омнила героев, которых ей посчастливилось узнать в своей жизни, таких,
как Джек Поркинз и Биггз Дарклайтер, которые пожертвовали своими жизнями,
чтобы уничтожить первую Звезду Смерти; она надеялась, что этот героический
дух все еще жив - хоть в какой-то мере - в новом правительстве.
  Винтер, сидевшая у транслятора, умышленно произвела небольшой шум, чтобы
привлечь внимание Леи.
  - Это оказалось совсем непросто, но, похоже, мне удалось выйти на связь.
Город Кессендра пуст и заброшен, но я достала коды для выхода на
Императорскую Исправительную Колонию. По дальнейшим запросам я установила
лицо, которое, по всей видимости, представляет правительство Кессела. Его
имя Морус Дул, он был чиновником в администрации тюрьмы. Теперь он
каким-то образом надзирает за шахтами Кессела.
  - Похоже, дела там до сих пор еще не установились. Есть небольшой кавардак
в субординационных отношениях. Сначала мне удалось связаться с гарнизоном
на спутнике - луне Кессела. Они очень настороженно восприняли мое
сообщение о том, что Новая Республика выходит с ними на связь. Пришлось
дослать еще несколько запросов в другие инстанции, прежде чем выяснилось,
что Морус Дул готов переговорить с нами. Он ждет тебя.
  - Давай его сюда, - решительно сказала Лея и вступила в поле транслятора.
  - Небольшая голограмма существа лягушечьей наружности, казалось,
вспрыгнула на помост. Транслятор на Кесселе, видимо, доживал последние
дни, судя по обилию помех в изображении. Дул оказался окрашен в
зеленовато-желтый цвет. Архаический жилет и клоунский галстук довершали
комизм этой фигуры.
  - Вы, вероятно, и есть - министр Органа Соло? - произнес Дул, выставл
руки в приветственном жесте. Лея заметила у него на голове какую-то
технику - фокусирующий механизм на светящемся, точно фонарь, глазу
рептилии. - Чрезвычайно рад беседовать с представителем Новой Республики и
приношу извинения за временные трудности со связью. Мы пережили несколько
социальных потрясений за последние годы и, боюсь, еще не успели
расправиться с трудностями, стоящими на пути молодого государства.
  Мясистые губы амфибии несколько вытянулись вперед, символизируя, видимо,
улыбку. Длинный острый язык то и дело выскакивал из пасти Дула, пока он
держал свою речь, но изливалась она так быстро, что Лее не удалось
вставить ни слова. За долгие годы дипломатической практики Лея научилась
не придавать особого значения манере общения негуманоидов с людьми, однако
не свидетельствовала ли торопливость о некоторой нервозности?
  - Итак, министр, чем могу помочь? Знаете, мы тут буквально только что
решили послать своего представителя для восстановления связей с Новой
Республикой. Нам, впрочем, давно уже хотелось послать кого-нибудь.
Хотелось бы, знаете ли, первыми протянуть, так сказать, руку помощи,
дружбы и сотрудничества в интересах дальнейшей гармонии, гравитации и
демократизации. На Кесселе вообще принято думать о Новой Республике как о
близком друге, понимаете ли, старшем брате... сестре.
  Дул внезапно смолк, словно осознав, что уже и так наболтал слишком. Ле
насторожилась, однако лицо ее оставалось спокойным - она держала себя в
руках. Она услышала от Моруса Дула как раз то, что и ожидала: готовые
политические ответы на еще не заданные дипломатические вопросы. Очень
подозрительно. Что же у него на уме?
  - Простите, мистер Дул, - кстати, боюсь, что не упомню вашего полного
титула. Какое обращение для вас предпочтительнее?
  Дул уставился на нее своим единственным глазом и надавил какой-то рычажок
в своем оптико-механическом устройстве, из-за которого пялилось его око,
точно танкист из орудийной башни. Похоже, он столкнулся с этим вопросом
впервые.
  - Кхм... пожалуй, "комиссар Дул" будет в самый раз.
  - Итак, комиссар Дул, искренне рада вашим предложениям насчет
сотрудничества, для которого, надеюсь, уже сложились необходимые
предпосылки. На прошлой неделе на Кессел был направлен наш представитель,
но с тех пор о нем ничего не слышно. Он должен был вернуться три дн
назад. Я вышла на связь с вами для. того, чтобы получить подтверждение о
его благополучном прибытии.
  Дул всплеснул руками:
  - Представитель, говорите? На Кесселе? Боюсь, что ничем не могу вас
утешить - на нашу планету никто не прибывал.
  Лея ничем не выдала своего волнения, хотя на сердце похолодело.
  - И все-таки не могли бы вы еще раз проверить, не прибывал ли на планету
его корабль "Тысячелетний Сокол"? У нас тут появились некоторые трудности
с выяснением местопребывания нашего полномочного представителя. Возможно,
он сообщил о своем прибытии не вам, & кому-нибудь другому.
  В голосе Дула послышалась нерешительность:
  - Да, конечно, я проверю.
  Он нагнулся, набирая данные на терминале, невидимом за границами
трансляционного поля. И почти тут же, слишком уж быстро - отметила Лея -
выпрямился.
  - Нет, к сожалению, министр, ничего. У нас нет ни одной записи насчет
корабля с таким названием. Он даже в околовоздушное пространство Кессела
не проникал. А кто пилотировал корабль?
  - Его имя Хэя Соло. Он мой супруг. Дул вытянулся еще больше, словно
потрясенный словами Леи.
  - Прискорбно, потрясающе прискорбно слышать это, принцесса. И что, он был
опытным пилотом? Как вы, вероятно, знаете, скопление черных дыр рядом с
Кесселом создает невероятно рискованные условия для полета в здешних
местах, даже в гиперпространстве. Черная Прорва - поистине одно из чудес
галактики, но если ваш супруг взял неверный курс при прохождении
кластера... впрочем, надеюсь, ничего страшного с ним не случилось!
  Лея еще ближе вступила в поле транслятора, хищно нагибаясь над лягушечьей
голограммой.
  - Хэн - первоклассный пилот, должна вам заметить, комиссар Дул.
  - Немедленно отряжу поисковую команду, министр. Срочно и безотлагательно.
Поверьте, Кессел окажет вам любую помощь в этом деле. Мы просканируем
каждый метр поверхности планеты и спутника, вместе с прилегающим
космическим пространством. Я информирую вас немедленно, как только удастс
что-либо обнаружить.
  Дул уже наклонился к контрольной панели голографического транслятора,
собираясь отключиться, но остановился.
  - Да, и, естественно, мы будем готовиться к приему посланника, как только
вы назначите его. Надеюсь, министр, следующая наша беседа пройдет при
более благополучных обстоятельствах.
  Изображение Моруса Дула с треском исчезло в треске эфирных помех, а на
каменное лицо Леи легли тени смятения и подозрения.
  Винтер подняла глаза от терминала:
  - Я не нашла ни одного явного противоречия в изложении фактов, однако в
целом его объяснение вызывает сильные подозрения.
  Взгляд Леи сосредоточился на чем-то далеком. Волнение сдавило ее изнутри,
и теперь она не могла простить себе того, что столько времени сердилась на
Хэна.
  - Что-то там определенно не так.


                                  ГЛАВА 11


  Когда терпение Хэна Соло наконец истощилось, он ринулся вперед, посыла
охранника в нокдаун сокрушительным ударом кулака. Затем Хэн наклонился над
телом и добавил для верности в грудь и живот, пробивая поношенный
десантный бронежилет.
  Через миг он уже корчился на заплеванном полу подсобки под пинками коллег
потерпевшего. Мониторы за прозрачными перегородками дружно затрещали
полный сбор персонала. Дверь отъехала в сторону, впуская еще четырех
охранников с оружием на изготовку.
  Чубакка издал громоподобный рев вуки и стал разгребать свалку руками,
снимая стражей, точно клещей, со спины Хэна. Однако Соло продолжал
извиваться и кричать что-то несвязное своим мучителям. Чубакка сдвинул
головы двух ретивых воинов и отбросил в стороны обмякшие тела.
Подкрепление переключилось по большей части на вуки, стражники таращили
глаза и судорожно переминались на месте, не зная, с какой стороны
подступиться к этой стене шерсти и мышц. Наконец они вспомнили про свои
винтовки. Юный Кип Даррон пригнулся и бросился под ноги ближнему человеку
с ружьем, сшибая его на пол. Так, толкаясь и хватаясь за ноги противников,
Кип повалил еще двух.
  Другие заключенные, которым тоже терять было нечего, присоединились к
общей свалке и, словно стараясь избежать упреков в дискриминации,
раздавали тычки кому ни попадя, не разбирая своих и чужих. Многие из
шахтеров сами были раньше тюремными охранниками, которых угораздило
принять не ту сторону во время крупной разборки, устроенной в свое врем
Морусом Дулом, - и сокамерники питали к ним заматерелую ненависть.
  Голубые стрелы бластеров с воем вырвались из стволов и сбили Чубакку на
пол, где он разразился стоном и кашлем, пытаясь приподняться на локти.
  Тревога продолжала надрываться, и вибрирующие звуки только усугубляли
хаос, царящий в подсобке. Понемногу помещение все больше наполнялось
стражниками, вскоре составившими количественный перевес. Голубые молнии то
и дело вспыхивали в воздухе, кося бунтовщиков вперемешку с охранниками.
  - Довольно! - прокричал Босс Роки в булавку-микрофон, воткнутую в
воротник. Голос его прорвался сквозь многочисленные громкоговорители. -
Прекратить, или мы перестреляем всю свору, а потом вскроем и посмотрим,
что стряслось с вашими мозгами!
  Еще одна голубая молния просверкнула в воздухе, свалив двух сцепившихс
заключенных, которые рухнули на пол, точно мешки с холодцом.
  Хэн вылез из-под свалки, потирая разбитые костяшки пальцев. Ярость еще не
утихла в нем, ему надо было вдвое больше, чтобы прийти в себя, так как
парализующие выстрелы его миновали.
  - Все по шконкам! Живо! - распорядился Босс Роки. Губы его брезгливо
скривились, иссиня-черная щетина расплылась по подбородку нефтяным пятном.
Весь вид Босса сейчас говорил о том, что он сейчас - жутко напряженна
пружина, готовая взорваться в любую секунду.
  Кип Даррон поднялся с пола и улыбнулся, поймав взгляд Хэна. Не важно,
какое его ждет наказание, зато он смог как следует оторваться.
  Два очень нервных охранника подняли Чубакку с пола, взвалив его волосатые
ручищи себе на плечи. Еще один страж порядка, в потрепанном десантном
шлеме, подталкивал вуки стволом станнера. Чубакка изредка взбрыкивал
конечностями, словно собираясь продолжить борьбу, однако станирующий заряд
привел его нервную систему в полный беспорядок, и ни одна из частей тела
толком не повиновалась. Стражники втолкнули вуки в один из изоляторов и,
проворно захлопнув дверь, подключили к решетке напряжение, пока Чубакка не
успел прийти в себя и найти общий язык со своими мышцами. Он так и рухнул
на пол комком рыжей спутанной шерсти.
  С глазами потемневшими от злобы, Хэн двинулся, подобравшись, как барс. Он
последовал за Кипом к линии металлических бункеров. Стражники как раз
только что выскочили из клетки и глазели на него, точно пара кроликов на
удава. Хэн вскарабкался на свой некомфортабельный лежак. Перекресть
металлических прутьев, на которых лежал верхний ярус матрасов, тоже
напоминали решетки, которыми они и так были окружены со всех сторон.
  Кип вспрыгнул на верхнюю койку и тут же свесил оттуда голову.
  - Из-за чего заваруха-то поднялась? - спросил он. - За что боролись?
  Один из стражников ударил стволом станнера по решетке:
  - Спрячь башку!
  Голова Кипа тут же нырнула в укрытие, однако до Хэна доносились звуки,
говорившие о том, что Кип не успокоился.
  - Просто так, наверное, вышел из себя, - пробормотал Хэн. - Я вспомнил,
что именно сегодня возвращаются домой мои дети. А меня с ними нет.
  Не успел Кип толком осознать услышанное, как Босс Роки включил
гипнотическое поле, которое, запульсировав по всем шконкам, повергло Хэна,
еще сопротивляющегося, в бесконечные скитания по царству кошмаров.
  Он проснулся в душных сумерках, разбуженный пьяной песней охранника. В
бледно-фиолетовой тьме нельзя было поначалу различить ни руки, ми мозоли.
  - Что это?
  - Лежи тихо, - раздался шепот со стороны. - Сейчас узнаешь.
  У железной решетки кто-то возился с замком.
  - Ч-черт, палец прищемил, - захныкал этот кто-то. - Отойди, мешаешь.
Гонза, посвети.
  С верхней шконки донеслась возня, и вскоре оттуда ударил синий узкий луч
света. Хэн проследил его направление и, привычный ко многому космолетчик,
вздрогнул от неожиданного зрелища:
  тусклый луч исходил вовсе не из фонаря, он был, если можно так выразиться,
органического происхождения: светился единственный глаз на лбу существа,
которое по всем остальным параметрам напоминало человека, по крайней мере
в темноте.
  Решетка под Хэном вздрогнула.
  - Слезай, приятель.
  Еще слегка недоумевая, Хэн приподнялся на локте и посмотрел вниз. В
тускло-голубом свете у замка горбились Кип Даррон с двумя другими
заключенными, в одном из которых Хэн без труда опознал Клорра - человека
дистрофичной наружности, с небывалыми потенциями к истерии и всяческим
нервным срывам. В случившейся накануне драке он принял самое деятельное
участие, что Хэн оценил по достоинству, так как сам бывал чрезвычайно
склонен к скандалам.
  Кип оторвался от замка и посмотрел на Хэна. В глазах его светилс
мальчишеский задор.
  - Жалко, свалили нашего приятеля вуки. Ты не мог бы слегка встряхнуть эту
решетку? Если ее чуть приподнять, замок сам должен отойти в сторону. Это
магнитный запор, поэтому надо просто разомкнуть контакты...
  - Чепуха! - громким шепотом отрезал Клорр. - Так мы только разбудим псов.
- Словно в подтверждение его слов, со стороны охранного отделения,
обнесенного дополнительной сеткой ночного дозора, снова раздался вой.
Слова песни были неразборчивы и тоскливы. Хэн на мгновение вспомнил, что
охранники Дула, по существу, мало чем отличались от заключенных. Те же
шахты и тот же паек - разве что редкие увольнительные на поверхность, в
зону голых пустынь Кессела. Только многого ли стоило подобное удовольствие?
  - Пора будить Нефиота, - раздался гулкий бас с верхних нар. Говорил тот
самый циклоп с горящим глазом. Теперь он целиком выполз из-под одеяла и
почесывал абсолютно человеческие волосатые ноги с широкими и плоскими
ногтями.
  - Похоже, придется, - откликнулся Кип, посматривая в сторону полуприкрытых
дверей охранного отделения. - Ночь на исходе.
  Клорр и еще двое заключенных из спального отсека залезли куда-то под
нижние нары и, покопавшись с минуту в ворохе тряпья, использованных
теплоспецовок и пластиковых контейнеров из-под фруктозы, извлекли оттуда
полосатый мешок, судя по всему наматрасник. Минуту, которую они отдали
поискам, Хэн посвятил размышлениям о небывало смышленом подростке Кипе,
похоже, паренек этот имел авторитет в шахтерско-уголовной среде.
  В развязанном мешке находилось нечто живое, размером с голову великана
Чубакки, причем такой же овальной формы. Хэн испытал очередное потрясение;
голокожее тело, морщинистое и бледное, без лица и конечностей, предстало
его глазам. Больше в мешке не было ничего.
  - Кто будет просыпать Нефиота? - раздался голос из темноты.
  - Я. Сегодня моя очередь, - раздалось несколько откликов сразу. Кто-то
яростно засуетился, кого-то ударили по лицу. На эти будоражащие звуки Хэн
спрыгнул вниз и почувствовал, как его схватили за локоть. Кип заботливо и
вовремя предостерег командора от падения. В потемках расстояние до пола
показалось обманчиво далеким.
  - Наш Нефиот, - заговорил Кип, хотя его никто об этом не просил. - Ты
слышал о нем?
  Вопрос был явно неуместен. Окажись здесь Люк, он мог бы многое
порассказать об этом древнем мистическом существе. Насчет его появлени
ходило множество легенд, из которых очень немногие казались достоверными.
По одной из версий, по происхождению самой древней и, стало быть, наименее
вероятной, это существо было зародышем, оставленным сверхразумной
цивилизацией, бескрылым и неоформившимся, которому еще только предстояло
вызреть во взрослую особь. По другой версии, Нефиот числился существом
пограничного, растительно-животного происхождения, диковинным плодом
оранжерей Императора Паллатина, выращенным с никому не известными целями.
Известно было о Нефиоте лишь одно: что это был разумный овощ, напоминавший
также и животное, который непонятно каким образом питался и размножался,
но тем не менее успел оставить несколько потомков по всей галактике.
Местный, камерный, Нефиот был одним из экземпляров этой разновидности,
судя по оболочке не самого позднего периода: молодые особи напоминали
гладкие слабоморщинистые клубни потатов, более же древние были покрыты
настоящей корой.
  После непродолжительной перебранки и стычки наконец выяснился задающий
вопросы. Им оказался драчливый замухрышка, с продолговатым, как баклажан,
синим носом.
  Мешок раскатали и подняли на табурет. В синих сумерках камеры тело
подрагивало и ждало вопросов.
  В камере воцарилась пронзительная тишина, схожая с той, которую Хэну
приходилось слышать во время работы в туннелях.
  - Заклинаем тебя, о Нефиот, - торжественно начал коротышка, - ответь нам,
всем здесь стоящим, сирым и прозябающим... брошенным и позабытым, навеки
погребенным в подземельях, ответь нам, всезнающий и мудрейший, как нам
жить?
  Морщины на голом яйцевидном теле вздрогнули, и некоторые из них от
середины поползли вверх: в складках забрезжил намек на линию глаз,
прорисовался и рот - широкий и безгубый. Из пасти показался толстый
фиолетовый язык, похожий на завязь цветка. В торжественной тишине
раздались отчетливые вибрирующие звуки:
  - Пот-терпеть надо... Под-дож-дать! Вся камера наполнилась восторженным
шепотом.
  - Вот это да! Дело ведь говорит, мужики, - восхищенно шепелявил Клорр.
Гонза, тип с верхних нар, служивший здесь дежурным фонарем по
совместительству, и вовсе зашелся смехом - так, видимо, водилось у его
народа выражать высшую степень восторга.
  - Нефиот! Нефиот! - подхватило полушепотом еще несколько голосов, забыва
об осторожности.
  Проснувшийся Нефиот попискивал и побулькивал, под дряблой морщинистой
кожей у него перекатывались какие-то бугорки и желваки.
  - Покажем Нефиоту новичка! Покажем новенького Нефиоту! - загалдело еще
несколько голосов.
  Раздавая налево и направо тумаки, Клорр с Кипом несколько поуспокоили
коллег.
  - Выведи нас, - обратился Кип к кожистому мешку. - Время служить.
  Хэн с удивлением увидел, как из складок кожи, словно бы подчиняясь словам
мальчугана, выкатываются два мутных глаза - точно двойной рассвет туманных
светил на знаменитой Баррокаде, планете пиратов.
  Душный воздух камеры наполнился гудением, казалось, тут и там застрекотали
небольшие сиреневые молнии; виски Хэна неожиданно сдавило, словно от
жуткого похмелья. На миг ему даже показалось, что его все-таки задело
накануне станирующим зарядом, но он с необъяснимой стойкостью перенес его
на ногах. Чубакка в клетке-изоляторе напротив грохотал артиллерийским
храпом. Соседняя с изолятором дверь караульного помещения внезапно
распахнулась, отчего Хэн невольно стрельнул глазами вверх, примериваясь
вспрыгнуть на спальное место. Однако никто в камере, судя по всему, и ухом
не повел.
  Показавшийся в проеме страж был без оружия. Шатаясь, он побрел вдоль
решетки. Хэна удивила беспечность охранника. Видимо, воин находился либо в
диком глиттерштимовом трансе, либо принимал какой-либо из наркопрепаратов
Древних - алькотин или кокаоль, пристрастие к которому было широко
распространено среди наемников, контрабандистов и охотившихся за ними
таможенников.
  Лицо охранника было мертвенно-бледным. Из безвольно распахнутого рта
поблескивали золотые протезы. Когда он приблизился к их камере, Хэн бросил
взгляд на Нефиота и понял, что за сила двигала им. В этот момент кожистый
мешок на табурете совершенно раздулся, приобретая угрожающие очертани
цеппеллинового спороносца, который хочет не то улететь, не то взорваться.
От него исходили горячие волны тепла, точно от перегревшегося радиатора.
  Смотреть на лицо охранника в этот момент было жалко и противно:
закатившиеся глаза, вспотевший лоб, липкая слюна, текущая по подбородку.
Остановившись перед их дверью, сторож стал судорожно рыться в карманах,
движения его при этом напоминали движения зомби, терзаемого поносом.
  Как только дверь открылась, не