ь, новый гонец доставил в Нерак послание Катрин.
   "Приезжайте без страха, - советовала она. - Вам нечего бояться,  если
вы смело явитесь сюда. Не берите с собой большой эскорт. Таким  образом,
вы докажете свою невиновность".
   - Она права, - сказал Антуан. - Если мы приедем с войском,  мы  будем
выглядеть как виновные.
   - Если королева-мать говорит "Не  берите  с  собой  большой  эскорт",
можно быть уверенным в том, что он вам пригодится, - сказала Жанна.
   Они  получили  и  другие  письма.  Герцогиня  Монпансье,   сторонница
гугенотов, предупреждала Антуана и  Конде  о  том,  что  им  не  следует
покидать Нерак. Катрин просила Жанну поехать в Орлеан  вместе  с  мужем.
"Захватите с собой ваших детей, - писала королева-мать. - Я  очень  хочу
увидеть их симпатичные, умные лица".
   - Уж они-то, во всяком случае, не предстанут  перед  Мадам  Змеей,  -
заявила Жанна.
   Когда наконец Антуан и Конде отправились в Орлеан, Жанна  выехала  из
Нерака в Пау, чтобы начать подготовку к защите своего королевства.
 
*** 
 
   Антуан, король Наварры, и Луи де Бурбон, принц Конде, приближались  к
Орлеану. Братья послали вперед своих гофмейстеров, чтобы те  объявили  о
их скором прибытии.
   Катрин  размышляла  в  своих  покоях.  В  ближайшие  недели  от   нее
потребуются незаурядные хитрость и  ловкость;  она  проверит,  насколько
хорошо она  усвоила  уроки.  Способно  ли  самообладание,  это  средство
совершения земных чудес, которое она так долго  оттачивала,  помочь  ей?
Она верила в это.
   Она хорошо помнила  слова  Макиавелли,  любимца  Лоренцо  де  Медичи:
"Благоразумный князь может и  должен  держать  свое  слово  лишь  в  тех
случаях,  когда  это  ничем  ему  не  грозит,   или   если   сохраняются
обстоятельства, вынудившие его дать обещание. Однако необходимо скрывать
свое коварство и отлично владеть искусством обмана и лицедейства; люди в
целом так простодушны и слабы, что любой желающий обмануть всегда найдет
глупца".
   Эти принципы стали ее политикой. Она усвоила уроки, преподнесенные ей
дома, во дворце Медичи, обители Мюрате, Ватикане времен  папы  Климента.
Она воспользуется ими во Франции.  Она  еще  не  насладилась  властью  в
полную  меру,  еще  не  опробовала  свои  крылья,  но  чувствовала  себя
уверенно. Ни один человек в этой  стране  не  знал  ее  истинного  лица.
Верно, порой о ней ходили слухи; когда  внезапно  умер  дофин  Франциск,
старший сын Франциска Первого, многие считали, что она приложила к этому
руку. Но все же для большинства  она  оставалась  кроткой  и  терпеливой
женщиной, на протяжении двадцати лет сносившей причиняемые ей Дианой  де
Пуатье  унижения  с  безропотностью  скромного,  жалкого  создания.  Она
провела всех; люди оказались простаками.
   Она отправилась в маленький чулан, примыкавший к ее покоям, заперлась
там и отомкнула дверцу  потайного  отделения,  где  находились  слуховые
трубы. Катрин приложила ухо к одной из них.
   Иногда  ожидание  было  долгим,  но  услышанное  стоило  затраченного
времени. Эти  трубы,  установленные  изобретательными  Рене  и  братьями
Руджери, шли к некоторым комнатам  дворца.  Сейчас  она  воспользовалась
трубой, которая вела к личным покоям герцога де Гиза.
   Она  знала,  что  ее  терпение  окупится  сторицей;  Мадаленне  стало
известно, что герцог пригласил к себе юную королеву Марию.
   Катрин считала королеву Франции "темной лошадкой".  Она  приходила  в
ярость при мысли о том, что эта глупая девчонка была источником истинной
власти; если бы не Мария, королеве-матери не пришлось бы терпеть  частые
унижения, которым ее подвергали несносные де Гизы. Недалекий Франциск  и
кокетливая Мария стали важными для страны  фигурами,  хотя  они  и  были
марионетками и устами дома Лорренов.
   Вскоре она услышала голос герцога:
   - Моя дорогая племянница, ты поступила весьма  любезно,  явившись  по
моему вызову...
   Еще бы! - подумала Катрин. Ведь Мария - королева Франции. Что  давало
герцогу право вызывать к себе  подобным  образом  королеву?  Но  он  был
Меченым, человеком, которого многие находили неотразимым, воплощавшим  в
себе французскую силу и мужество. Красивый, дерзкий,  самоуверенный,  он
обладал редким для француза умением сохранять спокойствие в чрезвычайных
обстоятельствах. Да, он покорил свою очаровательную  племянницу,  как  и
многих других людей.
   Катрин удавалось слышать лишь отдельные слова.  Этот  способ  не  был
совершенным, но позволял Катрин узнавать многое. До  изобретения  нового
она будет довольствоваться им.
   - Бурбоны приближаются, Мария.
   - Дядя, что  должен  сделать  Франциск?  -  прозвучал  высокий  голос
девочки.
   - Они представляют угрозу нашему дому... эти принцы Бурбоны.  Они  не
должны оставаться в живых...
   Катрин мрачно кивнула головой.
   - Но они будут жить, господин герцог, -  пробормотала  она  себе  под
нос, - потому что без наших несчастных Бурбонов де Гизы станут еще более
наглыми и заносчивыми.
   Затем она услышала слова, заставившие ее побледнеть от злости.
   - Мария, продолжай следить за королевой-матерью. Сообщай мне о каждом
ее шаге, даже кажущемся на первый взгляд  незначительным.  Изображай  из
себя ее союзницу, насколько это возможно.
   Глаза Катрин стали опустошенными, рот обмяк. Когда она выглядела так,
как сейчас, люди находили ее похожей на змею.
   Значит, королеве Франции поручено шпионить за королевой-матерью!
   Только соглядатай мог возмутиться  так  сильно,  узнав,  что  он  сам
является объектом слежки!
 
*** 
 
   Катрин находилась в комнате  для  аудиенций,  когда  Антуан  и  Конде
явились туда засвидетельствовать свое почтение королю. У стены сидели де
Гизы и Мария.
   Антуан низко склонился над рукой короля; он держался слишком скромно.
Франциск,  постоянно  ощущавший  на  себе  свирепый  взгляд  де  Гиза  и
насмешливый - кардинала, в соответствии с полученными  указаниями  почти
не уделил внимания Антуану,  хотя  король  испытывал  жалость  к  своему
любимому  дяде  и  страдал  от  собственной  грубости,  проявленной   по
отношению к нему.
   Затем вошел Конде.
   Если Антуана де Гизы презирали, то Конде они боялись. Конде  держался
невозмутимо, смело, он показывал  своим  поведением,  что,  даже  ощущая
угрозу своей жизни, он не забывал о том, что является принцем крови.
   Конде, как и Антуан до  него,  обратился  к  монарху  с  традиционной
приветственной  речью;  придворные  и  фрейлины  замерли  в  напряженном
ожидании.
   Затем Катрин обратилась к Конде. Это  был  неожиданный,  импульсивный
поступок; ее подтолкнули  к  нему  тайные  чувства,  в  которых  она  не
разобралась до конца. Планировалось убийство Конде;  она  хотела  помочь
ему спастись, бежать; дело было не только  в  том,  что  она  собиралась
использовать  его  против  де  Гизов.  В  ее  душе   происходило   нечто
необъяснимое. Катрин смотрела на  элегантного  принца  с  едва  уловимой
нежностью во взгляде.
   Настороженный Конде, зная о грозившей  ему  опасности,  повернулся  к
королеве-матери. Неужели у него есть друг в этом змеином гнезде?
   - Господин Конде, - сказала Катрин, - я бы  хотела  обсудить  с  вами
один вопрос до начала расследования вашей роли  в  амбуазском  заговоре.
Пожалуйста, пройдите в мои личные покои.
   Де Гизы настороженно посмотрели на королеву-мать.
   Конде низко поклонился, на его очаровательном лице появилась  улыбка;
глаза принца говорили о том,  что  беседа  с  Катрин  стоит  всех  тягот
путешествия и пережитого страха; он почитал ее не только  как  королеву,
но и как женщину.
   Де Гизы не попытались пресечь этот странный  и  неожиданный  поступок
королевы-матери, они позволили Катрин отвести Конде  в  ее  апартаменты;
когда эта пара удалилась, было принято решение о немедленных  действиях.
Принца Конде арестовали в покоях королевы-матери.
   Когда его схватили, он, похоже, изумился. Он не  знал,  что  означает
дружелюбие королевы-матери, и Катрин  испытала  чувство  торжества.  Она
заставила его гадать о ее намерениях по отношению к нему;  ей  нравилось
ставить в такое положение людей, с которыми она сталкивалась.
   Конде очутился в темнице, а свобода  Антуана  ограничивалась  стенами
дворца, он тоже в какой-то мере стал пленником.
   Как глупо с ее стороны было смотреть на мужчину с нежностью  в  самом
разгаре борьбы за власть, подумала Катрин.
 
*** 
 
   Конде доставили из Орлеана в Амбуаз и приговорили к смертной казни.
   Его несчастная жена  отправилась  в  Орлеан;  она  умоляла  кардинала
Лоррена позволить ей увидеться с мужем. Элеонора получила грубый  отказ.
Братья де Гизы не  любили  жен  Конде  и  Антуана.  Они  были  сильными,
прямодушными, глубоко порядочными женщинами; такие дамы не  интересовали
кардинала. Он знал, какой шум они способны поднять. Он прогнал Элеонору,
пригрозив ей.
   Эта женщина была неутомима. Она хитростью добилась аудиенции молодого
короля и быстро выжала из него слезу; он заверил ее в том, что принимает
близко к сердцу ее беду. Но кардинал, явившись вовремя, не дал Франциску
совершить какую-нибудь большую глупость.
   Конде перевезли  в  Амбуаз  по  настоянию  Катрин;  здесь  она  имела
возможность доставлять себе удовольствия частыми визитами к нему.
   Это были, пожалуй, самые приятные часы ее  жизни;  Конде,  знавший  о
смертном приговоре, не позволял себе падать духом; он держался  галантно
и бодро, точно на маскараде, и развлекал  себя  утонченными  беседами  с
королевой-матерью; его забавляли размышления о том,  друг  она  ему  или
враг.
   Что касается Катрин, то она, сидя на  принесенном  для  нее  стуле  и
глядя на красивое лицо Конде, на которое сквозь зарешеченное окно  падал
солнечный свет, говорила себе, что не позволит убить этого человека. Она
каким-то способом предотвратит казнь. В конце концов она сказала ему  об
этом; он поверил ей, и между ними возникла надежная дружба. Катрин  была
еще не старой женщиной. Она никогда не предавалась излишествам и  хорошо
сохранилась.  Вдова  короля  может  выйти  замуж  за  принца,  хотя   по
происхождению он стоял выше Катрин. Принц Конде  и  королева-мать  могут
править вдвоем Францией.
   Это были сладкие мечты; они могли лопнуть, как мыльный пузырь.
   Однако   ее    забавляли    размышления    и    беседы,    насыщенные
двусмысленностями, порождавшие в сердце принца надежды на  то,  что  она
добьется его освобождения и отдаст ему руку и сердце.  Элеонора?  Катрин
распирал смех при мысли о добродетельной принцессе. Ее называли  святой.
Что ж, святые созданы не для этой  жизни.  Их  место  -  на  том  свете.
Устроить это несложно. Рене или  Космо?  До  сих  пор  убийства  сходили
Катрин с рук, но если принцесса  Элеонора  Конде  умрет  и  после  этого
королева-мать выйдет замуж за принца Конде, снова возродятся  неприятные
слухи, памятные ей с тех давних пор,  когда  дофин  Франциск  скончался,
выпив  воду,  поднесенную  виночерпием-итальянцем.  Эта  смерть  сделала
Катрин королевой Франции... люди заговорили о ней. Катрин  не  нравились
эти сплетни. Позже,  оказавшись  вне  опасности,  став  всемогущей,  она
сможет не обращать внимания на слухи. По сейчас ей следует скрывать свое
владение смертоносным искусством; она должна помнить мудрые  наставления
Макиавелли.
   Она получала удовольствие от бесед с принцем; такой галантный человек
не был создан для супружеской верности; но если он когда-нибудь  женится
на королеве-матери, ему придется воздержаться от измен - она не потерпит
вторую Диану. Не захочет снова наблюдать за мужем и его любовницей.
   Когда она вспомнила пытку,  которой  подвергала  себя,  у  нее  почти
пропал вкус к игре, затеянной с Конде.
   Она оставила принца в темнице  растерянным  и  недоумевающим,  тщетно
пытающимся разгадать природу странной дружбы, предложенной ему Катрин де
Медичи; в покоях, расположенных над мрачными  подвалами,  она  старалась
подчинить своей воле второго брата, Антуана.
   Оказывать влияние на слабого щеголя не составляло большого труда; для
этого  Катрин  даже  не  приходилось  использовать  всю  свою  хитрость.
Тщеславный, вечно колеблющийся, с серьгой в ухе, он прогуливался рядом с
королевой-матерью, которая, держа Антуана под руку, называла  его  своим
братом и говорила ему, что хочет, чтобы он стал ее другом.
   - Мой дорогой наваррский брат, вы не должны винить меня  в  том,  что
произошло с несчастным Конде. Не сомневайтесь в том, что я  сделала  все
от меня зависящее, чтобы  помочь  вам  обоим.  Арестовать  принца  Конде
приказал король, а королям, даже юным, следует подчиняться.
   Все знали, что король Франциск исполнял волю матери  и  родственников
жены,  однако  Антуану  хотелось   верить   в   дружеское   расположение
королевы-матери.
   - Принц, на моих слабых плечах лежит  тяжкий  груз.  Боюсь,  мой  сын
проживет недолго.
   - Мадам, это печальная весть.
   - Увы! Но не  слишком  неожиданная.  Вы  заметили,  как  съедает  его
ужасная болезнь? Дни моего бедного Франциска сочтены.  Но  трагедия  для
одних способна обернуться удачей для других. Вы любите своего брата;  ни
кто иной, как мой сын, поклялся, что принц Конде будет  казнен  за  свое
участие в амбуазском заговоре.
   Антуан почувствовал, как бьется жилка на его виске; он мечтал о  том,
чтобы Жанна оказалась здесь, рядом с ним, в Амбуазе; она помогла бы  ему
разгадать тайный смысл намеков  и  авансов  Катрин,  Жанна  не  доверяла
Катрин. Она сказала бы: "Не связывайся с ней. Остерегайся ее.  Если  она
попытается заручиться твоим одобрением в отношении какой-то интриги,  не
иди на это, какими бы привлекательными ни казались тебе ее планы".
   Катрин сжала его руку; ее лицо  находилось  возле  лица  Антуана:  он
вглядывался в выпуклые глаза, безуспешно пытаясь понять, что  таится  за
ними.
   - Если Франциск умрет, - медленно продолжила она,  -  королем  станет
мой сын Карл. Это бремя слишком тяжело для него. Столь юный мальчик не в
силах  править  великой  страной,  тем  более  разделенной  религиозными
противоречиями. Если Карл взойдет на троп, будет установлено регентство,
и вы,  принц  крови,  обретете  большое  влияние.  Вы  знаете,  что  мои
маленькие Генрих и Эркюль моложе их брата Карла; следующим  претендентом
на трон являетесь вы, а за вами идет принц Конде.
   Она внезапно рассмеялась.
   - Я не поручусь за разумность поведения  Карла,  если  ему  не  будет
помогать его мать. Он часто болеет... я имею в виду душевную  болезнь...
в такие моменты только мать способна справиться с  ним.  Какая  трагедия
постигнет моего сына и тех, кто попытается руководить им...  если  среди
них не окажется меня!
   Она отпустила его руку. Катрин замерла перед Антуаном, сплетя руки на
груди. Она выглядела загадочно в черном платье и  шапочке,  которую  она
стала носить после смерти мужа; острие этого головного  убора  покоилось
на ее лбу. Антуан невольно вздрогнул. В пазах Катрин таилась  непонятная
угроза; он помнил о загадочной гибели людей, вступавших в контакт с нею.
В его голове мелькнула мысль о дофине,  смерть  которого,  как  говорили
некоторые люди, расчистила ей путь к трону.
   - Чего вы хотите, мадам? - спросил Антуан.
   Ее ответ показался ему искренним, честным.
   - Если будет назначен регент Франции, я хочу стать им. О, не думайте,
что я не знаю о вашей силе, о вашем уме. Это далеко не так.
   Она приблизилась к нему, и он услышал ее смех.
   - Я сделаю вас наместником; все указы будут издаваться от  имени  нас
обоих.
   - Понимаю, - медленно произнес Антуан.
   Она  поднесла  пальцы  к  своим  губам  и   сделала   грубый,   почти
непристойный жест.
   - Это -  секрет,  дорогой  Антуан,  секрет,  мой  брат.  Де  Гизы  не
обрадуются подобным планам. Поверьте мне, они не хотят смерти Франциска,
к которой может привести заболевание крови.
   - Да, мадам, - сказал Антуан.
   - Вы согласны?
   Врожденная нерешительность Антуана пришла ему на помощь.
   - Это слишком  важное  решение,  чтобы  принимать  его  в  спешке.  Я
подумаю; будьте уверены - как только моя позиция определится,  я  тотчас
сообщу ее вам.
   Красивые белые пальцы Катрин снова легли на его руку.
   - Мой друг,  не  совершайте  ошибку,  проявляя  медлительность.  Я  -
несчастная, одинокая вдова, которая должна  заботиться  о  своих  детях.
Если я не найду поддержку в доме  Бурбонов  -  именно  здесь  я  обязана
искать ее в первую очередь, - мне придется обратиться за помощью к  дому
Лорренов. Оба главы этого дома пойдут на все... чтобы  отнять  у  принца
Бурбона почетную должность наместника, которую я только  что  предложила
вам.
   Антуан  поклонился  Катрин.  Он  чувствовал  себя  так,  словно   ему
протягивают  чашу  с  ядом,   чтобы   ускорить   принятие   им   нужного
королеве-матери решения.
   Лицо  Катрин  оставалось  бесстрастным,  но  смысл  ее  слов  казался
следующим: "Сделайте меня после смерти короля регентом Франции,  а  сами
примите должность наместника... или смерть".
   Покинув ее, Антуан долго ощущал на своем теле липкий пот страха.
 
*** 
 
   Катрин  находилась  в  покоях  короля.  Ослабший  Франциск  лежал  на
кровати. Мария, встав, обратилась к королеве-матери.
   - Мадам, Франциск очень устал. Он хочет спать.
   Катрин вежливо улыбнулась.
   - Я не утомлю его. Я лучше, чем кто-либо, знаю характер его болезни и
как ее следует лечить. Я хочу поговорить с ним и прошу  Ваше  Величество
оставить нас ненадолго одних.
   - Мадам... - начала Мария.
   Но Катрин подняла свою белую руку.
   - Покинь нас... всего на десять минут. Я уверена,  тебе  надо  многое
сказать твоему дяде, герцогу. Понимаешь, мы с  Франциском  хотим  побыть
одни.
   - Но Франциск сказал...
   Франциск чувствовал себя плохо; он во всем уступал жене,  но  все  же
ощущал власть матери.
   - Если ты хочешь, чтобы я ушла, Франциск, я сделаю это.
   - Конечно, он хочет. Это всего лишь маленький разговор между  матерью
и сыном, дочь моя. Герцог искал тебя.
   Поколебавшись, Мария поклонилась и ушла.
   - О, да она - маленькая надзирательница! - сказала Катрин. -  Она  не
желает оставлять своего племянника наедине с его собственной матерью!
   - Это потому, что она хочет быть со мной, заботиться обо мне, когда я
болен.
   - Конечно, конечно. Не вставай, дорогой сын. Лежи спокойно. Ты можешь
выслушать меня лежа. У тебя сегодня больной вид. Я  должна  достать  для
тебя  целительную  настойку.  Космо  приготовит  для  тебя   что-нибудь.
Кажется, микстура Рене тебе больше не помогает. Одну минуту.
   Она подошла к двери и открыла ее. Там стояла Мария.
   - О, моя дорогая дочь, - с  улыбкой  сказала  Катрин,  -  не  стой  в
коридоре. Здесь сквозняк, он вреден для здоровья. К тому  же  тебя  ждет
господин де Гиз. Не разочаровывай его.
   Катрин проводила взглядом смутившуюся Марию; девушка очень  медленно,
с достоинством удалилась по коридору в направлении покоев герцога.
   Катрин закрыла дверь к вернулась к кровати.
   - Ты взволнован, мой мальчик. Тебя что-то тревожит. Скажи своей маме.
   - Меня ничто не тревожит, мама.
   - Дяди твоей жены не считаются  с  ограниченностью  твоих  сил.  Тебе
следует отправиться в самый тихий из твоих замков, отдохнуть там,  гуляя
по  зеленым  лугам  с  женой.  Ты  должен  на  время   освободиться   от
государственных дел, развлечься.
   - О да! - охотно согласился Франциск.
   - Я все организую. Твоя мама  проследит  за  тем,  чтобы  ты  получил
удовольствие от каникул.
   - Если бы это было возможным!
   - Обещаю, ты отдохнешь, сын мой.
   Она положила прохладные руки на его горячую голову. Как билась  жилка
на виске!
   Франциск поднял глаза и посмотрел на Катрин, как он делал это,  когда
был маленьким мальчиком.
   - Мама... у меня болит голова... и все тело.
   - Франциск... мой малыш!
   - Мама, я так устал. Я смогу поехать... с одной Марией... и небольшой
свитой? Ты устроишь это?
   - Я организую твой  отъезд,  мой  сын.  Но  прежде  скажи,  что