го тогда не сказала? 

Роганда снова уставилась на свое, постоянно вращаемое колечко. Ее длинные черные 
ресницы дрогнули. 

-- Я... я не могу ясно выразить это. Я слишком долго жила в постоянном страхе. 
Это никогда не объяснишь тому, кто не испытал такого сам. 

Она подняла на Лею взгляд полный мольбы. Ее черные глаза сверкали от нахлынувших 
воспоминаний, вот-вот грозя излиться слезами. 

-- Иногда мне кажется, что я уже никогда не смогу избавиться от страхов, что по 
ночам мне вечно будут сниться кошмары, как будто я снова с ним. 

-- Да, конечно. Я обещаю не выдавать твоей тайны. 

Голос Леи прозвучал хрипло и уродливо, поразив ее собственные уши. Она прекрасно 
понимала, что такое ночные кошмары. 

-- Спасибо вам. Может все-таки заглянете ко мне на чашечку кофе? Я умею делать 
его по всем правилам, -- сказала она, вся дрожа, почти шепотом и попыталась 
улыбнуться. 

-- Спасибо, но Хэн будет волноваться, не зная куда я запропастилась, -- с 
улыбкой отказалась Лея и пошла назад в сторону базарной площади, но вдруг 
обернулась, вспомнив нечто важное. 

Как-то во время произносимой тетушкой Роже о главных целях воспитания преемников 
для выпускниц пансиона Благородных Леди, тетушка Селли успела кое-- что шепнуть 
Лее на ухо... 

-- Роганда... у тебя кажется был сын? 

Роганда молниеносно отвела взгляд в сторону. Ее голос тонул в доносящихся с 
площади звуках музыки. 

-- Он умер, -- сказала она, быстро развернулась и растворилась в тумане. Как 
будто светящиеся клубы пара стремились поглотить своего призрака. 

В тиши аллеи Лея вспомнила день взятия Корусканта повстанцами. Дворец Императора 
представлял из себя бесконечный роскошный лабиринт из прозрачных куполов, 
висячих садов, пирамид зеленого и голубого мрамора, с золотыми вкраплениями... 
Летние покои, открытые солнцу и ветру, сменялись зимними, дальше шли 
сокровищницы, концертные залы, непременная тюрьма... Роскошные апартаменты 
любовниц соседствовали здесь с кабинетами министров и каморками профессиональных 
убийц. Сметая все на своем пути, партизаны убивали всех кто только попадался им 
на глаза. Лея хорошо помнила, что среди жертв оказались не только Президент 
Кафедры Правосудия и глава Императорской Школы Пыток, но и придворный дизайнер 
по костюмам и бесчисленное количество абсолютно безвинных слуг всех возрастов, 
профессий и положений в обществе, чьи имена так никогда и не были преданы 
гласности. 

"Неудивительно, что у Роганды до сих пор трясутся от страха руки," -- подумала 
Лея, проходя базарную площадь. 

Задумавшись, она едва не попала под колеса дешевой механической тачки фирмы 
Джериджадор, вызвав потоки брани со стороны водителя, даже не заметив этого. 
Перед глазами стояла украшенная перстнем с топазом рука Роганды. Ее детская 
ручка была еще меньше собственной небольшой руки Леи. Судя по гладкой, холеной 
коже, руки бывшей любовницы Императора до сих пор не знали ни порезов, ни ссадин 
от работы упаковщиков. 

"На зарплату упаковщика фруктов трудно найти что-либо подходящее..." 

Болтунишка, старый приятель Осы Ним, и то имел по крайней мере три повязки на 
своих пальцах. То же самое можно было сказать о доброй половине клиентов 
Дымчатого янтаря и о большинстве людей, мимо которых она шла по площади. 
Забинтованные пальцы и красные руки, алые или желтые в зависимости от сорта 
винограда, брэндиферта, липаны или винного кофе... Подон и слохан из-за 
сложности их обработки в основном упаковывались дройдами. 

Уже подходя к улице Старых Аркад, Лея вдруг всерьез задумалась о том, чем могла 
закончиться для нее дегустация кофе у Роганды... 

Глава 14 

Кто ты? -- загорелись на экране янтарного цвета слова, словно выпрыгнув из 
кромешного мрака офиса управления отсеком двенадцатого этажа. 

Одновременно из лабиринта коридоров донесся приглушенный стенами аккорд гулких 
звуков, издаваемых тальцами, спрятавшимися в личных комнатах младшего 
офицерского состава. Перед тем как отключиться, Трипио попытался еще раз 
проникнуть в системы управления Повеления, находящиеся в этой части корабля и 
доложил, что хотя отдельные блоки функционируют, связь с центральным кабелем 
все-таки нарушена, скорее всего по вине жадных до проволоки джавасов. 

Пожалуй, это была единственная новость, немного успокоившая Люка. 

Отдаленные завывания прекратились. В офисе установилась тишина, не нарушаемая 
даже ревом циркуляторов . затем ритмичный вой возобновился снова. В помещении 
пахло джавасами, тальцами, от столпившихся в конце коридора китанаков, похожих 
на толстые грибы, исходила густая волна запаха ванили. Люк, внезапно 
почувствовав смертельную усталость, взглянул в ониксовую глубину экрана. 

-- Кто ты? ---- спросил он, уже отчасти зная ответ. 

На экране, не буква за буквой, а сразу целиком засветилось имя; словно машина 
давно ждала его вопроса: 

-- Каллиста. 

Люк облегченно перевел дыхание. Ему могли и не ответить 

"Она в порядке Ран нет. Только ссадины в результате грубого обращения", -- 
продолжал компьютер. 

-- Спасибо, -- отстучал на клавиатуре Люк. С плеч его словно гора свалилась, от 
неожиданной и счастливой развязки у него закружилась голова. 

-- Спасибо, -- вслух прошептал он в одушевленную теперь темноту. -- Спасибо. 

"Они на девятнадцатом этаже, в ремонтном ангаре по правому борту. Они разобрали 
таи полдюжины TIE-сов Мугшуба, чтобы сконструировать себе пристанище. Эти свиньи 
и не на такое способны". 

Наступила пауза. 

"Хорошо еще, что они не многим искуснее штамповок для цемента и ни на что не 
способны, кроме как делать новых маленьких Гаморреанцев". 

-- Ты можешь провести меня к ним? 

"Я могу проводить тебя до шахты грузового лифта, используемого ими в качестве 
перехода, но в нем полно ловушек, и он охраняется. Ты в состоянии подняться?" 

-- Да, я... 

"Но ты не владеешь ключами системы, а внутренние службы могут запаять любую 
дверь в комнатах и коридорах. Они ведь сама любезность". 

Всматриваясь в экран, как в черную стену, за которой где-то скрывалась Каллиста, 
он пояснил: 

-- Из-за ноги я вынужден пользоваться перигином, но постепенно рана начинает 
мешать мне концентрировать Силу, хотя, в целом, я думаю, что справлюсь с 
подъемом. 

Сказав это, он содрогнулся. Побочный эффект перигина снижал возможности 
концентрации и манипулирования Силой, а ведь были еще усталость, истощение и 
постоянная боль. Мысль о предстоящем подъеме на сто метров вверх по шахте лифта 
на самом деле приводила его почти в отчаянье. 

Он снова спросил кто она. вкладывая в слова новый смысл. 

Но она молчала. Спустя некоторое, довольно продолжительное время, на экране 
засветились слова: 

"Вместе с ней дройд с живыми глазами. Кто это? Зачем он? Может быть это одно из 
творений, задуманных Палпатином? Что их связывает?" 

-- Палпатин мертв. Лазерный луч аккуратненько выбил его скелет из тела... 

В этой битве собственный скелет Люка чуть не выскочил из кожи. Адская боль... 
Голос Дарта Вейдера... 

Люк помотал головой, отгоняя видения. 

-- Империя распалась на шесть или десять больших частей, управляемых Лордами-Воинами 
и Правителями. Корускант подвластен Сенату, как и большая часть внутри Края 
Вселенной. Возникла новая Республика и она набирает силу. 

На мгновение экран почернел. Затем его пространство пересекли постоянно 
увеличивающиеся спиральные линии, исполняющие геометрический танец вырвавшегося 
на свободу радостного чувства. 

Люк понимал ее радость. Такую энергию и жар он почувствовал в лесах Зеленой 
Луны, когда понял, что первый барьер уже взят. 

Послышалась музыка не существующего уже человека. 

Танец несуществующего тела. 

Триумфальный восторг и искренняя благодарность. 

"Мы победили! Мы победили! Я мертва, но мы победили!" 

Люк знал, будь она здесь, бросилась бы в его объятия. Подобно Триву Потману, она 
ждала долго. 

Ее ответ выглядел приблизительно так: 

"Ты совершил достойное меня..." 

Танец подвижными кольцами распространился на все экраны, находящиеся в комнате. 

-- Почти, -- сказал Люк. 

Снова длительная пауза. 

"На девяносто восемь процентов". 

Он понял, что это шутка и рассмеялся. 

"Ты -- мастер Люк? Карлисен -- твое настоящее имя? 

-- Скайвокер, -- ответил он, -- Люк, Блуждающий-в-Небе. 

Внезапно экран замолчал и погрузился в темноту. 

-- Я сын Анагена. Анагена, убившего Палпатина, -- тихо добавил Люк. 

На экране ничего не изменилось, но ему показалось, что он посмотрел в ее глаза, 
ощутил волны несущихся мыслей, почти смятение чувств. 

"Расскажи мне". 

-- В другой раз, -- пообещал Люк. -- Что случилось с этим кораблем? Его 
назначение? Почему он возобновил жизнедеятельность? Сколько времени у нас есть? 

"Сколько у нас времени, я не знаю. Я... бок о бок с системами Повеления, но в 
нем есть вещи для меня недосягаемые. Я существую так уже тридцать лет. Я 
попыталась сломать локаторы и, прежде чем попала сюда, повредила и уничтожила 
большинство автоматически срабатывающих передач, которые могли бы повлиять на 
центральный компьютер с расстояния. Компоненты связи я уничтожила, разбив их на 
части или отключив. Никто не сможет больше воспользоваться этими средствами, но 
сохранилась опасность ручного управления Станцией. Вот единственная причина, по 
которой я здесь..." 

-- Значит, я был прав. Я знал я чувствовал... Эти орудия стреляли не 
механически. На корабле такого масштаба... 

Люк чувствовал, как шевелятся волосы на его голове. 

Масштаб не при чем. Из орудий стреляю я. Все эти годы я нахожусь в компьютере, 
управляющем батареями. Вначале я думала, что ты -- агент Империи. До вас никто 
не мог проникнуть на корабль, никто из находящихся здесь не уцелел. Пришельцы и 
десант появились уже после новой активизации систем Повеления". 

-- Я не понимаю. Если никто не приходил, пока не началась активизация Системы... 
-- начал Люк. 

"Его привела в действие Сила. Я чувствую это... Нарушенная связь систем 
реагирования отключилась на все эти годы. Отключилась с помощью Силы". 

Шокированный, Люк молчал. Янтарные буквы, как удары молота, поражали его прямо в 
сердце. 

-- Сила? Но это невозможно. 

Он наклонился ближе, как будто желая прикоснуться к ее руке, взять ее ладонь... 

"Я знаю, это так". 

-- Но Сила не может действовать через дройдов и механизмы. 

"Нет, не может". 

На некоторое время Люк замолчал, обдумывая значение услышанного, и то, чем оно 
может обернуться. Ифор снова пробудился в нем. Он вдруг весь похолодел, как бы 
погрузившись в полумечты Никоса. Все вокруг поплыло. Волны мрака 
распространялись вокруг, ища и поглощая. Нечто таинственное привело его сюда -- 
видение о каком-то тайном нападении, готовящемся среди ночи... 

-- Но зачем? Зачем сейчас бомбить Белзавис? Там сейчас ничего нет. 

Ничего, кроме Леи, Хэна, Чуви и Арту. Ничего, кроме тысяч ни в чем не повинных 
людей и маленькой кучки не столь уж неповинных... 

Хэн и Лея еще не были там, когда Люк ощутил первый мрачный порыв. Никто не мог 
сказать ему, где они находятся. 

"Всем служащим корабля. Начинается трансляция сообщений в комнатах отдыха", -- 
внезапно прервал мысли Люка механический контральто. 

"Всем служащим корабля собраться в комнатах отдыха для просмотра передачи. 
Отсутствие и уклонение будут рассматриваться, как..." 

"Лучше посмотри", -- вспыхнули на экране оранжевые буквы. -- "Не подавай повода 
рассматривать твое поведение, как выражение симпатии к злым намерениям и так 
далее. Прикрой задницу". 

В этот момент Люку показалось, что он видит ее улыбку. 

"В двенадцатый параграф Военной Инструкции по классификации вредительств входят: 

подстрекательство к восстанию против существующего правительства, 

участие в деятельности повстанцев и подозреваемых соучастников из администрации 
корабля, 

отказ давать показания при наличии очевидных фактов планирования или 
осуществления преступной деятельности на любом уровне, 

комбинации с системами, принятие самостоятельного решения на борту любого из 
кораблей Флотилии. 

После рассмотрения всех очевидных фактов обвиняемый признан виновным в саботаже 
против верховного командования корабля и подстрекательстве к дальнейшей 
повстанческой деятельности новых неустановленных пока личностей". 

-- Ну вот, теперь во всем, что натворили джавасы, обвинят Крей, -- пробормотал 
Люк Трипио, сопровождающему его на пути в комнату отдыха. 

Они остановились у входа, затерявшись среди китанаков, приведенных сюда еще 
вчера для просмотра допроса Крей, по-прежнему что-то оживленно обсуждающих. 

Ближе, у экрана, крики гекфеддов стали отчетливее. Они взвизгивали и рычали, 
оскалив зубы, периодически выкрикивая: 

-- Это она во всем виновата! Ведьма! Она скрывает целую группу повстанцев! 

"Несмотря на великолепный послужной список десантника Крей Манглы, решением 
систем Повеления она приговаривается к прохождению сквозь сеть лазерного 
излучения. Приговор вступает с силу завтра в тысячу шестьсот часов. Всем 
служащим собраться в комнатах отдыха..." 

-- Люк!.. -- закричала Крей, перекрыв монотонное звучание компьютеров Программ 
Юстиции. 

Ее серое, истощенное лицо покрывали ссадины. Она устремила взгляд своих темных, 
изможденных глаз в камеру. 

-- Люк! Забери меня отсюда! Пожалуйста, вытащи меня! Мы на девятнадцатом этаже, 
центральный сектор по правому борту, ремонтный ангар номер семь. Мы поднимались 
по шахте лифта номер двадцать один. Она охраняется, там полно ловушек... 

Гекфедды загикали и заорали, а ближайший из находящихся в Палате Юстиции клаггов 
процедил сквозь зубы: 

-- Шипи, шипи, развратная уродина. 

Крей содрогнулась. Крей, с ее стильностью и любовью к косметике, никогда не 
обнаруживавшая никаких физических признаков страха. Люк хорошо знал ее, и ярость 
охватила его, заставив забыть боль в ноге. 

Но она быстро встала, когда охранники схватили ее за руки и потащили к выходу. 

-- Лифт номер двадцать один! Десять охранников, они обстреливают туннель 
рикошетящими пулями, попадающими в нижние двери, в десяти метрах под коридором 
ловушка... 

-- Ты еще трепыхаешься, потаскушка! Скоро тебя пустят под лазер на паровые 
котлеты! Тебе место в дробилке! Бросить ее в бак ферментов! Лучше швырнуть 
червям, жрущим объедки!.. 

-- В тысяча шестьсот часов. Завтра, -- прошептал Люк, в котором ледяной холод 
боролся с молотом бьющей в висках кровью. -- Мы можем... 

-- Эй, ты! 

Угбуз, Крок и еще три или четыре борова стояли перед ним, сложив на груди 
тяжелые руки. Их желтые глаза злобно поблескивали, отражая свет аварийных 
фонариков, единственных осветителей в данном секторе. 

По мере отключения систем коммуникаций на корабле становилось все темнее и 
темнее. Джавасы продолжали разбирать установки генераторов и растаскивать 
аварийные лампы и попадающиеся им световоды. кто-то догадался установить фитили 
в пластиковые баллоны из-под кухонного масла, расставив их по углам комнаты 
отдыха. Впрочем, в расположенной неподалеку такой же комнате освещение 
продолжало работать. MSE-роботы и СП-80 осушали лужу, образовавшуюся от 
невыключенного опрыскивателя наверху. По пути к пресловутой комнате Люк заметил 
джавасов, напоминающих мирминов на пикнике. Они утащили несколько MSE и занялись 
разбором зарядных устройств этих более крупных дройдов. 

В секции сильно пахло гаморреанцами и дымом. 

-- Я послал запрос на твое имя в центральный компьютер, Карлисен. 

Угбуз занял позицию между Люком и выходом. Несмотря на усталость, Люк постарался 
подобрать необходимую ноту, фокусируя Силу на уме Угбуза: 

-- Я вовсе не майор Карлисен. 

-- То же самое показывает и компьютер, приятель. Так кто же ты такой и чем 
занимаешься на этом корабле? -- прорычал сквозь зубы Угбуз. 

-- Мы знаем, чем он занимается... 

-- У вас неточная информация... -- начал Люк, но почувствовал холодную тень от 
точной информации в их сознании, искаженном действием системы Повеления. 

Повернувшись к ближайшему китанаку, Трипио испустил бесконечную трель из 
свистков, звонков и имитаций захлопывающихся клапанов, к которой внимательно 
прислушались и все остальные китанаки, пока Угбуз прорычал следующее: 

-- Что-то уж слишком много забавных вещей происходит на борту с тех пор, как вы 
здесь появились, мистер. Я думаю, нам с вами придется немного потолковать. 

Кольцо вокруг Люка заметно сузилось, поскольку китанаки, воодушевленные 
неподдельным любопытством, слились с гаморреанцами в одно целое, цепляя их за 
руки огромными неуклюжими лапами и пытаясь что-то сказать. 

Люк изловчился и проскочил между ними. 

-- Держи его! -- взревел Угбуз, зажатый между двух важных, как монументы, 
грибов, вцепившихся в него мертвой хваткой. 

Он раздраженно рванулся вперед, волоча их за собой, хотя мог бы для начала 
попробовать освободить руку. Китанаки, нашедшие наконец аудиторию, ни за что не 
желали отпускать новых собеседников, продолжая что-то болтать. 

-- да уберет от меня кто-нибудь этих вонючих язбосов?! -- взревел Угбуз. 

Двое из его импровизированных десантников-сородичей уже замахали секирами, 
пытаясь освободить своего босса, но Люк уже бежал к выходу, выдернув за собой 
Трипио. 

Он еще успел увидеть, как секиры безжалостно рубили темные складки плоти, 
добираясь до жизненных центров китанаков. В следующую секунду дверь обрушилась с 
ужасающим грохотом. 

На узкой пластинке монитора, обычно указывающего серийную комбинацию данной 
двери, зажглась надпись: 

"Этаж номер шесть. Сушилка прачечной". 

Люк захромал, вцепившись в руку Трипио. Дверь за их спинами, подпрыгнув на 
полметра, уже была готова сорваться с петель. Оглушительный грохот ударов, 
проклятья и заунывный визг рикошетящих пуль, сменились возгласами гаморреанцев, 
ворвавшихся внутрь. 

-- За ними! За ними! -- кричали они, пока беглецы неслись по коридору, 
пересекающему пополам помещение офиса. 

Люк не пожалел остатков своей Силы, чтобы перевернуть все попавшиеся на пути 
столы и стулья. Подобно урагану он пронесся сквозь толпу разноцветных 
афитеханцев, ворвавшихся в зал. Так, пританцовывая, они бежали, время от времени 
падая и путаясь в кольцах временного соединительного кабеля, показавшегося Люку 
неким живым змееобразным существом, вставшего на сторону преследователей и тоже 
пытающегося схватить их за ноги. 

Внезапно боль взорвалась в нем красной вспышкой. Люк пошатнулся. Трипио 
настойчиво тащил его дальше. 

-- Иди первым, -- выдохнул Люк, еще не зная, сможет ли поднять его на восьмой 
этаж по аварийной шахте. 

Перед панелью он упал на колени, обливаясь потом и дрожа от слабости. 

-- Мастер Люк, я мог бы пока остаться здесь... 

-- Нет. После того, что ты проделал с китанаками. Кстати, что ты сказал им? -- 
переводя дыхание, спросил Люк. 

Трипио наполовину просунулся через панель, демонстрируя готовность лезть куда 
угодно, хотя его конструкция не позволяла приспособиться к перекладинам 
лестницы. 

-- Я сообщил им, что Угбуз интересуется рецептом проклятых пирогов их предков. 
Как вам известно, единственное, что они обсуждают все время, это рецепты и 
генеалогия. 

Люк рассмеялся и смех придал ему сил. Полуприкрыв глаза, он призвал на помощь 
всю свою Силу, поднимая своего золотого дройда по чернеющей впереди шахте... 

Йода когда-то сказал ему: "Нет никакой границы между древесным листом и 
кораблем". Он поднял тогда обыкновенные желто-зеленый листик размером с ноготь 
Люка и пустил его танцевать в теплом влажном воздухе Дагобаха. "Нет никакой 
разницы между древесным листом и всем этим миром". Поднимая сейчас Трипио, Люк 
видел перед собой тот листик -- маленький, светящийся, отбрасывающий в черноту 
шахты золотистые блики. 

Сзади снова раздались голоса. Проклятия и визги гаморреанцев и жалобные сопрано 
радужных афитеханцев. 

Подтянувшись на руках в отверстие аварийного хода, Люк