Десятки пассажиров, шаркая ногами, продвигались к трапу. Вернее, как казалось Еве, их грузили в шаттл, словно трупы, работники Манхэттенской транспортной службы в красной униформе.
     Терминал гудел как улей: шум, похожий на жужжание десятков тысяч насекомых, сливался с неразборчивыми голосами дикторов, плачем детей и писком мобильных телефонов в мощную какофонию. Еву интересовало, кому пришло в голову спланировать помещение с высоким потолком и белыми стенами таким образом, чтобы имевшие несчастье воспользоваться им чувствовали себя муравьями внутри барабана. Она ощущала запахи скверного кофе, пота, дешевого одеколона и пеленок, срочно нуждавшихся в перемене.
     - Как в старые времена, - сказал Фини, когда им удалось протиснуться на два сиденья, словно предназначенных для узких задниц двенадцатилетних дистрофиков. - Думаю, ты уже давно не пользовалась общественным транспортом.
     - Сама не помню, сколько времени. - Ева изо всех сил старалась уберечь лицо от столкновения с толпящимися в проходе пассажирами.
     Фини достал из кармана пакет с засахаренным миндалем и протянул ей.
     - Мы бы сэкономили время, воспользовавшись самолетом Рорка.
     Ева взяла орех.
     - Думаешь, я поступила глупо, отказавшись от этого?
     - Нет, малышка. Просто ты всегда остаешься сама собой. Кроме того, нет худа без добра. В этой давке ощущаешь контакт с обычными людьми.
     Когда уже третий кейс ударил Еву по голени, а парень, державший его, втиснулся на соседнее сиденье, прижав ее к Фини так тесно, что они превратились в подобие сиамских близнецов, она подумала, что без столь близкого контакта с обычными людьми было бы неплохо обойтись.

***

     Шаттл взлетел с гудением и дрожью, от которых желудок Евы сразу провалился куда-то в бездну. Она сидела, закрыв глаза и стиснув зубы, вплоть до приземления. Пассажиры, выбравшись наружу, расходились в разные стороны. Ева и Фини присоединились к группе, направляющейся к восточному поезду.
     - Было не так уж плохо, - заметил Фини.
     - Нет, если тебе нравится начинать день с катания на американских горках. Поезд доставит нас почти к самому Докпорту - останется пройти полквартала. Фамилия начальника Миллер. Прежде всего нам придется иметь дело с ним, а уж потом пойдем по списку. Думаю, лучше разделиться, чтобы сэкономить время, но сначала нужно осмотреться на месте. Потом нам придется ублажать чикагских копов.
     - Ты считаешь, что ее следующей остановкой будет Чикаго?
     Ева вскочила в вагон и ухватилась за крюк.
     - Я не могу влезть ей в голову. Знаю только, что в поступках Джулианны есть логика, пускай извращенная. Ведь вернулась же она зачем-то в Нью-Йорк! Может быть, Джулианна идет по следам прошлых преступлений? Если она хочет что-то нам доказать, значит, жертвы играют второстепенную роль. Тогда для нее главное - одержать над нами верх. - Ева покачала головой. - В любом случае, следующую цель она уже выбрала.

***

     Докпорт напоминал маленький аккуратный городок со сторожевыми башнями, решетками и стенами под током. Но Ева сомневалась, что его обитатели в состоянии по достоинству оценить отличные дороги, подстриженные лужайки или пригородную архитектуру. Трудно этого ожидать, если любая попытка прогуляться за знаками ограждения чревата электрошоком, отбрасывающим вас назад на добрые десять футов.
     Женская территория была достаточно обширной и снабжена баскетбольной площадкой, беговой дорожкой и даже столиками для пикников, выкрашенными в ярко-голубой цвет. Стены вокруг имели двенадцать футов в высоту и три в толщину.
     Войдя в помещение, Ева отметила, что полы отполированы до блеска, а коридоры - широкие и просторные. Стеклянные двери были сконструированы таким образом, чтобы выдержать самодельную взрывчатку или автоматную очередь.
     Охрана носила синие костюмы, а другие служащие - черные брюки и белые пиджаки. Заключенные были облачены в оранжевые костюмы спортивного типа с черными инициалами ДРЦ на спине.
     У главного входа Еву и Фини снабдили идентификационными жетонами и браслетами и потребовали сдать все оружие.
     Миллер выглядел щеголевато, несмотря на нелепый белый пиджак, и буквально излучал гостеприимство. Улыбаясь, он пожимал им руки, словно владелец фешенебельного дома отдыха.
     - Спасибо, что согласились уделить нам время, начальник Миллер, - заговорила Ева.
     - Директор, - поправил он с добродушной усмешкой. - Мы не используем устаревшие термины. Докпортский реабилитационный центр - абсолютно современное учреждение. Он построен двадцать пять лет назад и начал принимать клиентов в 1980 году. Здесь, в женском отделении, содержится полторы тысячи подлежащих реабилитации, а персонал насчитывает шестьсот тридцать человек плюс двадцать консультантов. Надеюсь, вы присоединитесь к нам за ленчем в столовой. Для посетителей и консультантов, остающихся на ночь, имеются фитнес-центр, тренажеры, кабинеты физиотерапии.
     Они прошли через служебное отделение, где люди сновали по коридорам и сидели за столиками, отвечая на телефонные звонки. На некоторых были оранжевые спортивные костюмы.
     - Заключенные допускаются сюда? - удивилась Ева.
     - Клиенты, - поправил Миллер. - Им рекомендовано выполнять подходящую для них работу по прошествии половины курса реабилитации. Это помогает им приспособиться к внешнему миру и обрести цель в жизни после того, когда они нас покинут.
     - Понятно. Ну, одна из ваших... клиенток покинула вас с вполне определенной целью. Ее любимая работа - убивать людей. Нам нужно побеседовать с вами о Джулианне Данн, мистер Миллер.
     - Да. - Он сложил ладони, словно проповедник, призывающий паству к молитве. - Я очень расстроился, узнав, что вы подозреваете, будто она замешана в убийстве.
     - Я не подозреваю, что Джулианна Данн в чем-то замешана. Я знаю, что она убийца. Такая же, какой была, попав сюда.
     - Прошу прощения, лейтенант, но, судя по вашему тону, вы не верите в основополагающие принципы реабилитации.
     - Я верю в наказание, благодаря которому некоторые преступники изменяются настолько, что перестают быть преступниками. Но есть такие, которые не могут или не желают меняться. Им нравится то, чем они занимались, и не терпится вернуться к этому. Джулианна как раз из таких.
     - Она была образцовым клиентом, - чопорно произнес Миллер.
     - Не сомневаюсь. И держу пари, она тоже обратилась с просьбой о работе по истечении половины срока. Где она работала?
     Миллер втянул в себя воздух через нос. Его радушие заметно поубавилось.
     - Джулианна Данн работала в координационном центре для посетителей.
     - С доступом к компьютерам? - спросил Фини.
     - Разумеется. У наших компьютеров надежная система безопасности. Клиентам не разрешена неконтролируемая связь. Непосредственная начальница Джулианны, Джорджия Фостер, давала ей самую высокую оценку.
     Ева и Фини обменялись многозначительным взглядом.
     - Покажите мне дорогу в этот центр, - попросил Фини. - Я поговорю с Джорджией Фостер.
     - А я бы хотела побеседовать с заключенными по этому списку. - Ева достала из кармана лист бумаги. - Прошу прощения, с клиентами, - поправилась она, не удержавшись от усмешки.
     - Я это устрою. - Миллер снова засопел, и Ева усомнилась, что приглашение на ленч все еще в силе.

***

     Ева беседовала с заключенными в комнате для приема посетителей, снабженной шестью стульями, диваном с ярким рисунком, телевизором и музыкальным центром. На стенах висели натюрморты, и только табличка на двери, призывающая клиентов и их гостей вести себя пристойно, напоминала о том, что вы находитесь в тюрьме.
     Ева поняла, что относится к категории гостей.
     В комнате не было двухстороннего зеркала, но Ева заметила в углах четыре камеры слежения. Входная дверь была стеклянной, но снабженной защитным экраном. Ева не стала его включать.
     Широкоплечая надзирательница, выглядевшая так, словно ей хватало здравого смысла не думать о заключенных, как о клиентах, привела первой Марию Санчес - соседку Джулианны по камере. Это была коренастая латиноамериканка с копной черных курчавых волос, завязанных на затылке в хвостик. Татуировка в виде зигзага молнии, судя по всему, была сделана, чтобы скрыть шрам с правой стороны рта.
     Она вошла, небрежно покачивая бедрами, села на стул и начала барабанить пальцами по столу. Ева заметила браслеты с датчиками на ее запястьях и лодыжках. Хотя Миллер явно не блистал умом, но был не настолько глуп, чтобы рисковать, имея дело с крутыми личностями вроде Марии Санчес.
     По знаку Евы надзирательница заняла место с другой стороны двери.
     - Есть курево? - осведомилась Санчес хрипловатым, но довольно мелодичным голосом.
     - Нет.
     - Черт! Отрываете меня от игры и даже не можете угостить сигаретой!
     - Прошу прощения, что оторвала вас от тенниса, Санчес.
     - Какой, к черту, теннис? Я играю в баскетбол! - Она отодвинулась назад и заглянула под стол. - Ноги у вас длинные, но со мной вам не тягаться.
     - Как-нибудь мы найдем время, чтобы сыграть, но сейчас я здесь по поводу Джулианны Данн. Последние три года вы делили с ней камеру...
     - Здесь не употребляют слово "камера", - ухмыльнулась Санчес. - Они называют их "личными помещениями". Личные - как бы не так! Миллер - придурок!
     В этом Ева была полностью с ней согласна.
     - О чем вы говорили с Данн, находясь в личном помещении?
     - Я не стучу копам! Не дождетесь! - Она подняла средний палец в непристойном жесте.
     - В вашем сельском клубе имеется салон красоты - могли бы сделать маникюр, - спокойно заметила Ева. - Неужели вам с Данн было не о чем разговаривать?
     - О чем с ней можно было говорить?! Эта сука считала себя умнее всех!
     - Мне она нравится не больше, чем вам. Может быть, начнем с этого?
     - Копы мне нравятся еще меньше! Ходят слухи, что Джулианна прикончила какого-то богатого ублюдка в Нью-Йорке. Ну а мне-то что до этого?
     - Она на свободе, а вы нет. Разве этого не достаточно?
     Санчес разглядывала свои ногти, как будто в самом деле подумывала о маникюре.
     - Мне наплевать, где она, а вам, похоже, нет.
     - По-видимому, вы тоже считаете ее очень умной. А между тем копы уже однажды отправили ее за решетку. И я, кстати, принимала в этом участие.
     Уголки рта Санчес дрогнули в усмешке.
     - Однако вы не удержали ее здесь.
     - Это не моя работа. - Ева откинулась на спинку стула. - Вам ведь предстоит пробыть тут еще лет десять, учитывая вашу любовь вонзать острые предметы в чувствительные места других людей?
     - Я не делала ничего такого, что другие не пытались сделать со мной! Женщине приходится защищать себя в этом проклятом мире.
     - Может быть, но вы, похоже, не хотите подышать воздухом в этом проклятом мире хотя бы чуть подольше, судя по вашим здешним характеристикам. Вам явно не грозит досрочное освобождение за хорошее поведение.
     - Чего ради мне стараться? Здесь можно делать что угодно - хоть стоять на голове и почесывать задницу.
     - А удовлетворение ваших сексуальных потребностей здесь обеспечивают? Глаза Санчес блеснули.
     - Кое-как обеспечивают. Это часть реабилитационного процесса. Нужно держать машинку в порядке, верно?
     - Учитывая вашу склонность к насилию, сомневаюсь, что вас может удовлетворить вакуумная трубка. Я бы могла предложить вам настоящее теплое тело для романтической ночи - в обмен кое на что.
     - Сами, что ли, будете трахаться со мной?
     - Нет, но я пришлю вам лицензированного профессионала, если вы сообщите мне полезные сведения. О том, с кем Данн разговаривала, кого использовала. Что вам известно?
     - Мне нужен большой красивый парень, у которого член не упадет, пока я не кончу.
     - Сообщите, что знаете о Джулианне Данн, и я обеспечу вас профессионалом, а остальное зависит от вас.
     Столкнувшись с дилеммой - насолить копу или получить настоящий секс, - Санчес выбрала последнее.
     - Эта сучка была себе на уме. Обращалась к надзирательницам, как к учителям из воскресной школы: "Да, мэм. Благодарю вас, мэм..." Прямо слушать было тошно! А они все это проглатывали и давали ей дополнительные привилегии. У нее водились денежки - вот она и подмазывала кого надо, платила лесбиянкам, чтобы они с ней трахались. Свободное время она проводила в библиотеке или спортзале. Лупи была при ней собачонкой - не для секса, а для других услуг.
     - Кто такая Лупи?
     - Лоис Луп, наркоманка, принимает "фанк". Схлопотала двадцатку за то, что прикончила своего старика. Ее камера была напротив нашей. Я слышала иногда, как они с Джулианной переговаривались. - Санчес пожала плечами. - Она обещала хорошо пристроить Лупи, когда выйдет на свободу, - хвасталась, что у нее много денег и классное жилье. Кажется, в Техасе.
     - Данн собиралась вернуться в Техас?
     - Она говорила, что у нее неоконченное дельце в Далласе.

***

     Ева послала за Лоис Луп.
     Описание, данное Санчес, могло бы ей не понадобиться. Бесцветные волосы, поблекшая кожа и розовые, как у кролика, глаза были характерными для употребляющих "фанк". Этот наркотик не только действовал на мозг, но и уничтожал пигменты. Детоксикация могла избавить наркомана от вредной привычки, но не восстанавливала краски.
     Впрочем, Еве было достаточно одного взгляда на зрачки размером с булавочную головку, чтобы понять: в данном случае детоксикация успеха не имела.
     - Садитесь, Лупи.
     - Я вас не знаю.
     - Все равно садитесь.
     Она подошла к столу, двигаясь, как автомат. "Где бы Лупи ни доставала наркотик, - подумала Ева, - она какое-то время его не употребляла".
     - У вас ломка, Лупи? Давно сидите без "фанка"?
     Лупи облизнула белые губы.
     - Я получаю ежедневно синтетический препарат как часть детоксикации. Это законно.
     - Да, знаю. - Ева наклонилась вперед. - Джулианна давала вам деньги, чтобы вы могли добывать здесь настоящий "фанк"?
     - Джулианна моя подруга. Вы ее знаете?
     - Знала давно.
     - Она вышла на свободу.
     - Да. Вы поддерживаете связь?
     - Когда увидите Джулианну, скажите ей, что ее письма, должно быть, крадут, так как я не получила ни одного, а она обещала писать. Нам разрешают получать письма.
     - А откуда Джулианна должна была писать вам?
     - Она собиралась сообщить в письме, где находится, чтобы я поехала к ней, когда освобожусь. - Лупи говорила, улыбаясь, но при этом все лицо ее подергивалось.
     - Скажите, куда она отправилась, и я разыщу ее и сообщу ей о письмах.
     - Она может быть где угодно. Это большой секрет.
     - А вы когда-нибудь бывали в Нью-Йорке?
     Пустые глаза расширились.
     - Так она вам рассказала?
     - Конечно. Но Нью-Йорк велик. Мне будет трудно найти ее, не имея адреса.
     - Я не знаю адреса. Джулианна обещала навестить меня, когда вернется в Чикаго.
     - А когда она собирается вернуться?
     - Когда-нибудь. А потом меня выпустят, и мы пойдем с ней по магазинам - в Нью-Йорке, Чикаго, Лос-Анджелесе, Далласе и Денвере. - Она произносила названия городов, как ребенок - считалку.
     - Джулианна упоминала людей, которых собиралась повидать? Старых или новых друзей? Она называла какие-нибудь имена, Лупи?
     - Старых знакомых забываешь... Вы знаете цветочного человека?
     - Возможно.
     - Джулианна много мне про него читала. Он живет в Нью-Йорке, в большом дворце. У него зеленые пальцы, откуда растут цветы. Она собиралась его навестить.
     "Петтибоун, - подумала Ева. - Первая удача!"
     - А кого еще она собиралась навестить?
     - Овцевода, ковбоя, щеголя из Далласа... У нее много друзей.
     - А где вы были, когда она читала вам о цветочном человеке?
     - Это секрет, - прошептала Лупи.
     - Мне можно рассказать. Джулианна позволила бы вам это сделать, чтобы я могла найти ее и сообщить ей о письмах.
     - И о "фанке", - шепотом добавила Лупи. - Она обещала достать мне "фанк".
     - Хорошо, но сначала ответьте мне.
     - О'кей. У нее в камере был маленький компьютер, который помещается на ладони. Она много с ним работала.
     - Не сомневаюсь.
     - Джулианна прислала вас ко мне? Она передала вам "фанк"? У меня он почти кончился.
     - Я попробую вам помочь.
     Ева посмотрела на нее. Судорожно подергивающиеся мышцы, мертвенно-бледная кожа... "И это называется реабилитация, - подумала она. - Матерь Божья!"

***

     К тому времени, когда Ева снова встретилась с Фини, она вся кипела от негодования. Каждый разговор добавлял все новые штрихи к образу Джулианны Данн - убийцы-рецидивистки, с легкостью преодолевающей все препоны системы реабилитации при помощи лести, хитрости, подкупа персонала и других заключенных.
     - Как будто это ее замок, а все остальные - слуги! - возмущалась Ева. - Она не могла только одного: выйти на свободу, зато здесь добивалась всего, что ей нужно. А этот ее гребаный мини-компьютер? Один бог знает, что она получала или посылала через него!
     - Свою начальницу Данн наверняка обвела вокруг пальца, - добавил Фини. - Ручаюсь, что она свободно пользовалась многими средствами связи в этом комплексе.
     - У нас есть ордер на обследование компьютеров - может, тебе удастся проследить ее послания по электронной почте?
     - Я уже временно конфисковал один. Возможно, мы плюем против ветра, но нужно проверить всю аппаратуру - вдруг она хоть где-то наследила? Я говорил с ее психоаналитиком - прошу прощения, "консультантом по эмоциональным проблемам". - Произнося это определение, Фини скривил губы, как будто жевал лимон. - Получил полную порцию историй о детских психологических травмах, приведших к "неконтролируемым вспышкам эмоций" - неплохой термин для замены слова "убийство", верно? Еще услышал о глубоком раскаянии и тому подобном. Все это должно иллюстрировать, что Данн успешно прошла процесс реабилитации и была готова стать полезным членом общества.
     - Держу пари, что мы услышим ту же песню от чиновника, санкционировавшего досрочное освобождение. Мы повидаем его, а потом наведем справки в чикагской полиции. - Ева тяжело вздохнула. - Наверное, со мной что-то не так, Фини. Я смотрю на это заведение - и вижу большую кучу дерьма, вываленного на налогоплательщиков.
     - В таком случае, со мной тоже что-то не так.
     - Но ведь люди могут меняться к лучшему! Я знаю случаи, когда закоренелые преступники исправлялись. Тюрьма не должна быть простым складом...
     - Но она не должна быть и санаторием. Пошли отсюда. От этого места у меня мурашки по коже бегают.

***

     Отто Шульц, ведавший вопросами досрочного освобождения, был тучным мужчиной с торчащими зубами, который компенсировал недостаток волос замысловатой прической с пробором, начинающимся у левого уха.
     Ева понимала, что жалованье правительственного чиновника отнюдь не впечатляет своими размерами, но чтобы так себя запустить - это надо было постараться.
     Шульц не проявил восторга при виде посетителей, сослался на страшную занятость и попытался отделаться от них, пообещав прислать копии всех рапортов и заключений, касающихся Джулианны Данн.
     Еву бы это удовлетворило, если бы не потная физиономия Шульца, свидетельствующая о том, что он нервничает.
     - Вы способствовали ее досрочному освобождению, и первое, что она сделала, выйдя отсюда, совершила очередное убийство. Очевидно, это не дает вам покоя?
     - Слушайте! - Он вытер платком отечное лицо. - Я следовал правилам. У нее были отличные показатели, она выполняла все предписания... В конце концов, я отвечаю за досрочное освобождение, а не предсказываю будущее!
     - Мне всегда казалось, что главное для чиновника на вашей должности - иметь хорошее чутье и уметь безошибочно распознавать фальшь. Как по-твоему, Фини?
     - Когда работаешь каждый день с преступниками и слушаешь их вранье, поневоле приобретаешь опыт, - согласился Фини.
     - Она прошла все тесты... - снова начал Шульц.
     - Это мы уже слышали. Где она вам дала, Отто? - любезно осведомилась Ева. - Прямо здесь, в кабинете, или поехала с вами домой?
     - Вы не имеете