рдцебиению
добавились слабые приступы боли.
     Там выругался и подошел к стене напротив двери. Протянув руку  вверх,  он
принялся шарить пальцами возле самого потолка, пока не нашел его -  лоснящееся
пятно, как будто здесь брызнули маслом.
     Впрочем, это не  было  масло.  Это  была  еще  одна  из  йуужань-вонгских
зверушек, еще один живой аппарат, который они ему дали. Текстура у  него  была
как у виллипа - гладкая, лоснящаяся. Там  принялся  тереть  зверька,  пока  не
нашел складку, служившую точкой активации, после чего  начал  поглаживать  уже
медленнее. Затем он вытер ладонь о рубашку.
     Пятно на стене изменило свой  цвет.  Хотя  Там  знал,  что  оно  остается
плоским, как  кусок  хорошего  флимсипласта,  ему  казалось,  что  оно  обрело
глубину, превратившись в дубликат кодовой клавиатуры и  голубого  табло  возле
двери Данни.
     Словно  в  голозаписи,  появилась  рука  и  начала  набирать   цифры   на
клавиатуре. Рука была женская - юная, гладкая, скорее всего - рука Данни.  Там
смотрел на нажимаемые клавиши, запоминая  последовательность,  и  одновременно
поглядывал на табло, показывавшее значения клавиш.
     Кое-что не сходилось. Там повторил последовательность нажатых букв и цифр
- она в двух местах отличалась от информации на табло.
     Это означало - что? Или он неправильно прочитал набранные цифры,  или  на
табло отображалась неверная последовательность.
     Там удовлетворенно кивнул. Это  была  мера  безопасности.  Если  записать
данные  на  табло,  то  получится  пароль,  который  или  не  сработает,   или
предупредит охрану о  попытке  взлома.  Лишь  зрительная  память  Тама,  очень
сильная и точная - одна  из  причин,  по  которой  он  стал  голооператором  -
уберегла его от этой ловушки.
     Он жалел, что не попался. Жалел, что у него получилось.
     Боль в голове начала усиливаться.
     Там дотронулся до йуужань-вонгского записывающего устройства, и оно снова
сделалось прозрачным. Затем набрал пароль - тот, правильный. Дверь  скользнула
в сторону.
     Там замер. В комнате, всего в двух метрах от него, сидела за своим столом
Данни Куи. Но она сидела неподвижно, положив голову  на  стол;  на  ее  волосы
падал свет монитора.
     Данни не шевелилась, лишь ее грудь вздымалась от дыхания, и Там  заставил
себя войти в офис.
     Внутри царил полумрак, освещаемый  лишь  светом  мониторов  и  настольных
ламп, и не было никого, кроме Данни. Там обошел Данни и остановился у  нее  за
спмной, двигаясь с величайшей осторожностью, чтобы ненароком чего не зацепить;
если  двигаться  достаточно  медленно,  это  компенсирует   его   неуклюжесть.
Неуклюжесть, из-за которой он споткнулся, когда за ним гнались на  Корусканте.
Неуклюжесть, из-за которой он попал в плен. И стал рабом.
     На мониторе Данни было что-то изображено - какой-то многогранный предмет,
похожий на жемчужину. Еще там было много  текста  -  все  сплошь  непостижимая
техническая   терминология,   разные   выражения:   "отражательный    индекс",
"рефракция" и "прирост энергии".
     Там скосил глаза. Нет, глаза были в порядке, но нужно  было  их  скосить,
чтобы  предупредить  маленького  зверька  в  его  глазной  орбите,  что   пора
просыпаться и начинать делать запись. Существо дернулось;  желудок  Тама  тоже
дернулся, его чуть не стошнило.
     Там обошел лаборатории, заглядывая в каждый  из  мониторов,  рассматривая
письменные пометки и экраны дек. Позади Данни лежала  парочка  инфочипов;  Там
бесшумно и очень  медленно  достал  собственную  деку,  вставил  в  нее  чипы,
скопировал их содержимое и вернул на место.
     Больше здесь делать было нечего.
     Боль опять стала нарастать. Нет, он мог сделать  кое-что  еще.  Ему  было
приказано  добывать  информацию...  и  вообще  помогать  йуужань-вонгам  любым
способом, который не вел к его поимке и раскрытию.
     Здесь была Данни Куи. Там мог побороть ее во  сне.  Она  являлась  врагом
йуужань-вонгов, и ее удаление как ресурса Новой Республики определенно поможет
его хозяевам.
     Вынести ее за пределы биостанции, даже пронести ее по этому коридору было
невозможно. Нет, чтобы удалить ее как угрозу, ему придется убить ее.
     Это он тоже мог, причем так, что подозрение никогда на него не  падет.  В
одном из его карманов лежал комок, заключавший в себе жука-бритву.  Можно  его
вынуть, освободить жука и бросить в Данни. Жук разорвет ее в клочья.
     А он вернется в челнок и выслушает похвалу.
     Там не двигался с места, и боль начала  нарастать.  Он  выругался.  Всего
лишь придумав способ помочь йуужань-вонгам, он тут же обязался это  сделать  -
или расплатиться за отказ. Данни Куи придется умереть.
     Там остановился у нее за спиной. Он никогда не задумывался, что могло  бы
случиться, если бы они встретились при других обстоятельствах. Он был  большим
неуклюжим косноязыким  ничтожеством,  а  она  -  красивой  и  умной  женщиной,
отмеченной судьбой. Если бы они вдвоем очутились на  какой-нибудь  необитаемой
планете, между ними ничего бы не произошло.  Они  стали  бы  друзьями.  Просто
хорошими друзьями.
     Там протянул руку и так же осторожно прикоснулся к  одному  из  белокурых
локонов - из-за отблеска монитора они казались ярко-алыми. Потом сунул руку  в
карман и нащупал жука-бритву.
     Он стоял и не делал ничего. Боль усиливалась,  началось  удушье;  дыхание
стало затрудненным и прерывистым.
     Проблема была в том, что, как бы он ни хотел избавиться от боли, он знал,
что она будет терзать его снова и снова. Он знал, что  Данни  Куи  заслуживает
того, чтобы остаться в живых. Он знал, что сам он заслуживает смерти.
     Там шагнул назад. Тут же на него  обрушилась  боль,  как  будто  в  виски
забили металлический гвоздь. Он споткнулся и выбросил вперед  руку,  чтобы  не
упасть.
     Но все же боль не убила его. Там напрягся, встал, доковылял до двери.  Он
надолго привалился к дверному косяку,  набираясь  сил  для  дальнейшего  пути.
Наконец, передохнув, он открыл дверь и вышел из комнаты.
     Шаги его были неритмичными  из-за  боли,  пульсирующей  в  черепушке;  по
дороге Там напомнил себе, что несет хозяйке данные.  Он  выполнил  данное  ему
задание. И боль ослабла.
     Но ненамного.


     Как только дверь за Тамом закрылась, Данни подняла  голову  и  посмотрела
ему вслед.
     Она набрала на деке особую команду.  На  экране  появился  Там,  который,
спотыкаясь, брел по коридору.
     Когда он был уже достаточно далеко, Данни нажала кнопку комлинка.
     - Он ушел, - прошептала она. - Он запоминал или записывал все,  что  было
на экранах.
     Ей ответил голос Йеллы - не шепотом, поскольку  громкость  комлинка  была
снижена.
     - Он что-нибудь оставил?
     - Не знаю. Я как раз анализирую записи. Конец связи.
     - Хорошая работа. Конец связи.
     Данни  вывела  первую  из  записей,  сделанных  спрятанными   в   комнате
голокамерами. Она чувствовала, что ее плечи подергиваются. Она не знала точно,
на что решался Там в течение тех долгих минут, когда он стоял прямо у  нее  за
спиной, и у нее не было никакой уверенности, что  он  не  разбросал  по  офису
йуужань-вонгских тварей.




     Йуужань-вонгский корабль-мир, орбита Корусканта

     В центре управления, окруженный аналитиками и  консультантами,  дисплеями
огненных жуков и зверьков-самописцев, виллиповых банков и выстроившихся рядами
стражей, восседал на троне Цавонг Ла и слушал отчеты.
     Большинство из них исходило от Маала Ла и Вики Шеш. Пока они докладывали,
Цавонг Ла думал о том, что некоторые обстоятельства не  подвержены  переменам.
Обычно перед ним стояли Ном Анор и Вержер, объясняя,  советуя,  доставая  друг
друга, первый - йуужань-вонгский воин, вторая - смышленая самка  низшей  расы.
Сейчас, когда Ном Анор и Вержер занимались другими делами, их  роли  исполняли
другие.
     - Это супероружие, - произнес Маал Ла, используя слово из общегала, а  не
йуужань-вонгский эквивалент. - В  своей  истории  они  неоднократно  создавали
устройства, способные передвигаться быстрее света и разрушать целые миры;  это
- одно из них, новое.
     - Это работа Данни Куи, - сказала Вики, - никак иначе.  Только  она  одна
могла так интегрировать технику йуужань-вонгов и Новой Республики. Этот  идиот
Там жестоко поплатится за то, что не убил ее, когда была возможность.
     Цавонг Ла поднял вверх палец. Вики подавилась своей злобной тирадой.
     - Я только что услышал ересь, - сказал Цавонг Ла. -  Во-первых,  то,  что
создается  йуужань-вонгами,  не  есть  техника.  Его  никогда  не  должно  так
называть.
     Потрясенная Вики склонила голову, хотя  Цавонг  Ла  подозревал,  что  это
всего лишь актерская игра.
     - Прошу прощения, военачальник. Я не знаю слова,  которое  бы  охватывало
обе дисциплины.
     -  Возможно,  во  время  твоего  наказания  ты  найдешь  его.  Во-вторых,
созданное нами не может быть объединено  с  техникой  неверных.  Боги  никогда
этого не допустят.
     Вики и Маал Ла переглянулись, и поправить  военачальника  осмелился  Маал
Ла: - Как оказалось, это не совсем так. Это уже было сделано.  Мы  знаем,  что
некоторое время назад  Энакин  Соло  восстановил  свой  светомеч,  использовав
светляковый кристалл... очевидно, он передал эту технологию остальным,  прежде
чем его убили. Данное устройство также связано со светляковым кристаллом.
     - Продолжай.
     Маал  Ла  подал  знак  Вики.  Та  повернулась  и  активировала  зверьков-
самописцев, лежавших на столе за ее спиной. Зверьки засветились, над каждым из
них появилось одно из изображений, заснятых Тамом Элгрином.
     Маал Ла показал на изображение, которое  было  на  экране  Данни:  -  Это
светляковый кристалл. Точнее, его диаграмма. Согласно  информации,  полученной
агентом  Вики,  этот   кристалл   искусственно   выращивают   в   лаборатории,
расположенной в глубине здания  гарнизона.  Согласно  информации,  которую  мы
добыли из остальных картинок, они пытались выращивать кристаллы  на  кораблях,
но кристаллы растут лишь в  истинной  гравитации  или  в  гравитации  довинов-
тягунов - их безбожная искусственная гравитация разрушает их.
     Цавонг Ла с отвращением посмотрел на Маала Ла: -  Значит,  у  их  джиидаи
будет еще больше светомечей? Мы этого не допустим.
     - Хуже того, военачальник. На диаграмме,  которую  вы  видите,  изображен
кристалл высотой с воина.
     - Высотой с... какое еще непотребство они собираются соорудить из...
     И тут Цавонг Ла понял, что они сооружают. Он вдруг обнаружил, что  стоит,
сотрясаясь от гнева, хотя не помнил, чтобы поднимался с трона.
     - Принести виллип моего отца, - сказал он.
     Через несколько секунд он смотрел на расплывчатую, но узнаваемую имитацию
отцовского лица. Дрожа от нетерпения,  Цавонг  Ла  произнес  серию  ритуальных
приветствий и перешел к причине вызова:  -  Я  знаю,  что  такое  этот  проект
"Звездный Копъем"т". Это очередное проклятое  супероружие.  Когерентный  свет,
который эти корабли  излучают  друг  в  друга,  должен  в  определенной  точке
фокусироваться гигантским светляковым кристалом,  который  они  изготовляют  в
недрах своего здания. Результирующий луч  будет  иметь  достаточную  мощность,
чтобы уничтожить корабль-мир. Атака,  которой  мы  недавно  подверглись,  была
пробным выстрелом. Возможно, целью испытания было пристрелять оружие.
     - Интересно, - молвил отец.
     - Мы не можем позволить им довести оружие до  совершенства,  -  продолжал
военачальник. - Поэтому я приказываю тебе атаковать этот объект всеми силами и
уничтожить его. Немедленно.
     Чулканг Ла долго  молчал.  Виллип,  отображавший  его  лицо,  застыл  так
неподвижно, что Цавонг Ла подумал, не испортился ли он. Но в конце концов отец
заговорил.
     - Это будет стратегической ошибкой, - сказал Чулканг  Ла.  -  Мы  еще  не
оценили тактику и ресурсы врага. Его репертуар сюрпризов до конца не известен.
В лучшем случае наши потери будут неприемлемо  высоки.  В  худшем  случае  эта
преждевременая атака бесцельно погубит множество  воинов...  и  мы  все  равно
будем разбиты. Слишком рано, сын мой.
     - Мой приказ остается в силе, - отвечал Цавонг Ла.
     На лице отца появилось выражение, отчетливо говорившее: "Я ожидал от тебя
большего". Это  было  выражение,  с  которым  Чулканг  Ла  обычно  смотрел  на
студента, который ошибся в последний раз. На Цавонга  Ла  он  так  не  смотрел
никогда, и военачальник невольно попятился.
     Но Чулканг Ла ничего не произнес вслух, ничего  такого,  что  бы  бросило
тень на его сына. Он сказал: - Будет исполнено.
     - Пусть улыбка богов озаряет твои деяния, - ответил Цавонг Ла. Он  сделал
знак одному из офицеров, и тот погладил виллип. Зверек свернулся.
     Военачальник стоял, тяжело дыша. Отцовское неодобрение, столь неумолимое,
было для него как удар по лбу.
     Когда Цавонг Ла снова взял себя в руки, он повернулся к Маалу Ла: - Издаю
следующую директиву. Когда  Борлейас  будет  нашей,  она  не  останется  домом
Краалов. Вместо этого она будет отдана жрецам Йун-Йаммки как пристанище для их
ордена, в благодарность богу за победы, которые он нам даровал.
     Маал Ла кивнул и тоже сказал: - Будет исполнено.
     "От этого, -  подумал  военачальник,  -  у  жрецов  Йун-Йуужаня  случится
припадок. И если вправду существует заговор против меня в их ордене и в ордене
формовщиков, я скоро это узнаю". Он поглядел на свою левую руку. "Я скоро  это
почувствую".




     Оккупация Борлейас. День 48

     - По всем признакам это атака большими силами, - сказал Тикхо.
     Он, Ведж и Йелла стояли перед голограммным дисплеем командного пункта. На
экран выводились показания, собранные наземными сенсорами  гарнизона,  включая
гравитационные сенсоры, которые Люк и его  джедаи  установили  в  джунглях  за
пределами мертвой зоны. Сюда  же  выводились  данные,  получаемые  в  реальном
времени от патрульных истребителей.
     В центре дисплея располагался большой зеленый  сигнал,  обозначенный  как
"База".  На  расстоянии  нескольких  сотен  километров  во  всех  направлениях
светились скопления красных огоньков; Йелла  насчитала  шестнадцать  отдельных
групп.
     - Что они делают? - спросила она.
     - Одна или две группы высаживают войска, технику  -  в  общем,  все,  что
нужно для вторжения, - пояснил Ведж.  -  Остальные  отвлекают  наше  внимание.
Предполагается, что  мы  распылим  силы  в  тщетной  попытке  узнать,  где  же
находится их зона высадки, и будем нервничать, потому что нам это не удасться.
     - "Предполагается", - сказала Йелла. - То есть на самом этого  не  будет?
Ни того, ни другого?
     Ведж покачал головой: - О, конечно, мы пошлем  разведчиков  в  каждое  из
мест, но им будет  приказано  показаться  на  глаза,  оставаться  настороже  и
немедленно удирать, если на них нападут.  Мы  не  хотим  терять  пилотов  ради
информации, которая нам, в сущности, не нужна.
     - Значит, тебя не интересует, где у них зона высадки?
     - Это не имеет значения.
     - Почему?
     - Потому что через день или два они нападут на нас здесь - и именно этого
мы от них и добиваемся.
     - А когда они нападут, - спросила Йелла, - вы встретите их как  кто?  Как
Новая Республика или как повстанческий Альянс?
     Ведж и Тикхо обменялись взглядами и одновременно улыбнулись.
     - Ни то, ни другое, - сказал Ведж. - Мы  встретим  их  как  противник,  с
которым они прежде никогда не имели неудовольствия воевать. Мы встретим их как
Империя.
     - Им не понравится Империя, - заметил Тикхо.
     И они рассказали ей об операции "Молот Императора".




     Оккупация Борлейас. День 48

     На этот раз, когда "Тысячелетний  сокол"  приземлился  на  Борлейас,  это
прозошло среди ночи, без фанфар и приветственного комитета,  если  не  считать
нескольких заправщиков. Лея заметила, что  Хан  благодарно  выдохнул,  радуясь
отсутствию церемоний.
     Хан взял с собой Тарка и отправился добывать для него какое-нибудь  жилье
- комнаты, которые были отведены для  несовершеннолетних  студентов-джедаев  и
где раньше жил Тарк, по всей видимости, уже были заняты, а Хан, хоть  и  любил
мальчишку, не хотел, чтобы он жил в их квартире. Лея пошла искать дочь.
     "Иксокрыл" Джайны стоял в ангаре для спецопераций  и  над  ним  трудились
механики, но Лея не смогла отыскать  дочь  ни  в  ее  квартире,  ни  в  бывшем
инкубаторе,  который  служил  теперь   неформальной   гостиной   для   четырех
спецэскадрилий - Проныр, Буйных Рыцарей, Двойных Солнц и Черных Лун.
     Лея не могла вызвать Джайну по комлинку, она не хотела,  чтобы  у  дочери
создалось впечатление, что она за ней следит,  даже  если  на  самом  деле  ей
отчаянно  этого  хотелось.  В  конце  концов  после  безуспешных  поисков  она
вернулась домой.
     И там она нашла Джайну - вытянувшись на кровати,  та  лежала  на  боку  в
летном комбинезоне, ее сапоги и  снаряжение  валялись  возле  кровати.  Джайна
спала, и Лея несколько мгновений просто стояла и смотрела на нее.
     Хотя Джайна во множестве сражений управляла одним из  самых  смертоносных
истребителей Новой Республики, уничтожая свирепых врагов одного за другим,  во
сне ее черты разгладились, и она казалась невинной, как дитя. Но Джайна уже не
была  ребенком.  Она  была  молодой  женщиной,  ее  детство  ушло  внезапно  и
безвозвратно. Сердце Леи сжалось.  "Мы  должны  были  быть  далеко  отсюда,  -
подумала она. - Хан, Джайна, Джесин, Энакин и я. И Люк, Мара и маленький  Бен.
На поле цветов. На Олдераане".
     Медленно и тихо, чтобы не разбудить Джайну, Лея легла на кровать и обняла
дочь одной рукой. Это был момент близости, длительной близости, которую Джайна
теперь допускала разве что во сне. Скоро  дыхание  дочери  изменилось,  и  она
проснулась.
     Джайна посмотрела на Лею и сонно улыбнулась.
     - Извини. Я не хотела тебя будить.
     - Все в порядке. - Джайна притянула руку Леи еще ближе к себе.  -  С  тех
пор как вы улетели, я несколько раз приходила сюда, потому что  здесь  я  могу
почувствовать твой запах, и папин тоже. Вы как бы рядом со  мной,  даже  когда
вас здесь нет.
     Лея еле удержалась, чтобы не скорчить  недоверчивую  гримасу.  Эти  слова
были совершенно необычны для Джайны - необычны для личности, которой она стала
за эти пару лет.
     - С тобой все в порядке?
     Джайна покачала головой: - Думаю, нет. - Она  снова  положила  голову  на
подушку. - Я уже вообще не знаю, кто я на самом деле.
     - Это связано с игрой в богиню..?
     - Нет. Это как раз мешает мне  меньше  всего.  Это  я  просто  разыгрываю
самонадеянную дуру. Нет, проблема в том, что я джедай, а у джедаев всегда  так
кристально ясно, что делать и что говорить в конкретный момент  времени...  но
есть еще остальная часть меня, для которой ничего не ясно.
     Ее лицо, насколько Лея могла видеть под таким углом, казалось  совершенно
унылым.
     Лея хихикнула: - Джайна, я терзалась тем же вопросом еще когда была  чуть
старше тебя, и у меня до сих пор нет хорошего ответа. Иногда я джедай,  иногда
- нет. В учении джедаев говорится, что нужно забыть о страхе. Но как политик я
должна чувствовать страх.  Не  только  собственный  страх,  но  и  страх  моих
союзников, моих оппонентов. Если я его не чувствую - если  я  не  способна  до
известной степени сама стать этим страхом - я не могу предсказать  их  шаги  в
случае беды. Иногда путь джедая полностью противоречит остальным нашим  целям.
Слишком уж разные методы.
     Она мягко погладила волосы дочери, безмолвно желая, чтобы  боль  покинула
Джайну.
     - И вот еще что, - сказала Джайна.  -  Мне  понадобилось  довольно  много
времени, чтобы это понять. Я боюсь.
     - Бояться не зазорно. Тебя окружают ужасы. Страх сохранит тебе жизнь.
     Джайна опять покачала головой: - Я не об этом.  Я  не  боюсь  умереть.  Я
боюсь уцелеть... дожить до конца войны и увидеть, что  я  осталась  одна.  Что
всех, кого я знала, больше нет.