да, довольно любезный. Представляешь, на другой день он принес мне подарок. Я знаю, за что. Он просит прощение за ту вспышку. Конечно, я простила его. Он просто так сильно обожает меня.
     - Я полагаю, что если бы я не вошла, ты бы сдалась.
     - Оставь в покое мою добродетель! Какое бы это было приключение!
     - Добродетели у тебя так мало, что вряд ли ты заметила бы ее потерю. Что же касается приключения... то это - прыгнуть в море и утопиться, но я не предлагаю тебе пытаться сделать это, чтобы набраться опыта.
     - Ох, перестань и посмотри на подарок, который принес мне Б.Х.
     Она подошла к ящику и вынула коробку.
     - Ты имеешь в виду, что приняла подарок... от него!
     - Конечно, я его приняла. Следует принимать подарки с такой же душой, с какой их дарят. Поступать иначе крайне невежливо.
     Она открыла коробку и вынула содержимое. Она держала его перед лицом, кокетливо выглядывая поверх него. Я с ужасом уставилась на веер из павлиньих перьев.

***

     Следующая неделя была отмечена растущим напряжением. В некоторых частях страны вспыхнули открытые восстания, но пока ситуация сохранялась под контролем.
     В начале марта этого 1857 года Элис и Том Кипинг стали мужем и женой. Это была простая церемония, на которой я присутствовала вместе с Дугалом, Лавинией и Фабианом, который прибыл по этому случаю с мимолетным визитом и сразу же вернулся обратно. Он сказал, что у него неотложное дело Компании, и он должен поддерживать связь с армией. Он собирался в Пенджаб, где пока все было спокойно.
     Дугал оставался в Дели, и я несколько раз имела возможность поговорить с ним.
     Он сказал, что ему очень хотелось бы уехать из страны, и Фабиан согласен с ним в этом. Повсюду возникали вспышки восстания, и путешествие на побережье могло оказаться очень опасным. Но из-за детей, считал он, было бы разумнее попытаться уехать. Оба, он и Фабиан, согласились, что в конечном счете Дели, возможно, будет для нас самым безопасным местом, поскольку здесь сконцентрировано наибольшее количество армейских служащих.
     Я очень много думала о подарке Хансама Лавинии - веере из павлиньих перьев. Я не могла себя заставить не предполагать, что в нем не заложен дурной смысл. Я упрекала себя. Это была мелочь по сравнению с тем неопределенным положением, в которое мы попали. Веера, сделанные из павлиньих перьев, были достаточно обычным товаром на базарах и торговых точках. Действительно, они раскупались главным образом иностранцами, которые не знали об их плохой репутации... Но каково было значение подарка Хансама Лавинии?
     Она полагала, что это была форма извинения за его поведение, но ведь Лавиния всегда считала так, как ей хотелось.
     Я спросила Дугала о перьях павлина. Он очень интересовался древними обычаями и, возможно, слышал о том, что их считают несчастливыми. Он не слышал, но, будучи Дугалом, поставил перед собой задачу выяснить это.
     Когда он узнал о возможности посетить Индию, то посчитал своим долгом выяснить все, что можно, об этой стране; у него было несколько книг, которые он привез из Англии с собой.
     Хотя у него сведений было немного, но он точно обнаружил, что относительно павлиньих перьев имеются предположения, как отмечалось в одном или двух источниках, что в некоторых местах их считают приносящими несчастье.
     Я сказала ему, что мне принадлежит один, который оставила мне мисс Люси Фремлинг, которая была уверена в его пагубном влиянии.
     - Странно, что она хотела распространить это на Вас, - удивился он.
     Я рассказала ему об инциденте, когда брала этот веер. Он улыбнулся и сказал:
     - Я полагаю, что она была немножко неуравновешенной.
     - Да, она пережила огромную трагедию. Ее любимый был убит, и ей казалось, что все это было связано именно с веером.
     - Ну, это сплошная чушь.
     Я не сказала ему о таком же подарке Хансама Лавинии. Мне было интересно, что бы он сделал, узнав, что она слегка флиртует с мужчиной. Иногда мне казалось, что ему все равно, чем занимается Лавиния.
     - Это восходит к легенде об Аргусе, чьи глаза перешли на хвост павлина. Некоторые верят, что Аргус жаждал мщения и что пятна - это глаза, которые видят все, что происходит... они следят не только за тем, что можно видеть, но и за мыслями. В этой стране довольно много людей, которые никогда не держат в своих домах павлиньи перья.
     - Я полагаю, что так думают не все. Некоторые могут считать веер приятным подарком. Они действительно великолепны.
     - Может быть, именно это и делает их в глазах суеверных еще более пагубными.
     Я пыталась забыть, что Хансам подарил Лавинии веер. Видит Бог, были гораздо более важные дела, волновавшие меня.

***

     Я получила письмо от Элис. Она была очень счастлива. Она писала:
+++
     "Том чудесный, и мы часто удивляемся тому счастливому случаю, что мы встретились. Тому хотелось бы знать, как дальше сложится ситуация. Я думаю, что он больше других осознает опасность, поскольку дела заставляют его ездить по всей стране. Его работа такая волнующая, и я бываю счастлива, когда могу помочь ему. Вы будете рады узнать, что груз доставлен и о нем заботятся. Я с нетерпением жду нашей встречи. Возможно, мы вернемся в Дели. Том никогда не бывает уверен, куда его закинут дела, и сейчас они немного неопределенные. Было бы замечательно поговорить обо всем при встрече".
+++
     Я была так рада ее письму. Как чудесно повернулась для Элис жизнь!

***

     Между тем, по мере того как проходили нелегкие недели, слухи разрастались. Прошел апрель, и настал май. Лорд Кэннинг сделал заявление, заверяя войска сипаев о том, что используемые ими патроны не смазаны свиным или говяжьим жиром, но это было встречено, как я полагала, с недоверием.
     Дугала отозвали. Он уехал неохотно.
     - Мне не хочется оставлять вас здесь одних, - сказал он.
     - Майор Каммингс будет наблюдать за домом. Вы должны выполнять все, что он скажет.
     Лавиния была, скорее, довольна. Она уже влюбилась в майора Каммингса.
     В день отъезда Дугала вернулся Фабиан.
     Он попросил меня зайти в его кабинет, и когда я пришла, то увидела, насколько он был серьезен.
     Он сказал:
     - Я не могу говорить с Лавинией. У нее нет чувства ответственности. Друзилла, не могу вам передать, как все это беспокойно. Мне кажется, что после отъезда Элис Филрайт вы здесь теперь единственный разумный человек. Очень жаль, что она уехала. Она практичная молодая женщина.
     - Что случилось?
     - Одному Богу известно. В Компании и армии царит ужасное чувство тревоги. Было ошибкой низвергать властителя Дели - старый Бахадур Шах был совершенно безвредным. - и еще большей - пытаться выселить их из семейного дворца. Понимаете, Друзилла, с помощью войск сипаев мы выиграли много сражений. Теперь они говорят: "Кто выиграл эти сражения? Именно мы, солдаты, выиграли эти битвы... а вовсе не командиры. То, что мы смогли сделать для англичан, мы смогли бы сделать для самих себя". Они против нас, Друзилла... и они являются частью армии.
     - Вы действительно думаете, что они могут восстать?
     - Некоторые могут. Сикхи лояльны... пока. Я думаю, что они понимают, какие блага получают благодаря нам, и они достаточно беспокоятся о своей стране, чтобы хотеть продолжения нашего присутствия. Но этот безудержный национализм... мы не можем его остановить. То, что меня волнует - это вы и Лавиния с детьми. Я бы хотел попытаться отправить вас домой.
     - Я не думаю, что это было бы легко, да?
     - Очень нелегко... но пока еще возможно. Понимаете, если мы вас вызволим из Дели, куда бы вы поехали? Никто не знает, где с часу на час вспыхнет восстание. Мы можем отправить вас в беду... в то время как здесь, в Дели... мы, по крайней мере, хорошо представляем и знаем ситуацию.
     - Должны быть более важные, чем мы, проблемы для беспокойства.
     - Это не так, - сказал он. - Я молился бы Богу, чтобы вы никогда не приезжали сюда. Я хотел бы сам остаться здесь. Я хотел бы следить за всем... здесь. Но я не могу. Друзилла, вы должны будете позаботиться о себе и Лавинии.
     - Вы говорили с Лавинией?
     - Я пытался, однако не производит впечатления, что она понимает. Она просто не видит опасности. Я не могу оставлять вас здесь с Хансамом, Мне хотелось бы от него освободиться. Я уверен, что он ответственен за ту вспышку тхаггери. Понимаете, он рассматривал ее как жест пренебрежения нашими законами... против нас. Он противостоит законам, потому что мы их ввели. Но кто-то отомстил ему, потому что убийство юного Ашрафа было местью семьи одной из жертв. Теперь он может заподозрить, что мы вовлечены в заговор тайного похищения Рошанары. Я хочу, чтобы вы готовы были уехать сразу же при первом предупреждении.
     - Я буду готова.
     - Я не могу предупреждать много раз. Я хотел бы остаться в Дели, но должен вечером уехать.
     - Не беспокойтесь о нас. Я буду готова.
     - Дети...
     - Это я устрою. Я скажу им, что это новая игра. С ними договориться будет нетрудно.
     - Я уверен, что вы справитесь. Иногда я благодарю Бога за то, что вы здесь, а иногда проклинаю себя, что привез вас сюда.
     Я улыбнулась ему.
     - Пожалуйста, не делайте этого, - попросила я. - Это было так... интересно.
     Мгновение он серьезно смотрел на меня, а затем вдруг обнял и крепко прижал к себе.
     Тогда я почувствовала, что все имело смысл.
     Когда он уехал, я ощутила пугающее одиночество. Казалось, вокруг была какая-то особая тишина... напряжение, как будто что-то ужасное пряталось рядом, готовое выпрыгнуть и уничтожить нас.

***

     Это произошло ранним вечером. Дети были в постели. Кузина айи была вместе с ней, помогая ухаживать за детьми. Она была тихой, нежной девушкой, и Луиза и Алан, оба, уже полюбили ее.
     Я услышала легкий стук в дверь. Я подошла, там стояла айя.
     - Что-то случилось? - в тревоге воскликнула я. Она приложила палец к губам и вошла в комнату.
     - Я хочу, чтобы вы пошли... к моему брату. Он должен вас видеть.
     - Почему он хочет со мной встретиться?
     - Он хочет поблагодарить, - она понизила голос, - за спасение Рошанары.
     - В этом нет необходимости.
     - Есть... большая необходимость.
     Зная, как легко можно было ранить ее чувства, я сказала:
     - Я завтра буду дома. Возможно, он тогда нанесет визит.
     - Он не приходит. Он говорит, вы идете к нему.
     - Когда?
     - Сейчас.
     - Дети...
     - О них хорошо заботятся.
     Я знала, что она оставила свою маленькую кузину смотреть за ними.
     - Очень важно, - сказала она. И таинственно добавила:
     - Из-за плана. - Я была очень удивлена, и она продолжала:
     - Идите в бельведер. Ждите там.
     Мне было очень любопытно, так как по ее манере я почувствовала крайнюю необходимость выполнить ее просьбу, и поэтому поняла, что должна быть готова к экстраординарному происшествию, в которое попаду по ее приглашению.
     Я зашла взглянуть на детей. Они мирно спали, и кузина айи сидела у кровати Алана.
     - Я послежу, - сказала она.
     Я как можно быстрее отправилась в бельведер. Айя была уже там. Она открыла коробку и вынула оттуда синее сари, которое попросила меня надеть на себя. Это, казалось, становилось все более и более таинственным, но, помня предупреждения Фабиана и опасность, в которой мы находились, я согласилась. Она дала мне кусок материи, похожий на шаль, чтобы я обвязала его вокруг головы.
     - Мы идем, - сказала она.
     Мы вышли из сада, стараясь не показываться у дома, и вскоре заспешили по улице.
     Я хорошо знала дорогу. Это было около базара.
     Мы подошли к дому. Я замечала его раньше, поскольку перед ним росло роскошное манговое дерево. Сейчас оно было все в цвету.
     - Это дом моего брата, - сказала айя.
     Брат вышел, приветствуя нас. Дважды поклонился и провел нас в дом. Он раздвинул нанизанную штору и пригласил нас в комнату, которая оказалась заполненной резной деревянной мебелью.
     - Салар очень счастлив, - сказал он. - Я хочу поблагодарить за Рошанару... - Он покачал головой, и в глазах его стояли слезы. - Она теперь в безопасности... с ней все в порядке. Она счастлива. Она сказала, что мисси Друзилла очень хорошая леди.
     - О, в этом ничего такого нет, - сказала я ему. - Естественно, мы не могли бы допустить такое преступление. Это противозаконно.
     - Салар... он хотел бы оказать услугу. Он хочет сказать, что в большом доме нехорошо. Нехорошо оставаться.
     - Да, - сказала я, - везде тревожно.
     - Нехорошо, - кивая, продолжал он. - Салар хотел сказать большое спасибо.
     - Хорошо, вы не должны больше думать об этом. Мы любили Рошанару. Мы не могли позволить допустить то, что они от нее хотели. Естественно, мы сделали, что смогли.
     Айя пояснила:
     - Мой брат не понимает. Он говорит, что вы должны уехать из большого дома. Там нехорошо.
     - Я знаю, - сказала я. - Мы уедем, когда сможем.
     - Мой брат говорит, что лучше всего уехать за море.
     - Скажите ему, что мы уедем, когда появится такая возможность.
     Они поговорили между собой, Салар, качая головой, и айя, качая вместе с ним.
     - Он сказал, что поможет, - сказала мне она.
     - Если можно, скажите ему большое, большое спасибо и еще скажите, что я не забуду его доброту.
     - Он имеет долг. Он не любит быть должником. Он любит платить.
     - Я в этом уверена и ценю это. Скажите ему, что, если мне потребуется помощь, я обращусь к нему.
     Когда разговор был закончен, нас вывели из дома.
     Салар, по-видимому, почувствовал облегчение, так как дал мне знать о своей благодарности.
     Прошло несколько дней, когда я услышала, что по всему Мератху  вспыхивали поджоги и что там разразился мятеж.
     Напряжение в доме усилилось. За последние недели вид Хансама стал еще важнее. Он ходил по дому с такой напыщенностью, словно был хозяином над всеми нами. Я была очень напугана тем, что он может сделать.
     Я спросила об этом Лавинию:
     - Лавиния, тебе страшно?
     - Отчего?
     - Ты совершенно не замечаешь того, что вокруг тебя происходит?
     - О, ты имеешь в виду все эти разговоры? Всегда что-нибудь говорят.
     - Ты понимаешь, что Фабиан и Дугал беспокоятся о нас?
     - В этом нет необходимости. Майор Каммингс здесь, чтобы защитить нас. Он сказал, что позаботится, чтобы со мной ничего не случилось.
     - А как же дети?
     - С ними все в порядке. Они всего лишь дети. Они ничего не знают о всем этом шушуканье. Кроме того, за ними присматриваешь ты... и, конечно, айя.
     - Лавиния, кажется, что ты не имеешь представления о том, что происходит. Ситуация взрывоопасная.
     - Говорю тебе, у нас все будет хорошо. Хансам позаботится об этом.
     - Он против нас.
     - Он не против меня. Мы понимаем друг друга... Кроме того, он один из моих больших обожателей.
     - Удивляюсь на тебя, Лавиния.
     - Прекрасно. Удивляйся дальше. Это то, что я от тебя ожидаю.
     Я поняла, что бесполезно пытаться донести до нее тяжесть ситуации.
     Всего лишь день спустя айя вошла вечером в мою комнату.
     Она сказала:
     - Мы должны идти... идти сейчас. Я возьму детей в бельведер. Приходите туда... как можно быстрее. Я беру детей... сейчас.
     Я поняла, что айя знает о какой-то надвигающейся опасности и что она была очень близка. Настойчивость ее голоса убедила меня в том, что я без всяких вопросов должна немедленно послушаться ее.
     - Я пойду и приведу графиню.
     - Быстро. Нельзя терять время.
     - Дети уже в кровати.
     - Неважно. Я скажу им - новая игра. Я их успокою, Мы приведем их. Необходимо быстро. Нет времени.
     - Почему?..
     - Не сейчас. Пошли же. Я говорю...
     Я побежала в комнату Лавинии. К счастью, она была одна. Она сидела у зеркала, причесывалась. Я сказала:
     - Лавиния, мы должны сейчас же идти.
     - Куда?
     - Вниз, в бельведер.
     - Зачем?
     - Пойми. Нет времени объяснять. Я еще сама не знаю. Я знаю, что это важно. Дети должны быть там.
     - Но зачем?
     - Не спорь. Пошли.
     - Я не одета.
     - Неважно.
     - Я не допущу, чтобы мне приказывали.
     - Лавиния, айя сойдет с ума. Обещай мне, что ты тотчас же придешь. И придешь быстро. Не говори никому, куда ты собралась.
     - Право же, Друзилла.
     - Послушай, ты должна иметь представление о том, в какой мы опасности. - Она выглядела слегка встревоженной. Даже она, кажется, начала осознавать изменение обстановки.
     - Хорошо... Я приду, - произнесла она.
     - Я пойду вперед. Я должна сказать айе. Она будет удивляться, почему я так долго. Не забудь, не говори никому, ни одной душе, куда ты собираешься, и постарайся, чтобы тебя никто не увидел. Это очень важно.
     Я спустилась по черной лестнице. Добралась до сада так, что меня никто не увидел, и поспешила по траве в бельведер. Айя с детьми была там. В ее глазах я увидела панику.
     - Мы должны идти... быстро... - прошептала она. - Ждать опасно.
     - Друзилла, это новая игра. В прятки, да айя? - спросила Луиза.
     - Да, да... сейчас мы прячемся и ищем. Пошли. - Я должна подождать графиню, - сказала я.
     - Не ждать.
     - Она спустится сюда и не будет знать, что делать.
     - Мы должны сейчас отвести детей. Вы также идете.
     - Я должна подождать, - возразила я ей.
     - Мы не можем. Не ждать.
     - Куда вы идете?
     - В дом моего брата.
     - К Салару!
     Она кивнула.
     - Он так сказал. Когда придет время, ты должна быть здесь... с мисси... с детьми. Время приходит. Мы должны идти.
     - Возьми детей. Я приведу графиню туда. Я ей сказала, что буду ждать ее здесь. Я должна остаться до ее прихода.
     Айя покачала головой.
     - Нет. Плохо. Плохо... нехорошо.
     Она закутала детей в накидки, так что я с трудом могла их разглядеть, и дала мне в руки коробку, которую принесла в бельведер.
     - Оденете, - сказала она. - Покроете голову. Тогда вы будете выглядеть как индийская женщина... немного. Приходите. Не ждите.
     Я надела сари и накинула на голову шаль.
     - Друзилла, ты выглядишь просто забавно, - сказала Луиза.
     - Теперь мы пошли. Я возьму детей. Вы приходите к брату. Мы хотим сделать это для вас.
     - Я приведу графиню, как только дождусь ее. Она не задержится. Я думаю, что в конце концов она осознает опасность.
     - Скажите ей закрыть голову. Одеть шаль...
     Я была испугана, но знала, что могла оказаться в опасной ситуации.
     Взяв Алана за руку и приказав Луизе держаться рядом, айя поспешно вышла из бельведера.

***

     Тишина нарушалась только звуками, издаваемыми насекомыми, к которым я теперь уже привыкла. Я могла слышать удары своего собственного сердца. Я сознавала, что айя была лучше информирована об опасности, чем я, и понимала, что ситуация могла стать еще более напряженной.
     Я почувствовала себя одинокой и беспомощной, как только позволила детям уйти, и сразу же подумала, что должна была бы отправиться вместе с ними. Они были на моем попечении. Но как я могла бросить Лавинию? Глупость Лавинии уже однажды оказала огромное влияние на мою жизнь. Сейчас я полагала, что произойдет вновь что-то подобное.
     Если бы она только сразу же пошла со мной. Было бы хорошо, если бы не возникло необходимости бежать из дома, но айя считала иначе. Я подошла к двери беседки и посмотрела в сторону дома. И тогда... я вдруг услышала крики. Я увидела в окне темные фигуры. Казалось, что все обитатели дома заполнили верхние комнаты.
     Мое сердце громко стучало, в горле пересохло. Я продолжала шептать:
     - Лавиния... Лавиния. Где ты? Почему ты не идешь? Я ничего не хотела так сильно увидеть, как ее, украдкой пробирающейся по траве в бельведер.
     Но она не пришла.
     Инстинкт говорил мне, что я должна идти, что должна держать путь к дому с манговым деревом. Я знала дорогу туда. Я ходила по ней много раз.
     "Иди! Иди!" - говорил мне здравый смысл. Но я не могла идти без Лавинии.
     Что, если она придет в бельведер и увидит, что меня нет? Куда она пойдет? Что она станет делать? Она не з