вздрогнул, и она улыбнулась:  -  Это  мы  так  показываем,  что  кто-то  очень
сообразительный. Как ты, например. Но нам предстоит еще немного пройти, прежде
чем мы достигнем реки.
     Оби-Вану никогда особо  не  нравилось  ползать  по  мрачным  подземельям.
Тесноте глубин планеты он предпочитал открытый космос, хотя  и  не  решался  в
этом признаться.
     Минут через двадцать подземный коридор вывел их в  широкий  круглый  зал,
высеченный в базальте. Бурный поток реки с низким гулом омывал каменную плиту,
на поверхности которой темнели пятна от брызг.  За  выступом  покачивалась  на
усмиренных волнах хрупкая на вид лодочка. Вдали можно было рассмотреть  темный
проем, который вел еще глубже в кору планеты.
     Они уселись в утлое суденышко, и два помощника оттолкнули их от пристани.
Ганн вывел лодку из тихой гавани на стремнину реки, и потоки быстро понесли их
по широкому темному тоннелю.
     Семена-партнеры сидели неподвижно. Анакин уже  начал  было  беспокоиться,
что они заболели или даже погибли, но Джабитта заверила его,  что  дело  не  в
этом: - Они знают, что мы везем их к калильщикам и формовщикам. Для семян  это
очень важный момент.
     - Откуда они знают? - удивился Анакин.
     - Эта река впадает в фабричную долину, - сказала она. - Она несет  семена
вот уже миллионы лет. Они просто узнали ее.
     - Кто такие джентари? - спросил Оби-Ван.
     - Дедушка первыми обучил их. Обучил их, или создал их, или и то и другое!
Они - очень большие формовщики. Вы скоро сами увидите, - девочка говорила  это
очень гордым тоном.
     Когда глаза привыкли к темноте, они рассмотрели  длинные  красные  линии,
мерцающие на потолке тоннеля, который был достаточно высоко  над  водой.  Ганн
направил луч своего фонарика на скалистый свод над  головами,  и  все  увидели
длинные переплетенные зеленые и красные усики.
     - Секот прокалывает эти отростки по всем рекам и пещерам, - сказал  он  с
благоговейным трепетом, - так что все части планеты связаны в единое целое.
     - Кроме юга, - спокойно добавила Джабитта.
     - А почему так? - спросил Оби-Ван.
     - Не знаю, - ответила девушка. - Папа сказал, что там все кончено.
     - Там же его дом, - начал Анакин, но его перебил Ганн.
     - Юг погиб от неизвестной болезни несколько месяцев назад. Все полушарие,
- вполголоса сказал он. Его  лицо  стало  мертвенно-бледным,  но  выражение  в
постоянно меняющемся освещении фонарика рассмотреть не удалось.
     Да у него руки трясутся, подметил Оби-Ван.
     - Это была война? - спросил Анакин.
     Ганн покачал головой, и на щеках у него заходили скулы.
     - Нет, - ответил он. - Просто болезнь.
     - Вам не стоит задавать  еще  вопросы  на  эту  тему,  -  мягко  заметила
Джабитта. - Даже я не знаю, что там на самом деле произошло.
     - А твой отец знает? - не отступал Оби-Ван.
     Она многозначительно посмотрела на него, и во  взгляде  ее  была  хоть  и
завуалированная, но ярость. Лучше этот вопрос больше не обсуждать, решил  Оби-
Ван.
     Путешествие по  реке  длилось  несколько  часов.  Все  это  время  Анакин
разговаривал с Джабиттой. Оби-Ван смотрел  на  отростки  на  потолке,  которые
напоминали трассирующие пули, чей сияющий след застыл в воздухе.
     Какова бы ни была конечная точка их путешествия,  воздушный  корабль  мог
доставить их туда за считанные минуты. Колонисты надеялись сохранить еще  пару
секретов. Или хотели показать клиентам, насколько ценен ритуал.
     Оби-Вану лично этот ритуал казался скучным. Подготовка джедаев никогда не
была скучной - разве что в самые торжественные моменты.
     В промежутках между разговорами с Анакином Джабитта собирала замысловатую
геометрическую головоломку из  мембранника.  Анакин  заметил,  что  когда  она
выложила коробочку с головоломкой на скамейку в лодке, край коробки  слился  с
мембранником сиденья. Когда головоломка была собрана, кусочки  приобрели  иные
формы, так что девочке не приходилось собирать один узор дважды.
     Коммуникация,  координация,  постоянное  соприкосновение   -   эти   люди
приручили огромное сообщество живых организмов, настолько тесно связанное, что
оно казалось одной огромной семьей.
     Как горько потерять от болезни половину своей семьи!  Или  столкнуться  с
неведомыми силами, которые оставили глубокий шрам вдоль экватора.
     Возможно,  они  добирались  окружным  путем  не  из-за  чрезмерной   дани
традициям, а из-за банального страха.


33

     - Ваша яхта совершила  посадку  на  северном  плато,  -  доложил  Сейнару
капитан Кетт. - Мы получили условный лазерный сигнал лично от Ке Даива. Робот-
секретарь подтвердил свои полномочия и представил клиента. Сейчас  он  ожидает
транспортник на Средней Дистанции.
     Кетт шагал впереди командующего по ярко освещенному коридору, ведущему  к
посадочному доку челнока "Адмирала Корвина".
     Сейнар рассеянно кивнул, услышав эту новость. Он собирался устроить смотр
эскадры. Если Ке Даив не  сможет  купить  секотский  корабль,  следующие  шаги
придется предпринимать чисто по-таркиновски: демонстрация силы - ультиматум  -
военное вторжение.
     Райт на минуту задумался, с каким удовольствием он  обменял  бы  всю  эту
эскадру на один республиканский дредноут. С  каких  это  пор  ты  полюбил  все
внушительное и мощное? На тебя повлияли пристрастия Таркина? Не уверен, что Ке
Даив выполнит задание? Сегодня победит хитрость, а не грубая сила. У тебя есть
все, что тебе нужно.
     Он был уверен, что в данной ситуации ему удастся  выставить  то,  чем  он
располагает, как грозную армаду.
     Ведь недавно их уже кто-то пожег. Разок пожег, пару раз  припугнул.  Если
только они не встретились с действительно грозной силой, еще  большей,  чем  у
Сейнара... и одержали верх.
     Но Райт никак не мог взять в толк, как это было  возможно.  Планета  была
абсолютно  неразвитой  и  малонаселенной.  Практически  это  была  девственная
территория. Кому понадобилось предпринимать вторжение в это захолустье, да еще
оставлять огромные боевые шрамы на теле планеты?
     Так, незаметно за размышлениями, они подошли к крохотному челноку.
     Кетт  воспринял  длинную  паузу  командующего  эскадрой   с   философским
терпением. Он уже привык к стилю руководства Сейнара,  хотя  и  не  любил  его
манеры. Райт одернул длинный китель и сел в центральное кресло перед  обзорным
экраном. За длинным покатым носом челнока медленно вращались звезды и  газовый
диск.
     - Что-нибудь новое про эти расщелины?
     - Нет, сэр.
     - Боевые шрамы? - подумал  вслух  Сейнар.  Они  напоминали  ему  надрезы,
сделанные на коже рукой опытного хирурга.
     - Я полагаю, вскоре мы найдем подтверждения тою,  что  это  геологические
аномалии, - сказал Кетт.
     - Сохранять дистанцию между эскадрой и  планетой.  Все  переговоры  между
кораблями сократить до минимума, - отдал приказы Райт. - Я хочу,  чтобы  никто
не сканировал эту планету. Нас здесь нет.  Передайте  на  все  корабли  особое
распоряжение, в котором бы еще раз напоминалось об этом.
     - Есть, сэр.
     - Мы уже близки к цели, - сказал Сейнар, потирая плечи; ладони  почему-то
были липкими от пота. - Я не потерплю никаких ошибок.


34

     Тусклый зеленый свет густым сиропом  сочился  из  конца  тоннеля.  Пещера
стала шире, и  бурная  река  превратилась  в  спокойный  плавный  поток.  Ганн
управлял лодкой, уверенно и ловко орудуя шестом.  Они  подплыли  к  небольшому
уступу, украшенному зелеными и красными  усиками.  Вершина  этой  естественной
пристани была очище-на  от  растений,  и  Ганн  и  два  его  помощника  кинули
причальные веревки двум престарелым ферроанцам в серых и черных одеждах.
     Лодку подтянули к берегу, и она уткнулась в мягкие демпферы дока,  словно
домашнее животное прильнуло к ноге хозяина.
     Когда Оби-Ван стал выбираться из лодки, он увидел, что его падаван  спит.
Длинные бессонные  ночи  наконец-то  начали  сказываться.  Ана-кин  не  просто
дремал, а глубоко спал, и все его семена-партнеры не  шевелясь  сидели  рядом.
Лицо мальчика было прекрасно-безмятежным: прямые брови, приоткрытые губы,  все
мускулы расслаблены, дыхание равномерное  и  неглубокое.  Это  было  настоящее
живое произведение искусства. Джабитта сидела рядом  с  мальчиком,  поглаживая
его шелковистые волосы, и смотрела на Оби-Вана, закусив нижнюю губу.
     - Он такой хорошенький, - сказала она. - Может, оставим его здесь,  пусть
спит дальше? Время у нас есть.
     В присутствии девушки Анакин спал как младенец. И это  было  важно.  Оби-
Вана все больше беспокоили частые кошмары, мучавшие падавана. Когда  он  спал,
он казался намного  младше.  Оби-Ван  легко  возрождал  в  памяти  образ  того
девятилетнего мальчика, который только что стал его учеником. Теперь  он  стал
на две ладони выше, но все черты лица остались теми же, разве что нос  чуточку
подрос.
     Он скучает. И Трасия Чо Лием знала это.
     Оби-Ван протянул руку к мальчику, но остановился в  нерешительности.  Ему
вдруг захотелось не будить мальчика, а дать ему спать таким  безмятежным  сном
целую вечность, вечно предвкушать великое приключение, вечно мечтать о триумфе
и радости. Это чувство было  слишком  сентиментальным  и  слабым,  но  Оби-Ван
позволил ему возникнуть. Наверное, такие чувства у отца,  который  смотрит  на
сына и беспокоится о его неясном будущем, подумал Оби-Ван. Мне бы не  хотелось
увидеть его падение. Я бы скорее остановил время на этом моменте, и сам застыл
навечно, чтобы только не дожить до этого.
     Казалось, за  спиной  стоит  кто-то  знакомый,  и  Оби-Ван,  на  которого
накатили такие неджедайские эмоции, самокритично и задумчиво пробормотал: - Он
ведь самый обычный ребенок, ничем не отличается от сверстников.
     Тихим шепотом донесся ответ: Для тебя отличается. И ты это знаешь.
     Оби-Ван обернулся и увидел, как к нему приближается Ганн.  Но  голос  был
явно не его.
     - Пора двигаться дальше, - сказал Ганн, непонимающе глядя  на  изумленное
лицо Оби-Вана: - Что-то стряслось?
     - Нет, - вздрогнув, Оби-Ван схватил Анакина за плечо и  слегка  встряхнул
его. Как всегда, Анакин проснулся мгновенно и сразу же  был  готов  рваться  в
бой. Его семена-партнеры встрепенулись и бросились занимать места на тунике  и
штанах.
     Семена Оби-Вана взобрались ему на плечи и  грудь,  и  мастер  с  учеником
вместе выбрались из длинной лодки. За ними последовали Ганн и Джабитта.
     - Мне снилось, что я разговариваю с Куай-Гоном, - с мечтательной  улыбкой
сказал Анакин. -  Он  меня  чему-то  учил...  Но  я  забыл,  чему,  -  мальчик
потянулся. - Он просил передавать тебе  привет.  Сказал,  что  с  тобой  очень
тяжело разговаривать, - Анакин сбежал по мостику и остановился на причале.
     Оби-Ван стоял как окаменевший, затем закрыл отвисшую  челюсть  и  зашагал
вслед за палаваном.
     Из  шахты  доносилась  музыка  -   тарабаны   и   щипковые   инструменты,
сопровождающие хор низких мркских голосов, тянувших бодрую песню.
     - Они ждут, - взволнованно сказал Ганн. - Формовка вот-вот начнется!
     Джабитта поравнялась с Анакином.
     - Волнуешься? - спросила она.
     - С чего бы это? - переспросил он, и в голосе его слышалась бравада.
     - Потому что ты самый молодой из всех наших клиентов, - пояснила девушка.
- И потому что если все пройдет нормально, у тебя будет самый  лучший  корабль
из всех, когда-либо построенных здесь.
     - Классно, - сказал Анакин, глубоко вздохнув.  -  Вот  это  действительно
волнует меня.
     Джабитта одарила его широкой улыбкой и положила руку ему на плечо. Анакин
с юношеской гипертрофированной гордостью задрал подбородок, и Оби-Ван  даже  в
скудном освещении заметил румянец на его щеках. Пока поднимались,  они  прошли
мимо двух мркских хоров ферроанцев. Все певцы держали в  руках  или  маленькие
тарабаны, или струнные аллюты. Их песни и свет электрических фонарей  провожал
четверку до самой вершины шахты.
     - Разве это не прекрасно? - спросила Джабитта.
     - Да уж, - нехотя подтвердил Анакин.


35

     - Вот мы и добрались. Перед нами фабричная долина, - сказал  Ганн,  когда
восхождение по ступеням  закончилось.  Тяжелая  ноша  Анакина  -  его  семена-
партнеры - сделали подъем по лестнице особенно утомительным. Джабитта обогнала
ею и ждала наверху, а теперь с радостной улыбкой на лице снова  присоединилась
к ним. Анакин задрал голову и посмотрел на  кроны  огромных  борасов,  которые
смыкались в доброй сотни метров над  ними,  образуя  крышу  необъятного  зала.
Солнечные  лучи  пробивались  сквозь  толстый  слой  листвы,  освещая  мощеную
каменную дорогу нереальным зеленоватым сиянием. Дорога тянулась  на  несколько
километров между отвесных стен, состоящих из длинных, плотно пригнанных друг к
другу восьмиугольных колонн из лавы.
     Упавшие коричневые валуны попали в эти стены, когда те еще не застыли, да
так и остались там, нарушая  равномерную  картину  высоких  столбов  изгороди.
Некоторые валуны, размером с комнату Анакина в Ордене, треснули,  и  на  сломе
показались блестящие оранжевые и зеленые  кристаллы.  Они  были  натыканы  так
близко друг к другу, как булавки  в  подушечке  для  иголок  Шми.  Вдоль  стен
тянулись  толстые   черные   усики,   которые   оплетали   красные   подпорки,
расставленные среди восьмиугольных камней мощеной дороги.  Эти  усики  рвались
вверх и через десяток-другой метров достигали своей  цели  -  толстых  стволов
борасов. Тонкие зеленые  в  полоску  усики  произрастали  из  толстых  лиан  и
закреплялись  среди  пустотелых  расколотых  валунов,  словно  отдыхая   перед
последним рывком наверх.
     Воздух  под  естественным  куполом  был  густым  и  влажным,  температуры
человеческого тела, и дышать им было очень трудно. К тому же он  был  пронизан
острыми сладкими ароматами - цветы, пироги, эль и вино,  и  все  это  на  фоне
мощного запаха плодородной почвы.
     - Камни были здесь еще до того, как мы пришли сюда, - сказала Джабитта, и
ее лицо было торжественно-мрачным в зеленоватом сумеречном свете. -  И  борасы
тоже уже росли здесь. А в прошлом году папа ввел новое правило: когда  фабрика
начинает работать, борасы смыкают кроны и скрывают, что мы здесь делаем, чтобы
никто не мог подсмотреть.
     - Твой папа - замечательный человек, - с важным видом заявил  Ганн.  Оби-
Ван снова отметил мертвенную бледность Ганна, когда  тот  говорил  о  недавнем
прошлом.
     По долине, многократно усиливаясь за счет  отражения  от  каменных  стен,
прокатился громкий шум, словно кто-то дул в огромный  рог,  затем  последовало
несколько волн  еще  более  влажного  насыщенного  воздуха.  Массивные  стволы
борасов заходили ходуном,  а  длинные  ветви  и  листва  мелко  завибрировали,
издавая шум, напоминающий тысячи шепчущих голосов. На дорогу  посыпался  дождь
из засохшей коры-кожи борасов.
     Семена-партнеры неистово тряслись.
     - Они не могут больше ждать, - объяснил Ганн.
     Анакин никак не мог поверить, что  он  на  самом  деле  находится  здесь.
Снилось ли ему это место, что теперь оно кажется ему таким  знакомым?  У  него
возникло впечатление, что сейчас в его теле сидят две разные личности  -  одна
из них уже была здесь и все это прекрасно знает,  а  вторая  личность  -  юный
мальчик с другой планеты,  которая  далеко-далеко  отсюда.  Он  никак  не  мог
понять, кто сейчас был главным и  кто  передвигал  его  ногами  и  владел  его
мыслями. Анакин посмотрел на Оби-Вана и какое-то мгновение не  мог  вспомнить,
что это за человек идет рядом с Ганном, облачившись в  традиционное  секотское
платье.
     Но Анакин сконцентрировался  и  слил  эти  два  "я"  вместе,  использовав
джедайскую технику, чтобы сделать сознание ясным и навести  порядок  в  темных
мыслях, которые гнездились в глубинах подсознания,  -  на  всех  слоях,  кроме
самого нижнего, где кончалось его личность. Именно там и  обитала  другая,  со
смутными темными мыслями, личность, которая жила отдельной от Анакина жизнью.
     Анакин решил, что сейчас не время рассказывать учителю о  таком  странном
явлении  -  к  ним  шли  встречающие.  Огромные  красные,  черные  и   зеленые
насекомообразные создания маршировали по дороге навстречу им. У  существ  были
плоские широкие тела, три пары лап  по  бокам  и  седьмая,  центральная,  лапа
посередине впереди. Два длинных серых  отростка,  похожих  на  шпоры,  торчали
справа и слева от центральной лапы. Эти животные были  созданы  для  перевозки
тяжелых грузов.
     На спине у этих созданий сидели коренастые  мужчины  с  чумазыми  лицами,
держась за "шпоры" руками в толстых черных перчатках.
     - Это и есть джентари? - спросил Анакин у Джабитты.
     - Нет, - ответила она, тихо рассмеявшись. - Это караподы. На  них  верхом
едут калильщики.
     - Караподы - живые существа?
     - В основном. Некоторые из них частично машины, - девочка  посмотрела  на
маршировавших перед ней многоножек.
     Ганн обратился к Анакину.
     - Мы оставим вас здесь с калильщиками. Они подготовят ваши семена, а  вас
отведут к формовщикам и джентари,  -  Ганн  казался  грустным,  словно  кто-то
обидел его. - Я никогда не заходил дальше этого. Это - воля Судии.
     - Удачи! - крикнула им Джабитта. -  Буду  ждать  вас  на  выходе,  -  она
повернулась и бросилась догонять Ганна, бросив  на  Анакина  последний  взгляд
через плечо: глаза ее горели, а губы были плотно сжаты. Затем  девочка  быстро
спустилась по лестнице.
     - Церемонии и тайны уже начинают утомлять меня, - признался Оби-Ван. -  А
еще мне надоело, что нас передают с рук на руки, как старую одежду.
     - А мне кажется, что это чудесно, - возразил Анакин. Он действительно так
считал. Все это было волнующим  и  помогало  ему,  хотя  он  не  мог  выразить
словами, как именно, - помогало ему более ясно представить стоявшую перед  ним
задачу. И все же он знал, что Оби-Вана обуревали сомнения, и он  имел  на  это
все основания. Анакин нахмурился. - Я так взволнован и немного боюсь.  Мастер,
почему я чувствую себя так?
     - С нами разговаривают семена, - сказал Оби-Ван. - Некоторые из них  были
здесь раньше, видимо с Вергер. Ты ощущаешь их энтузиазм и улавливаешь  обрывки
их воспоминаний.
     - Точно! - воскликнул Анакин. - Семена! Почему я раньше не догадался?
     - Потому  что  ты  несешь  их  на  себе  столько,  что  они  забили  твои
собственные  чувства,  -  объяснил  Оби-Ван.  -  Жалко,  что   у   меня   нету
оборудования, чтобы измерить содержание мидихлориана в  них,  -  на  его  лице
заиграла неосознанная озорная улыбка.
     - Он окажется очень высоким, - сказал Анакин,  слегка  толкнув  Оби-Вана-
локтем  в  бок,  как  учитель  возвращает  к  действительности  замечтавшегося
ученика.
     Оби-Ван поднял бровь.
     - Но не такой сильный, как у тебя, - сказал он, покачав головой. - Слушай
их, но контролируй свою связь с Силой, падаван. Не забывай, кто  ты  и  каково
твое призвание.
     - Не забуду, - пообещал Анакин.
     Караподы были рке  в  нескольких  десятках  метров  от  джедаев,  одиноко
стоявших под огромным зеленым сводом борасов. Анакин протер  глаза  и  вытянул
руки перед собой, словно держал учебный лазерный меч.
     Каждый карапод был ростом со взрослого человека, - и  то  согнув  длинные
ноги чуть не пополам. Там и сям на их телах блестели  яркие  заплатки,  словно
живые организмы Секота были сплавлены с металлом.
     Выражение лица мастера становилось все более и более озадаченным.
     - Что-то отвлекает тебя, учитель, - сказал Анакин.
     Их со всех сторон обступили  караподы,  но  Оби-Ван  не  обращал  на  них
никакого внимания.
     - Вергер, - выдал он наконец. - В семенах... она  оставила  послание  для
нас...
     Он выпрямился  и  придал  лицу  невозмутимое  выражение,  когда  один  из
наездников слез с карапода и направился к ним с мрачным видом.
     - Что в нем говорится? - шепотом спросил Анакин.
     - Она покинула Зонаму-Секот, чтобы