у  гебистки вообще  был  странный
взгляд,  так что, возможно, ничего удивительного тут и не было. Возможно
также,  ей  было  странно,  что  такой  эгоист  и  любитель приключений,
которому не было никакого дела до остальных,  вдруг вызвался участвовать
в рискованной экспедиции. И не впервые.
 - А  я-то  думала,  что  Мастер  Джедай  сумеет постоять за  себя,  -
заметила гебистка.
 - Может,  сумеет,  а может, и нет, - отозвался Ландо. Скажем так: я у
него в должниках.
 - А кто у него не в должниках в этой Галактике? - согласилась Гэриэл.
 - Сказать откровенно,  -  обратилась к ней Календа,  -  вас-то я и не
хотела бы видеть на борту этого корабля.
 - Спасибо за комплимент, мягко выражаясь, - пробурчал Ландо.
 - Прошу прощения,  -  поморщилась Календа.  -  Но я  никого не хотела
обидеть.  Я имела в виду совсем другое. Капитан Ландо и Мастер Скайвокер
получили военное  образование.  Они  в  большей  степени  подготовлены к
возможным неожиданностям. Экс-премьеру тут делать нечего.
 - Кроме умения стрелять,  летать и воевать,  самому оставаясь целым и
невредимым,  на свете существуют и другие занятия, - возразила Гэриэл. -
Если нам  повезет,  то  на  Станции могут оказаться здравомыслящие люди.
Люди,  с которыми можно будет вступить в переговоры.  В таком случае вам
не обойтись без лица, наделенного всеми полномочиями.
 - Действительно,  это  будет большой удачей,  если  произойдет именно
так,  -  пожал плечами Ландо. - До сих пор в этой системе звезд особенно
здравомыслящие люди нам что-то не попадались.

 У Люка Скайвокера было отменное настроение. Он снова сидел за пультом
управления своего "крестокрыла" и был один, если не считать дройда Арту,
устроившегося в своем гнезде в хвостовой части боевой машины.  Почти все
пилоты обожают одиночество,  чувство полета, простор, и Люк не составлял
исключения.  Летать -  само  по  себе  -  было  удовольствием,  способом
избавиться от тревог и забот.
 Но  надолго от  них не  избавишься.  Как всегда,  надо будет и  делом
заняться.
 Люк смотрел на  громаду Станции.  Аппарат его находился так близко от
нее,  что и не захочешь,  да станешь на нее смотреть:  вон она -  во все
иллюминаторы лезет.
 Скайвокер с  трудом верил  своим  глазам.  Конечно же,  он  читал все
донесения о ней,  знал,  насколько велика Станция, во всяком случае, ему
были известны все цифры,  касающиеся ее.  Но  почему-то  цифры были не в
состоянии передать  огромность этого  рукотворного светила,  повисшего в
небе.
 Центральная  Станция  представляла собой  огромного,  сто  километров
диаметром, сферу, на полюсах которой были закреплены массивные цилиндры.
С  одного конца до другого Станция составляла около трехсот километров и
медленно   вращалась   вокруг   оси,   обозначенной  двумя   цилиндрами,
укрепленными на полюсах. Судя по ее внешнему виду, Станция создавалась в
течение многих столетий без всякой системы, наугад.
 Какие-то сооружения -  не то ящики, не то дома, трубопроводы, кабели,
трубки всех диаметров,  проложенные во всех направлениях, параболические
антенны,  странные сочетания конических форм -  все  это  расползалось в
разные  стороны.  Люк  заметил  нечто,  напоминавшее  часть  космоплана,
некогда  врезавшегося  в  поверхность  Станции.  Прикрепленный к  ней  с
помощью сварки, этот обломок корабля был затем превращен в некое подобие
жилого помещения.  Во всяком случае,  так казалось со стороны. Похоже па
то,  что  такого  рода  способ  жилищного  строительства существовал  на
Станции с  незапамятных времен.  Правда,  непонятно,  зачем нужно решать
жилищную проблему на таком творении рук человеческих, как Центральная.
 Нужно сказать, что ни одно из всех этих сооружений никаким образом не
свидетельствовало  о   подлинных  размерах  Станции.   Она  походила  на
небольшую луну,  а если судить по другим меркам, то даже на луну средних
размеров.  Люку приходилось бывать на обитаемых планетах размером меньше
этой  Станции.  Станция  была  настолько  велика,  что  могла  сойти  за
небольшой  обитаемый мир,  которому  свойственны всевозможные сложности,
загадки,  тайны подлинной планеты.  Причем размеры станции действительно
впечатляли:  чтобы попасть с  одного конца ее в другой,  понадобилось бы
немало времени.  Можно было прожить на  ней  всю  жизнь и  не  видеть ее
целиком.  Именно таким  было  у  Люка  представление о  том,  что  такое
обитаемый мир, - это такая планета, которую ты не успеешь изучить за всю
свою жизнь.
 На своем веку Люк побывал на многих планетах - несть им числа - и все
же не видел на них всего того, что можно было увидеть. У некоторых людей
есть такая привычка -  дать какое-то определение тому или иному явлению,
и дело с концом.  Но так не бывает.  В каждом случае мир,  планета могут
быть совершенно разными.
 Уж чего проще -  заявить,  что Корускант -  это город, Мон-Каламари -
водный мир,  а Кашуук -  мир джунглей,  -  и поставить на этом точку. Но
ведь бывают разными и города,  и океаны, и джунгли - редко бывает, чтобы
слово "мир" обозначало какое-то  одно понятие.  В  мире лугов непременно
окажется гора или две,  в мире вулканов вы обнаружите воронки от падени
метеоритов на птичьей планете будут и насекомые.
 Но  Центральная Станция просто  велика  -  велика настолько,  что  не
укладывается  ни  в   какие  мерки.   На  ее  поверхности  слишком  мало
отличительных особенностей,  которые  позволили бы  определить на  глаз,
каковы их размеры.
 Вводит  в   заблуждение  не   только  величина  Станции,   но  и   то
обстоятельство, что она вращается вокруг своей оси. Вращение свойственно
всем  планетам,   но  постороннему  наблюдателю  оно  не  заметно.  Хот
Центральная Станция вращается неторопливо,  чинно, но вращение это можно
наблюдать.
 Способы создания искусственней гравитации на  космической станции или
корабле,  не  прибегая к  вращению их вокруг своей оси,  известны еще со
времени основания Старой Республики.  Люку никогда не  доводилось видеть
вращающейся   космической   станции.    Зрелище   это   показалось   ему
неестественным, отнюдь не в порядке вещей.
 Ну,  что  за  глупые сравнения приходят ему  в  голову?  Разве это  в
порядке вещей,  если речь идет о  кораблях-звездопроходцах и космических
станциях?
 Но озадачивали Люка не просто размеры станции или ее вращение,  нечто
иное, более основательное. Дело в том, что станция стара. Стара по любым
человеческим меркам.  По  меркам  любого  разумного существа.  Настолько
стара, что никто не знает, когда, кем и зачем она была создана.
 Правда,  стара она  лишь  как  станция.  Разве сравнить ее  возраст с
возрастом планет,  звезд или Галактики?  Даже десять миллионов лет - это
всего  лишь  мгновение по  сравнению с  возрастом планет,  звезд и  лун,
заполнивших вселенную,  который насчитывает четыре,  пять  и  даже шесть
миллиардов лет.
 Но  если  преклонный возраст  с  точки  зрения  людей  -  всего  лишь
младенчество с точки зрения вселенной,  то и жизни, прожитые бессчетными
поколениями обитателей Галактики,  помнящих свою  историю,  представляют
собой лишь миг бесконечного времени.  Возникновение, возвышение, падение
Старой Республики, появление и крах Империи, заря Новой Республики - все
это сжалось в ничтожный отрезок времени -  ничто,  если судить о времени
по галактическим меркам.
 - ...юк - ...ы...
 - Я   тебя   слушаю,   Ландо,   но   твое   сообщение   разорвано  до
неузнаваемости.
 - ...ое сообще... то... разорва...
 Люк  вздохнул.  Только этого им  еще  не  хватало!  Поскольку обычные
каналы  связи  забиты  помехами в  пределах всей  Кореллианской Системы,
бакуранские умельцы  расстарались и  разработали лазерную систему связи,
позволяющую  передавать  сообщения  голосом.   Система  эта  работала  с
перебоями,  но  все же  работала.  Возможно,  им  следовало бы применить
метод, используемый в радиотехнике, но теперь об этом поздно думать.
 - Арту, нельзя ли навести тут порядок?
 Арту  издал  несколько звуковых сигналов разной  тональности,  и  Люк
кивнул ему в ответ.
 - В порядке. Ландо, повтори свое сообщение. Как теперь слышишь меня?
 - Гораздо лучше,  ...сибо,  но  я  не стал бы возражать,  если бы нам
удалось воспользо... обычными системами связи.
 - Подписываюсь под твоим заявлением обеими руками.
 - Разболтались мы с тобой.  А сейчас не до болтовни.  Календа кое-что
обнаружила. Посмотри на основание ближайшего к нам цилиндра - там, ...де
он соединяется со сферой. Там ...лькает какой-то ...гонь. Ты его видишь?
 Вглядевшись в иллюминатор, Люк кивнул головой:
 - А как же. Подожди секунду, я увеличу изображение.
 Люк включил целенаводящий компьютер и направил его на мигающий огонь,
затем подключил голографическую камеру к  системе наведения.  На главном
экране истребителя появилась картинка.  Действительно,  это был мигающий
огонь:  кто-то открывал и закрывал дверь в шлюзовую камеру. Причем делал
это бессчетное количество раз, без устали.
 - Если это не приглашение заглянуть на огонек,  то я уже не знаю, что
это такое, - заключил Люк.
 - Мы тоже с этим ...гласны,  -  послышался голос Ландо.  - Даже дройд
понял,  что это значит,  а  он не смыслит ни бельмеса в  шести миллионах
способах связи.
 Люк улыбнулся,  услышав эту колкость. Между Трипио и Ландо никогда не
было  особенно теплых  чувств,  но  за  последние несколько недель между
роботом и человеком произошло особенно заметное отчуждение.
 - Рад нашему единодушию,  - отозвался Люк. - Вопрос в том, следует ли
нам воспользоваться любезностью хозяев.

 Глава четверта

ДЕТСКАЯ ЗАБАВА

 Наверное,  целую  минуту Анакин Соло  разглядывал гладкую серебристую
стену.  Потом изо  всей силы стукнул два раза кулачком по  одному месту.
Как это бывало и прежде, возникли очертания дверцы. Дверца распахнулась,
и  мальчуган увидел пурпурно-зеленую клавиатуру с  пятью рядами и  пятью
колонками кнопок.  Разглядывая кнопки, Анакин нахмурился, как это делает
шахматист, обдумывая очередной ход.
 Экспериментальный дройд  Кьюнайн  внимательно наблюдал за  действиями
мальчика. Правда, иначе за ним и нельзя было наблюдать. Кьюнайн убедилс
в одаренности ребенка, так хорошо разбиравшегося в различных механизмах.
Казалось,  у  него  инстинктивное умение:  в  руках его  работают разные
приборы,  -  даже те, назначение которых ему было совершенно неизвестно.
Обстоятельство чрезвычайно обескураживало дройда.  Похоже на  то,  что к
этому дару имеет какое-то отношение Сила Джедая,  которой такое значение
придает эта группа людей.  Согласно их теории, Анакин наделен этой Силой
в  такой  степени,  что  он  умеет  видеть  внутреннее устройство разных
систем,  манипулировать их  компонентами снаружи -  до микроскопического
уровня.  Нельзя сказать, чтобы Анакин был непогрешим. Ни в коей мере. Он
совершал ошибки - иногда он намеренно заставлял машины производить такие
операции,  какие никому бы и  в  голову не пришли.  Однако,  имея дело с
незнакомым прибором,  можно многое узнать о нем, надо только смотреть на
действия Анакина.
 Таким образом, наблюдая за мальчиком, дройд убивал сразу двух зайцев.
Во-первых,  он  мог  хотя  бы  постараться предотвратить слишком большой
ущерб тем механизмам, с которыми возился мальчуган.
 Вторая  обязанность дройда заключалась в  том,  чтобы  регистрировать
действия ребенка с  того  самого момента,  когда к  нему в  руки попадал
какой-нибудь прибор или устройство.
 Дройду  приходилось  работать  целую  смену.  И  даже  оставаться  на
сверхурочную  работу.   Благодаря  встроенным  записывающим  устройствам
Кьюнайн выполнял почти весь объем работ. Но даже дройду время от времени
необходимо подзаряжаться.  Кроме того, Кьюнайну не хотелось целыми днями
следить за  тем,  чтобы  этот  в  высшей степени своеобразный ребенок не
нажал на ту кнопку,  на которую нажимать не следует,  и не сжег планету.
Постоянное напряжение приведет к  тому,  что  контуры,  ответственные за
принятие дройдом решений, не выдержат. Во всяком случае, может привести.
Наверное,  именно это соображение заставляло Кьюнайна иногда отвлекатьс
от неусыпного бдения вопреки известному правилу:  "Лучше перебдеть,  чем
недобдеть".
 Анакин набрал известный лишь ему одному код,  и  послышался негромкий
звон.  Прошлый опыт подсказал дройду,  что это знак недобрый, это своего
рода предупреждение об опасности.
 - Довольно,  Анакин,  -  произнес дройд. Мальчик удивленно оглянулся,
будто не зная, что робот рядом.
 - Ах, это ты, Кьюнайн! - воскликнул он.
 Будь  дройд  надлежащим  образом  запрограммирован,   он   бы  тяжело
вздохнул:  ведь он много часов находится рядом с Анакином. Неужели он не
заметил этого?  Кьюнайн слышал,  что  у  людей есть такое качество,  как
рассеянность, но он не верил, что она существует, пока не познакомился с
Анакином.
 - Думаю, тебе следует прекратить изучение этого механизма до тех пор,
пока  на  него  не  взглянет Чубакка или  кто-нибудь  еще,  -  продолжал
Кьюнайн.
 - Но я почти включил его! - запротестовал мальчуган.
 - А  ты  знаешь,  для  чего  этот механизм?  Ты  имеешь хоть какое-то
представление о нем?
 - Н-нет, - крайне неохотно признался Анакин.
 - А  ты помнишь,  что произошло прошлый раз,  когда раздался такой же
звонок, но ты продолжал копаться в том устройстве?
 - Открылся люк в ловушку,  - ответил юный умелец, избегая смотреть на
дройда.
 - Вот именно. Но открылся он подо мной. И я упал в мусоропровод. Если
бы я не успел включить репульеоры на полную мощность и выскочить из ямы,
что бы со мною стало?
 - Тебя бы разделало на десятисантиметровые кубики.  А может,  и вовсе
бы тебя расплавило.
 - Совершенно верно.  Но  Чубакка узнал об  этом лишь потом.  Разве не
так?
 - Но ведь я же ему помогал, - оправдывался мастер-умелые руки.
 - Правда, помогал. И ты нам снова будешь нужен, чтобы помогать ему. А
вдруг на этот раз в ловушку попадешь ты сам?
 У Анакина округлились глаза.
 - Вот как?  - испуганно воскликнул он. - Тогда, может, и в самом деле
надо подождать Чубакку?
 - Может, и надо, - согласился Кьюнайн. - Пойдем поищем остальных.
 - Хорошо, - кивнул головой Анакин и пошагал в обратном направлении.
 Кьюнайн,   включив   свои   репульсоры,   последовал  за   мальчиком,
обрадованный тем,  что он оказался таким послушным на этот раз.  Кьюнайн
был сконструирован таким образом, чтобы обучаться методом проб и ошибок,
но ему и  в  голову не приходило,  чтобы эта его способность помогла ему
разобраться в  детской  психологии.  Но  для  этого  дройду  требовалось
немалое количество его  внутренних ресурсов.  После того как  задача эта
будет  выполнена,  решил  Кьюнайн,  часть  ненужных знаний он  сотрет из
памяти.
 Правда,  когда  будет  выполнена эта  задача,  неизвестно.  Выходя из
бокового коридора в  главную камеру,  Кьюнайн подумал,  что  сказка  про
белого бычка не кончится никогда.
 Вся их теплая компания разбрелась по норам,  очутившись в  огромном и
незнакомом помещении. Остановившись у выхода из коридора, Анакин и робот
оглянулись вокруг.
 Оттуда,  где  они  оба  стояли,  камера  репульсора казалась  слишком
просторной,  чтобы  служить  убежищем,  однако  Кьюнайн знал,  насколько
трудно было бы  посторонним лицам обнаружить его с  поверхности планеты.
Камера была  надежно защищена от  любой  системы обнаружения,  известной
дройду.  Единственный,  кто  смог  ее  отыскать,  это  Анакин  Соло.  Он
обнаружил ее, как и аналогичную камеру на Кореллиане, без всякого труда.
 А между тем были все причины для того,  чтобы спрятать эту камеру как
можно дальше от  посторонних глаз.  Ведь в  ней был установлен планетный
репульсор,  с  помощью которого планета Дролл  в  незапамятные времена -
много тысячелетий тому назад -  была выведена на ее нынешнюю орбиту. Так
же, как Кореллиана и, безо всякого сомнения, остальные обитаемые планеты
Кореллианской Системы - Селония и Двойные Миры Талус и Тралус. На каждой
из этих планет установлен такого же типа репульсор. И каждая из них была
доставлена  в   пределы   нынешней  Кореллианской  Системы  давным-давно
неведомой расой существ и неведомо для чего.
 Но  теперь повсюду шли отчаянные поиски этих репульсоров.  В  течение
какого-то времени партия, находящаяся в данной репульсорной камере, была
отрезана от внешнего мира, но, согласно последней информации, которую ее
участники получили,  на некоторых из обитаемых миров,  а возможно,  и на
всех   ведутся  активные  работы  с   целью  установить  местонахождение
репульсоров.  Для  чего они необходимы изыскателям,  не  вполне понятно.
Хотя  репульсоры и  могли  бы  оказаться  мощным  и  весьма  эффективным
оружием,  они  ни  в  коем  случае не  могли  сказать последнего слова в
возможном военном конфликте.  По словам Эбрихима,  с  помощью планетного
репульсора можно уничтожить космический корабль,  движущийся по  орбите,
но  нацелить такое оружие,  да  еще  столь громоздкое,  -  дело сложное.
Использование его внесет элемент неожиданности,  но лишь однажды,  когда
репульсор будет  использован в  первый  раз.  Существуют другие -  более
простые  и  дешевые  и  более  надежные  методы  борьбы  с  космическими
аппаратами  противника,  причем  многими  из  них  располагают  мятежные
группировки.  Поэтому непонятно, зачем они понапрасну тратят драгоценное
время и  силы,  да  еще в  разгар войны?  Неужели ради того лишь,  чтобы
заполучить оружие ограниченного радиуса действия?
 Кьюнайн махнул рукой и не стал больше выяснять причину. Он уже двести
тридцать  девять  раз  пытался  анализировать  ее,  вряд  ли  что-нибудь
получится у него и в двести сороковой.
 Он  стал  восхищенно  разглядывать непривычные и  массивные  элементы
репульсорной  камеры.  Сама  она  представляла собой  гигантский  конус,
установленный  вертикально,  высотой  немногим  менее  километра,  стены
сверкают,  словно из серебра.  В основании конуса шесть конусов поменьше
из  такого же  серебристого металла,  каждый высотой свыше  ста  метров.
Располагались они  на  равном  расстоянии по  кругу  с  центром  на  оси
пирамиды.  В самом этом центре - седьмой конус, вдвое выше остальных, но
таких  же  пропорций.  Входы в  боковые камеры находились на  окружности
камеры,  а  вертикальные шахты  в  полу  камеры  соединялись  с  нижними
ярусами, которые участники поисковой группы даже не начали исследовать.
 И  возле  самого  основания  центрального  конуса  в  середине  этого
гигантского сверкающего и  неуютного пространства расположился их лагерь
- неряшливый,  примитивный,  устроенный кое-как,  через пень-колоду.  По
мнению  любого  представителя человеческой расы,  дролла  и  даже  вуки,
лагерь представлял собой  нечто  несуразное.  Ну,  а  дройду он  казалс
просто нелепым.
 Тут  же  находился и  "Сокол".  Чтобы  попасть точно в  нишу  сверху,
понадобилось недюжинное летное  мастерство.  Рядом  с  этим  космическим
аппаратом примостился и  ховер герцогини Марчи.  На  бечевке,  натянутой
между  расположенной в  верхней части "Сокола" параболической антенной и
штыревой  антенной на  крыше  ховера,  сушилось белье.  Чтобы  исключить
возможность  их  обнаружения,   Чубакка  свел  до  минимума  потребление
энергии.  Даже сушилка для одежды на  "Соколе" была на  время выключена.
Рядом с  кораблем и  ховером были  установлены складные столы и  стулья.
Туда  же  перенесли  свои  спальники и  дети,  которым  надоела  теснота
"Сокола". Как всегда, дети устроились вместе: близнецы бок о бок, Анакин
чуть поодаль.
 С  того места,  где они стояли с  Анакином,  Кьюнайн мог наблюдать за
остальными  участниками партии.  Джесин  и  Джайна  что-то  выносили  из
"Сокола".  Чубакка,  устроившись в  складном кресле,  копался с каким-то
прибором.  Оба дролла - Эбрихим и его тетушка, герцогиня Марча, сидевшие
в дальнем конце стола, склонились над какой-то своей работой.
 Дроллы,  по  обычным  человеческим меркам,  были  довольно маленького
роста. Эбрихим был ничуть не выше Джесина. Короткие конечности, довольно
полные, если не сказать, толстые, покрыты