-  Ох, а я и забыла, что они у меня распущены! -  тихо
засмеялась Лея.
     Она решила их такими и оставить.
      Хэн  окинул взглядом взлетное поле, на котором  царила
настоящая  суматоха - корабли готовились к полету, владельцы
препирались  с  обслуживающим  персоналом,  местные   жители
бегали в поисках свободного места.
      Пока  Лея и Чубакка делили детей на две группы -  одна
должна была лететь на "Соколе", другая - на "Альтераане",  -
Хэн подошел к Трипио.
      -  Ты  можешь найти Ксаверри? - спросил он. -  Она  не
говорила мне, где живет и как найти ее.
      -  Я уже сделал это, сэр, - ответил Трипио и указал на
неприметный, как будто заброшенный корабль, как раз  в  этот
момент  поднимавшийся с взлетного поля.  Он  взмыл  вверх  с
такой  скоростью и так красиво, что это никак не вязалось  с
его  убогим внешним видом. - Вот ее корабль, он держит  курс
на гиперпространство.
       Хэн   улыбнулся,  почувствовав  облегчение.  Проводив
взглядом  корабль,  он  повернулся  и  увидел  бегущего  ему
навстречу Анакина.
      -  Папа!  -  он ловко вскарабкался Хэну  на  плечо.  -
Посмотри на вуфа!
      Огромный клыкастый вирвулф лежал на земле, свернувшись
калачиком,  уткнувшись носом в пушистый хвост и  поджав  под
себя  все  шесть ног. Хэн подошел к нему и присел  рядом  на
корточки.
      -  Эй,  приятель,  с  тобой  все  в  порядке?  Вирвулф
приоткрыл один глаз, жалобно заскулил и еще больше съежился.
      -  О  Боже, - сказала Лея, подойдя к вир-вулфу и  тоже
присев рядом с ним.
     - Ты знаешь, что с ним может быть? - спросил Хэн.
     - Ничего.
     - Не понял?
      Животное  покрылось обильным потом - он был тягучий  и
почему-то  синего  цвета. Шерсть вирвулфа приобрела  матовый
оттенок.
      -  Я  думаю,  когда  мы вернемся на  Манто  Кодру,  то
преподнесем  мистеру  Айону  мальчика  или  девочку   вместо
вирвулфа, - улыбнулась Лея.
     - Что?!
       Синий  пот  затвердел  на  теле  вирвулфа,  образовав
резиновый покров вокруг него.
      - Он трансформировался, - сказала Лея, с улыбкой гляд
на  него. - Когда он проснется, это уже будет не вирвулф,  а
ребенок. Кодру-Джай.
     Она поднялась и взглянула на подошедшего Люка.
     - Ну, как он тебе нравится?
      -  Мне  кажется, он немного похож на меня, - улыбнулс
Люк.
     - Точно! - засмеялся Хэн. - Ты и впрямь слегка какой-то
посиневший.
      -  Ничего,  когда мы отсюда уедем,  я  буду  в  полном
порядке.
     Они подняли вирвулфа и понесли его на корабль.
       Держа   дядю  Люка  за  руку,  Джайна  ждала   взлета
"Альтераана".  Между  делом Трипио объяснял  ей  и  Джесину,
сидевшему  по  другую  сторону от  дяди  Люка,  о  том,  как
резонирует  хрустальная звезда. Джайна  не  очень  понимала,
почему  Белая карликовая звезда совсем не похожа на  большой
алмаз, но зато поняла, что это именно из-за нее она не может
пользоваться  своими способностями, из-за нее  заболел  дяд
Люк.  И  если  они  немедленно не улетят  отсюда,  то  могут
заболеть и мама, и Джесин, и Риллао, и особенно Анакин.
     Анакин сейчас был на "Соколе" вместе с папой, Чубаккой,
Арту,   Трипио   и  большинством  детей.   Тигрис   был   на
"Альтераане", но ему было все равно, где находиться, он  был
безразличен ко всему и ни с кем не хотел разговаривать.
      Луза  и вирвулф лежали на маминой кровати в ее кабине.
Луза немного нервничала - ей не часто приходилось летать  на
космических кораблях. Вирвулф спал.
      - Ну, теперь почти готово, - сказала мама, сидевшая  в
кресле пилота.
     - Мы тоже все готовы, - отозвалась Джайна.
     - Как там Люк?
     - Он... он спокоен, мама. Раздался тихий гул двигателя.
     - Лея, Арту с тобой? - раздался по связи папин голос.
     - Нет, я думала, что он на "Соколе".
      -  Что?  Ну ладно, вытаскивай отсюда Люка, а  я  поищу
Арту.
     Без Арту Хэн взлететь не мог.
      Радиационные щиты медленно отползли в сторону,  и  над
"Соколом" и "Альтерааном" теперь было открытое небо.
      -  Ты не видел, куда делся Арту? - нетерпеливо спросил
Хэн у Чубакки. Вуки отрицательно зарычал.
      - Просто не знаю, что делать, - подал голос Трипио.  -
Этот Арту вечно все делает не так, как я прошу, вечно он...
     - Куда он пошел? - рявкнул Хэн.
      -  Я  думаю... хотя, может быть, я ошибаюсь, он иногда
очень   нечетко   выражает  свою  мысль,  дает   мне   такую
информацию...
     Хэн выругался и вскочил на ноги.
     - Куда?
     - Он пошел проверить контроллеры Станции Крси.
     - Зачем? Вот сейчас мы улетим, и пусть он дальше делает
что хочет! - вне себя от ярости
      Крикнул  Хэн и побежал к выходу. - Если я  не  вернусь
через пятнадцать минут...
     Рычание Чубакки заглушило его слова. Хэн остановился.
     Ему навстречу, издавая мелодичные трели, катился Арту.
      -  Проклятье! - Хэн старался казаться суровым, хотя  в
душе  был страшно рад, что все обошлось. - Где тебя  носило?
Мы чуть не улетели без тебя!
     Арту невозмутимо катил дальше. Хэн пожал плечами.
      -  Что  ты  сказал? - возмутился Трипио. - Что  значит
"меня  не  волнует, что вы улетели бы без меня"?  Ты  хочешь
погибнуть,  испариться? Ну, это твое дело, глупая  железяка,
но мы ждали тебя так долго, что могли бы испариться сами!
     Арту издал несколько звуковых сигналов разной высоты.
      -  Ах,  вот  как? Ну что ж, молодец, Арту,  это  очень
разумно   с  твоей  стороны!  -  теперь  Трипио   был   сама
любезность.
     Хэн сел в кресло пилота и пристегнул ремни.
     - Все, поехали!
       Двигатель  загудел,  и  по  "Соколу"  прошла   легка
вибрация.
     - Арту запрограммировал Станцию Крси, - сказал Трипио с
таким  важным видом, как будто он сам это сделал. - И теперь
она  полетит  за  нами  -  соответственно,  в  пыль  она  не
превратится.  А  на  ней  осталось еще  много  гостей  лорда
Хетрира!
      -  А! - воскликнул Хэн. - Вот и прекрасно! Значит,  мы
возьмем их тепленькими!
      "Сокол"  поднялся  со взлетного поля  Станции  Крси  и
устремился в пространство за "Альтерааном".
       Лея  уже  приближалась  к  гиперпространству,  но  ее
внимание  было приковано к Станции Крси, "Соколу" и безумной
звездной  системе,  которая вот-вот  взорвется.  Хрустальна
звезда  кружила  вокруг Черной Дыры все быстрее  и  быстрее,
извергая потоки кипящей плазмы.
      У  Леи  дико болела голова, ей казалось, что  ее  мозг
вибрирует  в ритм с резонансом звездной системы. У  сидевшей
рядом с ней Риллао тоже был бледный и болезненный вид.
      -  Держись, - сказала Лея, не столько Риллао,  сколько
себе. - Еще немного, и мы вырвемся отсюда.
     - Да, - прошептала Риллао.
      Они увидели, как далеко впереди корабль Ксаверри исчез
в гиперпространстве. Лея задумалась. Ксаверри заинтересовала
ее.  Лея  хотела  поговорить с ней, узнать  побольше  о  том
периоде жизни Хэна - сам он избегал рассказывать о нем.  Как
ни странно, она совсем не испытывала ревности.
     "Я всегда верила, что, когда встречу Ксаверри, - думала
Лея, - буду думать, что она не слишком хороша для Хэна. Но
ошиблась. Она вполне его достойна. И я рада".
     Лея вглядывалась в дисплей, но "Сокола" не было видно.
     "Где же ты?" - мысленно кричала она.
     - Мама! - услышала она голос дочери.
     - Что, Джайна?
      -  Я  думаю...  В  общем, пойдем скорее...  Дядя  Люк-
Сверкающий  водоворот  становился все яростнее,  разрывая  в
клочья поверхность Белой звезды. Страшная боль пронзила  Лее
голову. Она закрыла глаза.
     - Хэн! - в отчаянии крикнула она, теряя последние силы.
      Внезапно  в  неистовом свете системы появилась  темна
точка,  которая  стремительно приближалась,  увеличиваясь  в
размерах.
     - "Сокол"! - прошептала Лея.
      Безумная радость захлестнула ее, заглушая резонирующую
боль.
     Далеко позади хрустальная звезда спиралью закручивалась
в  Черную Дыру. Находящаяся по соседству с ней Станция  Крси
пришла в движение, устремившись в пространство.
      Хрустальная  звезда разбилась вдребезги.  Ее  осколки,
разорванные  невообразимой  силой,  превратились  в   атомы,
которые  расщеплялись  на  ядра и электроны,  на  субатомные
частицы.  Когда  они  попадали  в  Черную  Дыру,  происходил
бешеный  взрыв  энергии.  Ее  разрушительная  волна  вот-вот
должна была вырваться в пространство.
      На "Альтераане" Лея почувствовала разрыв в Силе еще до
этого  штурма, она знала, что должна вырваться до того,  как
волна накроет их, превратив в такие же элементарные частицы.
      Наконец  гиперпространство  яркой  вспышкой  открылось
перед  ней.  "Альтераан", "Сокол" и Станция Крси устремились
навстречу безопасности.
     Давление хрустальной звезды исчезло. Лея была свободна.
     Она летела домой.
       Лея   вывела   "Альтераан"  из  гиперпространства   в
нормальное  пространство звездной системы Манто  Кодру.  Она
замерла в ожидании.
       -   Хэн!  -  сердце  Леи  радостно  забилось,  увидев
приближающийся к ней "Сокол".
      -  Мы  сделали  это! - крикнул Хэн по восстановившейс
связи.
      - У вас все в порядке? - Лея задыхалась от счастья.  -
Как Анакин?
      -  Все нормально. Я немного волновался за него, но все
обошлось.
      Станция  Крси  между тем вошла в орбиту  солнца  Манто
Кодру. Согласно инструкциям Арту, ее механизм вошел в  режим
спокойного вращения по солнечной орбите.
      Планетоид  Хетрира, плавно круживший  неподалеку,  был
обрамлен  кольцом кораблей системы Манто Кодру - по  заданию
Леи  ее  помощники  спасали  похищенных  детей.  Работа   по
возвращению их домой началась.
      Лея  встала из кресла пилота и поспешила к двойняшкам.
Они  были страшно бледны, глаза горели лихорадочным блеском.
Лея нежно обняла и поцеловала своих дорогих детей.
      -  Какие  вы  у  меня храбрые, - светясь  от  счастья,
произнесла она. - И храбрые, и умные. Я так горжусь вами!
     Она взяла руку Люка, холодную и слабую.
     - Люк...
     - Дядя Люк! - Джайна потрясла его за плечо.
     - Проснитесь! - Джесин похлопал его по щеке.
      -  Я ему помогу, - услышала Лея голос Риллао, стоявшей
за ее спиной.
       Риллао  села  на  корточки  рядом  с  Люком.  Он   не
шелохнулся.
      - Не уходи от нас, - тихо проговорила она. - Ты был  в
зоне  влияния хрустальной звезды, но остался жив. Ты  был  в
самом   сердце  влияния  Вару,  но  остался  жив.  -  Риллао
приложила руку к его лбу. - Вернись к нам, Джедай.
     Веки Люка дрогнули.
      -  Ты собираешься позволить такому пустяку, как разрыв
во времени и пространстве, подавить тебя?
     Люк открыл глаза, посмотрел на Риллао и улыбнулся.
      Из  другого угла кабины Тигрис молча смотрел  на  свою
, bl.
      Радостно смеясь, Луза звонко зацокала своими копытцами
по сходному трапу.
     - Мы уже дома?



    Роберт САЛЬВАТОРЕ
    ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ
    АТАКА КЛОНОВ


ПРОЛОГ

   Его разум поглощал сцены, которые проносились перед ним так  же,  как
умирающий от жажды в пустыне поглощает неожиданно найденную воду. И они,
действительно, были похожи на воду... такие прохладные,  спокойные...  и
обычные. Сцены из жизни, о которой он  всегда  мечтал.  Его  семья,  его
близкие и друзья... он знал, что они  все  здесь,  хотя  узнавал  только
маму. Так должно было быть. Тепло и любовь, смех  и  покой.  Ему  всегда
хотелось, чтобы было так. Он мечтал, чтобы так было. Молился, чтобы  так
стало. Светлые,  добрые  улыбки.  Смешные  беседы  (хотя  ему  никак  не
удавалось расслышать хотя бы слово). Дружеские похлопывания по плечу. Он
попытался присмотреться внимательнее. Может быть, на этот раз он  узнает
их лица? Может быть, на этот раз среди друзей будет еще один? Он  видел,
как улыбается ему мама, она больше не была рабыней. Ее ждала  веселая  и
радостная жизнь. Мама шла к нему, лицо ее сияло от гордости за него. Она
улыбнулась...
   "Возможно, в их вареве ртуть..."
   ...чуть шире.
   На мгновение он подумал, что  воспринимает  все  слишком  сильно,  но
улыбка исказилась...
   ...трансформировалась...
   Он вдруг испугался.
   Движения фигур стали медленными и затрудненными, налились тяжестью.
   Нет, не  тяжестью,  обжигающим  теплом.  В  лицо  ударило  пламя,  он
задохнулся от жара.
   Сквозь  зыбкую  пелену  горячего  воздуха  лица  казались  странными,
перекошенными, как от боли.
   Он хотел окликнуть маму, спросить, чем может  помочь...  и  с  ужасом
обнаружил, что не в силах издать  ни  единого  звука.  Он  не  мог  даже
дышать, обожженные легкие слиплись в горячий комок боли. Фигуры застыли,
стали прозрачными, как стекло.
   Из глаз матери крупными каплями, словно слезы, потекла кровь.
   Он протянул руки, но от его прикосновения стекло треснуло. Он слышал,
как с  тихим  звоном  опадают  на  пол  мелкие  прозрачные  чешуйки.  Он
закричал: "Не надо!" И от звука его  голоса  все  рассыпалось  в  мелкое
блестящее крошево... Он обнаружил, что лежит  в  изнеможении  на  койке:
дыхание сбито, и, похоже,  восстановить  его  удастся  не  скоро,  глаза
широко раскрыты, лоб мокрый от холодного пота.
   Сон. Всего лишь сон.
   Пришлось повторить себе эти слова несколько раз, как заклинание.  Это
- всего лишь сон. Или нет?
   В конце концов, он же умел видеть то, что еще только произойдет.
   Из рубки донесся знакомый голос. Учитель звал его.
   Надо  было  стряхнуть   с   себя   дремоту,   сконцентрироваться   на
происходящем и пойти к  учителю.  Ага,  легче  сказать,  чем  сделать...
Потому что он опять видел маму - как ее тело рассыпается осколками...
   Может, рассказать все учителю? Но поможет ли  он?  Сумеет  ли?  Мысль
растворилась. Нет, это  все  личные  глупости  -  учителю  не  до  того.
Во-первых, скажет он, твое обучение не закончено, падаван.  Во-вторых  -
нам нужно уладить пограничный конфликт, ведь для этого мы  и  улетели  с
Корусканта.  Расслабься,  перестань  городить  чушь,   сфокусируйся   на
насущных делах... Нет бы просто сказать: "Наблюдай за мной и  запоминай,
что увидишь.  И  всегда  помни:  реальность  определяется  только  твоим
восприятием. Держись возле меня,  и  все  будет  хорошо".  Как  хотелось
услышать именно эти слова. Нет, конечно, не только эти. Еще он хотел  бы
узнать... А еще он хотел бы поскорее вернуться  на  Корускант.  Ему  так
нужно поговорить с тем, кто не будет отмахиваться от него и говорить:
   "Не сейчас".
   Надо переговорить с канцлером Палпатином, получить одобрение и совет.
Все эти десять лет канцлер внимательно следит за  его  успехами,  как  и
обещал. И распорядился, чтобы в любое время пропускали к нему его  юного
друга. Так и сказал: моего друга. А еще он сказал, что когда-нибудь  его
юный друг станет сильнее любого джедая.
   Вот он, ответ. Только самый сильный сумеет сохранить хрупкие фигуры в
целости. Наверное.
   - Эй! - опять услышал он голос учителя. - Анакин, иди сюда!

1

   От всего остального мира двор водосборной фермы был отделен не только
изгородью,  по  которой  пропущен  электрический  ток,  но  и  невысоким
песчаным валом, на котором и установлена преграда  для  незваных  ночных
гостей. Здесь, поставив ногу на гребень насыпи, стояла женщина.  Усталое
лицо,  на  котором  ранние  морщины  постепенно  стирали  красоту,  было
запрокинуто к черному небу и ярким  россыпям  звезд.  В  густых  волосах
женщины давно уже серебра было больше, чем тьмы, хотя,  если  судить  по
фигуре и движениям, ей было едва за сорок.
   Песок медленно отдавал  дневной  жар,  но  температура  скоро  начнет
падать. Вдалеке тоскливо прокричал ночной зверь;  его  плач  болезненным
эхом отозвался в груди  женщины.  Если  бы  она  была  местным  жителем,
наверное, она смогла бы  определить,  кому  принадлежит  голос.  Женщина
ежилась, но не спешила уходить в дом.
   Сегодня ночью...
   Сегодняшней  особенной  ночью...  Ее   милому   мальчику,   ее   Ани,
исполнялось двадцать лет.  Она  считала  каждый  год,  хотя  вот  уже  -
подумать только! - десять лет не видела сына. Должно быть, он изменился.
Наверное, при встрече она его не узнает. Женщина  всю  жизнь  прожила  в
небольшом городке на скучной планете и даже представить не могла,  какие
чудеса находил ее сын среди звезд на  планетах,  совсем  не  похожих  на
серый, тусклый, засыпанный сухим песком Татуин. Но все равно  радовалась
за мальчика. Она улыбнулась, даже не предполагая, каким красивым  в  это
мгновение стало ее лицо. Давно, десять лет назад, Ани ухитрялся  довести
до белого каления всех окружающих, начиная от нее и соседей и заканчива
клиентами и хозяином, барахольщиком-тойдарианцем Уотто.  И  только  тем,
что в самый ответственный момент начинал  разглядывать  небеса,  напрочь
забывая обо всем. А сейчас она сама смотрит в небо, не зная,  что  хочет
там увидеть. Несмотря на  плохую  еду,  плохое  обращение,  несмотря  на
вечные жалобы и нотации Уотто, она вспоминает те  дни  с  радостью:  они
были вместе. Она и ее Ани.
   - Заходи-ка в дом, мам, - раздался за ее спиной негромкий голос.
   Женщина вздрогнула, под ногой осыпался сухой песок. Но оглянулась она
с улыбкой. Ей хотелось посмотреть, как к ней через двор идет ее пасынок.
Сильный и широкоплечий мальчик  примерно  одних  с  Ани  лет.  Порой  ей
казалось, что они очень похожи, хотя волосы Оуэна были темные, жесткие и
торчали, точно иголки, в разные стороны,  а  на  скуластом  простодушном
лице отражались все мысли и чувства.
   Женщина подождала, когда мальчик подойдет к  ней,  протянула  руку  и
взъерошила ему волосы. Оуэн быстро и смущенно чмокнул ее в щеку.
   - Ну что, сегодня ночью корабли не летают?
   В вопросе не было и намека на издевку, он был задан самым добродушным
тоном. Оуэн знал, почему  мачеха  вышла  сегодня  из  дома,  как  всегда
выходила в тихие звездные ночи. Женщина с  улыбкой  погладила  юношу  по
щеке. Она любила его, как собственного сына, и он тоже был добр к ней. И
он понимал, почему у нее тяжело на  сердце.  Оуэн  принял  ее  боль  без
ревности и осуждения. И всегда оказывался рядом, когда требовалась  даже
малая, но поддержка.
   - Нет, сегодня они не летают, - сказала женщина и  вновь  запрокинула
лицо к звездному небу. - Должно быть, Анакин занят. Спасает Галактику от
пиратов  или  каких-то  других  злодеев.  Знаешь,  ведь  ему   постоянно
приходится заниматься этим. - Женщина улыбнулась.
   - Ну, значит, сегодня мы будем спать спокойно, - отозвался Оуэн.
   Женщина  засмеялась.  Хорошо,   когда   мальчики   умеют   ценить   и
поддерживать шутку. Но в глубине  души  она  твердо  знала,  что  Анакин
всегда был особенным. Ее сын никогда не укладывался в нормы -  даже  дл
джедая. Он всегда был выше... не физически. Нет. В памяти  он  оставалс
улыбающимся маленьким мальчиком с волосами цвета  песка  и  глазами,  из
которых только сон мог прогнать любопытство. Но он  всегда  умел  делать
странные вещи, и делал их так хорошо, что мать пугалась. В конце концов,
не каждому в девять  лет  дано  победить  лучших  гонщиков  на  страшной
трассе, где выживают далеко не все...
   Рыцарь, который увел Анакина с собой, сказал, что  ее  мальчик  умеет
"видеть" то, чего еще не случилось.
   - Мне пришлось отпустить его, - еле слышно проговорила женщина. - Как
я могла удержать его, если жизнь здесь означала рабство?
   - Я знаю, - успокоил ее Оуэн.
   - Даже если бы мы не были рабами, я все равно не сумела  бы  удержать
его, - женщина оглянулась на пасынка, между ее бровями пролегла глубока
складка. - Ани так  много  должен  отдать  Галактике.  Его  нельзя  было
запирать на Татуине. Он принадлежит звездам, он должен летать среди  них
и спасать планеты. Он появился на свет, чтобы быть джедаем.
   - Вот поэтому я и буду спокойно спать, - повторил со смешком Оуэн.
   Женщина удивленно взглянула на пасынка; тот ухмылялся во весь рот.
   -  Ах  ты,  негодник!  Ты  меня  дразнишь!  -  она  дала  ему  легкий
подзатыльник.
   Оуэн, не обижаясь, пожал плечами.
   Лицо женщины вновь стало серьезным.
   -