курс.
     - Держись, Лейя, - прошептал он. - Не покидай меня.
     Посадка на планету была настоящим кошмаром. В атмосфере
бушевали сокрушительные бури, и "Сокол" швыряло из стороны в
сторону, словно пластиковую тарелку в горном потоке.  Хэн  и
Чубакка  трудились бок о бок за, пультом, сражаясь с ионными
бурями,   сбивавшими  с  толку  датчики,  которые  были   их
единственными проводниками к лежавшей внизу поверхности. Хэн
не  мог  думать ни о чем, кроме слабого теплового  пятна  на
экране  спектрографа,  пятна,  медленно  становившегося   из
оранжевого  коричневым  за те часы, что  отнимала  борьба  с
титаническими вихрями.
      "Она  не  могла  погибнуть", - думал он.  Он  не  имел
никакого понятия о том, что он станет делать и что станет  с
ним самим, если она погибнет.
     Он не мог представить себе жизни без нее.
      Сквозь  водоворот летающего в атмосфере мусора датчики
начали обнаруживать следы обломков на льду внизу. Большая их
часть   уже  погрузилась  на  несколько  метров  в   длинную
проталину, которая образовалась в первобытном планетном льду
на   месте  падения  корабля  и  вновь  замерзла  в  течение
нескольких     минут.    фрагменты    корпуса,    отломанные
стабилизаторы,  деформированные  модули  стали  неузнаваемы,
обгорев в плотных слоях атмосферы. Проталина шла под  острым
углом  к  трещине  во льду, во много километров  глубиной  и
почти  в полкилометра шириной. Хэн провел "Сокол" низко  над
ней,  затаив дыхание. Корабль не мог туда упасть. Скажи мне,
что он не упал.
      Проталина во льду заканчивалась неглубокой ямой у кра
b`%i(-k.
     - Здесь, - сказал Ландо.
      На  мгновение Хэну показалось, что его Друг говорит  о
самой Лейе, а не о потерпевшем крушение корабле.
      Метрах  в сорока или пятидесяти ниже края трещины  был
уступ,  на котором можно было бы разместить небольшой завод;
под   ним  открывалось  ужасающее  зрелище.  Корпус  корабл
треснул  от  удара о ледяную грань и лежал  теперь  на  краю
другого  уступа,  ниже,  словно дом  стоимостью  в  миллиард
кредиток с видом на море. Тусклое красное сияние отмечало то
место,  где  среди  погнутых панелей и  кусков  льда  лежали
угасающие двигатели.
     Серийные номера были хорошо видны.
     - Что это за корабль?
      Чуи  уже  вводил  данные. "Корбантис",  с  орбитальной
станции  Дуррен. О его исчезновении было сообщено  всего  за
два часа до того, как "Сокол" стартовал с Гесперидиума.
       Не   "Несокрушимый".  Не  "Бореалис".  Хэн  не  знал,
испытывать ему облегчение или отчаяние.
       С   трудом   сделав  еще  один  круг,  они   посадили
"Тысячелетний  Сокол"  на  краю первого  уступа,  в  десятке
метров  от широкой выемки в том месте, где упал "Корбантис".
Сначала  они  сбросили буксировочный трос, используя  выемку
как      ориентир,     так     что     нагруженный     конец
шестидесятипятиметрового  многоволоконного   кабеля   свисал
вдоль  склона  утеса  на небольшом расстоянии  от  обломков.
Оставив  Ландо  за пультом "Сокола", Хэн  и  Чуи  оделись  и
выбрались  наружу, отчаянно цепляясь за трос  и  сражаясь  с
яростным   ветром,  забивавшим  снегом  лицевые   щитки   их
скафандров.  Постепенно  они  спустились  вдоль  иззубренной
черной стены замерзшего утеса к тускло светившимся обломкам.
      Даже мощный свет ламп с их скафандров не мог пробитьс
сквозь   заснеженную  тьму,  чтобы  можно  было   разглядеть
разбитый  корабль. Сквозь вой помех Хэн крикнул  в  микрофон
шлема:
      -  Это  небольшой корабль! - и показал  на  обожженные
отметины, испещрявшие корпус. Чуи согласно проворчал.  -  Ты
видел  какие-нибудь следы истребителей, Чуи? - вуки  ответил
отрицательно.   Чуть   дальше  с   обожженного   металла   в
колеблющемся белом свете фонарей свисал разбитый серебристый
диск  генератора поля. - Слишком тяжелые орудия обстреливали
этот  межпланетник,  даже если удалось  заманить  его  столь
далеко.
      В  наушниках  Хэна загрохотал рык Чубакки.  Пилот-вуки
знал  об  отдаленных  базах  контрабандистов  в  этой  части
Галактики побольше, чем рядовой скряга - о состоянии  своего
счета, и Хэн склонен был ему верить, когда тот говорил,  что
в  радиусе  сорока  парсеков нет такого места,  где  мог  бы
оказаться флот межпланетных кораблей.
      "Здорово,  -  подумал  Хэн.  -  Значит,  где-то  здесь
неподалеку  рыщет истребитель - или целый флот истребителей.
Только этого мне и не хватало".
      Члены команды, которых они нашли у внешних люков, были
мертвы.  Под белыми наслоениями изморози и льда трудно  было
gb.-либо разобрать, но Хэн решил, что эти мужчины и  женщины
погибли во время сражения. В дополнение к разорванным трубам
охлаждения  и  висящим  проводам,  что  означало  разрушение
главных систем корабля, дыры в корпусе, через которые Хэн  и
вуки  забрались внутрь, были слишком велики,  чтобы  с  ними
могла  справиться  система аварийного  заделывания  пробоин.
Внутренние  люки  немедленно закрылись,  сохранив  воздух  в
остальной части корабля, и Чубакке пришлось вырезать  замки,
чтобы они с Хэном могли проникнуть внутрь.
      Тела внутри были белыми от инея. Они тускло блестели в
темноте  -  их  были  сотни, вытянувшихся  вдоль  коридоров,
словно  железные опилки в магнитном поле; видимо, они ползли
к  более  теплой сердцевине корабля, по мере того как  холод
проникал  сквозь  пробитую изоляцию,  убивая  их  одного  за
другим.
      Все  они  лежали лицом вниз, и Хэн был этому рад.  Ему
приходилось видеть мужчин и женщин, погибших от  холода,  и,
как  правило, на их лицах не было страдания. Тем  не  менее,
пробираясь среди мертвых тел, неуклюжий пришелец  в  зеленом
скафандре из мира живых, он предпочитал не видеть лиц.
      Чуть  дальше все еще светились несколько  панелей,  на
которых  мигали желтые и красные огоньки. По  всему  кораблю
горели  огни предупреждения о повышенной радиации, и хриплый
женский  голос  из  динамика  повторял  снова  и  снова,   с
настойчивостью   дроида,  что  уровень  радиации   превышает
критическую  отметку  и что всем членам  экипажа  необходимо
применить антирадиационную процедуру Д-4. После седьмого или
восьмого объявления Хэну очень захотелось найти этого дроида
и  разбить  его  на  мелкие кусочки, но  механический  голос
продолжал  твердить  свое,  все  время,  пока  они   с   Чуи
оставались внутри умирающего корабля.
      Стало  несколько  теплее, от скафандров  пошел  пар  -
термометр  на  запястье  Хэна  показывал  чуть  ниже   точки
замерзания спирта, - и мертвых на полу было уже меньше.
      -  Они  в  реакторном отсеке, - сказал он  в  микрофон
шлема.
      Чуи кивнул. Когда его застала ночь в снегах Хота, Хэну
пришлось  распороть живот убитого таунтауна, чтобы  в  тепле
его  тела  не  дать погибнуть от холода и шока своему  другу
Люку.  По  той же причине стремились вперед остатки  команды
"Корбантиса",  чтобы,  скорчившись  возле  угасающего  тепла
реакторов в последней отчаянной попытке, дождаться спасения.
Именно там и нашли их Хэн и Чуи, обгоревших от радиации так,
словно   они   побывали  в  непосредственной   близости   от
сверхновой,  но  семнадцать из  них  были  еще  живы,  среди
чудовищных  груд  мертвых  тел. Еще  двое  умерли  во  врем
изматывающего  процесса  погрузки их  на  антигравитационные
носилки  из  лазарета и транспортировки их через продуваемую
ветрами  ледяную пустыню вверх вдоль утеса,  на  "Сокол",  -
одного  за  другим,  и так пятнадцать  раз.  Хэн  и  Чубакка
валились  с ног от усталости, вытаскивая из трюмов уцелевшее
оборудование   для  жизнеобеспечения,  лежавшее   вместе   с
контрабандным глиттерстимом, которым когда-то промышлял  сам
Хэн.  Во  время  последнего путешествия  за  противошоковыми
/`%/  `  b  ,(  и  консервантами Хэн  скопировал  бортжурнал
корабля.
       -  Куда  мы  их  денем?  -  спросил  Ландо,  поднима
брыкающийся   и  раскачивающийся  грузовой  корабль   сквозь
безумную атмосферу.
      Хэн  стоял,  сгорбившись, у входа на  мостик,  слишком
уставший, чтобы двинуться с места. Ландо понял, что это  был
один  из немногих моментов, когда перед лицом катастрофы  от
самонадеянности  его  друга  не  оставалось  и  следа.   Хэн
собрался  с  мыслями  и  подошел к вспомогательному  пульту,
спотыкаясь от усталости.
      -  Ладно,  я сам справлюсь, парень, - решил  Ландо.  -
Ложись  и  отдохни. Некоторые из этих ребят в трюме выглядят
лучше тебя.
      Ответив ему общеизвестным жестом, Хэн рухнул в кресло,
но  не предпринял никаких попыток помочь. Чтобы перенести на
корабль всех оставшихся в живых, потребовалось почти  десять
часов,  и  он  устал  настолько,  что  не  в  состоянии  был
справиться с приборами более сложными, чем регулятор наклона
спинки кресла.
      Когда  Хэн  Соло не испытывает никакого  желания  даже
пытаться  управлять  "Соколом" - значит,  ему  действительно
плохо.
     - Вероятно, лучше всего лететь в Багшо, - сказал Хэн.
      Он  закрыл  глаза  и опустил голову на  руки,  пытаясь
стереть  воспоминания о реакторной камере и  о  скорчившихс
фигурах,   прижавшихся  друг  к  другу  в  тщетных  попытках
согреться. Большую часть выживших составляли те,  кто  успел
надеть  хоть  какую-то  защитную одежду,  но  свыше  десятка
человек   в   противорадиационных  комбинезонах  все   равно
погибли,  превратившись в обгоревшие  куски  мяса.  Не  было
никаких шансов на то, что Лейя хоть раз была где-то на  этом
корабле или возле него с тех пор, как он впервые стартовал в
космос. Он знал, что его судорожное желание дважды проверить
каждый  труп  в реакторной камере и каждый труп  на  корабле
было лишь проявлением истерии, не более того.
     Но перед ним постоянно представала она, обожженная, без
глаз, без волос...
      Глубоко  вздохнув, он заставил себя продолжить,  почти
небрежным тоном:
      - Там находятся медицинские службы сектора и небольша
база.   По  крайней  мере,  мы  сможем  уточнить  данные   о
перемещении  противника в этом секторе. Я не  видел  никаких
признаков   по-настоящему  тяжелой  артиллерии,   но   чтобы
уничтожить    крейсер,   требуется    больше,    чем    пара
межпланетников.
       -  Противника?  -  Ландо  даже  не  повернул  головы,
сосредоточившись на том, чтобы неистовые силы стратосферы не
зашвырнули.  "Сокол"  в  бесконечность,  но  в  голосе   его
прозвучала  усмешка.  -  Какой еще  противник?  Партизаны  с
Дуррена? Сумасшедшие пираты или вторжение неизвестно кого на
Ампликен? Дворцовый переворот на Кей-Джи? Нет никакого...
     Неожиданно корпус "Сокола" сотряс резкий удар.
      Соло  издал протестующий возглас и бросился  к  пульту
c/`  "+%-(o,  но  толчок  сбил его с  ног.  Позади  него,  в
коридоре, слышался рык Чуи.
       -  Что  за?..  -  завопил  Ландо.  Соло  поднялся  на
четвереньки, и ему почти удалось встать на ноги, когда новый
толчок швырнул его на середину мостика.
     - Что это? Откуда?
      - Там ничего нет! - заорал Ландо, судорожно нажимая на
кнопки.  Корабль  вырвался  из  верхних  слоев  атмосферы  в
черноту  космоса.  Очередной лазерной луч попал  в  защитный
экран,  и  на  экране  главного пульта вспыхнули  красные  и
желтые  сигналы перегрузки. Хэн уже карабкался по лесенке  к
орудийной  турели, ругаясь и думая о том, имеет ли  все  это
хоть  какое-то отношение к исчезновению Лейи,  к  умирающему
крейсеру  на  планете  внизу, или это лишь  небольшая  шутка
усталых  галактических  богов, решивших,  что  Хэну  Соло  в
последнее время слишком легко живется.
     На экране ничего не было.
      Очередной лазерный выстрел ударил в них, и  на  экране
появилась  информация о легком повреждении  правого  нижнего
защитного экрана.
      Соло выругался и нажал клавишу перекалибровки. В то же
мгновение в его наушнике раздался голос Ландо:
     - Видишь их?
     И Соло увидел.
       Они  напоминали  микроскопические  частицы  пыли   на
мониторе.  Ситх  придуши,  да они не  больше  чем  несколько
метров  в  длину!  В каждом из них едва мог  бы  поместитьс
пилот... Как они вообще сюда попали? Где их командная база?
      Очередной  резкий  толчок, и звезды  дико  завертелись
вокруг,  когда Ландо попытался увернуться. На  фоне  черноты
космоса  Хэн  видел  лишь легкие отблески  сквозь  орудийный
прицел.  Кем  бы они ни были, они были выкрашены  в  матово-
черный цвет и не имели никаких огней.
      Чтоб  им сгореть, да они везде! Соло выпустил  очередь
выстрелов,  но это было то же самое, что пытаться  бить  мух
дубинкой.  Его  пальцы  бегали по  клавишам,  увеличивая  до
предела  масштаб  изображения -  он  изо  всех  сил  пыталс
разглядеть странные объекты.
     - Откуда они взялись? - снова крикнул он в микрофон.
      -  На  экране  сканера ничего нет! - крикнул  в  ответ
Ландо. - Никаких баз, никаких кораблей...
      -  Не  могли  же  они  при их  размерах  пройти  через
гиперпространство!
      Снова  удар,  и разрыв в защитном поле  превратился  в
дыру. Хэн попытался еще несколько раз выстрелить, но корабль
бросало и вертело в разные стороны - Ландо старался прикрыть
незащищенный  борт.  Хэн надеялся, что  спасенные  в  трюмах
хорошо  привязаны. Впрочем, никто из них не был в  сознании,
по крайней мере настолько, чтобы что-либо ощущать.
     - Зонды?
      -  Зонд через гиперпространство не пошлешь! И зонды не
стреляют!
     Сияющий ярко-желтый диск Деймонита, планеты атмосферных
бурь,  мелькнул на фоне обзорных экранов, когда Ландо  вновь
!`.a(+ корабль в сторону. Хэн потратил впустую еще несколько
выстрелов,   но  "Сокол"  уже  оказался  в  гуще   атакующих
кораблей.
     Да и вообще, корабли ли это? Хэн вдруг усомнился. Живые
ли  на них пилоты? Он вовсе в этом не уверен! Не больше двух
с  половиной  метров  в  длину и метра  в  поперечнике,  они
напоминали  сверкающие цилиндры, ощетинившиеся чем-то  вроде
миниатюрных  лазерных пушек. Кто был внутри них  -  мальчики
величиной с насекомое? Он чуть не захохотал истерически,  но
скрутил эмоции.
      -  Сматываемся отсюда! - заорал Хэн, хотя и сам  знал,
что именно это пытается сделать Ландо.
      Крошечные кораблики окружили их, словно облако жуков -
достопримечательности  Йавина  IV,  следуя  за   каждым   их
движением   и   не   давая  никаких   шансов   вырваться   в
гиперпространство.  Вспыхнула  еще  одна  красная  лампочка,
сообщая  о  том,  что  уничтожен еще  один  защитный  экран.
Корабль  ощутимо  тряхнуло, и Хэн  увидел  на  экране  белое
сияние, охватившее "Сокол" снизу и вокруг - защитные  экраны
работали  на пределе мощности. В то же мгновение в  наушнике
послышался крик Ландо:
      - Они не отвечают на радиосигналы, так что никакие это
не зонды!
      - Я должен расчистить нам путь! - крикнул в ответ Хэн,
заметив  краем  глаза  новую  белую  вспышку  -  миниатюрные
кораблики разрушили часть внешней обшивки "Сокола". -  Прямо
курсом семь-шесть, азимут ноль, на счет три!
     - Хэн, старик, что...
     - Делай что говорю!
      В  то  же  мгновение  он  выстрелил  из  всех  орудий,
прочертив  почти непрерывную линию всеуничтожающего  огня  в
сегмент  семь-шесть. Словно питтин, преследующий собственную
тень,  "Сокол" устремился вдоль светящейся линии все быстрее
и   быстрее.   Глядя   на  огненную  полосу   впереди,   Хэн
рассчитывал,  скорее  подсознательно, чем  осознанно,  когда
наступит  последний момент для совершения прыжка  без  того,
чтобы  не  угодить  под собственный огонь. Крошечные  хищные
кораблики  мчались следом, стреляя по стремительно  уходящей
мишени.
      -  Раз... два... - считал Хэн. "Великий Космос,  пусть
сработает..."  Последний  из  защитных  экранов   сгорел   в
ослепительной вспышке, и красное сияние озарило  лицо  Хэна.
"Сокол"   продолжал  мчаться  вперед,  казалось,   навстречу
собственной гибели...
     - Три!
       Ландо  нажал  клавишу  -  рефлексы  его  никогда   не
подводили, - и звезды превратились в белые линии.

                             10

     - Я никогда вас не благодарила.
      Лейя  прошла  через высокую арку,  -  которая  вела  с
небольшой  террасы  в полутемную комнату.  Лигеус,  вошедший
вместе с синтдроидом, что принес еду и новый графин с водой,
/.* g + головой.
      -  И не надо, - ответил он, и боль и стыд в его голосе
сразу же сказали ей о многом - может быть, даже о том,  чего
он  и  сам  не  имел  в виду. - Можешь  идти,  -  сказал  он
синтдроиду.
      Дверь  закрылась  за  спиной синтдроида.  Лейя  успела
заметить  темное  пятно некроза на его шее  и  почувствовала
слабый  запах разложения. Она не знала, как задать вопрос  о
том,  что она хотела узнать, не вызывая подозрений, и потому
лишь спросила:
      -  Почему  вы здесь? Как вы здесь оказались? Белдорион
назвал вас философом.
      - Так и есть, - вздохнул Лигеус. Он протянул было руку
к   графину  с  водой  и  блюду  с  ароматными,  великолепно
приготовленными  насекомыми, но тут же снова  опустил  ее  и
повернулся  к  Лейе. - Я бродяга. Пятно на фамильном  гербе.
Они  и слышать не хотят моего имени. Увы, к моему несчастью,
я   оказался  опытным  разработчиком  систем  искусственного
интеллекта   и  к  тому  же  очень-очень  хорошим   мастером
поддельных голограмм.
     - Поддельных голограмм?
      - Конечно, дорогая моя. Это мое искусство, мое хобби -
источник моего наслаждения и основа тысяч глупых проделок  в
дни  моей юности. Теперь же это - проклятие всей моей жизни.
Белдорион  нанял меня, чтобы я отредактировал и  перезаписал
его  огромную библиотеку хаттовской порнографии. Даже работа
на  Гаморре,  когда  я  писал любовные  стихи  для  тамошних
пятачков,  причем  они выдавали их за  свои  собственные  во
время  зимнего брачного сезона, и то не казалась  мне  столь
отвратительной.
       Лейя  рассмеялась,  словно  внезапный  солнечный  луч
растопил  ледяную стену ее страха, и Лигеус тоже.  Звук  его
смеха   был   негромкий  и  приятный.  На   мгновение   Лейе
показалось,  что  он  вот-вот  возьмет  ее  за  руку,  но  в
последний момент он отдернул ладонь и сказал:
      -  Могу  я  что-нибудь  для вас сделать?  Я  оцифровал
голограммы  любых  изображений,  какие  только  можно   себе
представить,  лиц,  животных,  движений,  звуков,  во   всех
мыслимых  вариантах. Вы даже не поймете, что на  самом  деле
это  не реальность. Я могу подарить вам голограмму озера  на
Алдераане,  рядом с дворцом, где вы выросли,  или  "Звездных
Ребят"  в  пору их расцвета... или вашего мужа, - неуверенно
добавил он. - Видите ли, его изображение у меня тоже есть. И
ваших детей.
      Услышав  его  слова, Лейя ощутила  внезапную  странную
боль,  но тут же она вспомнила, что Хэн был личностью весьма
известной,  так  же как и дети, и их снимали  на  голограммы
десятки  тысяч  раз. Темные глаза Лигеуса  напоминали  глаза
зверя, который боится, что его побьют, - она поняла, чего он
боится: обидеть ее.
     - Нет, - сказала она, успокаивающе коснувшись его руки.
- Спасибо, но нет. Боюсь, мне будет слишком больно.
      Он открыл было рот, чтобы сказать очередную ободряющую
ложь,  как  делал прежде, принося ей воду, но  тут  же  сжал
#c!k.   Ложь  осталась  непроизнесенной.  Взгляды  их  снова
встретились - она на свету, он в тени. Он начал говорить что-
то,  она не вникала, он окончательно смутился, но тут  дверь
открылась, и вновь появился синтдроид.
      -  Мастер Ворн, мастер Ашгад желает говорить с вами на
террасе.
       Лейя  проводила  его  до  двери  и,  когда  он  ушел,
осторожно,  чтобы  ее не заметили, пробралась  к  ограждению
балкона,  откуда отчетливо было слышно все, о чем говорилось
на террасе внизу.
      -  Полагаю,  все  идет по плану?  -  послышался  голос
Ашгада.
      -  Да,  сэр.  Послезавтра я могу начать  окончательную
настройку  компьютера.  Сейчас  я  ввожу  в  него  параметры
траекторий для последней программы.
      -  Постарайся справиться как можно быстрее, Лигеус,  -
сказал  Ашгад. - Чем