иссис Браун"  пойдет  на  пользу.  Наконец,  мы  вышли  из
лабиринта улочек.
   - Вот мы и прибыли, - сказала она.  -  Ты  хочешь  как  можно  скорее
попасть домой, так ведь? Вон за тем углом будет как раз  то  место,  где
толпа собиралась утопить шарлатана. А откуда ты сюда пришла, ты  и  сама
должна знать. Марш домой.., быстро!
   Она слегка подтолкнула меня, а когда я обернулась, ее  рядом  уже  не
было. Волна облегчения вновь окатила меня, и я бросилась бежать.
   Да, она была права. Это та самая улица, с которой все началось.  Если
свернуть за угол, а потом пойти прямо, то я окажусь у дома Эверсли.
   Я повернула за угол и с разбегу  столкнулась  с,  "женщиной,  которая
прогуливалась вместе с молодым человеком. Она вскрикнула  от  отвращения
и, видимо, выставила руку,  чтобы  меня  оттолкнуть.  Я  растянулась  на
земле.
   - Господи! - воскликнул молодой человек. - Да у Нее под плащом ничего
нет!
   - Охотилась, верно, за моим кошельком? - предположила женщина.
   - Нет, что вы! - заплакала я. - Меня ограбили.., взяли всю одежду!
   Мой голос, очевидно, поразил их,  и  теперь,  выбравшись  из  ужасной
комнаты миссис Браун, я поняла, почему: он был под стать моему  внешнему
виду.
   Молодой  человек  помог  мне  подняться.  Должно  быть,  мы   странно
смотрелись со  стороны,  поскольку  он  был  одет,  что  называется,  "с
иголочки". Я почувствовала даже слабый запах духов, который источало его
платье.
   Леди тоже была прекрасно одета и распространяла вокруг аромат  духов.
Да, слишком разителен был контраст.
   - Что случилось с тобой? - поинтересовалась леди.
   - Я пошла купить фиалок матушке, - захлебываясь, начала я. - В  толпе
ко мне пристала одна  женщина,  а  потом  подошла  другая.  Та,  другая,
сказала, что поможет мне купить цветы, а вместо этого отвела  в  ужасную
комнату и заставила снять всю одежду, -  Они  торгуют  этой  одеждой,  -
сказал молодой человек.  -  Знаю  я  таких  типов,  обычно  именно  дети
становятся их жертвами. Ты не ушиблась?
   - Нет... Я просто хотела как можно скорее попасть домой.
   - А где твой дом?
   - Дом Эверсли знаете?
   - Дом Эверсли. Так значит, вы одна из Эверсли? - проговорила женщина.
   - Давайте мы вас проводим, - предложил  молодой  человек.  -  Там,  я
полагаю, уже места себе не находят.
   Они пошли рядом со  мной.  Интересно,  что  думали  прохожие,  увидев
элегантную пару в компании  с  босоногой  оборванкой?  Впрочем,  особого
внимания на нас не обращали, в Лондоне чего только не увидишь.
   Я едва не разрыдалась от счастья, когда мы  вошли,  наконец,  в  дом.
Джоб, один из слуг, воскликнул:
   - Да вот же она! Вот госпожа Дамарис! Я поняла, что мое  исчезновение
уже обнаружилось. В  прихожую  выбежала  матушка.  Увидев  меня  в  этом
ужасном наряде, она несколько секунд не могла поверить, что перед ней ее
дочь, но потом все-таки узнала и крепко обняла.
   - Дитя мое, что с тобой приключилось? - спросила она.  -  Мы  уже  не
знали, что и подумать!
   Я не могла вымолвить ни слова и лишь крепче прижалась  к  ней  -  как
хорошо было вновь оказаться рядом. Вместо меня заговорила леди,  которая
меня привела.
   - С ней сыграли одну из злых шуток, которые здесь не так уж редки,  -
объяснила она. - Украли одежду!
   - Украли одежду! - эхом повторила матушка. Потом она перевела  взгляд
на тех, кто привел меня домой. От меня не ускользнуло, что,  как  только
мать увидела молодого человека, она сразу  изменилась  в  лице.  На  нем
проступило, казалось, все сразу: и удивление, и неверие, и страх, и даже
доля ужаса, Меж тем леди продолжала рассказ:
   - Когда мы встретили ее, она бежала... Она буквально налетела на нас.
А когда мы узнали, кто она такая, мы сочли своим долгом проводить ее  до
дому.
   - Благодарю вас, - чуть заикаясь,  выговорила  матушка,  затем  снова
повернулась ко мне и еще крепче прижала к себе. Появился отец.
   - Наконец-то она дома! - воскликнул он.  -  Слава  Богу!  Но..,  ради
всего святого, что же произошло?
   Матушка ничего не сказала, и объяснять все пришлось моим провожатым.
   - Что ж, это пойдет тебе на пользу, - заметил отец. - Ступай, дорогая
моя. Дайте же ребенку избавиться от этого  наряда.  Ей  надо  как  можно
быстрее принять ванну.
   Я подбежала к нему и обняла изо всех сил. Я  никогда  не  любила  его
так, как в этот момент.
   Матушку трясло, казалось, она пребывала в каком-то шоке, и отец  взял
инициативу в свои руки.
   - Вы, должно быть, устали? - сказал он женщине и молодому человеку. -
Может, отобедаете с нами, отдохнете?
   - В этом нет необходимости, - ответила женщина. - Вы  и  так  столько
пережили, лишние хлопоты ни к чему.
   - Все равно проходите, прошу вас, - пригласил отец. - Останьтесь хотя
бы ненадолго. Мы хотим выразить вам нашу благодарность.
   - Лондонские улицы никогда не были безопасным местом, но  сейчас  это
переходит всяческие границы, - произнес молодой человек.
   - Присцилла, - попросил отец, - отведи Дамарис наверх и присмотри  за
ней, а я останусь с гостями.
   Вместе с матушкой я отправилась наверх. Плащ был снят и отдан  одному
из  слуг,  чтобы  тот  его  сжег.  Рассказывая  подробно,  что  со  мной
произошло, я вымылась с ног до головы и переоделась.
   - О, бедняжка! - воскликнула матушка. - И угораздило же тебя выйти!
   - Я все понимаю, но я ведь не хотела далеко уходить, только до  конца
улицы, чтобы купить фиалок.
   - Когда я думаю, к чему это могло привести?.. Эта злая женщина!
   - Она не такая уж злая, матушка. Она  называет  себя  "Добрая  миссис
Браун". Она не сделала мне ничего плохого, просто  хотела  получить  мою
одежду и деньги.
   - Это чудовищно! - вздохнула матушка.
   - Она бедная, а это, как она сказала, ее способ зарабатывать себе  на
хлеб.
   - Дорогая моя, какой ты  еще  ребенок!  Вероятно,  тебе  сейчас  надо
отдохнуть.
   - Я не хочу отдыхать. Я думаю, мне следует спуститься и поблагодарить
тех людей, которые привели меня домой.
   Матушка странно напряглась.
   - Кто эти люди? - спросила она.
   - Не знаю, я столкнулась с ними, когда бежала домой.  Узнав,  что  со
мной произошло и кто я,  они  во  что  бы  то  ни  стало  захотели  меня
проводить.
   - Ну, хорошо, - сказала матушка. - Пойдем вниз, в гостиную.
   Отец  сидел  с  гостями  и  угощал  их  вином.  Разговор  шел  о  тех
неприятностях,  которые  происходят  в  Лондоне  во  времена,   подобные
нынешнему. К ним присоединились дед с бабушкой. Им  еще  Не  сообщали  о
моем исчезновении, и теперь они  с  ужасом  слушали,  что  мне  довелось
пережить.
   Когда я вошла, дед поднялся и горячо обнял меня, но по его взгляду  я
поняла, что его мнение о моих умственных способностях осталось  прежним,
если не ухудшилось.
   - Вот ведь странное совпадение! - заявил отец. - Эта леди - та  самая
миссис  Элизабет   Пилкингтон,   которая   однажды   хотела   приобрести
Эндерби-холл, а это - ее сын Мэтью.
   - Да, и я была  ужасно  разочарована,  когда  услышала,  что  дом  не
продается.
   - Это каприз моей внучки, - пояснил дед и губы его тронула усмешка. -
Дом принадлежит ей, а если власть над  собственностью  дана  женщине,  -
значит, "пиши пропало". Я всегда это говорил.
   - Вечно ты придираешься к женщинам! - заметила бабушка.
   - Однако это не помешало тебе угодить в мои сети! - парировал дед.
   - Я вышла за тебя только для того, чтобы поставить на место.
   - Ну вот, - резюмировал дед, - а мои взгляды так и не переменились до
сих пор... Это сколько уже лет?
   Это была их всегдашняя перепалка,  каждый  спешил  продемонстрировать
свой нрав, а на деле они в браке  были  так  же  счастливы,  как  и  мои
родители.
   - Кстати о домах, - вспомнила бабушка. - Хоть Эндерби-холл пустует до
сих пор, поблизости от него освобождается  еще  один  дом:  наши  соседи
уезжают.
   - Да, - подтвердил дед. - Дом называется Грассленд Мэйнор.
   - А вы по-прежнему подыскиваете дом в провинции?  -  поинтересовалась
матушка.
   - Моя мать проявляет очень большой интерес к  тем  местам,  -  заявил
Мэтью Пилкингтон.
   Слабый румянец проступил на щеках Элизабет Пилкингтон. Она обронила:
   - Да, было бы любопытно взглянуть на этот Грассленд Мэйнор.
   - А мы, со своей стороны, в любое  время  будем  рады  видеть  вас  в
Эверсли, - вставила бабушка.
   - Там очень холодно, насколько я знаю, - заметил Мэтью.
   - Если вы имеете в виду восточные ветры, то они у  нас  действительно
частые гости, - сказал дед.
   - И, тем не менее, это очень интересное место, - молвила Элизабет.
   - Земля римлян, - добавил Мэтью.
   - Да, кое-что от них уцелело, - сказал дед. - Мы ведь живем  недалеко
от Довера, а там находится знаменитый маяк, старейший в Англии.
   - Ты обязательно должна посмотреть Грассленд Мэйнор,  -  решил  Мэтью
Пилкингтон.
   - О, я так и сделаю! - ответила его  мать.  Вскоре  после  этого  они
раскланялись и удалились, сказав,  что  их  дом  неподалеку,  и  выразив
надежду, что они повидают нас еще до того, как мы  тронемся  в  обратный
путь.
   - К несчастью, мы возвращаемся уже послезавтра, - заявила матушка.
   Я быстро посмотрела на нее, поскольку никаких  распоряжений  об  этом
еще не было сделано. Бабушка хотела что-то сказать, но дед бросил  в  ее
сторону  предупреждающий  взгляд.  Я  почувствовала,  что  тут   кроется
какая-то тайна.
   - Ну, я в любом случае приеду посмотреть Грассленд Мэйнор, -  сказала
Элизабет Пилкингтон.
   Когда они ушли, меня буквально засыпали вопросами. Что надоумило меня
выйти одной из дому? Ведь предупреждали, и не раз. Чтоб этого больше  не
повторилось!
   - Не беспокойтесь, - уверила я их. - Не повторится.
   - Подумать только, как легко ты отделалась, - причитала матушка. -  А
ведь что могло случиться. Все равно, такой плащ был, такое платье...
   - О, прости меня! Я поступила так глупо... Матушка обняла меня.
   - Дитя мое, - сказала она, - пусть это послужит тебе хорошим  уроком.
Благодари Господа, что вернулась домой целой и невредимой.
   - Хорошо, Пилкингтоны привели ее домой, - вставила бабушка.
   - Я и так уже была почти дома.
   - Тем не менее, - наставительно произнесла бабушка. - Ну разве это ни
странно, что они хотят купить  Грассленд  Мэйнор,  и  разве  не  забавно
будет, если они купят его?
   - Есть в них что-то, что мне не понравилось,  -  сказала  матушка,  и
вновь необычное выражение появилось у нее на лице, точно вуаль легла  на
его черты, дабы скрыть истинные чувства, обуревавшие ее.
   - Весьма милые люди! - заключила бабушка.
   - И к тому же с основательными намерениями приобрести  это  место,  -
прибавил дед.
   - Карлотта показывала им Эндерби-холл, - сказала матушка, -  а  затем
вдруг  решила  не  продавать  его.  Должно  быть,  они  ей   чем-то   не
понравились?
   - Полно, это всего очередная прихоть Карлотты, - возразила бабушка, -
и Элизабет Пилкингтон тут ни при чем.
   - Да, будет интересно, если  ты  нашла  покупателей  для  Грассленда,
Дамарис.
   Я тоже подумала, что это было бы интересно. Я даже надеялась, что так
оно и случится. А еще я  подумала,  что  довольно  приятно  будет  иметь
соседями Пилкингтонов.

***

   На следующий день явился Мэтью Пилкингтон. Когда он вошел, я  была  в
прихожей и поздоровалась с ним первой. В руке у него был  большой  букет
фиалок.
   Он улыбнулся мне. Он был даже очень симпатичный,  в  общем-то,  самый
симпатичный мужчина из всех, кого я  когда-либо  видела.  Вероятно,  это
впечатление сложилось у меня из-за его одежды. На нем были темно-красный
бархатный  камзол  и  великолепный   жилет.   Из   кармашка   выглядывал
накрахмаленный белейший  носовой  платок.  К  кисти  руки  крепилась  на
ленточке трость. Мэтью носил туфли на высоком  каблуке,  которые  делали
его значительно выше и без которых он выглядел бы гораздо грузнее, носки
его туфель чуть приподнимались кверху, а это, как я поняла сразу  же  по
приезде в Лондон, было последним "криком" моды. В руке у него была шляпа
темно-синего,  почти  что  фиолетового  оттенка.  По  сути,  его  одежда
прекрасно гармонировала с цветами, так что у меня не осталось  сомнений,
что он выбрал их специально для этой цели. Но  как  бы  то  ни  было,  у
фиалок было и другое, особое предназначение.
   Я почувствовала, что краснею от удовольствия.  Он  низко  поклонился,
взял мою руку и поцеловал ее.
   - Вижу, вы уже оправились после того приключения, а я зашел узнать  о
вашем самочувствии и принес цветы вашей матушке, чтоб  она  не  осталась
без подарка, за который вы мужественно заплатили такую цену.
   - О, это так великодушно с вашей стороны, - сказала я, взяла букет  и
уткнулась в него, наслаждаясь ароматом.
   - От лучшей лондонской цветочницы, - пояснил Мэтью. -  Сегодня  утром
купил их в Ковент-Гардене, в "Пиацце".
   - Матушке будет так приятно... Входите  же.  -  Я  пригласила  его  в
маленькую зимнюю гостиную, которая сообщалась с прихожей.
   Он оставил шляпу на столике в прихожей и последовал за мной.
   - Значит, - начал он, - завтра вы возвращаетесь  в  провинцию?  Очень
жаль, моя мама так хотела бы пригласить вас в гости. Она жаждет услышать
еще Что-нибудь про тот дом, который, как вы говорили, продается,  -  Это
очень милый дом, - заметила я.
   - Раз так, то почему же хозяева от него отказались? Никак не возьму в
толк...
   - Жена умерла при родах, а муж не может это забыть. Сам  он  родом  с
Севера, туда и уехал. Они были нашими  большими  друзьями  и  предложили
показать их дом тем, кому он приглянется и кто захочет его купить. Ключи
у моей бабушки.
   - А тот, второй дом?
   - Эндерби? Ну, он тоже хорош, но пользуется дурной репутацией,  будто
заколдованный.
   - На маму он произвел большое впечатление.
   -  Да,  но  Карлотта,  моя  сестра,  его  владелица,  решила  его  не
продавать. А ей он перешел от предыдущего владельца, родственника.
   - Следовательно, Эндерби сейчас пустует?
   - Это-то и странно. Причуда Карлотты, как утверждает дед.
   - А где ваша сестра?
   - Она вышла замуж и живет в Суссексе.  У  нее  теперь  очаровательный
ребенок. Скажите, а вы живете в Лондоне?
   - У меня есть небольшое поместье в провинции,  в  Дорсете.  Иногда  я
бываю там, иногда здесь, в Лондоне, с матерью. А сейчас  я,  разумеется,
здесь, потому что война, и я, возможно, пойду служить.
   Я нахмурилась. Моя  матушка  ненавидела  войны  лютой  ненавистью  и,
видимо, заразила ею и меня.
   - Это же глупо - вмешиваться в проблемы других стран, - сказала я.  -
Какое нам дело до того, что происходит в Европе?
   По сути, я слово в слово повторила то, что слышала от матушки.
   - Не все так просто, - ответил он. - Людовик XIV, французский король,
имел договор с нашим последним королем и нарушил его. Его  внук,  Филипп
Анжуйский,  стал  королем  Испании.   Как   видите,   Франция   начинает
доминировать в Европе. Гарнизоны уже введены в испанские  Нидерланды.  А
хуже всего, что этот Филипп известен еще как сын Якова II  -  Яков  III.
Война объявлена, и у нас есть сильные союзники в Голландии и Австрийской
империи. На войну идти просто необходимо.
   - Значит, вас могут забрать в армию... Мой отец тоже одно  время  был
военным, но потом  оставил  службу  -  матушка  была  против.  Он  купил
Довер-хаус в Эверсли, земли вокруг и стал заниматься  с  арендаторами  -
вместе с дедом, который совсем  уже  старенький  сейчас.  Да  вы  видели
его... Мой дядюшка Карл служит в  армии,  и  дядюшка  Эдвин  тоже.  Отец
теперь полноправный хозяин Эверсли.
   - Я знаю, что у вас в семье сильны военные традиции.
   Мы продолжали  увлеченно  беседовать,  ничего  не  замечая,  когда  в
комнату вошла матушка. Она отшатнулась в изумлении.
   - Ой! - спохватившись, воскликнула я. - А у нас гость! Между  прочим,
он принес тебе фиалки.
   - Как это мило - заметила матушка. - Благодарю вас.
   Она приняла цветы и поднесла их к самому лицу.
   - Мать попросила меня уговорить вас задержаться в Лондоне хотя бы  на
пару дней, мы бы позаботились, чтобы вы  не  скучали,  -  сообщил  Мэтью
Пилкингтон.
   - Это, конечно, чрезвычайно любезно, - ответила матушка, - но мы  уже
сделали необходимые распоряжения насчет отъезда.
   Она послала за вином, и Мэтью посидел  у  нас  еще  примерно  час.  Я
видела, как не хотелось ему уходить, но в то же время  чувствовала,  что
матушка не желает, чтобы он оставался. Надеюсь, он этого не  заметил,  а
только я, потому что слишком хорошо знаю матушку.
   Уходя, Мэтью сказал:
   - Я верю, что мы вскоре увидимся.
   - Я тоже, - тепло ответила я.
   В этот же день матушка рассказала бабушке и деду о визите Мэтью.
   - Вот уже и у Дамарис кавалер объявился, - сделала вывод бабушка.
   - Чепуха, - отмахнулась матушка, - у нее еще "нос не дорос".  Фиалки,
во всяком случае, он мне преподнес.
   - Предлог, ясное дело, -  заметила  бабушка.  Услыхав,  что  о  Мэтью
говорят как о моем кавалере, я призадумалась. Мне он,  похоже,  пришелся
по душе. Спасибо тому редкому случаю, сообразила я потом, что  рядом  не
оказалось Карлотты, чтобы завладеть его вниманием.
   В общем,  мне  весьма  понравилось,  что  Мэтью  числится  у  меня  в
кавалерах.

***

   На следующий день мы прощались с Лондоном. Мы выехали из города через
Темпльскую заставу, прокатившись напоследок по Чип-сайд, где проходу  не
давали лавочники, и Баклерсбери, где было трудно дышать от  наполнявшего
воздух смрада, исходившего от продуктовых лавочек и забегаловок.  Увидев
вздымающиеся над рекой  серые  стены  Тауэра,  я  подумала  о  том,  что
приключилось со мной, когда я осмелилась выйти на эти притягательные, но
страшные улицы, и о том, какое же все-таки счастье, что на пути  мне  не
повстречалось никого более плохого, нежели "Добрая миссис Браун".
   Я  начала  уже  было  подумывать,  чем   же   отблагодарить   ее   за
доброжелательность, которую она проявила  по  отношению  ко  мне.  Более
того, я вспомнила, что ведь это именно благодаря ей вошли  в  мою  жизнь
Пилкингтоны, а с тех пор, как Мэтью пришел к нам  с  фиалками,  я  стала
слишком много думать о нем.
   Матушка покатывалась со смеху, вспоминая о его, как  она  выразилась,
щегольском появлении. Дед заметил,  что  нынче  мода  такая  и  что  так
поступают все современные молодые  люди.  Он  полагал,  что  мода  стала
раскрепощеннее, нежели в его дни. "Мы  чувствовали  себя  связанными  по
рукам и ногам. Да, именно связанными! Точно веревками замотаны!"
   Бабушке очень понравилось, что Мэтью приходил еще раз. Она  пребывала
в убеждении, что он приходил единственно из-за меня. Она-то видела,  что
я всегда оставалась в тени Карлотты,  но  теперь  поверила  -  и  я  это
почувствовала, - что я и сама по себе чего-то стою.
   Когда я начинала об этом думать, я неизменно радовалась, что Карлотты
с нами не было. А потом у меня появились  сомнения,  увижу  ли  я  Мэтью
снова?
   Итак, мы распрощались с Лондоном и отправились в провинцию. Одну ночь
нам пришлось провести на постоялом дворе "Близ семи  дубов",  и  уже  на
следующий день мы были дома.
   Я убедилась, что за моими собаками  и  лошадью  хорошо  ухаживали,  и
совсем уже было собралась вновь окунуться  в  повседневную  рутину,  как
вдруг поняла, что мне что-то мешает: я пережила приключение, которое  на
время выбило меня из колеи. Да, так оно и было. Не  раз  и  не  два  мне
снились кошмары, в которых я вновь оказывалась в  ужасной  комнатушке  с
тремя девчонками, которые ползли ко  мне,  направляемые  "Доброй  миссис
Браун". Я просыпалась  с  криком,  судорожно  прижав  к  себе  простыню.
Однажды матушка услышала мой крик. Она присела на краешек кровати.
   - Как мне хочется, чтобы мы никогда больше не ездили в этот проклятый
Лондон, - сказала она.
   Но вскоре  мое  уныние  сменилось  радостным  возбуждением:  Элизабет
Пилкингтон приехала посмотреть на Грассленд Мэйнор. Едва увидев его, она
тут же провозгласила, что он ей понравился,  и  к  концу  лета  она  уже
окончательно пере