонилась к нему, демонстрируя пышную грудь, едва прикрытую бикини. Может быть, она и не ищет мужа, но от нового любовника не откажется. - Вы привлекательный мужчина в самом расцвете лет. Так что если бы не ваша жена... - Она не закончила фразу и кокетливо провела пальцем по тыльной стороне его ладони. - Я бы не отказалась пофлиртовать с вами.
     - Вы мне льстите. - "Расчетливая тварь", - с гадливостью подумал Стефан. И от души пожалел своего старого друга, не желавшего это замечать.
     - Ничуть. Я предпочитаю выдержанное вино и интересных мужчин в возрасте. Надеюсь, в один прекрасный день я сумею отблагодарить вас за доброту.
     - Я делаю это для Пола, - ответил он. - И, конечно, для вас, Акита. Я сделаю все, что в моих силах, и даже больше. Вы заслуживаете этого. Но боюсь, что я не слишком помог вам. Я коллекционер, и мой интерес к вашим поискам вызван не только альтруизмом. Я бы с удовольствием приобрел Мойр для своей коллекции. Думаю, когда придет время, мы с вами договоримся.
     - А как же иначе? - Она чокнулась со Стефаном. - За наши будущие отношения, деловые и личные.
     - Я предвкушаю их с нетерпением. Должен сказать, что на другом фронте я добился небольшого успеха. - Он сделал паузу и взял с подноса гроздь черного винограда. - Не хотите попробовать? Из наших собственных виноградников.
     - Спасибо. - Она приняла гроздь. - Вы что-то хотели сказать?
     - Я? Ах да... - Стефан неторопливо выбрал гроздь для себя. - Речь идет о женщине, которую вы ищете. Я нашел гостиницу, в которой она снимала номер.
     - Вы нашли ее! - Анита порывисто спустила ноги с шезлонга, и ее пятки стукнулись о плитки пола. - Что же вы сразу не сказали? Где это?
     - В том районе города, который я ни за что не стал бы рекомендовать светской леди. Сыр?
     - Мне нужна машина с шофером, - бросила она. - И немедленно.
     - Конечно. Все это в вашем распоряжении. - Стефан отрезал тонкий кусок сыра и положил его на тарелку Аниты, рядом с нетронутой виноградной гроздью. - Вы хотите ехать в отель? Но ее там нет.
     - Тогда о чем вы говорите?
     "Она видна как на ладони, - подумал Никос. - Сейчас эта кошка сбросила маску, показав свои острые когти и скверный характер".
     - Она снимала там номер, - объяснил Стефан, - но сегодня уехала.
     - Куда? Где она, черт побери?
     - Увы, я не смог это выяснить. Служащий отеля сказал только одно: она отбыла вскоре после встречи с каким-то молодым человеком. Не то англичанином, не то ирландцем. Они уехали вместе.
     Гневный румянец, окрасивший ее щеки, исчез, и лицо Аниты стало бледным и твердым, как камень.
     - Этого не может быть.
     - Конечно, могла произойти ошибка или совпадение, но служащий оказался очень общительным и был уверен в своих словах. Если хотите, завтра можете поговорить с ним сами. Я договорюсь о встрече. Он не говорит по-английски, но я буду вашим переводчиком. Однако ехать туда вам не стоит. Ради вашего же блага.
     - Я хочу поговорить с ним сегодня. И найти ее тоже сегодня. Прежде чем... - Она нетерпеливо расхаживала по горячим белым плиткам и с ненавистью думала о Малахии Салливане.
     - Успокойтесь, Анита. - Стефан поднялся со стула. Бесшумно появился слуга и попросил прощения за вторжение. Стефан взял протянутый конверт и отпустил слугу.
     - Анита, вам телеграмма.
     Она обернулась так резко, что каблуки босоножек заскрежетали по плиткам.
     В обычное время Никое извинился бы и ушел, оставив гостью одну. Однако сейчас он воспользовался моментом и стоял неподалеку, пока Анита вскрывала и читала телеграмму.
     "Анита, к сожалению, у меня нет времени встретиться с тобой лично. Сама понимаешь, мы за границей. Но я достаточно быстро закончил свои дела в Афинах и в данный момент вместе с несколькими привлекательными леди лечу в Нью-Йорк. Если ты заинтересована в судьбоносном объединении, предлагаю тебе как можно скорее вернуться туда же. Я свяжусь с тобой. Малахия Салливан".
     Анита скомкала послание, и Стефан с удовольствием услышал ее сдавленный стон.
     - Что, плохие новости?
     - Мне нужно немедленно вернуться в Нью-Йорк. - Ее щеки снова окрасил гневный румянец.
     - Конечно. Я распоряжусь. Если я могу что-то сделать... Но Анита уже сорвалась с места и устремилась к дому. Стефан сел, взял бокал и вынул сотовый телефон. Когда последовал ответ, он ел виноград.
     - Джек, через два часа на борту моего личного реактивного самолета будет очень сердитая женщина. Нет, нет, - засмеялся он и взял вторую гроздь. - Дружище, это доставило мне величайшее удовольствие. И продолжает доставлять.
     Вернувшись домой, Анита обнаружила кучу посланий, в том числе и повестки из полиции. Естественно, это только усилило ее досаду. Всю дорогу она придумывала способы отомстить Малахии Салливану, каждый из которых заканчивался его мучительной смертью. Она желала ему смерти, но сначала нужно было овладеть Судьбами.
     Анита велела слугам уйти. Ей хотелось остаться одной. Она приняла душ, переоделась и позвонила Джасперу, нарушив одно из своих главных правил и приказав ему приехать к ней домой. Она была недовольна работой этого человека и собиралась избавиться от него. Легче всего это было бы сделать, инсценировав взлом и оставив следы борьбы. Если ее одежда будет слегка порвана, а на теле останется несколько синяков, никто не станет задавать вопросов одинокой женщине, защищавшей свой дом и себя самое от одного из охранников ее покойного мужа.
     Анита хорошо помнила чувства, которые испытывала, нажимая на спусковой крючок и видя, как умирал Дубровски, и была уверена, что новое убийство позволило бы ей снять стресс.
     Но в данный момент она была сыта полицией по горло. Кроме того, Джаспер еще мог ей пригодиться. Пока что Анита не могла позволить себе роскошь убить его.
     Как было ведено, он пришел к черному ходу. Анита жестом пригласила его войти, а затем пошла в библиотеку. Зная, насколько важно занять нужное место, она села за письменный стол.
     - Закройте дверь, - ледяным тоном приказала Анита. Когда Джаспер повернулся.спиной, она достала из ящика пистолет и положила его на колени. Просто на всякий случай.
     - Я недовольна вашей работой, мистер Джаспер. - Она подняла палец, не дав ему ответить. - Ваши оправдания меня не интересуют. Я хорошо платила и плачу за ваши таланты. Однако считаю, что их прискорбно мало.
     - Черт побери, вы не дали мне возможности применить их! Она откинулась на спинку кресла. Гнев и стремление к насилию, исходившие от этого человека, действовали на нее возбуждающе. Он считает себя сильнее и опаснее. И не имеет представления, что стоит ей шевельнуть пальцем, как он будет убит.
     - Вы критикуете меня, мистер Джаспер?
     - Если вы считаете, что я не справляюсь со своей работой, так прогоните меня.
     - Я думала над этим. - Она погладила кончиком пальца холодную сталь лежавшего на коленях пистолета. - Я де