Бесполезно.  Похоже,  она  посылает команды в  пустоту.  С
уменьшением мощности  двигателя возрастет продолжительность его  работы,
двигатель может не выдержать. Календа внесла поправки в курс сближения с
Кореллианой, которая вырастала у нее на глазах.
 Теперь  у  нее  есть  время  поразмыслить  над  тем,   каким  образом
кореллианцы узнали о ее миссии, и над тем, что творится на этой планете.
Похоже,  кореллианцы в  курсе всех операций,  проводимых разведкой Новой
Республики,  и  без труда обнаруживают ее агентов.  Должно быть,  утечка
информации происходит непосредственно через главное управление разведки.
 У Календы возникло подозрение,  что руководство разведцентра не прочь
нагреть на этом руки. Выходит, каждое ведомство осуществляет собственные
операции,  так  что  левая рука  не  знает,  что  делает правая.  Вполне
вероятно,  что и  в состав торговых делегаций внедрено несколько агентов
разведцентра.
 Она  догадалась,  что  отправка ее  на  планету  предпринята с  целью
отвлечь  внимание  противников  от  появления  на  Кореллиане  какого-то
другого лица.  Ей  бы  следовало возмутиться тем,  что  она  служит  дл
чьего-то прикрытия,  но она знала,  что таковы уж нравы, по крайней мере
те,  что царят в мире шпионажа. Ну а если не хочется быть пешкой в чужой
игре, нечего соваться в разведку.
 Во  всяком случае,  у  нее  есть  надежда,  что  если ей  не  удастс
выполнить свою миссию -  выяснить,  что  на  самом деле творится в  этом
сумасшедшем доме, называемом планетой, - то это сделает кто-то другой. И
пусть даже она нужна здесь только в качестве прикрытия.  Если она служит
для  отвода  глаз  и   погибнет,   отвлекая  в  нужный  момент  внимание
кореллианцев от человека,  чья жизнь обладает большей ценностью,  чем ее
собственная, то смерть ее не будет напрасной.
 Утешение  не  ахти  какое,   но  в   обстановке,   когда  кореллианцы
расстреливают ее  корабль,  а  жизнь ее  зависит от двигателя,  готового
отказать в  любую минуту,  и  от  успеха приводнения в  ночных условиях,
годится все, что хоть как-то может поддержать ее дух.

 Календа вздрогнула:  зуммер  аварийной сигнализации резанул ее  слух.
Она  заморгала  спросонок,   оглянулась  и,  сообразив,  где  находится,
пожалела,  что  все  это  не  сон.  Почему сработал зуммер?  Неужели еще
какая-то  система вышла из  строя в  этом летающем гробу?  Она осмотрела
панель приборов,  взгляд ее упал на хронометр. Вот оно что! Нет никакого
сбоя.  Сработал обыкновенный будильник.  Пора  вставать и  готовиться ко
входу в атмосферу.  Она нажала на клавишу и подвинулась в кресле, тщетно
пытаясь расправить перекрутившиеся пучки проводов.
 Сейчас  придется  попотеть.   Даже   в   нормальных  условиях  ручное
управление грузовым кораблем -  дело не  простое.  Посадка же  в  ночное
время,  на чужой территории,  без помощи диспетчерской службы, да еще на
раскуроченном корабле, потребует от пилота полной самоотдачи.
 Держать хвост  пистолетом!  Нечего  распускать нюни.  Нужно  думать о
хорошем.  О  том,  что  космоплан -  добротный старый  корабль,  который
выдержит посадку,  как выдерживал до сих пор полет.  Вспомнить все, чему
ее  учили,  все  эти карты Кореллианы,  которые она знала наизусть,  как
собственное имя.  Думать о том, что вряд ли кто-нибудь станет искать ее,
а если т станет, то черта с два отыщет.
 Вот  так.  Думать  о  хорошем.  Только  о  хорошем.  Календа еще  раз
проверила все бортовые системы.  Еле дышат.  Но  спасибо и  на том.  Она
посмотрела в иллюминатор на темную громаду Кореллианы. Красиво. Кажется,
протяни  руку  -  и  коснешься ее  поверхности.  Космоплан приближался к
планете с  теневой стороны,  но  Кореллиана совсем не  была погружена во
тьму  кромешную.  То  там,  то  здесь сверкали огни городов,  свет звезд
серебрил верхушки облаков,  синее небо и черную землю. Точки, гирлянды и
протуберанцы огней спящего там, внизу, мира создавали впечатление, будто
планета светится изнутри.
 Мир прекрасный и полный опасностей.  Там надо быть начеку.  Только бы
остаться в  живых.  Календа  проверила таймер,  ведущий  обратный отсчет
времени. Еще немного, и пора вырубать двигатель.
 Разумеется,   в  нормальных  условиях  посадку  надо  производить  со
включенными двигателями,  которые станут  тормозить космоплан,  уменьша
орбитальную скорость  до  скорости  полета.  Но  единственный работающий
двигатель развивает слишком малую мощность, чтобы можно было осуществить
такой  маневр.  Придется  приземляться дедовским способом  -  врезаясь в
атмосферу.  Замедлить движение  корабля  поможет  сопротивление воздуха,
если  не  работа двигателей.  Теоретически конструкция корабля позволяет
выдержать подобную  аварийную посадку,  но  лучше  бы  не  проверять эту
теорию на  практике.  Однако иного выбора у  нее  нет.  Часы отщелкивали
последние  секунды,  и  нулевой  отсчет  приблизился неожиданно  быстро.
Вырубив  единственный  уцелевший  двигатель,  Календа  переориентировала
корабль для аэродинамического торможения.
 Сейчас она  почувствует небольшую дрожь от  соприкосновения корпуса с
атмосферой...
 Не успела Календа подумать об этом, как космоплан вздрогнул, затрясс
как в лихорадке,  рычаги управления завибрировали у нее в руках. Календа
мертвой хваткой вцепилась в  штурвал и заставила корабль снова встать на
ровный киль.  Ей не раз приходилось совершать вход в атмосферу,  и почти
всегда первый контакт с нею был плавным и едва ощутимым.  На этот же раз
ей  показалось,  будто ее  космоплан врезался в  гору камней.  Очевидно,
наружная  обшивка  повреждена  в   гораздо  большей  степени,   чем  она
предполагала. Посадка предстоит веселенькая...
 Послышалось  несколько  ударов,  космоплан  заходил  ходуном,  что-то
заскрежетало,  и  с  диким воем от  корпуса оторвалась какая-то  деталь.
Корабль  попытался было  перекувырнуться,  но  Календе каким-то  образом
удалось выровнять курс.  Неизвестно,  какую  деталь потерял корабль,  но
благодаря этому движение его стало более устойчивым.
 Белинди сверила фактическую траекторию полета с заданной. Выяснилось,
что слишком высоки и скорость и высота полета. Она ввела поправки, какие
было можно сделать,  и стала наблюдать за дисплеями. Температура обшивки
неуклонно  возрастала.   Космоплан  снова   начал   вздрагивать,   затем
послышались глухие  ритмичные  удары.  Вот-вот  оторвется  еще  какой-то
элемент конструкции.
 Раскачиваясь  из  стороны  в  сторону,  содрогаясь  всем  корпусом  и
скрежеща,   корабль  глубже   проникал  в   атмосферу  Кореллианы.   Его
раскаленный нос  приобрел уже  вишневый оттенок.  Такого Календе еще  не
доводилось  наблюдать.   Привыкшая  к  плавным,  обеспечиваемым  мощными
двигателями посадкам,  она впервые имела дело с  отошедшим в глубь веков
аэродинамическим торможением.
 Перегрузки резко увеличились,  молодая женщина чувствовала себя  так,
словно  очутилась  в  чьих-то  смертельных  объятиях.  Снова  послышалс
аварийный зуммер, едва различимый в какофонии звуков, наполнивших кабину
пилота.  С трудом удерживаясь в сиденье, Календа сумела-таки установить,
что обозначает сигнал. Сработал аварийный датчик температуры. Не иначе.
 Ну  уж  это никуда не годится.  Календа не осмелилась оторвать рук от
штурвала,  чтобы ввести какие-то  поправки в  режим полета.  Кроме того,
вряд  ли  каким-то  образом возможно понизить температуру.  Теперь  даже
нельзя отказаться от  попытки приземлиться.  У  единственного двигателя,
работающего на  одну  восьмую своей  мощности,  не  хватит силенок снова
вывести корабль на орбиту.
 Правда,   находиться  на  орбите  в   космоплане,   корпус  которого,
по-видимому,  состоит из дыр и трещин,  без пищи и воды,  - удовольствие
небольшое.
 Бумм!  Грохот  был  настолько силен,  что  Календа  выпрыгнула бы  из
кресла,  не  будь она  к  нему пристегнута.  Какая-то  деталь оторвалась
внутри космоплана. Второй удар, послабее.
 Видно, деталь эта ударилась о противоположную переборку.
 Начавшаяся вибрация достигла максимальной амплитуды,  и  в  тот самый
момент,  когда,  казалось, корпус корабля разлетится на части, она стала
ослабевать и исчезла. Гораздо быстрее, чем возникла.
 У  Календы  появилась слабая  надежда,  что  самое  страшное  позади.
Корабль по-прежнему швыряло из стороны в сторону,  но, во всяком случае,
вход в атмосферу он выдержал. Теперь из полуразвалившегося космоплана он
превратился в  получивший  сильные  повреждения самолет.  Это  вовсе  не
значит, что он стал более управляемым или что она, Белинди, станет менее
покойником,  если ей не удастся справиться с космопланом,  не скрывающим
своих самоубийственных намерений.
 По  ту  сторону двери  послышался громкий свист.  Начавшись на  самой
высокой ноте,  звук  этот  постепенно перешел в  низкий рев.  Звук  этот
означал,  что  в  кормовые отсеки  корабля врывается атмосферный воздух.
Календа не решалась оторвать взгляд от лобового иллюминатора и  основных
дисплеев,  чтобы  посмотреть на  дисплей  окружающей среды,  однако  она
знала,  что наличие воздуха в кормовом отсеке - хороший знак. Теперь она
сможет проникнуть в него и взять аварийное снаряжение.
 Календа  проверила скорость  поступательного движения и  снижения.  И
скорость движения, и высота полета все еще слишком велики. Теперь вопрос
в том,  как ей удастся регулировать подачу энергии и скорость спуска.  А
сгорит она в  атмосфере вместе с кораблем или нет,  это уж как бог даст.
Чтобы  еще  немного сбить скорость,  Календа совершила серию плавных,  с
большим радиусом, 8-образных маневров.
 Во всяком случае,  она хотела,  чтобы они были плавными и  с  большим
радиусом. Если при управляемом входе в атмосферу корабль вел себя словно
извивающийся  в  конвульсиях  бантха,   то  в  режиме  аэродинамического
торможения походил на  того же  бантха,  но  уже не  подающего признаков
жизни.  Космоплан почти не  реагировал на  команды,  и,  совершая каждый
новый виток, Календе приходилось прилагать все большие усилия. В системе
управления,  испытывавшей огромные перегрузки, послышались гулкие удары.
Календа перестала сражаться с кораблем: пусть все идет своим ходом.
 Корабль   погрузился  в   бархатный  мрак   ночного   неба   планеты.
Сопротивление  атмосферы  возросло.   Корабль  бился  в   эпилептическом
припадке.  Чего  еще  можно было  ожидать,  если  вся  его  аэродинамика
нарушена. Ведь она так старалась уцелеть, чтобы добраться до атмосферной
оболочки планеты,  что не потрудилась представить себе, как поведет себ
корабль, очутившись в ее толще.
 Неожиданно Календа поняла,  что рискует не  промахнуться мимо цели на
пару  километров,  а  превратиться в  смрадный клуб пламени,  так  и  не
коснувшись поверхности планеты.  Она  рассчитывала приводниться недалеко
от  берега,  а  не  посреди океана.  Выход  один:  надо  снова запустить
уцелевший двигатель и увеличить длину траектории.  Календа полагала, что
делать этого не придется,  она не надеялась на двигатель,  да и  не была
уверена  в  том,  что  корпус  корабля  выдержит нагрузки,  вызываемые и
трением искореженной обшивки,  и сумасшедшей работой двигателя. Огромна
нагрузка  на  стабилизаторы  и   эксцентрическая  тяга  двигателя  могут
привести к  большой беде.  Правда,  выбора у нее нет.  Если не запустить
двигатель, корабль утонет.
 Календа  выглянула в  иллюминатор.  Зрелище было  великолепное.  Даже
борьба  за  жизнь  не  помешала  ей  насладиться  представшей  ее  взору
картиной. Секунду, две, три она упивалась ею, словно желая сохранить эту
красоту в памяти,  если придется погибнуть.  Безоблачное,  иссиня-черное
небо усыпано яркими,  как алмазы, звездами - белыми, алыми, голубыми на
фоне  темно-синего океана,  испещренного серыми гребнями пены,  сверкают
бриллианты, рубины и сапфиры.
 До  чего  же  красиво!  Но  если  она  хочет  наслаждаться  подобными
красотами и  впредь,  надо  оторваться от  этого зрелища и  приняться за
работу.  Плавно,  с  предельной осторожностью,  она  подала  питание  на
уцелевший двигатель,  доведя его  мощность до  одной  шестой потенциала.
Космоплан завалился на левый борт,  но Календе удалось выровнять его без
особого труда.  Корпус негромко застонал:  но  чего еще было ожидать при
таких перегрузках?
 Она снова взглянула на приборы и  увидела,  что слишком быстро теряет
скорость  и  высоту.   Есть  опасность,  что  космоплан  не  долетит  до
намеченного участка посадки,  а  это  никуда не  годится.  Если придетс
добираться до берега вплавь, то три километра она, может быть, и осилит,
но уж никак не пятьдесят.
 Прикусив нижнюю  губу,  Календа  очень  плавно  -  плавнее  некуда  -
включила двигатель,  доведя его мощность до одной восьмой.  Корпус снова
застонал,  но  на  сей  раз звук этот стал не  стихать,  а  усиливаться.
Получившему  повреждения космоплану  вряд  ли  выдержать  дополнительные
нагрузки.  Нос корабля подался влево, и Календа попыталась вернуть его в
исходное положение.  Пилот не сразу отдал себе отчет в том,  что корабль
вошел в амплитуду опасных колебаний: носовая его часть отчаянно моталась
из  стороны в  сторону.  Если  колебания усилятся,  то  космоплан начнет
кувыркаться и штопором врежется в воду.
 Календа  убавила  мощность  двигателя.  Вибрация  поугасла,  а  скрип
конструкций корабля  поутих.  Проверив  снова  показания  дисплеев,  она
чертыхнулась.  Скорости не  хватает.  Не хватает скорости,  черт возьми.
Придется совершать посадку ближе, чем она рассчитывала.
 Осталась  последняя попытка.  Календа  чуть  приподняла нос  корабля,
чтобы увеличить подъемную силу  крыльев.  Удивительное дело,  сработало.
Корабль перестал терять высоту и вышел на горизонталь.
 Но расслабляться не стоит. Мало ли что еще может произойти.
 Ну вот,  так оно и  есть.  Все началось с  низкого,  почти неслышного
звука, который вскоре усилился, сопровождаясь ударами, сотрясавшими весь
корпус.  Грохот шел не то от стабилизатора, не то от руля. Стиснув зубы,
Календа изо всех сил старалась удержать в  повиновении раскачивавшийся и
подпрыгивавший корабль.  Но траектория полета была по-прежнему ровной, и
с каждой секундой космоплан приближался к побережью. Лишь бы дотянуть до
побережья, а там пускай старая калоша разваливается хоть на атомы.
 Теперь  она  совсем  близко.   Календа  оглядела  горизонт,   пытаясь
различить очертания суши. Вот она! Полоска эта выделялась своей темнотой
даже на темном фоне неба. О господи, неужели скоро все это закончится?
 Раздался оглушительный грохот. Барабанные перепонки вот-вот лопнут, а
он все усиливается. Неужели у корабля еще есть чему отрываться?
 На  мгновение  грохот  затих,  но  затем  послышался  душераздирающий
скрежет металла о металл.  Корабль содрогнулся всем корпусом.  Хвостова
часть задралась, корабль накренился на правый борт. Очевидно, оторвалась
стойка одного из  горизонтальных стабилизаторов.  Календа чуть наклонила
корабль  на  левый  борт.  Плевать  на  угол  атаки,  лишь  бы  двигалс
более-менее прямо.
 Сколько  же  еще  осталось  до  побережья?   Она  бросила  взгляд  на
навигационные дисплеи.  Километров двадцать,  не больше.  Только бы этот
летающий гроб не развалился...
 Раздался   пронзительный   звуковой   сигнал.    Календа    выключила
сигнализацию и проверила приборы. Проклятье! Перегрев двигателя. Если не
уменьшить нагрузку,  он сию же секунду сгорит. Выход есть, но не по душе
он ей, этот выход. Впрочем, какой смысл продолжать полет, если двигатель
взорвется и  она  врежется в  море?  Превозмогая себя,  Календа сбросила
мощность двигателя до одной шестнадцатой и поморщилась, убедившись,  что
 аппарат  теряет  скорость  и высоту.
 Снова  звуковой  сигнал!   Она   нажала  на   клавишу  выключателя  и
замысловато выругалась. Двигатель по-прежнему перегревался. Должно быть,
вышел  из  строя какой-то  из  патрубков системы охлаждения.  Ну  а  раз
система охлаждения не  работает,  двигателю хана,  если его сейчас же не
вырубить.
 На  мгновение  у  Календы  мелькнула  дикая  мысль.  Пусть  двигатель
взрывается хоть,  сейчас,  лишь  бы  это  придало дополнительный импульс
движению. Но тут же спохватилась: еще одного взрыва корабль не выдержит.
 Готовая к  любой неожиданности,  молодая женщина отключила питание от
двигателя.  Аппарат резко наклонился и  стал  задирать нос,  но  Календа
заставила его вернуться на траекторию планирования.
 Все. Двигатель заглох. Осталось одно: ждать столкновения с окутанными
мраком   ночи   водами   океана.   Она   было   подумала,   что   погода
благоприятствует ей, но спохватилась: как бы не сглазить.
 Любой полет состоит из  двух этапов:  первый,  более продолжительный,
когда  у  пилота  одна  забота -  сохранять состояние.  На  втором этапе
обстановка меняется каждое мгновение,  и  ты  думаешь о  том,  чтобы как
можно быстрее перейти от одного состояния к другому,  оставаясь при этом
в  живых.  Во  время крейсирования пилота не следует подгонять,  зато во
время взлета или посадки приходится пошевеливаться.
 Но  помогут ли  все  эти  соображения сейчас,  когда  корабль вот-вот
камнем упадет в воду?
 В   воду,   которая   приближается  с   ужасающей   быстротой.   Надо
подготовиться.  Едва  аппарат  коснется  поверхности моря,  надо  срочно
сматываться.   Удерживая  одной  рукой  штурвал,  другой  рукой  Календа
потянула за рычаг "фонаря",  закрывающего верхний аварийный люк.  Улучив
мгновение,  она  взглянула  на  предохранительные защелки,  затем  вновь
устремила взгляд вперед.  Вода близко.  Совсем близко. Не глядя, Календа
выдвинула задвижки и резко дернула за рычаг отстрела люка.
 Раздался взрыв:  это  сработали разрывные болты,  освободившие крышку
люка.  В  кабину  ворвался ветер.  Затхлая,  пропитанная запахом горелой
изоляции  атмосфера  сменилась острым,  соленым  запахом  Кореллианского
моря.
 Поверхность  его  совсем  рядом,  рукой  подать.  Календа  попыталась
сделать более пологим угол снижения и напряглась всем телом,  готовясь к
удару. На первый взгляд вода не так тверда, как суша, но, если ударитьс
о нее на такой скорости, мало не покажется.
 Сейчас,   сейчас  это  случится!  Календа  подавила  в  себе  желание
зажмурить глаза и обеими руками вцепилась в штурвал.
 Поверхность  воды  приближается с  каждым  мгновением,  скорость  все
нарастает!  Океан превратился в  расплывчатое пятно,  а  аккуратные ряды
волн  -   так  они  выглядели  с  высоты  -  теперь  представляли  собой
иссиня-серую  массу,  на  фоне  которой  невозможно различить  ни  одной
отчетливой  детали.  Разметанные ветром  волосы  хлестали  по  лицу.  Но
Календа не  обращала на  это  внимания.  Лучше  не  видеть  ничего,  чем
выпустить штурвал хотя бы  на миг.  Все ближе,  ближе,  сколько же можно
ждать, когда же...
 Содрогнувшись  всем   корпусом,   изувеченный  космоплан  ударился  о
поверхность моря,  затем  срикошетировал,  подпрыгнул и  с  новой  силой
плюхнулся в  воду.  Календа  вцепилась в  рычаг,  сражаясь за  жизнь,  а
космоплан  гигантским  корявым  "блинчиком" ударялся  в  одну  волну  за
другой. Вода заливала иллюминаторы, ослепляя на несколько секунд пилота,
затем  сбегала по  стеклам вниз.  Этот  полет  с  одного гребня волны на
другой, казалось, никогда не кончится...
 Наконец  движение  космоплана  замедлилось,   корпус  его   несколько
опустился в воду,  потом замер на месте. На смену дикому, оглушительному
гулу  пришло  прозаическое  плескание  воды  о  корпус  да  рокот  волн,
разбивающихся о берег, находившийся совсем рядом. Кажется, получилось!
 Календа с  трудом перевела дыхание.  Заставив себя  выпустить из  рук
штурвал,  расстегнула привязные ремни и поднялась. Ноги были как ватные.
Сил -  никаких, но расслабляться некогда. Нос космоплана уже задирался в
небо: в кормовую часть корпуса поступала вода.
 Молодая  женщина  подошла к  люку  кабины  и  открыла панель  ручного
механизма.  Потянув за  рычаг,  открыла стопорную защелку.  Наклонившись
вниз, отодвинула крышку люка. Вот они. Скафандр, который д