ая на барабан.
     - Нет. То, что я сделал, и так достаточно скверно, лейтенант. - Он задержался у загона, поставив ногу на нижнюю перекладину изгороди. - Было время, когда я возлагал всю вину на нее. Лишь потом я понял, что сам во многом виноват. Мужчина пятидесяти с лишним лет не имеет права касаться пятнадцатилетней девчонки. Этому нет оправданий.
     - Значит, вы ее коснулись?
     - Да. - Паркер расправил массивные плечи, словно сбрасывая груз. - Я расскажу вам, как все было. Джулианна любила расхаживать по дому почти голышом, забиралась ко мне на колени и называла папочкой, хотя произносила это слово вовсе не по-детски. - Он стиснул зубы и отвернулся. - Ее собственный отец был человеком суровым, но, по словам Кары, обожал эту девочку. Во всех проступках Джулианны он винил мать. Я любил мою жену. - Он снова посмотрел на Еву. - Она была хорошей женщиной - честной, доброй и богобоязненной. Единственной ее слабостью была дочь. Джулианна умела пускать пыль в глаза.
     - Она вас провоцировала?
     - Еще как! В пятнадцать лет она уже знала, как обвести человека вокруг пальца и получить то, что ей нужно. Я не должен был этого допускать, не должен был так смотреть на нее и думать о ней! Я знал, что это ведет прямиком в ад, но не мог остановиться. А может, тогда и не хотел... Однажды вечером, когда жена была на собрании женского клуба, Джулианна вошла в кабинет и устроилась у меня на коленях. Не стану вдаваться в подробности - скажу лишь то, что я ни к чему ее не принуждал. Но я перешел черту, которую мужчина не должен переступать.
     - Вы были с ней в интимных отношениях?
     - Да. В тот вечер и в течение почти трех лет после этого. Джулианна очень ловко все устраивала. Она уговаривала мать пойти с подругами на воскресную распродажу, а я ложился в супружескую постель со своей падчерицей. Бог свидетель, я был безумно влюблен в нее, и верил, что она чувствует то же самое. - Он покачал головой, словно удивляясь собственной глупости. - За эти три года она вытянула у меня кучу денег, я купил ей машину - и вообще покупал все, что она просила. Я говорил себе, что, когда Джулианна подрастет, я оставлю ее мать и уеду с ней. Конечно, я был дураком, но я свыкся с этой мыслью. Куда труднее было свыкнуться с грехами, которые я совершил.
     Ева подумала, что, если бы он дал показания на процессе Джулианны и был бы тогда так же откровенен, все могло бы сложиться иначе.
     - После ареста и во время процесса она заявляла, что вы ее изнасиловали и принуждали к сожительству, используя это для смягчения приговора. А вы даже не пытались опровергнуть ее показания и защитить себя.
     - Нет, не пытался. - Паркер посмотрел на Еву из-под полей шляпы. - Вы когда-нибудь совершали поступки, лейтенант, которых стыдились настолько, что у вас язык немел от страха?
     Ева подумала о Далласе и о том, что таилось там.
     - Я знаю, что такое страх, мистер Паркер.
     - Я боялся ее, боялся того, в кого она меня превратила. Если бы я рассказал все, как было, то все равно остался бы взрослым мужчиной, связавшимся с несовершеннолетней дочкой собственной жены. Тогда я и начал осознавать свою ответственность. Тем, кого убила Джулианна, я ничем не мог помочь. А на процессе... Так или иначе, ее слово было бы против моего. На месте присяжных я бы поверил ей.
     - Она проявляла склонность к насилию, когда жила с вами?
     Паркер с горечью усмехнулся:
     - Характер у нее был еще тот. Она умела ударить в самое больное место и при этом оставалась холодна как лед. Теперь я понимаю, что Джулианна ненавидела меня с тех пор, как я начал встречаться с ее матерью. Ненавидела за то, что я мужчина, что я имею какую-то власть над ней, и не успокоилась, пока не одержала надо мной верх. А потом унизила меня, потому что я был слаб, унизила мать за то, что она любила меня. Джулианна ушла из дому, оставив нас сломленными навсегда. Этого она и добивалась.
     - Вы не остались сломленным, - возразила Ева. - Вы смогли заново построить свою жизнь, и Джулианна это знает. А она всегда довершает неоконченные дела, мистер Паркер.
     - Думаете, она станет охотиться на меня?
     - Да. Рано или поздно. Вам нужно соблюдать осторожность - тщательно проверять каждого нового работника. Было бы разумно обратиться в местную полицию, чтобы они знали, кого им следует искать.
     Паркер посмотрел на свои сапоги и покачал головой:
     - Этой девчонке не терпелось отряхнуть с ног пыль Техаса. Не могу себе представить, чтобы она вернулась сюда и попыталась убить человека, который значил для нее меньше, чем эта пыль. Но мне уже шестьдесят шесть, а в таком возрасте понимаешь, что нельзя сидеть, почесывая задницу, и ждать, пока змея заползет тебе в штаны. Я подумывал съездить в Европу и поглазеть на тамошних лошадок. Может быть, стоит сделать это пораньше.
     - Буду вам признательна, если вы сообщите мне, куда поедете и когда.
     Он снова посмотрел на Еву:
     - Вы собираетесь добраться до нее, верно?
     - Да, сэр.
     - Верю. Но не думаю, что мои слова помогут вам это сделать, и что Джулианна станет тратить на меня время. Я был у нее не первый.
     - Откуда вы знаете?
     - Она не была девственницей, когда в тот вечер уселась мне на колени.
     - Вам известно, с кем она была до вас?
     Паркер переминался с ноги на ногу.
     - Одно дело говорить о себе, а другое - сплетничать о ком-то еще.
     - Это не сплетни, а расследование убийства!
     - Ладно-ладно, нечего так пыхтеть. - Паркер надул щеки. - Подозреваю, что Джулианна путалась с Чаком Спрингером. Ее мать волновалась из-за этого, но потом он стал ухлестывать за одной из девочек Ларсена, и все вроде улеглось. Они были еще детьми, и я не придавал этому значения. А когда я связался с Джулианной, то и вовсе не обращал внимания ни на кого, кроме нее.
     - Вы знаете, где я могу найти этого Чака Спрингера?
     - Чак один из моих рэнглеров. Но он женат, и у него маленький сынишка.
     - Что такое "рэнглер"? Ковбой?
     Паркер усмехнулся и поправил поля шляпы.
     - Нью-Йорк! - фыркнул он, покачав головой. - Что еще может значить слово "рэнглер", если не "ковбой"?
     - Я бы хотела поговорить с ним.
     Паркер вздохнул.
     - Тогда поехали к нему. - Он кивнул в сторону лошадей за оградой. - Здесь есть неплохие лошадки. Вы ездите верхом?
     - Только на тех, у кого не больше ног, чем у меня, - ответила Ева, заставив Паркера расхохотаться.
     - А вы? - спросил он у Рорка.
     - Мне приходилось ездить.
     Ева застыла, как вкопанная.
     - Ты ездил верхом на лошади?
     - И, как видишь, остался жив. Даже получил удовольствие. Возможно, тебе тоже понравится.
     - Едва ли.
     - Главное - сразу показать им, кто босс, - сказал ей Паркер.
     - Они больше и сильнее - как же я могу оказаться боссом?
     Паркер усмехнулся и крикнул одному из работников:
     - Где Спрингер?
     - На восточном пастбище.
     - Поездка туда - сплошное удовольствие. - Паркер прищелкнул языком. - Я мог бы посадить вас на славную спокойную лошадку.
     - Попробуйте потом доказать, что вы не угрожали офицеру полиции!
     - Вы мне нравитесь, лейтенант. Ладно, возьмем джип.

***

     Еве казалось, что Рорк наслаждается поездкой. Но ей не доставляло никакого удовольствия трястись по равнине, усеянной рытвинами, кучами навоза и другими неприятностями, которые могли таиться в высокой траве. Вскоре она увидела еще один джип примерно в полумиле от них и трех всадников, едущих вдоль изгороди. Паркер поехал им навстречу, громко сигналя. Стадо с мычанием расступилось.
     - Нужно поговорить, Чак!
     Высокий костлявый мужчина в ковбойской униформе, состоящей из клетчатой рубашки, джинсов, широкополой шляпы и сапог, подъехал к ним. Ева осторожно придвинулась к дальней дверце джипа.
     - Эта леди - лейтенант Даллас, коп из Нью-Йорка. Ей надо с тобой побеседовать, Чак.
     - Со мной? - На его загорелом продолговатом лице отразилось удивление. - Я никогда в жизни не был в Нью-Йорке.
     - Вас ни в чем не обвиняют, мистер Спрингер, но вы могли бы помочь мне в расследовании. - И как ей расспрашивать его, когда он все еще сидит на лошади? - Не могли бы вы уделить мне несколько минут?
     - Ну, если босс хочет...
     С поразившей Еву легкостью Спрингер спешился, скрипнув седлом. Лошадь сразу опустила голову и начала щипать траву.
     - Это касается Джулианны Данн, - начала Ева.
     - Я слышал, что она вышла из тюрьмы. Говорят, она уже успела убить человека.
     - Трех человек, - поправила Ева. - Вы знали ее, когда она жила в этих местах?
     - Да.
     - А после ее отъезда вы контактировали с ней?
     - Нет.
     - Вы были друзьями?
     - Не совсем.
     Ева сделала паузу, решив, что техасский ритм беседы отличается от нью-йоркского.
     - Кем же вы тогда с ней были, мистер Спрингер?
     - Я знал ее. Джулианна была падчерицей моего босса. С тех пор, как она уехала, я ни разу ее не видел. Босс, у меня сегодня еще много дел.
     - Лейтенант Даллас выполняет свою работу, Чак. Если ты думаешь, будто я стану сердиться из-за того, что произошло между тобой и Джулианной, когда вы были сопливыми подростками, то забудь об этом. Ты знаешь меня достаточно хорошо и знаешь, что со мной случилось. - Он помедлил, а Чак нахмурился, уставясь на свои сапоги. - По-моему, ты не таишь на меня зла из-за этого. Лейтенант хочет знать, спал ли ты с Джулианной.
     Ева с любопытством наблюдала, как Спрингер краснеет под загаром.
     - Я не могу говорить о таких вещах с женщиной.
     Ева показала значок:
     - Тогда говорите с полицейским.
     - Мистер Паркер, - вмешался Рорк, - не могли бы вы пройтись со мной по полю? У меня есть ранчо в Монтане, и мне интересно посмотреть, как у вас идут дела.
     - Только смотрите под ноги, - предупредил Паркер, выходя из машины. - А ты, Чак, делай то, о чем тебя просят.

***

     Так как Еве казалось глупым оставаться в джипе одной, она рискнула выйти. Лошадь сразу же подняла голову, задев ей плечо, и Ева с трудом удержалась, чтобы не оттолкнуть ее кулаком.
     - Он просто интересуется, нет ли у вас чего-нибудь, повкуснее травы. - Чак провел рукой по носу лошади. - Всегда надеется на подачку.
     - Объясните ему, что у меня ничего нет. - Ева шагнула в сторону, встав таким образом, чтобы Чак находился между ней и лошадью, которая насмешливо заржала. - Расскажите мне о Джулианне.
     - Тогда мне было всего шестнадцать. - Он сдвинул шляпу на затылок и снял шейный платок, чтобы вытереть пот со лба. - В таком возрасте парень думает не мозгами, если вы понимаете, о чем я.
     - Вы занимались с ней сексом?
     - Однажды Джулианна пришла в конюшню, где я прибирался. На ней была рубашка в обтяжку и шортики. Выглядела она потрясно. Ну, мы начали дурачиться, а потом... - Он снова посмотрел на свои сапоги. - Тем летом мы часто тайком выскальзывали из дома и занимались любовью на сеновале. А после она стала приходить ко мне домой, залезая в окно. Сначала все было здорово, но я знал: если моя мать узнает, она спустит с меня шкуру заживо. К тому же вокруг были и другие девчонки, а Джулианна не давала мне даже посмотреть в их сторону. Это начало меня раздражать.
     - И вы порвали с ней?
     - Один раз попытался, но она вцепилась в меня, как дикая кошка. Царапалась, кусалась... Джулианна заявила, что ее никто не может бросить. Она выглядела, как безумная, и напугала меня до смерти. Потом она стала плакать, умолять - ну и все началось заново. А на следующий день Джулианна явилась прямиком в мой дом, вошла в кухню и заявила матери, что я с ней спал, и что, если меня куда-нибудь не отошлют, она все расскажет отчиму, и моего отца уволят. - К удивлению Евы, Чак улыбнулся. - Но маму было не так легко запугать даже дочке босса. Она запретила Джулианне приходить в ее дом без приглашения и сказала, что не станет терпеть, чтобы какая-то маленькая шлюшка угрожала ее семье. А потом велела ей убираться, предупредив, что поговорит с ее матерью.
     - И поговорила?
     - Думаю, что да, так как у мамы слово с делом не расходилось. Она ничего мне не рассказывала, но в то лето Джулианна больше и близко не подходила к конюшням. А я целый месяц просидел под домашним арестом и выслушал лекцию, от которой у меня уши горели.
     - А после лета?
     - Я больше ни разу не разговаривал с Джулианной. Но однажды она подошла ко мне, когда я прогуливался с девушкой, и с усмешкой произнесла оскорбительное замечание насчет чувствительной части моего тела. Еще как-то раз я обнаружил в своей кровати дохлого скунса - наверняка это было ее рук дело. Ну а потом...
     - Да?
     - Я никогда никому об этом не рассказывал. Вечером, накануне моей свадьбы, Джулианна позвонила мне. Она сказала, что хочет меня поздравить, но говорила таким тоном, словно, прошу прощения, посылала меня к такой-то матери. Джулианна заявила, что знает, как я буду думать о ней в брачную ночь, что она тоже будет обо мне думать, и хотела бы иногда навещать меня и говорить о старых временах. Я знал, что она в тюрьме. Меня ее звонок расстроил, но я не видел смысла кому-то о нем рассказывать. На следующий день я женился.
     - И с тех пор она вам больше не звонила?
     - Нет, но на прошлый Валентинов день я получил посылку. Внутри оказалась дохлая крыса - судя по виду, отравленная. Об этом я тоже никому не рассказывал - просто выбросил ее. Мэм, мне было всего шестнадцать, когда мы возились в сене пару летних месяцев! Теперь у меня жена и сын, а скоро появится второй ребенок. Что ей может быть нужно от меня спустя столько лет?

***

     - Он отверг ее, - сказала Ева Рорку, когда они сели в свою машину. - Единственный раз Джулианна связалась с парнем своего возраста - и перестала быть ему нужна раньше, чем он ей. К тому же его мать выставила ее за дверь. Перенести две такие пощечины она никак не могла.
     - Будь Джулианна нормальной девочкой, она бы переживала какое-то время, а потом все забыла. Но вместо этого она соблазнила отчима. Пожилых людей легче контролировать - они не замечают твоих пороков.
     - Джулианна не только соблазнила отчима, но и использовала секс, чтобы окончательно раздавить его и свою мать. Секс для нее - орудие наказания. До убийства она еще не додумалась, но это был всего лишь вопрос времени. К чему убивать тех, кто и так уничтожен? Джулианна добилась того, что хотела, но не забыла, как ее отвергли.
     Ева не помнила, что испытывает пятнадцатилетняя девушка. Неудивительно - она ведь никогда не была нормальным подростком. Впрочем, как и Джулианна Данн.
     - Она позвонила Чаку накануне свадьбы, - продолжала Ева. - Специально, чтобы расстроить его, и знать, что он не сможет не думать о ней в брачную ночь.
     - Что ты собираешься со всем этим делать?
     - Чак беспокоится о семье, поэтому, думаю, будет сотрудничать с местной полицией. Паркер пообещал мне усилить охрану ранчо. Я побеседую со здешними копами и прослежу, чтобы они выполняли свою работу. А потом выполню мою - и найду ее.
     - Значит, мы возвращаемся в Нью-Йорк?
     Ева посмотрела в окошко.
     - Нет. - Она закрыла глаза. - Мы едем в Даллас.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

     Когда очертания Далласа возникли на горизонте, это зрелище не пробудило у Евы никаких воспоминаний, а скорее озадачило ее своей непохожестью на Нью-Йорк. Казалось бы, здесь были те же небоскребы, словно притиснутые друг к другу, но Ева поняла, что причина в возрасте. Все здесь выглядело моложе в сравнении с восточным побережьем. В конце концов, Даллас был одним из многих поселков, превратившихся в город, а затем и в мегаполис, но значительно позже Нью-Йорка, Бостона и Филадельфии. В архитектуре отсутствовала фантазия, свойственная зданиям на Востоке; на гладких сверкающих башнях почти не было украшений. Афиши и транспаранты извещали о родео, перегоне стад, продаже ковбойских шляп и сапог и даже о барбекю. С таким же успехом они могли отправиться на Венеру.
     - Здесь больше неба, - рассеянно произнесла Ева.
     Солнце сверкало на стальных башнях и стеклянных стенах. Ева поправила темные очки, чтобы они надежнее держались на переносице.
     - И, кажется, больше дорог, - продолжала она, удивляясь своему спокойному голосу. - Не так много транспорта.
     - Хочешь поехать в отель?
     - Нет. Ты не мог бы просто повозить меня по городу?
     Рорк похлопал ее по руке и направил машину в сторону центра.

***

     Небо, словно голубая крышка, давило на здания и улицы, где множество автомобилей мчалось во всех направлениях. Ева вдруг почувствовала головокружение.
     - Сама не знаю, что я ищу... Он никогда не выпускал меня из этой чертовой комнаты, а когда я... когда я все-таки вышла, то была в шоке и ничего вокруг не видела. Кроме того, прошло уже больше двадцати лет. Города меняются.
     Рука Евы слегка дрогнула под пальцами Рорка. Остановившись на светофоре, он обернулся к ней. Ее лицо было бледным.
     - Ева, посмотри на меня.
     - Со мной все в порядке. - Но ей понадобилось много отваги, чтобы встретиться с ним взглядом.
     - Мы можем поехать в отель и отложить все это или, если хочешь, вообще бросить, - мягко сказал Рорк. - Поедем в аэропорт и вернемся в Нью-Йорк. Или отправимся туда, где тебя нашли. Ты знаешь, где это место. Оно указано в твоем файле.
     - Ты прочитал мой файл?!
     - Да.
     Ева попыталась освободить руку, но пальцы Рорка были крепкими.
     - Что еще ты сделал? Произвел поиски в Сети?
     - Нет. Тебе бы это не понравилось. Но это можно сделать в любой момент, если ты захочешь.
     - Я не хочу этого. - Она ощутила спазм в животе. - Светофор переключился.
     - К черту светофор! Куда тебя везти?
     - Просто поезжай дальше. - Сзади уже слышались нетерпеливые сигналы. - Я должна успокоиться. - Она откинулась на сиденье, героически борясь со слезами. - Ты в самом деле не подумал бы обо мне плохо, если бы я попросила тебя развернуться и выехать из города?
     - Конечно, нет.
     - Но я бы подумала! Я должна попросить тебя кое о чем, Рорк.
     - Проси о чем хочешь.
     - Не позволяй мне давать задний ход. Что бы я ни говорила потом, мне нужно пройти через это. Иначе я возненавижу себя. Я знаю, что прошу о многом, но не позволяй мне трусить.
     - Мы пройдем через это вместе.

***

     Рорк свернул туда, где улицы уже были не такими широкими и чистыми, а фасады домов покрывала грязь. Но потом общий вид стал снова улучшаться, как будто какой-то огромный робот-уборщик, начав работу в одном конце города, медленно продвигался к другому. Маленькие, но шикарные магазины и кафе, заново отремонтированные жилые дома... Все явно свидетельствовало, что эти дома в некогда запущенном районе постепенно приобретали молодые горожане с немереным количеством денег и энергии.
     - Здесь все не так. - Глядя в окошко, Ева вспоминала грязные трущобы, полуразвалившиеся дома, груды битого стекла.
     Рорк въехал в парковочный гараж, нашел свободный отсек и выключил мотор.
     - Пожалуй, нам лучше немного пройтись.
     Ева чувствовала слабость в ногах, но все-таки вышла из машины.
     - Тогда я тоже шла пешком - не знаю, сколько времени. Было жарко, как сейчас.
     - Сейчас ты пойдешь со мной.
     Он взял ее за руку, и они вышли из гаража на тротуар.
     - Здесь повсюду была страшная грязь. Уже темнело. Люди кричали. Гремела музыка... - Ева огляделась вокруг, стараясь увидеть прошлое. - А вот это здание я помню - может быть, здесь был стрип-клуб, но оттуда доносилась музыка, Как только кто-нибудь открывал дверь. Я заглянула внутрь, потому что там пахло едой. - При этом воспоминании ее желудок стиснула судорога голода. - Но я почувствовала и другие запахи - секса и алкоголя. От него тоже так пахло! Поэтому я побежала со всех ног. Кто-то кричал мне вслед: "Эй, девочка!" Он тоже называл меня так... Я побежала через дорогу. Люди кричали, машины сигналили... Кажется, я упала, но поднялась снова.
     Рорк держал ее за руку, когда они переходили улицу.
     - Я не могла бежать быстро из-за боли в руке, головокружения и тошноты. - Еву тошнило