м ухе у него поблескивало золотое 
кольцо. 

- Сила пребывала с нами, иначе бы нам ни за что этого не суметь. - Люк впервые 
ясно разглядел ее, - она была высокая, но не долговязая, к очень стройная. На 
поясе у нее висел Огненный Меч с ободком из бронзовых китообразных. Как и ее 
спутник, она перепачкалась и словно вся состояла из одних густых каштановых 
волос, немытых и небрежно завязанных у нее на затылке узлом размером в два его 
кулака, и светлых серых глаз на фоне испачканного в саже и масле лица. Шальной 
осколок оставил трехдюймовый порез у нее на лбу, судя по затянувшему его струпу, 
там будет чертовски заметный шрам. Голос ее походил на дым и серебро. 

Она была прекрасна. Люк никогда еще не встречал такой прекрасной женщины. 

- Мне хотелось бы думать, что и я имел какое-то отношение к этому. - Мужчина 
скривил большой рот. 

- Имел. - Каллисту явно удивила его обида. - Конечно, имел, Гейт. Сила. 

- Знаю. - Он взмахнул рукой, словно отметая нечто, услышанное ранее. - Суть в 
том, что есть и другие способы этого добиться, кроме как погубить себя. 

Повисло молчание, и по тому, как она стояла, по ее застенчивости. Люк понял: она 
боится, что он на нее сердится. Она открыла было рот, вновь закрыла его, но 
секундой позже все же произнесла: 

- Гейт, если б для меня существовал какой-то способ подняться по той шахте, ты 
знаешь, что я... 

По вспышке в его глазах Люк догадался, что он воспринял ее слова как обвинение в 
трусости. 

- А я говорю тебе, что не стоит этого делать - ни тебе, ни мне, Калли! - В 
голосе его слышался гнев; Люк увидел, что на поясе у него рядом с бластером не 
было Меча Джедая. И это тоже встало между ними? - Нам потребуется не так уж 
много времени, чтобы освободиться от помех Туманности и вернуться туда, где мы 
сможем послать сигнал о помощи. Помощи в разборке с этой массой хлама. - Широким 
взмахом руки он указал на холодные серостенные лабиринты безмолвного "Глаза". - 
По крайней мере дадим Плетту знать, что именно на него надвигается. А если мы 
попытаемся проявить героизм и потерпим крах, то они не узнают ничего, пока не 
поймают охапку дымящейся плазмы. 

- Если мы рванем к ней и нас пришибут, они тоже ничего не узнают. 

Голос ее понизился. А его повысился. 

- Это двойной эллипс с одним поворотом по случайному закону. Я все рассчитал, 
Калли. В этой лоханке будет потяжелее, чем в рогаткокрыле, но это можно сделать. 

Она снова сделала вдох, и он приложил палец к ее губам, - интимный жест 
любовника, предназначенный заставить ее умолкнуть. 

- Не стоит геройствовать попусту, детка. Всегда есть способы добиться своего, не 
губя себя. 

"Он не хочет лезть по этой шахте, - подумал Люк. - Он сказал себе, что есть 
другой способ, - и он, вероятно, даже верит в это, - но в глубине души он не 
хочет быть тем, кто полезет через решетку, в то время как она применяет Силу, 
чтобы запутать след". 

И это понимание он увидел в серых глазах Кал-листы. 

- Гейт, - тихо произнесла она, и в ее колебании Люк услышал эхо своих прежних 
вспышек ярости. - Иногда их нет. 

Он воздел руки вверх. 

- Ты говоришь, словно старый ина Джинн! 

- Ну так что же? 

- Для парня, который сотню лет никуда носа не высовывал с этого своего 
гноящегося газового шара, старина Джинн, черт его побери, чересчур охотно 
указывает другим людям, как им следует умирать! Калли, я повидал свет. Я и знаю, 
о чем говорю. 

- А я знаю, что мы понятия не имеем, сколько осталось времени, прежде чем эта 
штука уйдет в гиперпространство. - Она по-прежнему не повышала голоса, но что-то 
в ее интонации не позволило ему снова перебить ее. - Нет. Если мы ее уничтожим, 
она исчезнет. Погибнет. А если мы покинем ее, сбежим с нее... 

- Нет ничего плохого в том, чтобы отскочить подальше и получить подмогу! 

- За исключением того, что тогда мы потеряем свой единственный верный шанс. 

- Ты хочешь сказать, потеряем свой шанс взорваться к чертовой матери вместе с 
этой штукой! 

- Да, - согласилась Каллиста. - Именно это я и хочу сказать. Ты мне поможешь или 
нет? 

Он положил руки на бедра, посмотрел на нее сверху вниз, так как был человеком 
высоким. 

- Ты упрямая наездница на рыбах. - В его улыбке обнаружился проблеск нежности. 

Ее голос еле заметно дрогнул, когда она подняла голову, посмотрев ему в лица 

- Не покидай меня, Гейт. Одна я не справлюсь. 

И Люк увидел, что в голубых глазах Гейта что-то изменилось - самую малость. 

Боль вернулась к нему, разорвав в клочья сцену в ангаре. Он открыл глаза, 
почувствовав под собой легкий, плавный толчок движения. Над головой у него 
тянулись идущие от головы к ногам тонкие темные линии, похожие на провода 
сканера... потолочные швы. 

Подвигав головой, он увидел, что лежит на маленьких антигравных салазках, из-за 
которых виднелись грязная и помятая металлическая голова и плечи Си-Трипио, 
когда дройд направлял салазки по коридору. Где-то впереди раздался звук, и 
Трипио застыл - как может застыть лишь механизм. По металлической маске лица 
Трипио прошло желтое мерцание тусклых огоньков дройда-обнаружителя, отразившись 
от полированной поверхности его руки, лежавшей на краю салазок. 

Желтые огоньки поплыли дальше. Трипио снова двинулся вперед, шаги его гулко 
отдавались в пустом коридоре. Люк снова стал погружаться во тьму. 

"Щебетунчик", - подумал он. Он вызвал осечку энклизионной решетки и толкнул 
серебристый шар на десять метров вверх по шахте, но в него все равно попали - 
четыре, а может, и пять раз. Он слышал взвизгивание рикошетящих о металл пуль. 
Трипио перерезал узел связи, Крей в опасности, он не мог лежать здесь... 

"Чем сильнее они тебя ранят, тем сильней им захочется тебя добить". 

Он увидел ее в орудийном гнезде. 

Там тоже горел свет. 

Она была одна. Все мониторы сдохли, пустые черные идиотские лица, дырки в 
зловредности Повеления, - она сидела совершенно неподвижно на углу пульта, но он 
знал, что она слушала. Голова опущена, длинные руки свободно лежат на коленях, 
он видел напряжение в том, как она дышала. Она слушала. 

Один раз она посмотрела на хронометр над дверью. 

- Не делай этого со мной, Гейт. - Голос ее был едва слышен. - Не делай этого. 

После долгого-предолгого мучительного, тяжелого молчания, похожего на многие 
годы тяжелой болезни, хотя в помещении абсолютно ничего не изменилось, она 
наконец поняла. Она поднялась на ноги, подошла к пульту, отстучала команды: 
высокая девушка, в сером летном комбинезоне, висевшем на ней мешком, с висящим 
на боку Мечом Джедая, украшенным цепочкой танцующих морских клоунов. Она оживила 
экран, и Люк увидел у нее за плечом ангар с изувеченным рогаткокрылом и пустыми 
метрами бетонного пола там, где раньше стояла скоростная шлюпка. 

Она включила линию показаний приборов, а затем, словно их было недостаточно, 
отстучала: ВИЗУАЛЬНАЯ ЗАПИСЬ. 

Глаза Люка были глазами видеокамеры, скрытой среди кратеров неровного корпуса 
дредноута. Не возникало никаких сомнений в том, что пилотом Гейт был лихим. 
Скоростные шлюпки были десантными судами, а не истребителями, - неуклюжие в 
управлении, хотя и обладавшие скоростью, чтобы оставить позади почти любую 
погоню. И Гейт был прав, - наполовину наблюдением, наполовину инстинктом Люк 
почувствовал схему выстрелов, совершаемых Повелением, сложный двойной эллипс с 
парой скальных поворотов. 

Парой, а не одним, как утверждал Гейт. 

Увертываясь, падая, маневрируя среди слоев наполненной светом пыли, полускрытый 
кусками кувыркающихся скал, Гейт управлял скоростной шлюпкой так, словно та была 
имперским истребителем, скача сквозь белые полосы смерти с захватывающей дух 
скоростью. Он находился за пределами дальнобойности, когда шальной луч, которому 
никак не полагалось тут быть, продырявил ему стабилизатор. 

"Чем сильнее они тебя ранят, тем сильнее им захочется тебя добить". 

Должно быть, он каким-то образом справился с управлением судном, оно безумно 
вращалось вокруг оси, но сохраняло свою траекторию. Из пыли выплыл астероид и 
снес один из его двигателей, волоча его за собой... 

И все закончилось. 

Люк увидел как вспышка последнего взрыва на мониторе залила белым светом лицо 
Каллисты. 

Она закрыла глаза. Слезы оставили борозды на испачканном лице. Она не ела и не 
спала много суток; 

она измотана, она вот-вот сорвется. Возможно, у Повеления имелись какие-то 
хитрые приемы для расправы с теми, кто проникал иными средствами, кроме 
десантных судов с их отсеками индоктринации. - Возможно, будь Гейт стопроцентно 
бдителен, стопроцентно подтянут, то сумел бы сделать то, что собирался, и 
вырваться, приведя подмогу. 

Она повернула голову и подняла взгляд на темную шахту, похожую на перевернутый 
колодец, уходящий в ночь над потолком. Энклизионная решетка имела вид бледных, 
до умопомрачения неизменных звезд. Она медленно втянула сквозь зубы воздух и так 
же медленно выдохнула его. 

Он снова очнулся - или подумал, что очнулся, - в полнейшей темноте, и она была 
там, лежала, прижимаясь к его спине. Ее тело прильнуло к нему, ее бедро касалось 
тыльной стороны его ноги - а нога у него не болела, сообразил он, вообще ничего 
не болело, - ее рука лежала у него на боку, а ее щека прижималась к его лопатке, 
словно зверек, тайком подкравшийся к человеку, в поисках успокоения и тепла. Его 
напугало напряжение ее мышц, затаенное горе. 

Горе, вызванное пережитым сном, который видел и он. Воспоминанием того, кто ее 
предал. Необходимостью справиться одной. 

Осторожно, боясь, что, если он хоть чуть-чуть пошевельнется, она убежит, он 
повернулся и заключил ее в объятия. 

Так же как в орудийном отсеке, она сделала один вдох, держась из последних сил, 
а потом выдохнула. 

И долго плакала, молча и без суетливости или оправданий. Горячая влага ее слез 
впитывалась в его драный комбинезон, а плечи вздрагивали при вдохах и выдохах. 

- Все хорошо, - тихо произнес Люк. Ее волосы, такие жесткие с виду, были 
поразительно тонкими на ощупь, они окутывали его ладони, наполняя и переполняя 
их. - Все хорошо. 

После долгого молчания она сказала: 

- Он думал, что сама я и пытаться не стану. Он хотел спасти мне жизнь. Я знаю 
это. И он знал, что я пойму. 

- Но все равно он решил без тебя. 

Он почувствовал, что она чуть заметно криво улыбнулась, уткнувшись лицом в его 
грязный комбинезон. 

- Ну, это было его решение, и, значит, оно должно было быть верным, не так ли? 
Извини. Это звучит зло - многие из его решений были верны. Он был настоящим 
демоном-истребителем в истребителе. Но это... Я это чувствовала. Я знала, что, 
как только мы отвалим, никакого возврата не будет. Я долго злилась на него. 

- А я до сих пор злюсь на него. И вспомнил слабое, уплывающее ощущение ее в 
орудийном отсеке, даже меньше, чем призрак. 

Скрытая, размытая, измотанная, превращенная усталостью почти в ничто. 

- Я удивлен, что ты вообще помогла мне. 

- Я не собиралась, - ответила она. Он почувствовал, как она переместила руку, 
убирая волосы с лица. - На самом-то деле не из ненависти, но... Все казалось 
таким далеким. Таким нереальным. Все равно как смотреть, как моррты шныряют 
вокруг обломков скелета корабля. 

- И все же ты осталась, - заметил Люк, понимая, что видит сон; понимая, что 
тепло ее тела, длинные руки и мягкие тонкие волосы и лежавшая у него на плече 
щека были ее воспоминаниями о ее теле, ее памятью о том, как оно выглядело, 
воспоминаниями, давно похороненными. - Ты использовала последние остатки Силы 
для того, чтобы поместить себя в орудийный компьютер, чтобы помешать захватить 
корабль любому другому. А ведь ты знала, на веки вечные. 

Он почувствовал ее вздох у своего плеча. 

- Я не могла", позволить кому-либо проникнуть на борт. 

- Все эти годы... 

- Все было... не так уж плохо, после того как прошло какое-то время. Джинн 
теоретически обучил нас технике проецирования своего разума во что-то другое, 
что-то, способное принять разум и сознание, но, похоже, он рассматривал это как 
трусость. Как боязнь или неохоту перейти на следующую ступень, переправиться на 
другую сторону. Коль скоро я оказалась в компьютере... 

Она покачала головой и как-то неопределенно махнула рукой, словно вспоминая о 
каком-то опыте, ему неизвестном. 

- Через некоторое время мне стало казаться, что так было всю мою жизнь. Что 
происходившее прежде - Чад, и море, и папа, и наставления Джинна, платформа на 
Беспине и... и Гейт... - они превратились в своего рода сон. Но трехноги... они 
немного похожи на тримов с нашей планеты, милых, безвредных, добродушных. Я 
хотела помочь им. И так обрадовалась, когда ты помог. Это был первый раз, когда 
я действительно... - действительно увидела тебя. И даже джавасы... 

Она снова вздохнула и обняла его крепче. И почему-то форма и сила, и давление ее 
ладоней содержали в себе ту истину, с которой начиналось все остальное. Он 
впервые понял, как его друг Ведж Клин мог писать поэмы о бледных перистых 
волосах Кви Ксукс. Вся разница состояла в том, что это ведь были волосы Кви. 

- Люк... - прошептала она, и он склонился к ней и поцеловал ее в губы. 

Глава 18 

В пульсирующей индиговой темноте Фрамджем Спатен откинул голову назад, так что 
длинные электрические кабели его светящихся волос стали мести пол, поднял 
сверкавшие в кровавом свете накожными алмазами руки и завопил. Вопль этот, 
казалось, поднял его на цыпочки, сотрясая тело с твердыми мускулами в агонии 
звука, боли и экстаза, когда он откидывал голову, дергал бедрами и тянул кверху 
пальцы... 

- Все эти мускулы действительно были евонные? - гадал Брайан Кемпл, затягиваясь 
из кальяна, который вонял словно старое белье, замоченное в спирте, и 
разглядывая полузакрытыми глазами голограмму - крайне старую: Хэн Соло видел 
подобную в дюжине дешевых клубов отсюда до Звездного Конца. 

- Разумеется, его, - заверил собеседника Хэн. - Он заплатил за них по двести 
кредитов за унцию плюс за пересадку, но после этого они бесспорно стали его 
мускулами. 

Танцоры по обе стороны от голограммы Фрамджема были настоящими; бескостный 
гибкий молодой тви'лек и гаморреанка с массивными грудями, извивающиеся, 
колышущиеся под красным пыланием прожекторов для наставления на путь истинный 
полудюжины невзрачных завсегдатаев. Было трудно представить себе что-либо менее 
способствующее похоти. В зале крутились работавшие "в дневную смену" путаны 
разных рас и полов, болтая с посетителями и выхлебывая бокал за бокалом 
разбавленное спиртное, отпускавшееся по ценам, за которые можно было бы 
приобрести стопроцентное "Дыхание Рая". Даже они выглядели утомленными. 

Хэн полагал, что необходимость слушать восемь часов выступление Фрамджема 
пятнадцатилетней давности утомит кого угодно. 

Брайан Кемпл тяжело вздохнул: 

- Нубблик Слайт. Вот этот малый умел делать дела. В его время все обстояло по-иному. 

Хэн пригубил свой напиток. Даже пиво тут подавали разбавленное. 

- Весьма оживленно, верно? 

- Оживленно? Тьфу! - Кемпл сделал пренебрежительный жест в сторону потолка, надо 
полагать, сигналя вознесшемуся духу Слайта. - Даже слова такого не было. 
Полдюжины рейсов в неделю, никогда не заканчивавшиеся в порту, записанном в 
документах, люди, возникающие из туннелей подо льдом и пропадающие там же" 
Приличная выпивка и приличные девушки. Эй, Сэди, - заорал он, делая жест-знак 
одноглазой барменше. - Принеси-ка моему другу приличную выпивку, ради всего 
святого!.. Треклятая барменша не в состоянии отличить лоха от деятеля в законе, 
мать ее так. 

Он снова покачал головой и вытер широкий бледно-зеленый лоб замызганным 
квадратом платка, извлеченного им из глубин желтого полифиброзного комбинезона. 
Его кудрявые каштановые волосы покорились неизбежному, и у него прибавилась пара 
подбородков за годы, прошедшие с тех пор, как Хэн видел его в последний раз, 
зная его тогда как мелкого торговца контрабандным оружием в системе Джавекс. 

- Так что же случилось? 

- Что случилось? - Кемпл прищурился, глядя на него во мраке. - Хазу очистили. Он 
раскурочивал под развалинами старые механизмы, дройдов и компьютеры, всякое там 
лабораторное барахло. Должно быть, в тех развалинах находились какие-то старые 
лаборатории, и их там были целые комнаты, говорил Нубблик. Чего у Нубблика никак 
не отнимешь... 

Барменша принесла Хэну напиток, долженствующий подавить раздражение, и Кемпл, 
очевидно забывший, кому он заказал его, быстро покончил с ним, выискивая 
длинным, хватким языком случайные капли на дне бокала. 

- Чего у Нубблика никак не отнимешь, добычу он держал крепко, сам ее 
раскручивал, а прочих к ней и близко не подпускал. Это была его игра, и больше 
ничья, и он не доверял ни одной душе. Да и с чего б ему, а? Дело есть дело. Он 
даже мне ни разу не говорил, как он проникает в туннели. 

- Ты искал вход после того, как он убрался? 

- Канешно, искал! - Вертикальные зрачки Кемпла обиженно сузились и вновь 
расширились. - Думаешь, я дурак или сроду так? - Двое новых танцоров 
присоединились к еще более старой - и более поцарапанной - голограмме Пекки Блю 
и "Звездных парней". Хэн поморщился. 

- Мы проверяли подвал этого заведения и тот дом, который он держал на улице 
Нарисованных Дверей, и, наконец, просканировали глубинным скальным сенсором сами 
развалины. - Он пожал плечами: - По нулям. Под ними недостаточно золота или 
ксилена, чтобы приборы их зарегистрировали. Мы не смогли даже оплатить аренду 
сканера. Должно быть, он очистил хазу прежде... 

Он оборвал фразу. 

Соло поднял брови. 

- Очистил хазу прежде, чем убрался. Куда? 

- Не знаем. - Он понизил голос и нервно оглянулся на барменшу, которая наливала 
бокал высокой чернокожей девушке и выслушивала длинную повесть последней 
"пассажирки" о вероломстве. - Женщина, что снимает тот дом на улице Нарисованных 
Дверей, говорит, что кредитная фирма, которой она каждый месяц высылает плату, 
меняется пару раз в ГОДУ, так что, по всей видимости, Нубблик в бегах. Но 
прежде, чем убраться, он сказал-. 

Он нагнулся поближе к собеседнику и прошептал; 

- Он сказал что-то о Руке Императора. Мара Шейд. Брови Соло изогнулись кверху. В 
разговоре прошлой ночью она как-то не сочла нужным упомянуть об этом. 

- Да ну? 

Кемпл кивнул. Соло вспомнил, что этот малый никогда не умел держать свой длинный 
язык за зубами. 

- Он сказал, что на планете находится Рука Императора и что его жизнь в 
опасности. - Он наклонился к Соло достаточно близко, чтобы тот смог по запаху 
его дыхания и пота определить состав выпитых им трех последних коктейлей. - 
Думаю, он собрал манатки и сбежал. 

- Мог ли он забрать столько добычи? 

- Сколько? - Кемпл выпрямился и снова потянулся за кальяном. - Должно быть, она 
была не так велика, раз он смог всю ее забрать с собой. Поверь мне, мы 
просканировали развалины и его дом, и уж столько отказов у сенсоров не бывает. 

"Ой ли?" - подумал Соло, вспоминая вопросы Леи о необъяснимых колебаниях в 
поведении дройдов. 

- Маббин в это не поверил. 

Хэн резко обернулся на новый голос. Он принадлежал одному из сутенеров, похожему 
на ребенка омвату, выглядевшему словно маленький голубой эльф с глазами 
тысячелетнего старца. 

- Маббин Випхид, - объяснил он. - Еще один из контрабандистов Слайта. Он всегда 
говорил, что добрал там внизу, хватит еще не на один корабельный груз. 

- Маббин не соображал, о чем болтает, - быстро возразил городской босс, глаза у 
него нервно блеснули. Он снова перевел взгляд на Хэна: - Да, я слышал, что 
Маббин треплется о том, сколько добра там еще осталось". 

- Он ведь был корешем Драба Маккама, не так ли? - Соло обратился с этим вопросом 
к сутенеру, а не к Кемплу. Он вспомнил Випхида, убитого Чуви, - худого, 
голодного и вопящего в темноте. 

Парень кивнул. 

- Одна из моих приятельниц была с Драбом, когда он спустился в тот колодец в 
развалинах