на говорила о посещении городского ремонтного 
центра, так что, возможно, она взяла с собой Арту, чтобы проверить его, но уже 
стемнело, и к тому же в последнее время произошло слишком много странных вещей. 

- А почему ты спросил о Нубблике? - спросила Мара. - Кто тебе сказал, будто я 
охотилась за ним? Я провела на том ледяном шарике всего около двенадцати часов и 
не думаю, что смогла бы опознать Нубблика, если бы тот обчистил мои карманы. 

- Он говорил своему прихвостню, что за ним охотится Рука Императора, - ответил 
Соло, - что Рука Императора на планете и он должен смыться оттуда, пока она его 
не нашла. Нубблик исчез примерно лет семь назад - после того как ты, по твоим 
словам, побывала тут и улетела. Я решил, что ты вернулась- 

Он умолк: просто от того, что выражение ее лица резко изменилось. 

Мгновение она молчала, но даже через посредство субпространственной голопередачи 
ярость ее была осязаемой, как ударная волна термоядерного взрыва. 

Когда она заговорила, голос ее был обманчиво нормальным, очень спокойным. 

- Этот гад ползучий, - произнесла она. Ее глаза, наполненные внезапной, злобной, 
убийственной ненавистью, уставились невидящим взором в пространство. - Этот 
червячий сын. 

- Что? - Ландо быстро попятился, почти за пределы голопередачи. - Что за... 

- Он говорил мне, что я единственная, - произнесла Мара все тем же спокойным, 
почти будничным тоном. - Единственная Рука Императора. Его избранное оружие, 
говорил он, когда ему требовался скорее скальпель, чем меч... Его доверенная 
служанка. - Ее крепко сжатые красные губы показывали сдерживаемую ярость 
человека, для которого положение составляло не просто предмет гордости, но и 
смысл всей ее жизни. 

- Этот лживый, маразматичный, жрущий отбросы, престарелый, неискренний, гниющий, 
грязесосущий паразит! У него была и другая Рука! - Ее голос упал до еле слышного 
шепота. - У него все время была и другая Рука! 

Она не сдвинулась со своего кресла, но ее спокойствие походило на затишье перед 
бурей. И хотя эта ярость была направлена против покойника, Соло порадовался, что 
находится в нескольких сотнях парсеков от нее, в совершенно иной звездной 
системе. 

- Он мне солгал! Он использовал меня! Его "доверенная служанка"! Все, что он 
говорил мне, было враньем! Все! 

- Мара, - обеспокоенно обратился к ней Ландо. - Мара, он умер... 

- Ты ведь знаешь, что это значит, не так ли? - Она обратила к Ландо взгляд своих 
холодных глаз, и тот отступил еще на шаг. Ни Ландо, ни Хэн никогда еще не видели 
Мару в таком гневе, и сила его просто ужасала. - Это значит, что он держал ее в 
резерве, чтобы использовать против меня. Или использовать меня против нее. Или, 
кто знает, против кого еще, чтобы не дать ни ей, ни мне быть чем-нибудь большим, 
чем его пешками! 

Она почти дрожала от ярости, той самой ярости, которая однажды побудила ее 
направить всю свою энергию на убийство Люка Скайвокера за лишение ее положения, 
бывшего для нее ее жизнью. 

- Она по-прежнему на планете? 

- Не знаю. Я... 

По какой-то причине он вспомнил, что Лея рассказывала ему об императорской 
наложнице, члене Императорского Двора... О женщине, появившейся внезапно, всего 
через какие-то несколько недель после исчезновения Нубблика, точно зная, какой 
дом она хотела снять... 

- Да, - сказал он. - Думаю, что так. Женщина по имени Роганда... 

Глаза Мары расширились, когда она услышала имя, затем сузились в зеленые 
сверкающие щелки. 

- О, - тихо произнесла она. - Она. Голограммное изображение протянуло руку туда, 
где должен был находиться выключатель приемника, за пределы обзора передатчика. 
Изображение исчезло. 

- Мы просто не можем идти на такой риск. - Роганда Исмарен открыла принесенный 
ей пластеновый футляр, вынула из него тонкую серебряную трубочку 
нарковпрыскивателя и вставила ампулу в его щель. - Подержите ее. 

Оран Келдор осторожно шагнул к Лее, которая встала с кресла при звуке 
отпираемого дверного замка; она отступила к стене, но в дверях стоял лорд 
Гаронн, со станнером в руке. Келдор заколебался: хоть и маленькая, Лея была в 
хорошей спортивной форме, крепкая, на тридцать лет моложе его и совершенно явно 
готовая драться, - а Гаронн сказал: 

- Если вы думаете о риске, мадам, то я бы сказал, что применять к ней этот 
наркотик - большой риск. Вы ведь не знаете, что это такое. 

- Я знаю, как он действует, - огрызнулась наложница. - И знаю, что благодаря ему 
она будет вести себя тихо, пока здесь наши гости. 

- Мы знаем, что он иногда действует. На некоторых людей. В некоторых дозах. Он 
пролежал в заброшенных подземных лабораториях по меньшей мере тридцать лет, а 
может, и вдвое дольше. Мы не знаем, не испортился ли он от времени, не стал ли 
зараженным... Тот контрабандист, на котором мы его опробовали четыре-пять лет 
назад, умер. 

- У него было слабое сердце, - чересчур быстро возразила Роганда. - Ах, лорд 
Гаронн, - продолжала она своим тихим, умоляющим голосом, - вы ведь знаете, как 
много зависит от тех, кто будет здесь сегодня вечером! Знаете, как мы отчаянно 
нуждаемся в поддержке, если хотим, чтобы ваше дело - наше дело - увенчалось 
успехом! И знаете репутацию ее высочества. Мы не можем рисковать даже 
возможностью того, что она сбежит и помешает приему наших гостей. 

Бывший Сенатор не сводил с Леи тусклых, холодных глаз; дуло его станнера не 
дрогнула. Затем он кивнул. 

Келдор шагнул вперед. 

Он ожидал, что Лея увернется, и поэтому она бросилась ему навстречу, зацепила 
его ногой за лодыжку, блокировала плечом и, когда он упал, дернулась и бросилась 
к двери. Она надеялась, что ее движение хотя бы застанет Гаронна врасплох, что 
его первый выстрел пройдет мимо и даст ей шанс проскочить, но этого не 
случилось. Выстрел станнера поразил ее как удар в солнечное сплетение, заставив 
задохнуться, и в тот же миг во всем ее теле возникло ощущение, словно ее 
вывернули наизнанку. 

Даже при самой слабой мощности станнер произвел ужасающий эффект - наверно, 
худший, чем более тяжелый удар луча, потому что она даже не потеряла сознания. 
Она лишь рухнула на пол, ноги ее задергались от вонзавшихся в них игл боли, и 
Келдор с Рогандой опустились на колени около нее. 

- Глупо, - заметил Келдор, прижимая ей к шее впрыскиватель. 

Вспышка холода. Она почувствовала, что ее легкие замирают. 

Она погружалась, подумалось ей, в океан зеленого стекла глубиной в тысячу 
километров. И поскольку стекло - это жидкость, оно наполнило ее легкие, вены, 
органы; оно пронизывало ткань ее клеток. И хотя она тонула, пусть и очень 
медленно, стекло пронзал свет сверху, и она слышала голоса Роганды, Келдора и 
Гаронна, когда те покидали помещение. 

- ...противоядие, как только прием закончится, - говорила Роганда. - У нас 
просто нет людей, чтобы постоянно держать ее под охраной. Но действие наркотика 
не столь непредсказуемо, как вы опасаетесь. Все будет в полном порядке. 

Ваше дело. Наше дело. 

Келдор. Элегии. 

Ирек. 

Она должна выбраться. 

"Сила", - подумала Лея. Почему-то подвешенная в этом густом, недышащем, 
наполненном светом безмолвии, она чувствовала Силу повсюду вокруг себя, ощущала 
ее в пределах досягаемости у самых кончиков пальцев, слышала ее как музыку, 
мелодию, которую она сама могла легко усвоить. 

Если она коснется Силы, она увидит комнату, в которой лежала на постели Наздры 
Магроди, с одной рукой на животе и спутанными темно-рыжеватыми волосами на 
обесцвеченной подушке. 

"Крей права, - подумала она. - Мне действительно надо поприлежней накладывать 
вокруг глаз крем от морщин". 

"Интересно, смогу ли я встать?" 

Она на пробу сделала вдох, втягивая в себя Силу, словно своего рода странный, 
покалывающий свет, и встала. 

Ее тело осталось в постели. 

Ее охватил страх; но она вызвала в памяти некоторые из упражнений, которым ее 
научил Люк, успокаиваясь, беря себя в руки... 

И оглянулась кругом, осматривая комнату. 

В новом зрении все казалось совсем иным. Перед ней проходили другие времена, 
другие эры, словно она смотрела кадр за кадром через проекционную трубу. Пожилой 
мужчина с седеющими волосами сидел за столом и писал на обратной стороне зеленых 
листков тонкопласта, затем прервался и заплакал, уронив голову на руки. На 
постели, стоявшей тогда на другой стороне комнаты, лежала стройная белокурая 
Джедай-рыцарь - читая рассказы своему мужу, свернувшемуся рядом с ней, 
положившему темноволосую голову ей на бедро. 

Лея посмотрела на дверь и поняла, что может пройти сквозь нее. 

"Я заблужусь!" 

Снова холодный страх, чувство одиночества, незащищенности. 

"Нет", - подумала она. Она шагнула обратно к постели, коснулась лежащего там 
тела. Своего тела. Запах ее плоти, звук биения ее сердца было невозможно ни с 
чем перепутать. Если она сосредоточится, то сможет найти дорогу обратно к нему, 
точно так же как шла по куда более слабому следу Элегина и Келдора в туннелях. 

С ужасом в сердце она шагнула сквозь дверь. 

И сразу же стала сознавать голоса. Эта часть коридоров служила Джедаям жилыми 
покоями, переделанными из бесконечных тепличных пещер Плетта: камень стен 
пронизывали мечтательные токи растений и усталая, горько-сладкая задумчивость 
старого Мастера Хо'Дина. Она последовала за голосами в длинное помещение, 
освещенное не только мягко светящимися панелями на потолке, но и полудюжиной 
окон разных размеров, защищенных толстыми стеклами от прошлых бурь и, подобно 
окнам в ее камере, скрытыми скалами и завесами лиан на стене долины. Она узнала 
добрых две трети присутствующих. Некоторые из них состарились за одиннадцать 
лет, прошедших с тех пор, как она видела их при Дворе Императора. Другие - вроде 
представителей корпорации "Мекуун" и президента совета директоров "Сейнара" - 
были недавними знакомыми. А леди Теала Вандрон, признанный дуайен среди 
серекихских лордов, в силу того что возглавляла самый старый и самый знатный из 
Древних Династий, посетила Сенат совсем недавно, чтобы ответить на обвинения в 
негуманности и опустошении планеты, выдвинутых против нее Верховным Судом. Ее, 
похоже, удивило, что кого-то интересовало, позволяла ли она работорговцам 
устраивать на ее родной планете Карфеддион фермы по разведению рабов или нет. 

- Ваше высочество, это же всего лишь оссаны и биланака, - сказала она, произнося 
эти названия так, словно после этого вопрос не требовал никаких дальнейших 
объяснений. 

Крупная, величественная женщина лет сорока, с вежливо-высокомерным упрямством в 
голубых глазах, она более пространно выражала свои взгляды на этот вопрос 
маленькой группе, состоящей из Роганды, Ирека и Гаронна. 

- Просто бесполезно обсуждать в Сенате эти вопросы с людьми, отказывающимися 
понимать местные экономические условия. 

К группе подкатил маленький робот К-10 с подносом, заставленным бокалами, и 
Роганда предложила; 

- Вы должны попробовать это вино, ваше высочество. Селанонское полусухое, 
изысканный букет. 

- Ах! - Вандрон попробовала самую малость. - Очень мило. - Лея услышала голос 
тети Руж: "Полусухие вина пьют только типы из космопортов, дорогая. Тебе 
действительно надо развивать у себя более рафинированный вкус". Каждое слово 
этого наставления дополнялось легким прикрытием накрашенных век и чуть заметным 
углублением складок вокруг рта леди Вандрон. 

- Быть может, альгаринское? - предложил Гаронн. Альгаринские вина были любимым 
напитком ее отца, вспомнила Лея. 

- Конечно. - Роганда обратилась к К-10. - Де-кантированное альгаринское из 
погребов; охлажденное до пятидесяти градусов, а бокалы - до сорока. 

Дройд-виночерпий быстро укатил. 

- Мы же вовсе не похищаем людей из их домов, - негодующе продолжала леди 
Вандрон. - Этих существ специально разводят для сельскохозяйственных работ. Если 
б не наше фермерство, они бы, знаете ли, вообще не родились. И Карфеддион 
переживает пик жестокой экономической депрессии. 

- Правда, их там, на Корусканте это не очень-то волнует. - Лорд Гаронн поставил 
свой бокал на буфет из мрамора и бронзы - Атравиан самого лучшего периода, один 
из немногих предметов мебели в длинном помещении с каменным полом. 

- Именно потому, ваше высочество, - сказала своим низким, приятным голосом 
Роганда, - мы должны разговаривать как с военачальниками, так и с Сенатом с 
позиции силы, а не раболепства, чего они, похоже, ожидают. Мы будем... силой, с 
которой приходится считаться. - Она положила ладонь на плечо сына, изогнув 
красные губы в гордой улыбке, а Ирек скромно потупил взор. 

Стоявший неподалеку от буфета, заставленного коллекцией ликеров и пряностей, 
явно составленной каким-то дройдом, биопротезированный саллустианский 
администратор спросил у Дроста Элегина самым тихим голосом: 

- Он ведь сильно похож на Императора, не правда ли? 

Саллустианин взглянул через помещение на Ире-ка и его мать, очень консервативно 
одетых, он - в черное, она - в белое; Ирек подошел поговорить с одним из 
джавекских лордов, в котором Лея смутно узнала главу более воинственной ветви 
Династии Срифин. Этот юнец явно обладал немалым обаянием. 

Элегин пожал плечами: 

- Какое это имеет значение? Если он способен сделать то, что она утверждает... - 
Он кивнул в сторону Роганды. 

Та все еще упорно трудилась, стараясь заставить леди Вандрон расслабиться. Лея 
могла бы ей сказать, что она с таким же успехом может попробовать засунуть к 
себе в карман взрослого хатта. Леди Великих Династий не расслаблялись в обществе 
женщин, которые были наложницами - не важно чьими и не важно, на что способны их 
сыновья. 

- Ну, - с сомнением протянул саллустианин и подрегулировал усиление на носимых 
им наглазниках. - Если Великие Династии поддерживают его... 

Элегин двинул бровями, как бы отстраняя темноволосого юнца. 

- По крайней мере, манеры у него хорошие, - решил он. - Не беспокойся, Найтол. 
Когда прибудет корабль, у нас будет ядро истинного флота, большего, чем все, что 
есть сейчас у этих рассеянных придурков. И в самом деле, - добавил он со злобной 
улыбкой, - коль скоро разным военачальникам наглядно продемонстрируют, что 
именно способен сделать Ирек, то, думаю, они будут гореть желанием вступить с 
нами в союз и выслушать, что же мы желаем сказать. 

"Корабль?" - обеспокоенно подумала Лея. 

Саллустианин снова повернулся к буфету и остановился, направив носимые им 
усиленные визуальные рецепторы - вероятно, для компенсации дефектов роговой 
оболочки глаз, развивавшихся у многих саллустиан старше тридцати, - в сторону 
Леи. 

Она не была уверена в том, что именно он увидел, - вдруг психический осадок 
наркотика сделал ее регистрируемой датчиками? - Но, чуть пожав плечами, он 
продолжил путь к еде. Но этого хватило, чтобы заставить ее убраться, двигаясь 
словно призрак среди других, более слабых призраков, которые мерцали в этом 
помещении: смутные абрисы детей, увлеченно играющих на полу между холодноватыми 
аристократами и бдительными бюрократами, секретарями и разведчиками корпораций. 

Ирек, заметила Лея, обрабатывал зал с мастерством кандидата в Сенат, вежливо 
прислушиваясь к мнению лордов и леди Великих Династий, снисходя с почти 
незамечаемым высокомерием до бесед с представителями корпораций и секретарями 
лордов. Как заметил Дрост Элегин, у него были прекрасные манеры. И поскольку 
формальные дуэли были одним из достижений, ценимых лордами среди людей своего 
крута, то паренек способен обсуждать это с аристократами помоложе. 

- Мы все слышали об этом корабле, - обратился к Иреку лорд Венселл Пикуторион, 
который был одним из представленных на сенаторском дебюте Леи. - Что это за 
корабль? Откуда он прибывает? Вы уверены, что он достаточно велик, чтобы 
предоставить нам мощь и вооружение для создания собственного Союзного Флота? 

Ирек почтительно склонил голову, и вокруг собрались другие сенатские лорды. 

- Это просто-напросто самый большой и самый тяжеловооруженный фрегат, какой 
остался со времен расцвета Имперского Флота, - ответил он отчетливым, звонким 
голосом. - Он был прототипом переходного судна между торпедными платформами и 
первоначальной "Звездой Смерти". Он не обладает сфокусированной мощью 
разрушающих лучей, - добавил он, и Лея заметила в его голосе извиняющуюся ноту, 
- но он почти равен по энергоемкости "Звезде Смерти"... 

- Думаю, мы все согласны, - вставил лорд Гаронн, - что технология 
планеторазрушителя, мягко говоря, разорительна. 

- Но вы должны признать, - в глубине голубых глаз Ирека блеснуло веселье, - что 
она служит чудесным средством устрашения. 

- Фактически нет, - заявил напрямик его светлость. - О чем свидетельствуют 
события, приведшие к распаду Империи. - И когда Ирек открыл рот, собираясь 
возразить, продолжал: - Но как бы там ни было, - он повернулся к остальным, - 
"Глаз Палпатина" был первоначально построен тридцать лет назад для выполнения 
одного задания, - объяснил он. - Изготовили его и вооружили в абсолютной тайне, 
и поэтому, когда само задание отменили прежде, чем оно было выполнено, почти 
никто не знал о самом корабле, а все сведения о его укрытии - в поле астероидов 
в Туманности Лунный Цветок - затерялись. 

- Как неосторожно с их стороны, - заметила одна более молодая леди, загорелая 
кожа которой говорила, что она всю жизнь провела на охотничьем поле. 

Несколько гостей рассмеялись. 

Гаронн выглядел раздосадованным, но Роганда мягко вмешалась: 

- Всякий, кто имел дело с достаточно большой библиотекой предков, поймет, что 
один маленький дефект в компьютере может привести к исчезновению целого набора 
"вафель" или книги приличных размеров... а соотношение между размерами одной 
книги и, скажем, четырех-пяти комнат намного меньше, чем даже между самым 
большим линспутником и двадцатью парсеками Внешнего Края. 

Уж она-то должна знать, подумала Лея, вспоминая полные отчаяния слова Наздры 
Магроди. 

Линспутник! 

- И он направляется сюда? - спросил лорд Пикуторион. 

- Направляется сюда, - улыбнулся довольный Ирек. - На службу к нам. 

Роганда положила ладонь ему на плечо и снова улыбнулась своей гордой улыбкой. 

- Наши гости хотят выпить, сынок, - сказала она негромко. - Не сходишь ли 
посмотреть, что сталось с тем Е-10? 

"Милый штрих", - подумала Лея, замечая одобрение на лицах леди Вандрон и лорда 
Пикуториона. Ирек подавил нехорошую усмешку и кивнул: 

- Конечно, мама. 

Когда стройный юноша широким шагом вышел из зала с неопределенным, но не совсем 
приятным выражением лица, в задних рядах группы пошло тихое перешептывание о 
том, какой он воспитанный и податливый. 

Робот К-10 катил по коридору, маленький и приземистый, примерно в метр высотой, 
с декоративными бронзовыми перилами вокруг его плоской верхушки. Сама верхушка 
представляла собой плитку черного мрамора, электронно заряженную, чтобы 
удерживать рюмки, бокалы и все прочее, что на нее ставили; Лея следила за 
дройдом почти бессознательно, замечая легкое вращение, с которым каждый снимал с 
него свой бокал, - сама она едва замечала, когда делала то же самое в минувшие 
годы дома. Это было второй натурой для всякого, имеющего дело с современным К-10. 

Сейчас он нес на своей поверхности заказанную бутылку - сухое альгаринское, 
двенадцатилетней выдержки, бутылка в должной мере пыльная, - и заиндевелый 
бокал, исключительная дань уважения леди Вандрон, что и хотела показать Роганда. 

Ирек сложил руки на груди и встал посередине коридора, все с той же злой 
усмешкой. 

- Стой, - скомандовал он. К-10 загудел и остановился. 

- Возьми бокал. 

Робот протянул одну из своих длинных, со множеством сочленений, рук со слегка 
липучими бархатными подушечками и послушно взял охлажденный бокал. 

- Брось его на пол. 

Дройд замер, не закончив движения. Бить бокалы - бить любые столовые приборы - 
входило в запретный код, вмонтированный в любого домашнего дройда. 

Усмешка Ирека расширила