и тесной  группой,  глядя  на  освещенную  площадь.  Вместе  им
пришлось пройти тяжелую дорогу, но она привела их к победе.
     Казалось, только Люк не  разделяет  радость  остальных.  Боль  утраты
терзала его сердце. Он все время пытался понять, что он  мог  бы  сделать,
чтобы спасти отца. Теперь эта  мысль  никогда  не  покинет  его  мозг.  Он
напряженно вглядывался в темноту леса, как будто там хотел  увидеть  ответ
на свой вопрос. И вдруг... как три светлячка в темноте леса  возникли  три
серебристо сияющие силуэта. Все ближе и ближе приближались они к  Люку.  И
вот они уже стоят перед Люком: Бен  Кеноби,  его  первый  учитель,  старый
Мастер Джедаев Йода и... отец! Да,  рядом  с  двумя  его  учителями  стоял
Анакин Скайуокер, все в той же черной мантии Дарта Вейдера, но без  шлема.
Улыбаясь, он глядел на Люка и слегка покачивал головой, как бы говоря: "Ты
сделал все как надо, сын." Несколько мгновений они стояли перед  Люком,  а
затем так и не сказав ни слова повернулись и  растаяли  в  темноте  лесной
чащи.
     Люк почувствовал, как на его плечо легла чья-то рука.  Он  оглянулся,
рядом с ним стояла Лея. Она взяла его за руку  и  повела  к  остальным,  в
теплый круг братской любви.



                               Дональд ГЛЮТ

                      ИМПЕРИЯ НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР




                                    1

     - Вот это действительно можно назвать холодом! - Впервые с  тех  пор,
как несколькими часами раньше Люк Скайуокер  покинул  повстанческую  базу,
его голос нарушил тишину. Под  ним  был  тоон-тоон  -  единственное  живое
существо, насколько видел глаз. Он чувствовал усталость и  одиночество,  и
звуки собственного голоса показались ему незнакомыми.
     Люк, как и его товарищи по Союзу Восстания, изучал белые пустыни Хота
и собирал информацию о своем новом доме. Все они возвращались на  базу  со
смешанным  чувством  облегчения  и  одиночества.  Ничто  не  противоречило
сведениям, что на этой холодной планете не существует разумных форм жизни.
Все, что видел в  своих  одиночных  экспедициях  Люк  -  бесплодные  белые
равнины и синеватые горы, которые, казалось, растворялись в дымке  дальних
горизонтов.
     Люк улыбнулся под платком, повязанным как маска и защищавшим  его  от
ледяных ветров Хота. Внимательно разглядывая сквозь очки ледяные  пустыни,
он натянул поглубже отороченную мехом шапку.
     Уголок рта пополз вверх, когда  он  вспомнил  о  попытках  обнаружить
официальных  исследователей  на  службе   имперского   правительства.   "В
Галактике затеряны поколения колонистов, которых мало заботят дела Империи
или ее противника, Союза Восстания, - думал  он.  -  Но  поселенец  должен
спятить, чтобы заявить требования на Хот. Эта  планета  не  нужна  никому,
кроме нас".
     Чуть больше месяца прошло с тех пор, как Союз  Восстания  основал  на
ледяной планете аванпост. Люк был хорошо известен на базе, и хотя он  едва
достиг двадцатитрехлетнего возраста, воины-повстанцы обращались к нему  не
иначе  как   "командир   Скайуокер".   Титул   доставлял   ему   некоторое
удовольствие, но и  неудобства.  Однако  он  всегда  был  к  месту,  когда
приходилось командовать наемниками. Многое повидал Люк, и  сам  он  сильно
изменился. Он с трудом верил, что всего лишь три года назад он был наивным
фермерским пареньком у себя на родине на Татуине.
     Юный командир пришпорил тоон-тоон.
     - Пошли, девочка, - проворчал он.
     Тело снежной ящерицы защищал от холода толстый мех.  Она  скакала  на
задних  мускулистых  ногах,  трехпалые  стопы,   заканчивающиеся   кривыми
когтями, выбрасывали вверх большие снежные комья. Голова  ее,  похожая  на
голову ламы, вытягивалась вперед, а змеевидный  хвост  свивался  кольцами,
когда зверь сбегал по ледяному склону. Рогатая  голова  поворачивалась  из
стороны в сторону от ветра, студившего косматую морду.
     Люк мечтал о том часе, когда его экспедиция  завершится.  Он  слишком
быстро замерз - не могла помочь даже казенная одежда,  сильно  утепленная.
Но он помнил, что сам сделал выбор, он вызвался поехать по ледяным полям в
поисках чужой жизни. Он задрожал, поглядев на  длинную  тень,  которую  он
вместе со зверем оставлял на снегу. "Ветер поднимается, - подумал он, -  и
эти  пронизывающие  ветры  после  наступления  ночи   принесут   с   собой
невероятную стужу". Он испытывал соблазнительное желание вернуться на базу
намного раньше, но он понимал, как важно знать, что они одни на Хоте.
     Тоон-тоон бистро свернула направо, почти выведя Люка  из  равновесия.
Он все  еще  не  привык  ездить  на  этих  непредсказуемых  животных.  "Не
обижайся, - пробормотал про себя Люк, - но я чувствовал  бы  себя  гораздо
увереннее в кабине  моего  надежного  лэндспидера".  Но  в  данном  случае
тоон-тоон, несмотря на все неудобства, представляла  собой  наилучший  вид
транспорта, пригодный на Хоте.
     Когда зверь добрался  до  вершины  следующего  ледяного  склона,  Люк
придержал его. Он снял темные защитные очки и  несколько  секунд  щурился,
ожидая, когда глаза привыкнут к слепящему сиянию снегов.
     Неожиданно его внимание  привлек  появившийся  в  небе  объект  -  он
промчался по небу, оставляя за собой дымный шлейф, который  медленно  таял
по мере того, как объект погружался в  туман  горизонта.  Поняв,  что  это
означает, он почувствовал холод, который  мог  бы  соперничать  с  холодом
атмосферы Хота. То, что он видел, было, видимо, сделано руками человека и,
может быть, даже выпущено Империей. Юный  командир,  не  отрывая  глаз  от
электробинокуляра, проследил за горящим объектом до тех пор, пока  тот  не
рухнул на белую землю и не исчез во вспышке взрыва.
     При взрыве тоон-тоон вздрогнула. Пугливое ворчание  вырвалось  из  ее
глотки, и она стала нервно царапать  когтями  снег.  Люк  потрепал  голову
животного, стараясь успокоить его. Было  трудно  вслушиваться  сквозь  шум
ветра.
     Полегче, девочка, это всего лишь метеорит!  -  крикнул  он.  Животное
притихло, и Люк поднес к губам коммуникатор. - Эхо Три вызывает Эхо  Семь.
Хан, старина, ты меня разбираешь?
     В приемнике затрещала статика. Затем сквозь помехи пробился  знакомый
голос:
     - Это ты, малыш? Что у тебя?
     Голос был немного взрослее и немного резче, чем голос  Люка.  Люку  с
четкостью  вспомнилась  первая   встреча   с   коррелианцем,   космическим
контрабандистом, в той темной, набитой чужаками кантине, в  космопорту  на
Татуине.  А  сейчас  эго  был  единственный  друг  Люка,  кто  не  состоял
официальным членом повстанческого Союза.
     - Я закончил свой круг и не нашел никаких признаков жизни, - произнес
Люк, теснее прижимая к губам микрофон.
     - На этом куске  льда  жизни  не  хватит,  чтобы  набить  космический
крейсер, - ответил Хан,  стараясь  перекричать  рев  ветра.  -  Я  оставил
дежурные маркеры. Теперь возвращаюсь на базу.
     - Скоро увидимся, - ответил  Люк.  Он  все  еще  следил  за  вьющейс
колонной темного дыма, что поднимался от  темного  пятна  впереди.  -  Тут
неподалеку только что упал метеорит, и я хочу поглядеть. Я не задержусь.
     Отключив коммуникатор,  Люк  вновь  обратил  внимание  на  тоон-тоон.
Рептилия шла рысью, перенося вес с ноги на ногу.  Она  испускала  глубокий
рев, что должно было означать страх.
     - Хей, девочка! - сказал он, потрепав ее по голове.  -  В  чем  дело,
учуяла что-нибудь? Там нет ничего.
     Но Люк и сам уже начал испытывать беспокойство - впервые с  тех  пор,
как покинул скрытую базу повстанцев. Если он  что-нибудь  знал  о  снежных
ящерицах, так прежде всего  то,  что  у  них  очень  тонкие  чувства.  Без
сомнения, животное пыталось предупредить Люка о  чем-то,  об  опасности  -
которая была рядом.
     Не медля ни секунды, Люк снял с пояса маленький предмет и включил его
миниатюрное  управление.  Прибор  был   достаточно   чувствителен,   чтобы
улавливать даже слабые проявления жизни -  это  был  детектор  температуры
тела и внутренней жизнедеятельности. Но как только Люк начал сканирование,
он понял, что уже нет времени - или необходимости - продолжать.
     Над ним нависла тень, возвышающаяся над его головой на добрых полтора
метра. Люк обернулся и ему показалось,  что  ожила  сама  земля.  Огромна
глыба, покрытая мехом белого цвета, прекрасно скрывавшего ее  в  сугробах,
бросилась на него.
     Ручной бластер Люка не покинул кобуры. Огромный гость твердо и плоско
ударил Люка по лицу и сбросил в снег со спины тоон-тоон.
     Небытие пришло быстро, так быстро, что Люк не слышал жалобных  воплей
тоон-тоон, наступившей внезапно тишины, не услышал треска ломаемой  шеи...
И не почувствовал, что великан схватил  его  за  лодыжку  и  потащил,  как
безжизненную куклу но заснеженной равнине.


     Черный дым все еще поднимался  со  склона,  из  воронки,  оставленной
упавшим с неба предметом. Но облако дыма стало прозрачней, и темные  пятна
разносились над равнинами ледяными ветрами Хота.
     В кратере что-то зашевелилось.
     Вначале был лишь  звук,  ноющий  металлический  звук,  меняющийся  по
интенсивности - он словно боролся с воем ветра.
     Затем начал двигаться предмет - некий  предмет,  блестевший  в  ярком
свете дня, медленно поднимаясь со дна кратера.
     Предмет казался представителем одной из форм иной органической  жизни
- жуткая, как череп, с многочисленными выпуклостями голова,  темные  линзы
глаз, похожие  на  волдыри,  равнодушно  глядящие  поверх  холодных  диких
равнин. Но когда эта вещь возвысилась над кратером, стало  ясно,  что  это
машина, обладающая большим цилиндрическим телом, соединенным с головой,  и
оборудованная камерами, сенсорами и металлическими  придатками,  некоторые
из которых оканчивались хватательными клешнями.
     Машина перебралась через кромку кратера и простерла в разные  стороны
манипуляторы. Затем из  механического  мозга  поступил  сигнал,  и  машина
поплыла по ледяной равнине.
     Темный разведывательный робот вскоре исчез за дальним горизонтом.


     Другой наездник, закутанный в зимнюю одежду,  ехал  рысью  верхом  на
пятнистой зеленой тоон-тоон по холмам Хота, держа курс на базу.
     Глаза человека, похожие на холодные металлические острия,  равнодушно
глядели на тускло-черные купола, на орудийные башни и колоссальные силовые
установки - единственные признаки цивилизованной жизни  на  этой  планете.
Хан Соло заставил снежную ящерицу замедлить бег и, правя уздечкой,  подвел
ее ко входу в огромную ледяную пещеру.
     Хан  оказался  в  относительном  тепле  огромного  комплекса   пещер,
обогреваемых отопительными установками, которые, в  свою  очередь,  питали
энергией установленные снаружи огромные  генераторы.  Эта  подземная  база
была сочетанием естественной ледяной полости и переплетения ломаных  белых
туннелей, выжженных в ледяной горе  повстанческими  лазерами.  Коррелианцу
приходилось бывать и в более заброшенных норах галактики, но сейчас он  не
мог вспомнить местонахождения ни одной из них.
     Он  расседлал  тоон-тоон,  затем  оглянулся,  чтобы  посмотреть,  что
творится в этой гигантской пещере.
     Куда  ни  глянь,  везде  с  чем-то  возятся,  что-то  монтируют   или
ремонтируют. Повстанцы в серой униформе  разгружают  припасы  и  подгоняют
снаряжение. Были здесь и роботы, в основном Д2 - они ходили  или  катились
по ледяным коридорам, эффективно выполняя свою работу.
     Хан начал беспокоиться, не слишком ли  он  размяк  с  годами.  Прежде
всего он не испытывал личной заинтересованности или  приверженности  этому
повстанческому предприятию. Его вступление в  конфликт  между  Империей  и
Союзом началось с обычной сделки, когда потребовались услуги его  корабля,
"Тысячелетнего  Сокола".  Работа  казалась  тогда  достаточно  простой   -
переправить старика Бена Кенноби плюс юного Люка и двух роботов в  систему
Альдебарана; откуда было  знать  тогда  Хану,  что  ему  придется  спасать
принцессу с самой страшной боевой имперской станции, Звезды Смерти.
     Принцесса Лея Органа...
     Чем больше думал о ней Соло, тем ясней ему  становилось,  что  забот,
которые он взвалил на себя, польстившись на деньги Бена Кенноби, более чем
достаточно.  Поначалу  он  хотел  забрать  свою  плату  и  улететь,  чтобы
рассчитаться со старыми долгами, висевшими над головой,  подобно  готовому
упасть метеориту. У него не было желания становиться героем.
     И все же что-то удерживало его, заставив присоединиться к Люку и  его
психованным  приятелям-повстанцам,  когда  они  предприняли  ставшую  ныне
легендарной космическую атаку на  Звезду  Смерти.  Что-то...  Что  именно,
сейчас он уже не мог решить.
     Сейчас, когда Звезда Смерти давно уже была уничтожена,  Хан  все  еще
оставался с Союзом, оказывая помощь при создании базы на Хоте, быть может,
самой суровой  планете  в  Галактике.  Но  все  это  вот-вот  должно  было
измениться, говорил он себе. Насколько он понимал, Хан  Соло  и  повстанцы
вот-вот должны разминуться.
     Он быстро прошел по подземному ангару, где стояло несколько кораблей,
обслуживаемых людьми в сером и их помощниками, роботами разных назначений.
Беспокойство Хана вызывал грузовой корабль в  форме  блюдца,  стоявший  на
вновь оборудованном  основании.  С  тех  пор,  как  Хан  попал  на  крючок
Скайуокера и Кенноби, на этом корабле, самом большом  в  ангаре,  пришлось
выправить не одну вмятину. Хотя "Тысячелетний Сокол" славился  не  внешним
видом,  а  скоростью:  этот  грузовоз  по-прежнему   считался   быстрейшим
кораблем, созданным когда-либо Касселем,  способным  догнать  и  перегнать
имперский истребитель.
     Большей частью успеха "Сокол" был обязан управлению, ныне переданному
в мохнатые лапы двухметровой горы коричневой шерсти  с  лицом,  которое  в
этот миг было скрыто под сварочной маской.
     Чубакка, огромный вуки, пилот  Хана  Соло,  ремонтировал  центральный
подъемник "Тысячелетнего Сокола", когда он заметил приближение Соло.  Вуки
прекратил работу и поднял щиток, открыв мохнатую физиономию.  Из  зубастой
пасти вырвалось рычание, которое во  Вселенной  могли  перевести  немногие
существа, не принадлежащие к вуки.
     Хан Соло был одним из этих немногих.
     - Холодно - не то слово, Чуби, - заметил  коррелианец.  -  Всем  этим
пряткам, всей этой дрожи я предпочел бы хорошую  ежедневную  драку.  -  Он
заметил дымок, поднимавшийся от свежеприваренной  секции.  -  Как  дела  с
этими приемниками?
     Чубакка ответил типичным ворчанием вуки.
     - Ну и хорошо, - сказал Хан, полностью одобрив желание друга убратьс
в космос, на любую другую планету - подальше  от  Хота.  -  Пойду  доложу.
Потом присоединюсь к тебе. Как только эти подъемники  будут  налажены,  мы
отчалим.
     Вуки пролаял (что означало довольное хихиканье) в ответ и, когда  Хан
отправился дальше в глубь ледяной пещеры, вернулся к работе.
     Командный центр жил жизнью  электронного  оборудования  и  мониторов,
направленных  в  ледяной  потолок.  Как  и  в  ангаре,  здесь  было  полно
повстанцев-контролеров, военных  ремонтников  и  роботов  всех  моделей  и
размеров. Все они выполняли работу по оборудованию  в  пещере  действующей
базы, которая должна была заменить базу на Явике.
     Человек, к которому подошел Хан Соло, находился у большой  консоли  и
внимательно глядел  на  экран  компьютера,  вспыхивающий  яркими  цветными
символами. Когда к нему приблизился Хан, генерал Риикэн выпрямился во весь
свой немалый рост.
     - Генерал, здесь нет ни единого признака жизни, - доложил Хан,  -  по
всему периметру установлены маркеры, так что  вам  станет  известно,  если
кто-нибудь появится, кому до вас есть дело.
     Как обычно, генерал Риикэн не улыбнулся болтовне Хана Соло. Но он был
доволен, что молодой человек неофициально принимает участие  в  Восстании.
Соло производил на Риикэна такое впечатление, что тот часто подумывал,  не
предоставить ли ему полномочия заслуженною офицера.
     - Командир Скайуокер еще не докладывал? - спросил генерал.
     - Он отправился посмотреть метеорит, который  упал  рядом  с  ним,  -
ответил Хан. - Скоро он вернется.
     Генерал быстро взглянул на установленный недавно экран радара, изуча
загорающиеся изображения.
     - Учитывая метеоритную активность  в  этой  системе,  будет  нелегко,
пожалуй, обнаружить приближающиеся корабли.
     - Генерал, я... - Хан замялся, - я думаю, мне пришла пора двигаться.
     Внимание Соло привлекла приближающаяся фигура. Ее  походка  в  равной
степени была грациозной и целеустремленной,  а  юным  женственным  чертам,
казалось, чем-то не соответствовала белая военная форма. Даже  отсюда  Хан
Соло видел, что принцесса Лея огорчена.
     - Ты хорош в драке, - сказал генерал и добавил, -  мне  бы  очень  не
хотелось терять тебя.
     - Благодарю, генерал. Но за мою голову  назначена  цена.  Если  я  не
расплачусь с Джаббой Хуттом, я мертвец.
     - Да, трудно жить, когда над  тобой  висит  угроза  смерти,  -  вновь
заговорил офицер, когда Хан  повернулся  к  принцессе  Лее.  Соло  не  был
сентиментален, но отдавал себе отчет, что в  эту  минуту  его  переполняют
странные чувства.
     - Я догадываюсь, в чем дело, Ваше Высочество, - он замолчал, не зная,
какой реакции ожидать от принцессы.
     - Ты прав, - холодно ответила принцесса. Ее  неожиданная  надменность
выросла в тихий гнев.
     Хан  покачал  головой.   Когда-то   давно   он   сказал   себе,   что
самки-млекопитающие, рептилии или представительницы  других  биологических
классов, пусть даже еще не открытых, - лежат за пределами  его  понимания.
Лучше оставить их в покое вместе с их загадочностью, говорил он себе.
     Но недавно ему все же стало казаться, что во всем  космосе  есть,  по
крайней мере, одна женщина, которую он  начал  понимать.  Оказывается,  он
ошибался.
     - Да, ладно... - сказал Хан, - не трать на меня свои нежности.
     Резко повернувшись к ней спиной, он вышел в тихий коридор,  отходящий
от командного центра. Он направился в ангарный отсек, где его ждал великан
вуки  и  контрабандистский  грузовик,  две  реальности.  Он  не  собиралс
прохлаждаться здесь.
     - Хан! - Лея догнала его. Дыхание ее было слегка неровным.
     Он остановился и холодно обернулся к ней.
     - Да, Ваше Высочество?
     - Я думала, ты решишь остаться.
     Казалось, в голосе Леи  было  настоящее  огорчение,  но  Хан  не  был
уверен.
     - Наемный охотник, которого мы повстречали на Орд Мантеллее, заставил
меня передумать.
     - Люк знает? - спросила она.
     - Узнает, когда вернется, - ответил Хан.
     Глаза  принцессы  Леи  сузились,  когда  она  смерила  его  взглядом,
значение которого он знал хорошо. В течение секунды Хану казалось, что  он
- льдинка на поверхности планеты.
     - Не глядите на меня так, - сказал он  сердито.  -  Каждый  день  все
больше охотников выходят искать меня. Я хочу выплатить Джаббе, пока он  не
послал убийц-гонцов или бог знает кого еще.  Надо  снять  награду  за  мою
голову, пока у меня вообще осталась голова.
     Слова эти явно подействовали на  Лею,  и  Хан  мог  видеть,  что  она
огорчена за него, а может быть, чувствует что-нибудь еще.
     - Но ты нужен нам, - сказала она.
     - Нам? - спросил он.
     - Да.
     - А как насчет вас? - Хан постарался выделить  последнее  слово,  но,
пожалуй, и сам не знал, почему.  Может  быть,  что-то  подобное  он  хотел
сказать раньше, но не  хватало  смелости.  Нет,  мысленно  поправился  он,
глупости - выразить чувства. А сейчас все вот-вот должно было кончиться, и
он был готов ко всему, что бы она ни сказала.
     - Мне? - сказала она пустым голосом. - Не понимаю, что  ты  имеешь  в
виду.
     Хан недоверчиво покачал головой.
     - Да, вероятно, не понимаете.
     - А что именно я должна понимать? - в голосе ее опять поднялся  гнев,
быть может, потому, подумал Хан, что она наконец, начала понимать.
     - Вы  хотите,  чтобы  я  остался,  -  улыбнулся  Хан,