на его действия.  Он или захватывает генератор гравитационного поля, или
просто  не  позволяет мозговому центру  добраться до  этой  генераторной
установки, чтобы отключить ее.
 Создав повсюду хаос,  он  ловит  рыбку в  мутной воде.  Возможно,  он
задался целью  прибрать к  рукам  Кореллианскую систему,  пока  мозговой
центр  не  успел  принять решительные меры.  Продолжать глушение каналов
связи до бесконечности он не может. Рано или поздно должно отключиться и
гравитационное поле.  Но к тому времени,  как оно будет выключено, когда
дым мятежа рассеется, он станет властелином всей Кореллианской системы.
 Герцогиня Марча невесело посмотрела на племянника.
 - Увы, должна признаться, что твоя гипотеза достаточно убедительна, -
сказала  она.   -   Но  и  весьма  неутешительна.   Если  ты  прав,  то,
следовательно, у заговорщиков начался разлад, и теперь они дерутся между
собой, как пауки в банке.
 - К сожалению,  если даже моя теория верна,  а я полагаю,  что она по
крайней мере  недалека от  истины,  то  все  равно картина происходящего
полностью не ясна,  -  проговорил Эбрихим.  - В нее никак не вписываетс
находка,  о которой рассказывали дети.  Непонятно, зачем так лихорадочно
ищут  эту  систему  легионеры  и  какая  связь  существует между  ней  и
археологическими раскопками, которые ведутся на нашей планете.
 - Мне представляется,  что связь очень тесная,  -  произнесла Марча в
ответ. - Если судить по снимкам, сделанным Кьюнайном, и по тем сведениям
о  раскопках,  которыми я  располагаю,  оба раскопа очень похожи друг на
друга. Единственная разница в том, что на Кореллиане легионеры в большей
степени   приблизились  к   разгадке   установки.   Я   довольно  хорошо
представляю,  что именно обнаружили дети, и предполагаю, что аналогичную
камеру можно найти и  на месте археологических раскопок у нас на Дролле.
Но  нам  сначала нужно найти ее,  а  для этого,  к  сожалению,  придетс
воспользоваться услугами детей. По крайней мере Анакина.
 Эбрихим изумленно лосмотрел на тетку.
 - Смею тебя заверить,  если ты  хочешь использовать Анакина,  то тебе
придется иметь  дело  со  всеми троими.  В  последнее время старшие дети
весьма серьезно относятся к  своим обязанностям по отношению к  младшему
брату.  Кроме того,  у меня сложилось такое впечатление,  что только они
могут заставить Анакина что-то сделать.
 - Понимаю. Я должна сказать, что ничего удивительного в этом не вижу.
Но  как бы  то  ни было,  я  намерена отвезти детей на место раскопок на
Дролле и  попросить Анакина выяснить,  нет ли  и  здесь такой же камеры.
Разумеется,  придется пойти  на  определенный риск.  Как  ты  полагаешь,
захотят дети помочь нам?
 - Скорее  всего,  да.  Дело  в  том,  что  человеческие  дети  весьма
бесшабашны.  Но  дело не в  этом.  Этично ли будет обращаться к  детям с
просьбой принять участие в  рискованном предприятии?  Ведь  они  слишком
молоды, чтобы судить о степени опасности, поэтому мы не вправе требовать
от них согласия.
 Герцогиня Марча  посмотрела на  список координат звезд,  составленный
Анакином..  Список  звезд,  написанный четким  детским почерком.  Звезд,
вокруг  которых вращаются планеты,  населенные людьми.  Людьми,  которых
чья-то злая воля обрекла на гибель.
 - Мне и  самой не  очень-то  приятно вовлекать в  свои дела детей,  -
произнесла она. - Но иного выхода я не вижу.

 Расположившись в  кресле  пилота космического корабля,  Тендра Ризант
неотрывно  следила  за  показаниями дисплеев  на  приборной доске.  Край
гравитационного поля близок,  очень близок,  а  она еще не  решила,  что
будет  делать.   Хотя   слово  "близко"  -   весьма  относительно.   Она
приблизительно у  границы  поля,  но  информация  о  Кореллианском поле,
которую ей удалось купить,  чрезвычайно неопределенна. Возможно, до него
рукой подать,  а  возможно,  до поля еще добрый миллиард километров.  По
идее ничто не  мешает ей  выйти из  гиперпространства по своей воле хоть
сию же минуту и  двигаться к Кореллиане в нормальном пространстве.  Ну а
если до  нее действительно миллиард километров?  Тогда придется тащитьс
еще лишнюю неделю,  а  то  и  полторы.  Пробыв на  борту своего "Гостя",
Тендра поняла,  что не  станет продлевать это "удовольствие" ни  на одни
сутки, если только у нее появится такая возможность.
 Полетим в  гиперпространстве сколько можно,  а уж гравитационное поле
само позаботится о том, чтобы швырнуть ее в нормальное пространство.
 Буммм!
 "Благородный Гость" затрясся всем корпусом от  удара,  полученного им
от резкого перехода из гипер-  в реальное пространство.  В иллюминаторах
засверкали зигзаги огней,  заревели сирены  всех  аварийных систем.  Еще
совсем новичок в деле освоения космоса, Тендра было растерялась, увидев,
что все огни в  корабле погасли,  а сам корабль вращается,  как веретено
легендарной пряхи,  сидящей в потемках. Но усилием воли она взяла себя в
руки и потянулась к ручному выключателю гиперпривода.
 Едва гипердвигатель перестал работать,  как  половина сирен перестала
завывать:  привод уже не  пытался удержать корабль в  гиперпространстве.
Если ей повезло,  то гипердвигатель не успел сгореть. Правда, теперь это
уже не имеет особенно большого значения.  Она вырубила остальные системы
аварийной сигнализации и стала набирать высоту,  чтобы замедлить падение
аппарата. Конечно, спешить пока некуда, просто очень уж неприятно, когда
видишь,  как  перед  иллюминаторами вся  Вселенная летит  куда-то  вверх
тормашками.
 Кроме  того,  надо  выровнять корабль,  чтобы увидеть,  куда  же  она
направляется.
 Вон она.  Там,  вдали. Еще и диска не различить. Самая близкая, сама
яркая звезда. Это Корелла, солнце Кореллианы.
 До этой планеты надо еще пилить и  пилить.  Но она на пути к ней.  На
пути, большая часть которого осталась далеко позади.

 Глава двенадцата

В ОСНОВАНИИ АЙСБЕРГА

 Хэн потерял счет времени.  Вместе с  Дракмус они ползли с  черепашьей
скоростью по бесконечным подземным туннелям, освещенным багряно-красными
лампами.  Хотя в  туннелях было сухо,  сами они содержались в образцовом
порядке,   но   что-то  подсказывало  Хэну  Соло,   что  они  существуют
давным-давно,  испокон веков. А почему бы и нет? Ведь селониане живут на
Кореллиане -  вернее сказать,  в Кореллиане - уже тысячи лет. А туннель,
раз  уж  его  выкопали,  никуда не  спрячешь.  Наверное,  лишь в  районе
кореллианской столицы  протяженность таких  туннелей составляет не  одну
тысячу километров.
 Лучше бы  этих туннелей было поменьше да  высота их была бы побольше,
думалось Хэну.  Иногда,  как  бы  идя навстречу его пожеланиям,  туннель
становился просторнее.  Ширина его  могла быть такой,  что двое селониан
могли разминуться без  труда.  Но  случалось и  так,  что они попадали в
просторную подземную пещеру искусственного происхождения,  достигавшую в
поперечнике несколько сотен метров,  залитую тем же зловещим красноватым
светом. Хэна такая встреча вполне устраивала. Особенно когда и высота ее
была достаточной для того,  чтобы встать во весь рост.  Правда, теперь и
выпрямиться-то  он  уже  не  мог.   Бесконечные  часы,   проведенные  на
четвереньках в тесных туннелях, привели к тому, что он ссутулился, спина
ныла,  колени были покрыты ссадинами и  синяками,  так  что  разогнутьс
стоило ему большого труда.  И все равно,  несмотря на то что он с трудом
переставлял  ноги,   а  спину  пронзала  острая  боль,  Хэн  предпочитал
передвигаться на  своих  двоих,  а  не  ползти  на  карачках  по  низким
туннелям.
 Свидетелями его  мучений были многие.  В  любом достаточно просторном
помещении  собиралось огромное  количество селониан.  Дюжины,  сотни  их
работали с какими-то незнакомыми Хэну механизмами,  что-то носили туда и
сюда,  говорили,  кричали,  спорили, общаясь между собой как на знакомом
Хэну селонианском наречии,  так и  на  языке,  состоявшем из  свистков и
гудков,  с  которым он впервые познакомился в туннеле.  Впору удивлятьс
тому, сколь нетипичны типичные селониане.
 Где бы  Хэн ни  появлялся,  все глядели на  него,  словно на какое-то
привидение,   появившееся  из  верхнего  мира.  В  тех  помещениях,  где
скапливалось много  селониан,  последние старались держаться подальше от
него -  не  то  из страха,  не то движимые отвращением или уважением.  А
может быть,  потому что так им было приказано - почем знать! Раз или два
какой-то селонианин, спешивший по делу, толкнул его.
 Хэн  не  обращал на  все  это особенного внимания.  Это придавало ему
ощущение реальности происходящего.  Он  по  существу не  возражал против
того, что отовсюду на него глазеют, как на диковинку. Пусть себе глазеют
на здоровье.  Ведь Хэн был прирожденным туристом.  Несмотря на то что он
устал  и  все  у  него  болело,  он  и  сам  смотрел  во  все  глаза  на
происходящее,  прекрасно понимая,  что  ему  представился редкий  случай
оказаться здесь, в подземных лабиринтах.
 Ему даже довелось взглянуть краешком глаза на другие касты -  самок и
самцов-производителей.  Во всяком случае,  он так решил. В одном большом
помещении,  мимо  которого  проходил,  он  увидел  четверых или  пятерых
селониан и селонианок,  которые были более упитанными и рослыми, чем все
остальные,  суетившиеся вокруг них. Но несмотря на внимание, которое они
оказывали более  упитанным сородичам,  в  их  поведении не  было  ничего
подобострастного.   Один  из   прислужников  принес  большую  миску  еды
производителям.   Без  всяких  церемоний,   по-деловому.  Церемония  эта
походила  скорее  на  кормежку фермером скота,  а  не  на  прислуживание
привилегированным особам.
 Он заметил,  что в  туннелях стоит едва заметный специфический запах.
Это  был  запах  многих селониан,  собравшихся вместе.  Запах этот  даже
как-то успокаивал.
 Хэну прежде и  в голову не приходило,  что селонианские туннели имеют
такую протяженность.  Став подростком, он узнал, что селонианам нравитс
находиться под  землей,  но  ему казалось,  что это относится лишь к  их
прошлому,  чему-то  такому,  что  происходило  в  незапамятные  времена.
Современные,  цивилизованные селониане,  полагал он,  больше не  живут в
подземных туннелях.  А  живут в  приличных,  обычных домах и квартирах -
живут так же, как и люди, в нормальных условиях.
 Лишь теперь Хэн догадался, что селониане, которых он видел в городах,
это  вершина  айсберга  -   индивиды,  специально  обученные  общению  с
чужаками.  Ему стало понятно, что те селониане служили, так сказать, дл
украшения витрин,  чтобы расположить к  себе  людей,  которые не  должны
смотреть на селониан как на непонятные,  глубоко чуждые им существа. Хэн
смутно догадывался,  что привычка жить логовищами,  септами в  подземных
убежищах по-прежнему свойственна им,  хотя они как бы пережитки далекого
прошлого,   которые   не   имеют   особого  значения  для   современного
селонианина.  Теперь только Хэн сообразил,  что именно современный образ
жизни не имеет особого значения для этих созданий.
 Он наблюдал вещи, о существовании которых прежде и не догадывался, но
которые тем не  менее всегда были частью того мира,  который он  называл
своей родиной.  До  чего же он был слеп,  как и  все люди,  обитающие на
Кореллиане,  к  подлинной природе селонианской культуры.  А что же можно
сказать о Дролле?  Неужели обитатели этой планеты тоже прячут свои тайны
и так же глубоко?
 Хэн прервал свои размышления в тот самый момент,  когда они с Дракмус
выбрались из особенно тесного туннеля и  оказались в  огромной подземной
камере,  которая была раза в  два больше любой,  какая им  попадалась до
этого.  Она походила на  нечто вроде подземного города,  причем довольно
населенного.  Здесь словно бы витало безумие, если можно так выразиться.
Особый  запах  множества селониан ощущался здесь  особенно,  но  к  нему
примешивался еще один - запах страха.
 Выходя следом за  Дракмус из тесного бокового туннеля,  Хэн с  трудом
встал на  ноги.  Ему казалось,  что каждый квадратный сантиметр его тела
болел по-своему.  Да и от взбучки,  которую ему задала Дракмус на потеху
Тракена,  он еще не вполне оправился. Случилось это всего несколько дней
назад,  а ему казалось,  будто с тех пор прошло полжизни,  не меньше. От
тех побоев он  не  скоро бы  оправился и  без мук,  которые ему пришлось
терпеть во время бесконечного странствия на карачках по этим узким,  как
кишка,  туннелям.  Еще  удивительно,  как вообще может передвигаться.  И
все-таки, несмотря на боль, до чего же приятно выпрямиться во весь рост!
Едва  он  это  сделал,   как  спину  его  пронзила  острая  боль.   Нет,
оказывается, приятного мало.
 Но он тотчас убедился,  что его страдания - сущий пустяк по сравнению
с теми,  которые испытывают селониане.  Он огляделся. И увидел множество
раненых.  Некоторые лежали на  носилках.  Сквозь повязки выступали пятна
крови.  В гуле толпы различимы были стоны, кто-то плакал, кто-то кричал,
и  в  криках было чувство потери и  тоски.  Даже те,  которые на  первый
взгляд не  были  ранены,  выглядели испуганными,  изнуренными и  как  бы
перенесшими контузию.
 - Кто это? - спросил Хэн.
 - Беженцы,  -  ответила Дракмус сердитым голосом.  Забыв о приказе не
разговаривать с  Хэном,  она не  смогла удержаться от  гнева.-  Беженцы,
которые спаслись бегством от  бесчинств вашего  кузена  Сал-Соло  и  его
легионеров-"гуманистов".  Дома  сожжены,  в  подземные  туннели  брошены
бомбы,   наполненные  газом.   Их  гнали,  как  диких  зверей.  Основные
магистрали забиты этими несчастными, поэтому им приходится идти в обход,
узкими туннелями.  Мы  дрались как могли,  но  на стороне легионеров был
численный перевес, они были вооружены и застали нас врасплох. Вот почему
мы отступаем,  бежим,  прячемся.  Снабжение нарушено или не налажено. Мы
ничем не  можем помочь своим сородичам.  Нет  перевязочных средств,  нет
лекарств,  даже продовольствия.  И  нам никак их не достать,  потому что
Лига  препятствует  нам.   Мои   сородичи  страдают,   потому  что   ваш
родственник, Тракен Сал-Соло, заявляет, что должно быть именно так, а не
иначе.
 Хэн хотел было возразить,  заявить, что он тут ни при чем, что Тракен
для него такой же враг,  как и для Дракмус.  Но потом понял,  что это не
так.  Ведь Тракен Сал-Соло не собирался охотиться за всеми членами семьи
его,  Хэна,  лишь за то,  что они относятся к  роду человеческому,  и не
требовал изгнать их с планеты,  на которой они родились,  чтобы уступить
место другой расе.
 Хэн попытался взглянуть на  обстановку с  точки зрения Дракмус.  Ведь
семейные  взаимоотношения между  селонианами  значительно отличаются  от
тех, что существуют между людьми. Каждый, родившись, принадлежит к своей
септе, своему клану, и выхода из него не существует. О нем не может быть
даже речи.  Он  является неотъемлемой частью целого -  чего не  бывает у
людей.  Клан,  септа,  логовище -  все, кто в них входит, перемещаются с
места на место как единое целое,  а не порознь. Сестра по септе не может
выступать против  септы,  подобно  тому,  как  рука  человека не  станет
хватать  этого  человека  за  горло  и  душить  его.  Хэн  представлялс
селонианам частью семьи,  к  которой принадлежит его  кузен.  Видя,  как
обращается с селонианами один из его родственников,  Хэн начал понимать,
почему ему так не доверяли селониане.
 Но вот что его удивило:  почему никто его до сих пор не убил. Хочетс
верить, что этого и не произойдет.
 - Пойдемте же,  уважаемый Соло,  -  проговорила Дракмус.  - Нам нужно
двигаться. Конец уже близок, но времени мало.
 "Конец  уже  близок".  Фраза  звучит довольно зловеще.  Хэн  даже  не
осмелился спросить,  о  каком конце идет речь.  Впрочем,  он  таки задал
вопрос, но другой.
 - Куда  нам  нужно  двигаться?   -   поинтересовался  он,   с  трудом
переставляя ноги.  Даже  после короткой остановки все  тело  его  словно
налилось свинцом. - А времени мало для чего?
 Лицо у Дракмус напоминало теперь высеченную из камня маску.
 - Я и так слишком много сказала, - заметила она. - Пошевеливайтесь.
 Преодолевая усталость и  боль,  Хэн пошел следом за  своей спутницей,
оставляя позади огромное помещение, наполненное гулом и стонами.

 Люк Скайвокер вошел во внутренний садик дома Гэриэл Каптисон и сел на
скамейку напротив каменного куба. Под ним, как он успел узнать, покоилс
прах Птера Танаса,  который был  мужем Гэриэл.  Ему  трудно было отвести
взгляд от этого камня,  трудно не думать о человеке,  в память о котором
он тут поставлен. Говорят, это был славный человек и добрый муж.
 Да,  мужем Гэриэл был не он,  Люк Скайвокер.  Именно эта мысль мучила
его. А ведь если бы судьба распорядилась по-другому, им мог оказаться он
сам.
 Но прошлого не воротишь.  Надо думать о  сегодняшнем дне Ведь в  беде
Кореллианский сектор,  сестра,  ее семья. Вот о чем нужно думать, а не о
былом, которое быльем поросло.
 Да нет,  не так-то просто его забыть,  это прошлое.  Во всяком случае
нынешним утром.  Услышав позади себя шум,  он поднялся и  обернулся.  По
лестнице спускались двое. Гэриэл и ее дочь Малинза.
 Роскошные черные волосы девочки были заплетены в косы, лежавшие у нее
на  спине.  Матовая кожа,  серьезные карие  глаза.  На  матери и  дочери
простые, без всяких украшений, белые платья. Гэриэл двигалась медленной,
полной достоинства походкой.  Малинза, как и следует ребенку, прыгала со
ступеньки на ступеньку, мурлыкая какую-то песенку.
 Люк пошел им обеим навстречу и остановился внизу лестницы.
 - Доброе утро,  Люк, - поздоровалась Гэриэл. - Рада, что ты пришел. Я
хотела вас познакомить.
 - Разве я мог упустить такую возможность? - проговорил Люк.
 - Рада слышать это,  -  улыбнулась Гэриэл и,  повернувшись к  дочери,
сказала:  -  Малинза,  хочу представить тебя моему старинному другу.  Он
полетит вместе со мной.
 Девочка  перестала напевать и  внимательно посмотрела на  незнакомого
мужчину.
 - Привет,  -  проговорила она.  -  Вы  полетите с  моей мамой,  чтобы
заботиться о ней?
 Люк  опустился на  колени  перед  ребенком.  Общение  с  племянниками
научило его кое-чему.  Он понимал,  что некоторые вопросы нужно понимать
не в буквальном смысле,  а соотносить их с характером детей, если хочешь
понять,  что  они  на  самом  деле  думают.  Малинзу беспокоило то,  кто
позаботится о  ней,  пока  мамы  не  будет рядом.  Так  что  лучше всего
перевести разговор именно  в  этом  направлении и  постараться успокоить
девочку.
 - Я лечу вовсе не затем,  чтобы заботиться о твоей маме. Но я буду за
ней присматривать.  Хотя твоей маме и  придется на время отлучиться,  но
она никогда бы  не  сделала этого,  если бы не была уверена,  что кто-то
будет здесь заботиться о тебе.
 - Это сущая правда,  Малинза,  -  сказала Гэриэл, опускаясь на колени
рядом с дочкой и гладя ее по плечу.  -  С тобой останется мадам Бобле, а
госпожа Корвелл будет приходить к  тебе каждый день,  чтобы заботиться о
тебе.  И  все  твои близкие будут здесь.  Они все будут присматривать за
тобой.
 - Но мне нужна ты, мамочка, - возразила Малинза.
 - Я  это знаю,  детка.  У  меня разорвалось бы  сердце,  если бы было
иначе.  Но  иногда  взрослым приходится делать  такие  вещи,  которые им
делать не хочется.  Мне не хочется покидать тебя, но вынуждена. Когда-то
друзья Люка очень помогли нашей планете.  А теперь они нуждаются в нашей
помощи. Ведь долг платежом красен.
 Малинза серьезно посмотрела на Люка.
 - Тебе действительно нужна мамина помощь? - спросила она.
 Люк вспомнил о своей племяннице и племянниках, оказавшихся в изоляции
благодаря гравитационному полю и, возможно, все еще находящихся на борту
"Сокола".  Если бы не Гэриэл,  они не получили бы бакуранские корабли. А
без бакуранского флота освободить Кореллиану не удастся.
 - Да, - произнесен.- Нам действительно нужна ее помощь.
 Подумав немного, Малинза кивнула.
 - Ну,  тогда ладно, - с важным видом проговорила девочка. - Только ты
присматривай за ней, как ты обещал.
 - Обязательно, - сказал Люк. - Обязательно буду присматрив