атых,
по-журавлиному тонких ногах. Поводя своей воронкообразной головой,
существо рассматривало новую для него аудиторию. Ветхие лохмотья, мало
похожие на одежду, едва скрывали его тело. Его голос напоминал
пронзительно-мелодичное звучание свирели, сопровождаемое плеском быстро
бегущей воды.
  - Я Мастер Водо-Сиоск Баас.
  - Мастер Водо, - обратился к нему Люк, - я - Мастер Скайвокер, а это - мои
подопечные. Вы многое повидали на своем веку и записали множество мудрых
мыслей. Вы оказали бы нам большую честь, если бы согласились поделиться с
нами вашими знаниями.
  Изображение Мастера Водо-Сиоск Бааса склонило свою клювовидную голову как
бы в раздумье. Люк знал, что Голокрон просто подзаряжается энергией и
перебирает огромное количество данных, отыскивая подходящий раздел в
персональном алгоритме, заложенном в образ Джедай-Мастера.
  - Я должен рассказать вам о Великой Ситской Войне, которая произошла... -
голос умолк, позволяя Голокрону провести необходимые хронологические
вычисления, - ... за четыре тысячи лет до вашего времени.
  Эта война началась из-за моего ученика Экзар Кана, который обнаружил
запретное учение древних Ситов. Он усвоил доктрину Ситов, давно
исчезнувших с лица вселенной, и, опираясь на их знания, попытался подвести
новое основание под "Кодекс Джедая". Его философия Силы исказила до
неузнаваемости все то, что прежде мы воспринимали как нечто правильное и
справедливое. Экзар, вооруженный этими знаниями, создал огромное и мощное
братство и провозгласил себя Черным Лордом Ситов. Люк насторожился.
  - Этот титул кое-кто пытался себе присвоить и в наше время, например Дарт
Вейдер, - заметил он.
  Казалось, что Учитель Водо-Сиоск Баас еще крепче оперся на свой посох.
  - Я надеялся, что Экзар Кан и его семя уничтожены и забыты навеки... -
сказал Водо и продолжал: - Экзар Кан заручился поддержкой другого
многоопытного Джедая и великого полководца Улика Кел-Дромы. Используя свои
извращенные способности, могущественный раб Темной Стороны, Экзар Кан,
строил козни против Старой Республики, становясь на путь предательства и
вероломства и направляя Силу на разрушение.
  Учитель Водо взглянул на собравшихся учеников. Казалось, Ганторис сгорал
от нетерпения услышать, что было дальше, - он подался вперед и стоял с
широко открытыми черными глазами. Изображение давно умершего
Джедай-Мастера повернулось лицом к Люку:
  - Вы должны сделать все от вас зависящее, - чтобы ваши ученики не
поддались искушению пойти коротким путем и не стали бы жертвами своего
тщеславия. Это все, что я могу сказать вам сейчас.
  Изображение задрожало и исчезло. С чувством глубокого волнения Люк вернул
Голокрон в состояние безмолвного покоя. Калейдоскопические вихри угасающих
образов метались за стенками куба.
  - Я думаю, на сегодня хватит, - сказал Люк. - Все мы знаем, что некоторые
из Джедаев избрали неверный путь, обрекая не только себя, но и миллионы
невинных жизней на гибель и страдания. Но я доверяю вам. Джедай должен
доверять себе, а Джедай-Мастер должен доверять своим подмастерьям.
Исследуйте себя и мир, окружающий вас, - порознь или вместе - как вам
удобнее. Идите в джунгли. Разбредайтесь по всему Храму или просто
возвращайтесь в свои кельи. Это ваше личное дело.
  Люк присел на край помоста и смотрел вслед ученикам, уходящим из огромного
зала. Он оставался один на один с замершим полупрозрачным кубом Голокрона
- таинственным сосудом, наполненным опасными сокровищами древней мудрости.
Люк вспомнил своего учителя Оби-Вана Кеноби, каждому слову которого он
беззаветно верил. Лишь по прошествии многих лет Люк узнал, что Оби-Ван
утаивал некоторые факты, искажал их или, по словам самого Оби-Вана,
излагал правду с одной из множества возможных точек зрения.
  Люк провожал взглядом фигуры, облаченные в темные джедайские плащи, и все
думал о том, как его ученики распорядятся теми знаниями, которыми он
поделился с ними и которые они откроют в самих себе. Что, если подобно
древнему Экзару Кану они попытаются освоить запретное учение Ситов,
которое таит в себе очень тонкие, но тем более опасные расхождения с
джедайским кодексом.
  Люк боялся того, что может случиться, если один из его учеников забредет в
своих поисках истинной силы на Темную Сторону. Но он знал также, что
должен доверять им, иначе они никогда не станут Рыцарями-Джедаями.
  Глубокой ночью Ганторис, напряженно согнувшись, сидел за загроможденным
рабочим столом, тайно занимаясь изготовлением лучевого меча.
  Все было погружено во мрак, ничто не отвлекало. Лампа накаливания, не
раздражая глаз, бросала сильный пучок света на заваленную рабочими
отходами поверхность стола, в то время как остальная часть комнаты
оставалась темной. Когда Ганторис протянул руку за очередным инструментом,
его тень хищной птицей заколыхалась на древних каменных стенах.
  Великий Храм безмолвствовал, подобно старинной звуковой ловушке. Другие
ученики Академии, или, как ее называл Люк, "праксеума", отправились в свои
кельи, чтобы забыться сном или расслабиться, прибегнув к джедайской
методике релаксации.
  У Ганториса ныли шея и плечи оттого, что од несколько часов подряд, не
разгибаясь, провел за рабочим столом. Он вдыхал и выдыхал воздух,
пропитанный дымом древности и шершавым запахом мха, который за тысячи лет
пробился в трещины храмовых стен. После того как Ганторис стал жить в этой
комнате, рост мха прекратился.
  Там, за стенами Храма, джунгли кишели суетливой жизнью, шорохами, щебетом,
пением и криками, более сильные существа нападали на слабейших, и первые
тучнели, а вторые гибли.
  Ганторис продолжал свою работу. Сон уже перестал быть для него
необходимостью. Он мог извлекать необходимую энергию, используя различные
тайные методы, о существовании которых другие ученики и не подозревали.
Его распущенные черные волосы были спутаны, одежда и кожа пропитаны едким
запахом пороха.
  Он сосредоточился на предметах, лежащих на столе: серебристых элементах,
тусклых металлических пластинах, сверкающих прозрачных линзах. Кончиками
пальцев он пробежал по холодным кончикам оголенных проводов и взял
дрожащими руками ребристую коробочку микроконтроля. Досадливо расширив
глаза, Ганторис некоторое время смотрел на свои руки - дрожь не унялась -
и вновь погрузился в работу.
  Он знал наверняка, что сумеет собрать эту пеструю кучу в единое и
безупречное целое. С некоторых пор он стал тем, кто знает, тем, кто сумел
привести к общему знаменателю разрозненные элементы джедайской доктрины.
Все казалось ему теперь понятным и очевидным. Все без исключения.
  Изящный луч-клинок, личное оружие Джедая, символизирует его
авторитетность, его рыцарское достоинство. Более распространенные и
доступные виды оружия обладают большей разрушительной силой, но только
Огненный Меч окружен сиянием древней тайны. Ганторису был нужен Меч - и
точка!
  По древней традиции каждый Рыцарь-Джедай своими руками делал себе Огненный
Меч. Через это испытание должен был пройти рано или поздно каждый
кандидат. Но Мастер Скайвокер, казалось, и не думал учить их этому, хот
Ганторис уже изнемог от нетерпения. Ганторис знал, что он был лучшим из
учеников, - и решил больше не ждать.
  С точки зрения Ганториса, Мастер Скайвокер не знал всего того, чему
настоящий Джедай-Мастер должен научить своих учеников. В системе обучени
Скайвокера были явные пробелы, свидетельствовавшие о том, что он либо
многого не понимает, либо попросту скрывает что-то очень важное. Однако
Скайвокер был единственным живым источником джедайской мудрости.
  В последнее время Ганторис перестал спать по ночам. Он бродил по гулким
залам Великого Храма, шаркая босыми ногами по холодным плитам, которые,
казалось, без остатка поглощают все то тепло, которым джунгли успевали
напитаться за день.
  Иногда ненастными ночами он бродил по лесу, пронизанному дождем,
окутанному туманом и оглашаемому истошным стрекотом насекомых. Роса
стекала по его ногам и одежде, разрисовывая тело причудливыми узорами,
похожими на иероглифическую тайнопись. Ганторис никогда не брал с собой
оружия, словно нарочно подвергая себя опасности. Ведь в любой момент он
рисковал стать добычей какого-нибудь хищного обитателя девственных
джунглей. Но он - Джедай! - не сомневался, что Сила надежно защитит его от
любых челюстей и клыков. И действительно, только однажды он чуть было не
столкнулся с большим зверем, но тот, почувствовав его приближение,
бросился наутек, продираясь сквозь кустарники.
  В своих ночных видениях Ганторис часто слышал таинственный, внушающий
тревогу голос, по наущению которого он и взялся изготовить Огненный Меч и
чьими инструкциями он руководствовался все это время. Ганториса захватила
эта новая цель. Настоящий Джедай должен быть изобретательным. Настоящий
Джедай должен уметь делать все своими руками и доводить до конца начатое
дело.
  Используя свои особые способности, он, не прибегая ни к каким
инструментам, вскрыл запоры закрытых комнат, оставленных Повстанцами в
нижних ярусах Храма, и увидел штабеля различных механизмов, компьютеров,
пультов управления и автоматизированных защитных систем, покрытые пылью,
глубоко въевшейся в пластик и металл корпусов за долгие годы хранения.
Мастер Скайвокер отремонтировал лишь небольшую часть этой аппаратуры,
остальное было никому не нужным хламом.
  Находясь там в полном одиночестве, Ганторис бесшумно снимал панели
доступа, отыскивая необходимые микросхемы, фокусирующие линзы, лазерные
диоды, и наткнулся на цилиндрический контейнер длиной двадцать семь
сантиметров. Три ночи ушло у него на разборку неисправной аппаратуры,
удаление пыли и спор, выдворение грызунов и паукообразных, которые, надо
сказать, бежали от него как от чумы. В результате Ганторису удалось найти
все, что нужно.
  Теперь он был занят сборкой.
  Добившись максимального освещения, Ганторис взял цилиндрический контейнер.
Он пользовался лазерным резаком для нанесения насечек на пластине
регулятора мощности.
  Каждый Джедай собирал свой Огненный Меч в соответствии с целым рядом
различных спецификаций и личных предпочтений. Некоторые использовали
переключатели безопасности, которые отключали светящееся лезвие, когда
рукоятка находилась в нижнем вертикальном положении, в то время как другие
модели этого не предусматривали.
  У Ганториса было несколько собственных идей.
  Он установил миниатюрный, но мощный блок питания. Тот точно занял свое
место. Ганторис перевел дыхание и на миг расслабился, чтобы унять дрожь в
руках, затем взял другой комплект тонких проводков.
  Внезапно он вздрогнул и оглянулся в темноту. Ему показалось, что он слышит
чье-то дыхание, шуршание темных одежд. Ганторис вглядывался своими
воспаленными глазами в дальний угол комнаты, где ему на долю секунды
померещилась фигура человека.
  - Эй, кто там?! - не выдержал он. Его голос прозвучал резко и отрывисто,
как будто он поперхнулся раскаленным углем.
  Ему никто не ответил, и он облегченно вздохнул. Во рту у него пересохло,
сухость проникла и в горло. Однако ему удалось преодолеть жажду. Воды
можно попить и утром. Джедай вынослив.
  Сборка Огненного Меча была для него самоиспытанием. Он должен все сделать
своими руками.
  Ганторис взял самую ценную часть будущего оружия - три сверкающих
кристалла, извергнутых высоким давлением из газового ядра гигантского
Явина. Когда он и его придурковатый компаньон Стрин обнаружили еще один
храм массаси далеко отсюда, в джунглях, Ганторис увидел эти камни на
крутых стенах из вулканического стекла. Ими были инкрустированы
гипнотические пиктограммы на черном вулканическом стекле, камни сверкали в
смутном оранжевом свете дня.
  Хотя к ним никто не прикасался в течение тысячи лет, эти камни не
удержались под взглядом Ганториса. Они упали к его ногам в крошки туфа -
почему-то все пространство вокруг затерянного храма было усеяно туфом.
Ганторис подобрал теплые кристаллы, ничего не сказав об этом Стрину,
который бродил себе среди памятников массасианской старины, ковыряясь в
носу и бормоча какую-то околесицу.
  Теперь Ганторис любовно перебирал их, гладил, разглядывал на просвет. Все
камни были разные, но каждый по-своему красив: один водянисто-розовый,
другой - темно-красный, а третий - совершенно прозрачный с острыми
гранями, вспыхивающими электрической синевой. Эти камни предназначались
именно ему, Ганторису, для его Огненного Меча. Теперь он знал это. В ином
свете представали для него прежние ночные кошмары и страхи.
  Почти всегда в Огненном Мече был только один драгоценный камень, который
фокусировал энергию блока питания в плотный световой луч. Увеличив
количество кристаллов, Ганторис добьется того, что лезвие его Меча будет
обладать новыми неожиданными свойствами, которые удивят Мастера Скайвокера.
  От долгой трудной работы пальцы на руках Ганториса покрылись ссадинами и
болезненно ныли. Болели шея, плечи, спина, но он справился с этими
неприятными ощущениями, сделав несложное джедайское упражнение.
  За стенами Храма из джунглей доносились уже совсем иные звуки: просыпались
дневные животные, а ночные возвращались в свои логова.
  Ганторис держал цилиндрическую рукоятку своего Огненного Меча и придирчиво
осматривал ее под сильным светом лампы. В этом оружии все определяла
безупречная ручная подгонка деталей. Едва заметная неточность могла
привести к грубой ошибке. Но Ганторис сделал все правильно. Он не допустил
никаких погрешностей. Его оружие было совершенным.
  Он нажал на кнопку активатора. Под щелчок замыкания вырвалось внушающее
страх лезвие. Оно трепетало и пульсировало, как живое существо. Цепь из
трех драгоценных камней придавала ему бледно-пурпурный оттенок,
становящийся белым и аметистовым - по краям. Цвета радуги перебегали вверх
и вниз по всему лучу.
  Проведя много часов в темноте, Ганторис вынужден был прикрыть глаза - так
ослепительно было это сияние, а затем осторожно открыл их вновь, с
изумлением глядя на то чудо, что он сотворил своими руками.
  Он наклонил лезвие, и воздух вокруг него зазвучал. Это прозвучало дл
Ганториса как гром, но никто из других учеников не мог его слышать через
толщу каменных стен. В руках Ганториса Меч становился крылатой змеей,
выпускающей резкий запах озона.
  Он стал рубить Мечом направо и налево. Меч стал частью его организма,
продолжением его руки, которая теперь казалась ему карающей дланью Силы.
Он ощущал не тепло от вибрирующего лезвия, а лишь холодный уничтожающий
огонь.
  Он выключил лезвие, обессиленный непрекращающейся эйфорией последних дней,
и осторожно спрятал свою мечту, свое счастье, свой Огненный Меч под
жесткий матрац.
  "Теперь Мастер Скайвокер увидит, что я настоящий Джедай", - обратился он к
теням на стенах Храма. Но никто ему не ответил.


                                  ГЛАВА 6


  Шло заседание Совета Новой Республики по выяснению причин катастрофы на
планете Вортекс. Адмирал Акбар ждал в коридоре, уставившись на
сталекаменную дверь, как будто это стена, за которой заканчивалась его
жизнь. Рисунки и орнаменты в виде завитков, украшавшие дверь и выполненные
по эскизам самого Императора Палпатина в подражание иероглифам древних
Сигов, раздражали его.
  Акбар сидел на холодной скамье из искусственного камня, ощущая лишь свое
ничтожество, несостоятельность и бесполезность. Он баюкал свою
перебинтованную левую руку и чувствовал, как боль отдается в области
бицепса, там, где тоненькие иголочки соединяли края его разорванной кожи
цвета семги. Акбар отказался от стандартной врачебной помощи - от
медицинского дройда и от лечения в асептической камере,
запрограммированной на физиологию каламарианина. Он предпочел, чтобы
болезненное выздоровление напоминало ему о той ране, которую он нанес
народу ворсов.
  Он встряхнул своей огромной головой и прислушался. Сквозь закрытую дверь
доносились то затихающие, то усиливающиеся голоса. Некоторые из них
звучали просительно, другие - требовательно. Но все они смешивались в
монотонный гул. Адмирал Акбар с каким-то мазохистским упорством
рассматривал свою безупречно белую адмиральскую форму.
  Его ранение казалось ему ничтожной царапиной по сравнению с тем, что
болело глубоко-глубоко внутри, глубже сердца, глубже души. Мысленно он
продолжал видеть хрустальный Собор Ветров, оглушительный ливень осколков,
разлетающихся стеклянными кинжалами во все стороны, изуродованные ими
крылатые тела. Акбару удалось катапультировать Лею, но он не мог себе
простить, что у него не хватило мужества отключить защитное поле. Именно
он и никто другой пилотировал смертоносный корабль. Именно он врезался в
драгоценный Собор Ветров, полный живых существ. Он, а никто другой. И он
жив. Позорно жив.
  Услышав шаркающие шаги, он взглянул вверх и увидел другого каламари,
осторожно приближавшегося к нему по коридору. Склонив голову и враща
своими большими рыбьими глазами, он встретился взглядом с Акбаром.
  - Терпфен, - выдохнул адмирал. Голос его звучал тихо, слова, как песок,
сыпались на полированный пол, но чувствовалось, что он изо всех сил
пытается изобразить радость. - Наконец ты пришел.
  - Вы же знаете, я в любом случае на вашей стороне, адмирал. И члены моей
бригады тоже. Даже теперь... Мы же все каламари.
  Акбар кивнул, зная неколебимую верность своего главного механика. Как и
многих других каламариан, имперские поработители увезли Терпфена на
чужбину и заставили работать над проектированием и совершенствованием
своих Разрушителей, используя всем известный опыт каламариан в
строительстве звездных кораблей. Терпфен был уличен в саботаже, и его
подвергли пыткам, от которых на голове у него остались страшные шрамы.
  В период имперской оккупации Каламари сам Акбар был вынужден сотрудничать
с Моффом Таркином. Он работал у Таркина несколько лет, пока ему не удалось
бежать во время наступления Повстанцев.
  - Вы закончили свое расследование? - спросил Акбар. - Вы изучили записи,
сохранившиеся после катастрофы?
  Терпфен отвернулся. Он сложил вместе свои широкие перепончатые ладони.
Кожа его лица загорелась пятнами ярко-каштанового цвета, показывая его
смущение и стыд.
  - Я уже подготовил отчет для Совета Новой Республики. - Он со значением
взглянул на закрытую дверь. - Мне кажется, что они сейчас это обсуждают.
  Акбар почувствовал себя так, будто он только что попытался проплыть под
плавучей льдиной.
  - И что вы обнаружили? - спросил он твердым голосом, пытаясь восстановить
свой командный тон.
  - Я не нашел каких-либо признаков механического повреждения. Я вновь и
вновь прослушивал сохранившиеся записи и наконец реконструировал курс
полета, с учетом всех зарегистрированных возмущений атмосферы Вортекса. И
ответ один - с вашим кораблем было все в порядке. - Он взглянул на
адмирала, затем вновь отвернулся. Акбар понимал, что Терпфену было так же
трудно сообщать все это, как Акбару его слушать. - Я лично проверял ваш
корабль перед отлетом на Вортекс. Я не нашел тогда никаких признаков
механических повреждений. Я думаю, что если бы я упустил что-то...
  Акбар покачал головой:
  - Не вы, Терпфен. Я слишком хорошо знаю, какой вы, работник.
  Терпфен продолжал более спокойным голосом:
  - На основании собранных данных я могу сделать лишь один вывод, адмирал...
- Тут Терпфен запнулся, как будто не решался сформулировать то, что было
ясно и без слов.
  Акбар сделал это за него.
  - Ошибка пилота, - сказал он. - Я - причина аварии. Это моя вина. Я так и
знал.
  Терпфен опустил голову настолько низко, что был виден лишь выступающий
бугрообразный свод черепа.
  - Мне хотелось бы, чтобы нашлось что-нибудь, что могло бы доказать
обратное, адмирал.
  Акбар протянул перепончатую руку и положил ее на плечо Терпфена, обтянутое
серой униформой:
  - Я знаю, что вы сделали все, что могли. А теперь окажите мне, пожалуйста,
еще одну услугу. Подготовьте еще один дугокрылый истребитель для меня и
обеспечьте его всем необходимым для длительного путешествия. Я полечу
один. - Боюсь, вас все-таки отстранили от полетов, адмирал, - пр