ех сторон, впуская в его тело
свои жуткие когти. Воображение рисовало острые сталактиты, пролетающие в
нескольких сантиметрах от головы, норовя треснуть по макушке. Скорость меж
тем неуклонно возрастала.
  - Не по душе мне такие аттракционы, - пробормотал Хэн.
  Внезапно стержень исчез, и Хэн воткнулся задницей в мягкую кучу мелкого
песка.
  Еще двум рабочим пришлось вползти на эту кучу, чтобы оттащить его от
металлического стержня. Он отряхнулся, что почти не имело смысла:
  ведь в темноте нельзя было различить, сколько пятен он успел посадить на
спецовку за время экскурсии.
  Несколько секунд спустя с высоты сверзился Чубакка с длинным
продолжительным ревом.
  За ним последовали Кип Даррон и вездесущий охранник.
  Чубакка прохрипел-прохрюкал несколько слов. Хэн хмыкнул:
  - Только не говори мне, что это было забавно.
  Охранник снова повел их куда-то вперед. Когда земля вдруг выскочила из-под
их ног, они плюхнулись в неглубокое подземное озерцо. Сквозь ткань
теплоспецовки Хэн почувствовал, как вода сдавила ноги. Шахтеры в связке
барахтались где-то поблизости, цепляясь друг за друга, точно слепые щенки.
  На вкус вода оказалась кислой и чуть солоноватой; и тут желудок Хэна
содрогнулся в отвращении, так что он упал лицом в воду. Стонавший рядом
Чубакка от комментариев воздержался.
  Под водой чьи-то мягкие пальцы ощупывали ноги Хэна. И еще что-то другое,
уже на пальцы не похожее, тыкалось в его икры и обвивало их кольцами.
  - Эй, там! - Хэн неистово замолотил ногами. - Нельзя ли поосторожнее! У
меня плоскостопие и к тому же простатит! - Однако странные манипуляции
вокруг нижней части его тела упорно не прекращались. Воображение услужливо
нарисовало Хэну слепых кольчатых червей, голодных и, в отличие от него,
привыкших к ночному образу жизни. Пасти их, естественно, полны клыков,
возможно даже ядовитых, а на уме одно:
  сожрать кого-нибудь в темноте - такого слабого и беспомощного, взять хот
бы его. Он вновь засучил ногами и заплескал руками по воде, пытаясь
отогнать ненасытных тварей, которых спустило с цепи его воображение.
  - Не привлекай к себе внимания, - раздался шепот. Совет поступил со
стороны Кипа Даррона. - Или их появится еще больше.
  Хэн внял голосу благоразумия и двинулся по дну ровной, скользящей
походкой. Остальные заключенные тоже притихли, - очевидно, никто так и не
был съеден заживо, хотя эти пальцы, присоски, рты или что другое
продолжали шалить со всех сторон. Горло Хэна, несмотря на окружающую
сырость, пересохло до невозможности.
  Хэн чуть не рухнул на колени, когда они наконец оказались у входа в
туннель на другой стороне подземного озера, - ноги его, во всяком случае,
так и подкашивались. В ушах все еще раздавались звуки: капли падающей в
тишине воды и короткие, едва слышные всплески, вероятно производимые
подводными щупачами. И конечно, эхом.
  Невесть сколько времени спустя они наконец прибыли на участок добычи
спайсов. Охранник извлек из своего ранца аппаратуру, произведя при этом
целую серию шуршащих и щелкающих звуков. По-прежнему невидимый, он
разместил ее по стенам туннеля.
  - С каждым разом мы должны забираться все глубже, - рассказывал Кип. -
Там, внизу, глиттерштим свежий и волокнистый, не такой, как в верхних
шахтах - старый и трухлявый. Жилы как бы оплетают стены туннеля - стелютс
по самой поверхности породы.
  Хэн не успел и рта раскрыть, как пронзительный скрежет потряс стены
туннеля. Чубакка взревел от боли. Этот звук был нестерпим для его чуткого
звериного слуха. Затем поверхность скальной породы стала шелушиться и
опадать чешуйками, как штукатурка. Это охранник включил акустический
скребок, чьи волны проникали в породу, разрушая ее на несколько
сантиметров в глубину.
  - За работу, - приказал охранник.
  Опустившись на колени. Кип показал Хэну с Чубаккой, как сортировать
обломки, нащупывая немеющими от холода пальцами ткань глиттерштима,
похожую на пучки волос или волокна асбеста.
  Вскоре руки Хэна отмерзли окончательно, однако никто из остальных
заключенных не жаловался. Все они были какие-то затюканные. Хэн слышал,
как они пыхтят и отдуваются, работая на исходе сил. Хэн сгребал обломки
глиттерштима в предназначенный для этого подсумок на поясе. Чувства его
мало-помалу притуплялись, слабели, словно какой-то нож проворачивался во
внутренностях. Он потерял счет времени и ни за что не мог бы определить,
сколько он провел за работой:
  час, сутки или, может, неделю.
  После того как бригада закончила копаться в каменном соре, охранник
передвинул их дальше по туннелю, затем привел в действие акустический
скребок на следующем участке стены.
  Пока они так толкались в тесноте, собирая обломки, Хэн думал исключительно
о своих воющих коленках и пальцах. Да еще о том, как замечательно было бы
вновь оказаться рядышком с Леей. Никто не сказал Хэну, какова
продолжительность смены, - хотя, с другой стороны, в кромешной тьме врем
вообще теряло всякий смысл. Между тем подступали голод и жажда. А он
продолжал работать.
  Во время очередной короткой передышки Хэн почувствовал колотье в
позвоночнике. Он оглянулся, заранее зная, что ни черта не увидит во тьме.
  Однако слух, которому теперь выпало играть главную роль, уловил слабое, но
отчетливое бормотание: казалось, тысячи шепчущих голосов приближались
откуда-то издалека, наращивая скорость, как гидролокомотив, пущенный пулею
по стволу туннеля. Неотчетливое сияние прорезалось во мраке.
  - Что такое, черт побери?
  - Ш-ш-ш! - донеслось со стороны Кипа. Заключенные мигом бросили работу.
Ослепительное облако светляков промчалось по туннелю, жужжа и пощелкивая.
  Хэн инстинктивно спрятал голову. Остальные попадали на пол: до него
донеслись шлепки истощенных тел о каменистый грунт.
  Назойливо гудя и роясь, туча осатаневшей мошкары или чего-то там еще
пронеслась по опустевшему в момент туннелю. Пролетев над ними до того
места, где они начали работу, сияющее облако внезапно взяло вправо и
исчезло в стене, словно рыба в мутной воде. За их спинами, по всей длине
изгиба туннеля, замигали крошечные голубые искорки - в тех местах, где
проходили волокна спайсов, разбуженных источником света. Недолго помаячив
во тьме, голубые искорки постепенно поблекли и погасли.
  Свет резал глаза, хотя на поверхности он показался бы светящейся дымкой.
  - Что еще за чертовщина?! - с досадой выкрикнул Хэн.
  За спиной он услышал тяжелое дыхание поднимающегося Кипа.
  - Этого никто не знает. Четырнадцатый раз в жизни вижу эту штуку. Мы
называем их призраками. Они вроде как безвредны, черт их знает, чего они
здесь шастают.
  Судя по всему, на охранника это явление произвело эффект не меньший, чем
на остальных, и Хэн расслышал, как дрогнул его голос:
  - На сегодня хватит. Конец смены. Всем назад, к вагонеткам.
  На взгляд Хэна, это была неплохая идея.
  Когда цепочка вагонеток возвратилась к длинному гроту и металлическа
дверь задвинулась за ними, Хэн услышал щелканье и полязгивание оружи
оживившихся охранников. Всем рабочим было приказано снять теплоспецовки.
Хэн сразу уяснил смысл этой предосторожности: после небольшой дозы
облучения глиттерштимом заключенный чувствовал кратковременный прилив
энергии и мог попытаться сбежать... хотя Хэну уже довелось побывать на
изрытой голодными ветрами поверхности Кессела, и теперь он ума не мог
приложить, куда там бежать.
  Как только дежурное освещение вспыхнуло в полную силу, Хэн согнулся, точно
от удара в живот, зажимая глаза и проклиная все на свете - и свет, как
таковой, в первую очередь.
  Он почувствовал, как чья-то рука легла на его плечо и повела в подсобку.
  - Все в порядке, Хэн. Следуй за мной. Со временем глаза привыкнут -
торопиться некуда.
  Однако насчет "торопиться" Хэн как раз придерживался иного мнения.
Например, он хотел поскорее выяснить, каков же с виду этот Кип Даррон. Он
проморгался сквозь боль и слезы и кое-как расслабил свои сведенные
судорогой зрачки. Но как только он разглядел Кипа, глаза его невольно
заморгали вновь - на этот раз от удивления.
  - Да ты же еще совсем ребенок! - Глазам Хэна предстал темноволосый
взъерошенный подросток, которого, похоже, уже несколько лет подстригали
топором. Большие глаза, обведенные черными кругами, и бледная кожа
довершали портрет этого чада подземелья. Кип с робостью и надеждой
уставился на Хэна.
  - Не бойся, - сказал Кип. - Это я только с виду такой, а по жизни я парень
не промах. - Кип напоминал ему хрупкого большеглазого отрока Люка
Скайвокера, с которым Хэн впервые повстречался в таверне "Мос Эшли".
Только Кип производил впечатление более крепкого орешка, более тертого
калача. Не столь наивным он был с виду. Конечно, просто чудо, что в таких
условиях ребенок все-таки смог сохранить в себе становую жилу.
  В этот момент Хэн с трудом мог решить, кого ненавидит больше - Империю,
навалившуюся на Кипа и его семью всей тяжестью механизма подавлени
личности, или Моруса Дула, обрекшего подростка на вечные муки - или же
самого себя, за то что с самого начала позволил им с Чуви так бездарно
влипнуть.


                                  ГЛАВА 8


  Ночь на Эол Ша предоставила совсем немного времени для отдыха. Упавшая с
небес тьма сражалась с закипающим оранжевым свечением, исходящим от
соседнего вулкана, от бледного клейма туманности Котел и тусклого фонар
близко расположенной луны. Выстрелы гейзеров с шипением разбивали время на
неравные интервалы.
  Люк сидел в полном одиночестве в разбитом модуле-складе, который Ганторис
предоставил ему для ночлега. Никогда и не претендовавший на звание жилого
помещения, модуль, однако, имел несколько удобств: лохань с водой,
подернутой железистой пленкой, и застеленную ветошью кучу рухляди в
качестве постели. С каким-то извращенным удовольствием Ганторис не
преминул упомянуть, что прежде склад был любимым местом игр погибшего
накануне мальчика. Хотел ли он упрекнуть Люка в том, что ему не удалось
спасти обоих детей, или он просто решил поиграть на нервах, Люк так и не
понял.
  У Люка был и Огненный Меч, и Мастерство Джедая - все необходимое дл
побега. Однако он не собирался покидать Эол Ша. В позе мыслителя он
уставился в чужую враждебную ночь. Он должен убедить Ганториса поверить
ему. Хотя... какое дело предводителю обреченной колонии до галактической
политики?
  Но если Ганторис в самом деле является потомком Та'яны. Люк от него так
просто не отвяжется.
  Когда наступило время ужина и все разошлись по своим жилищам, Вартон
принес ему какого-то отварного насекомого. Люк поковырялся в черной
скорлупе, выудил из щели в сегментированном брюшке волоконце розового
мяса. Ну да, в этот злополучный вечер мальчик пошел охотиться на одно из
таких вот маленьких чудищ...
  Люк в любой момент мог беспрепятственно выйти из модуля и перебраться на
шаттл - вон же он стоит на стороне долины гейзеров - и вернуться к
привычному рациону. Но он не собирался покидать эти места, по крайней мере
пока Ганторис не согласится последовать за ним.
  - Следуй за мной. - Силуэт Ганториса вырисовывался в квадратном дверном
проеме нового обиталища Люка.
  Люк проморгался, встряхнулся и посвежевшим, удивленным взором встретил
первые лучи пасмурного утра, пробивавшиеся сквозь многочисленные щели
модуля. Он молча встал и последовал за Ганторисом.
  Руководитель колонии носил потускневший китель капитана торгового флота.
Несмотря на то что форма была явно с чужого плеча, Ганторис носил ее с
гордостью. Вероятно, китель переходил из рук в руки, пережив не одно
поколение колонистов, с надеждой ожидавших возвращения газосборщиков,
которые обещали превратить их захиревший поселок в процветающий торговый
город.
  - Куда мы направляемся? - поинтересовался Люк.
  Ганторис вручил ему плетеную кошелку и забросил еще одну такую же себе на
плечо.
  - За провизией, - наконец ответил он. Отбросив за спину спутанную черную
гриву, он направился широкими шагами в сторону долины гейзеров.
  По неровной местности Люк направился следом за ним, старательно обход
покрытые коркой извести устья гейзеров и паровых скважин. Планета Эол тл
гудела и сотрясалась от чрезмерного приливного напряжения, словно
вибрирующий после удара гонг.
  Ганторис двигался с отсутствующим видом, однако Люк чувствовал исходящую
от него неуверенность. Люк решил, что самое время поговорить о Силе и ее
неисчерпаемых возможностях.
  - Тебе наверняка уже доводилось слышать об Ордене Рыцарей Джедаев, - начал
он издалека. - На протяжении тысяч и тысяч поколений они служили Старой
Республике стражами порядка. Я знаю точно, что твоя древн
прародительница - Та'яна - была дочерью Джедая. Вот почему я пришел к вам.
Ведь она - одна из тех, кто проложил начало вашей колонии.
  Люди Императора охотились за Джедаями по всем уголкам Вселенной, но вряд
ли они смогли истребить всех их потомков, пресечь все их роды. Ныне
Империя Зла пала, и Новая Республика стремится воссоздать Орден Джедаев. -
Люк на минуту замолчал, давая Ганторису время осознать сказанное. - И
хочу, чтобы ты стал одним из Рыцарей Ордена.
  Он схватил Ганториса за плечо. Тот вырвался, стряхнув его руку. В голосе
Люка появились просительные нотки.
  - Я хочу показать тебе возможности Силы, показать многочисленные двери,
которые она дает возможность раскрыть. Став Джедаем, ты поможешь
установить порядок и стабильность в целой галактике. Даю тебе слово, что
мы позаботимся о твоих людях и переместим их на планету, которая покажетс
им просто раем после Эол Ша.
  Тут Люк понял, что бездарно миссионерствует, - холодный взгляд бездонных
черных глаз подсказал ему это.
  - Империи и республики - какое мне до всего этого дело? Что они для нас
сделали? Чем помогли? Нет, моя вселенная здесь, под этим небом.
  Он встал перед широкой скважиной одного из гейзеров и уставился в глубину.
Пронзительный запах тухлых яиц просачивался в утренний воздух. Ганторис
достал из набедренного кармана потрепанную записную книжку и сверился с
колонкой цифр - с виду что-то вроде расписания.
  - Здесь. Мы спустимся в гейзер и соберем урожай.
  Люк заморгал глазами - неужели он еще не проснулся и ему чудятся всякие
странности?
  - Урожай чего? - растерянно спросил он. Так и не ответив, Ганторис начал
спускаться в скважину. Сбросив с плеча плащ Джедая и оставив его у
гейзера. Люк последовал за Ганторисом. Может, Ганторис решил просто
проверить - отважится ли пришелец спуститься вслед за ним?
  Скважина оказалась узким каналом, проходившим сквозь пористый камень, -
своеобразным природным трубопроводом для перегретых грунтовых вод. Цветные
минеральные вкрапления отсверкивали то алмазно-белым, то
рыжевато-коричневым, то голубым - пыль такого же состава покрывала его
ладони. Приходилось постоянно отыскивать опоры для ног, следуя за
Ганторисом по лабиринту, напоминавшему каменные соты, покрытые
органической слизью и пыльцой депозитов. Едкие испарения, поднимавшиеся из
недр планеты, щипали глаза.
  Ганторис скользнул куда-то в боковую трещину.
  - Что мне делать? - спросил Люк. В ответ Ганторис только глубже вжался в
тесное пространство и, дернув плечом, сбросил наземь
плетеную кошелку.
  - Заглядывай в темные карманы, куда кипяток не достает. - Ганторис
просунул пальцы вперед, пошарил в глубине трещины и вскоре извлек оттуда
горсть чего-то похожего на мох . - Здесь тепло и много всяких солей,
хорошие условия для роста лишая. Конечно, с ним еще придется повозиться,
чтобы сделать его съедобным, но ничего не поделаешь, выбор тут не ахти
какой. Но то и полезно, что в рот полезло, - есть у нас такая поговорка.
  Люк скинул кошелку и принялся шарить в трещинах, орудуя протезом: а вдруг
какая-нибудь пакостная тварь с ядовитым жалом выскочит из темной глубины?
Люк чувствовал злонамеренность Ганториса, но не мог понять, чего
добивается этот парень. Вдруг Ганторис решил, что так проще всего
избавиться от пресловутого черного человека из снов? С третьей попытки
Люку удалось обнаружить массивный нарост извивающегося лишайника и вырвать
его из расселины.
  Ганторис бросил взгляд на Люка через плечо:
  - Будет лучше, если мы разойдемся. А то ты так и будешь подбирать за мной
отбросы. А я никогда не кормил своих людей отбросами. - В голосе Ганториса
зазвучало ехидство, лоб его сморщился, выбритые брови саркастически
приподнялись.
  - А кстати, Сила - она не сообразит нам каким-нибудь волшебным образом
небольшой прощальный банкет?
  Сжимая пригоршни питательной гадости, Люк просунулся к другой трещине, меж
тем как Ганторис еще глубже закопался в свою, перегнувшись через острый
каменный край.
  Искать лишайник оказалось делом вовсе не трудным, и, шустро рыская по
щелям. Люк вскорости наполнил свою кошелку под самые завязки. Ганторис,
вероятно, ожидал, что незваный гость затеряется в каменном лабиринте
трещин и проходов. Однако, даже не имея и малейшего представления об
устройстве подземного лабиринта, Люк в любой момент мог отыскать путь
обратно. Не слыша ни звука со стороны своего неразговорчивого напарника.
Люк решил, что выполнил свою задачу, и стал пробираться к выходу.
  Добравшись до основного прохода. Люк обнаружил, что Ганториса здесь больше
нет. Отыскивая его, он еще глубже протиснулся в трещину, почти уверенный,
что там его поджидает ловушка, и даже отчасти радовался этому, надеясь
продемонстрировать возможности Джедая и произвести впечатление на
строптивого юнца.
  Проход упирался в стену размытого, разъеденного камня. Серный смрад стал
еще невыносимее, вызвав у Люка сильнейший приступ клаустрофобии. Сразу
припомнились те двое детей, заживо похороненные под обломками, и пятна
свежей крови на камнях. Земля под ногами громыхала и сотрясалась, полна
смертоносной энергии. А что, если очередной толчок случится в тот момент,
когда он будет пролезать в какую-нибудь трещину?
  И тут Ганторис, словно вездесущий бог подземелий, вновь появился в поле
его зрения.
  - Ганторис! - позвал Люк, но не услышал ни звука в ответ. Выглядыва
вперед в поисках хотя бы щелки, сквозь которую пробивался бы свет с
поверхности. Люк наконец отыскал его силуэт - на самом верху. Ганторис
карабкался по острым каменным выступам, явно улепетывая. Но от кого?
Неужели от Люка?
  Ответ пришел самым неожиданным и очевидным образом. Люк скорее ощутил, чем
услышал, как нарастает давление в сердце планеты, как подземные воды,
соприкоснувшиеся с магмой, вскипают и хлещут вверх по трещинам, отыскива
кратчайший путь к поверхности.
  Так вот зачем Ганторис таскал с собой расписание! Гейзеры открывались в
определенные интервалы времени. Он собирался сварить Люка заживо в
подземкой ловушке!
  С новыми силами, которые подарила ему эта догадка. Люк бросился вперед,
отыскивая в камнях опоры для своих проворных рук и ног. Каждый уступ,
выступ к приступок был использован его ботинками. Меж тем вокруг него жар
возрастал, и дышать становилось уже почти что нечем. Он задыхался, в
глазах закипали слезы. Казалось, пар пробивался уже из самых пор камня, и
нигде не было спасения от влажного жара.
  Люк поскользнулся, оступился и чуть было не рухнул вниз - если бы не
протез, инстинктивно и намертво вцепившийся в выступ. Как только он
восстановил равновесие, опора разлетелась в пыль.
  Люк терял драгоценные секунды. Свет над головой становился все ярче, все
притягательнее и вместе с тем все недоступнее. Выступ за выступом, нога за
ногой, рука за рукой, свершал он свое восхождение.
  На мгновение свет заслонила чья-то башка, высунутая за край скважины,
зыркнув пристальным ненавидящим зрачком - исчезла. Ганторис. Он и не
думает помогать ему.
  Люк прокладывал себе путь вверх, невзирая на свой рваный летний бушлат,
так проворно, как только позволяли конечности. Время в какой-то момент дл
него остановилось.
  Он услышал взрыв глубоко внизу, услышал потрясающий рев кипящих фонтанов,
пробивающихся к поверхности. Люк призвал на помощь все свое мужество и
энергию и осознал, что у него остался единственный шанс.
  Он делал это в Городе Туманов на Беспине, и во вре