ть  свои  чувства,  моя
милая, моя честная Арабелла.
   Он подошел и положил мне руки на плечи.
   - Мы должны быть начеку, - сказал он. - А пока... Давай позабудем о ней.

***

   Итак, Харриет вновь оказалась вместе с нами, и на этот  раз  на  законных
основаниях. Теперь она носила фамилию Эверсли и была одной из нас.
   То, как гордился ею дядюшка Тоби, было очень  трогательно.  Он  постоянно
следовал за ней взглядом.  Похоже,  он  все  время  был  несколько  изумлен,
спрашивая себя: как столь великолепное создание согласилось  выйти  за  него
замуж? Харриет немножко постарела, хотя умело скрывала  это,  и  ее  возраст
можно было  определить  лишь  по  нескольким  черточкам.  Так,  например,  я
заметила у нее под глазами небольшие мешки, а возле рта у нее  прорисовались
легкие складки. Но, как и прежде,  она  была  поразительно  красива,  и  это
следовало признать.
   Она прекрасно здесь освоилась. То, что Матильда относилась к  ней  весьма
холодно, казалось, вовсе не волновало ее, как и тот факт, что  когда-то  она
была  любовницей  моего  мужа.  Харриет  отбрасывала  такого  рода  вещи   с
обезоруживающей легкостью. Ей хотелось  поскорее  увидеть  Ли,  и,  когда  я
провела ее в детскую, она долго  переводила  взгляд  с  одного  мальчика  на
другого, не узнавая, который из них ее сын. Оба мальчика отнеслись к  ней  с
некоторым благоговением.
   - Вы - актриса со сцены, - почтительно  сказал  Ли.  Видимо,  он  услышал
сплетни слуг.
   - Вы - новая жена дяди Тоби, - добавил Эдвин.
   Харриет подтвердила правоту обоих и уже вскоре вовсю  рассказывала  им  о
сцене и о пьесах, в которых играла. Мальчики были откровенно восхищены.
   Она ничуть не утратила своего очарования. Дядя  Тоби  стал  обожающим  ее
рабом, и это нетрудно было понять,  но,  увидев,  как  легко  она  завладела
вниманием мальчиков, я поняла, что ни один из ее талантов не утерян,  и  тут
же припомнила, как обожал ее маленький Фенн.
   Самым невероятным было то, что я и сама вновь  попалась  в  ту  же  самую
ловушку. Мои неприязненные чувства к Харриет постепенно улетучивались.  Хотя
время от времени я все еще представляла ее вместе  с  Эдвином,  это  уже  не
вызывало во мне гнева. Она делала  огромные  усилия  ради  возвращения  моей
дружбы и постепенно преуспевала в этом.
   Кроме всего прочего, она обладала даром рассказчицы, и  спустя  некоторое
время я уже выслушивала историю ее приключений.
   - Я знала, что роман с Джеймсом Джилли долго не  протянется,  -  говорила
Харриет, - но мне пришлось на это пойти. А что  еще  мне  оставалось?  Какое
будущее ждало Ли? Я должна была подумать о своем ребенке. Я  знала,  что  ты
позаботишься о нем и при тебе он будет жить хорошо. Поэтому я заставила себя
расстаться с ним. Это было для меня настоящим потрясением. Ты представить не
можешь, как я страдала...
   Я в упор посмотрела на нее и усмехнулась.
   - Ты мне не веришь. Я не заслужила твоего доверия.  Что  ж,  мне  понятны
твои чувства. Но Эдвин был так настойчив, а  я  почти  любила  его.  Он  был
недостаточно хорош для тебя, Арабелла. И я  все  время  твердила  себе  это,
успокаивая таким образом свою совесть. Я говорила себе, что если  не  я,  то
другая, для Арабеллы лучше, чтобы это была я.
   - Какой странный взгляд на вещи!
   - Сначала я надеялась, что он женится  на  мне,  Арабелла.  Думаю,  он  и
женился бы, если бы не был столь слабоволен. Но он всегда делал то, что  ему
велят, то, чего требует семья. Когда я поняла, что он собирается жениться на
тебе, мы уже зашли слишком далеко в своих отношениях.
   - Ты предательница, Харриет!
   - Я знаю. Я была вынуждена так действовать, ведь мне за  все  приходилось
бороться. Мне ничто не давалось само собой. Я  всегда  говорила  себе:  "Как
только ты выйдешь замуж за человека, который сможет достойно содержать тебя,
ты покаешься в своих грехах и станешь порядочной женщиной".
   - И теперь тебе удалось ступить на сию достойную стезю?
   - Да. Уверяю тебя, Арабелла, это так.  Ты  же  знаешь,  такое  случается.
Взять хотя бы Карлтона.
   - При чем здесь Карлтон?
   - Смотри, каким он был распутником и как изменился. Теперь он  образцовый
муж, не смотрит ни направо, ни налево. Его глаза обращены лишь на Арабеллу.
   Я пристально взглянула на нее. Она насмехается надо мной? Или  на  что-то
намекает?
   Харриет прочла мои мысли:
   - Нет, я говорю серьезно. Он  превратился  в  пре-,  данного  мужа,  а  я
превращусь в преданную жену.
   - Я рада слышать это. Мне очень не хотелось бы, чтобы дядя Тоби  страдал.
Он очень милый человек.
   - Я разделяю твои чувства.  Признайся,  ведь  я  сделала  его  счастливым
человеком, и таковым он будет до конца своих дней. Тоби был очень внимателен
ко мне. Он приходил в театр всякий раз, когда я играла, и, узнав о том,  кто
он, я насторожила ушки. Впервые он увидел меня в роли Роксаланы  в  "Колоссе
Родосском".  После  спектакля  он  зашел  за  кулисы,  и  ты   можешь   себе
представить, как я была взволнована, услышав, что  он  -  Тоби  Эверсли.  За
ужином мне удалось задать ему массу вопросов о  его  семье,  причем  следует
заметить, что вина он пил гораздо больше, чем я. Я услышала о тебе и о  том,
что происходило здесь, в Эверсли-корте.
   - И решила присоединиться к нам.
   - Но не сразу. Мне пришлось подождать, пока меня об  этом  попросят.  Это
произошло после того, как я сыграла Каролину в пьесе  "Эпсом  Уэллс",  -  он
настолько сильно влюбился, что стал  просто  надоедать  мне.  В  отличие  от
других, Тоби с самого начала стал говорить о браке. Конечно,  я  колебалась.
Такая ситуация! И я сказала ему: "Нет, я не могу и думать об этом",  но  чем
чаще я произносила "нет", тем настойчивее он становился. А потом я кое в чем
призналась...
   - Когда была уже полностью в нем уверена, конечно.
   - Разумеется. Мне нужно было опередить Карлтона, который, как я знала, не
выдержит и проболтается. А Тоби сказал, что неважно, каким было мое прошлое.
Он любит меня, я самая очаровательная женщина в мире, он просит  меня  выйти
за него замуж, и так далее. И я подумала: "Вернуться туда.., жить под  одной
крышей с Арабеллой..." Ты, конечно, не поверишь, но дни, проведенные мной  в
Конгриве, были самыми счастливыми в моей жизни. Тогда я наслаждалась жизнью.
Я любила  маленьких  Фенна,  Анджи  и  Дика.  Ты  помнишь,  как  мы  ставили
спектакль? А Ламбары... Правда, было здорово? Мне бы хотелось повторить  все
это. А кроме того, мне пора было стать замужней дамой. Конечно, я  могла  бы
замахнуться и повыше. О да, у меня были разные любовники. Сам король однажды
заметил меня. Он бы непременно  завязал  со  мной  отношения,  но  наступила
эпидемия чумы и театры были закрыты. А потом  -  пожар,  а  потом  появилась
Молли Дэйвис, а потом -  Нелли  Гвин.  Юные  девушки.  Если  бы  я  была  их
ровесницей...
   - Ты бы затмила их всех.
   - Молодость! Как она чудесна!  Мне  никогда  не  нравились  недолговечные
вещи, а нет ничего более преходящего, чем молодость.
   - Ты оказалась достаточна молода, чтобы завлечь Тоби.
   - Тоби - старик. Я поступила  мудро,  выбрав  старика.  Это  единственный
способ сохранения  вечной  юности.  Когда  ему  исполнится  шестьдесят,  мне
будет... - Она улыбнулась, лукаво взглянув на меня, - все еще  где-то  около
тридцати. В его глазах я всегда буду девочкой.
   Да, Харриет вновь удалось покорить меня. Я уже была готова простить ее.
   Но мне следовало быть настороже.

***

   Настала осень, мокрая, ветреная. Однажды лорд Эверсли вернулся из Лондона
с сильной лихорадкой. Выехав из корчмы, где ему  пришлось  переночевать,  он
весь день ехал под проливным дождем и промок До нитки.
   Матильда  очень  расстроилась,  увидев  его.  Она  немедленно   приказала
служанкам готовить грелки и уложила мужа в постель.  Она  уверяла  его,  что
через несколько дней он поправится. Но он не должен больше  ездить  в  таком
состоянии по многу часов и обязан помнить о том, что у него слабая грудь.
   Я редко видела свою свекровь столь озабоченной, и на этот раз у нее  были
причины для беспокойства. Лорд Эверсли сильно простудился, и через некоторое
время выяснилось, что у него воспаление легких. В доме воцарилось  тревожное
настроение.
   Карлтон, находившийся  в  Лондоне  вместе  с  королем,  который  все  еще
интересовался римскими раскопками, вернулся в Эверсли.  Он  приехал  слишком
поздно и не застал дядю в живых.
   Стоял мрачный пасмурный день, когда мы хоронили лорда Эверсли в фамильном
склепе на кладбище. Несмотря на занимаемые им высокие посты, он был скромным
непритязательным человеком, пользовавшимся всеобщим уважением. Матильда была
вне себя от горя. Она призналась мне, что не представляет жизни без мужа.
   - Дорогая Арабелла, - сказала она, - тебе самой пришлось пережить  ту  же
потерю. Мой любимый Эдвин ушел в расцвете  молодости.  Не  знаю,  что  хуже:
потерять молодого мужа или того, кто за долгие счастливые годы стал частицей
твоей души.
   Я, как могла, старалась утешить ее и проводила с ней большую часть своего
времени. Я слушала ее рассказы о чудесной жизни, начавшейся с того  момента,
как она вышла замуж, и о том, как ее любимый муж помог  ей  пережить  смерть
сына.
   - Я бы не выжила, если бы не он. Бедный Эдвин был  так  похож  на  своего
отца!
   Если бы она знала! Но нет, она никогда не должна узнать об этом.
   - Слава Богу, у нас есть юный Эдвин. Теперь он стал лордом Эверсли.
   Об это я тоже размышляла. Здесь нужно было соблюдать осторожность.  Я  не
была уверена в том, что восьмилетнему мальчику полезно знать о своем высоком
титуле.
   Я услышала, как  Салли  Нуленс  называет  его  "мой  маленький  лорд",  и
обсудила с ней это.
   - Наверное, лучше будет, если он потихоньку начнет привыкать к  мысли  об
этом, - сказала она. - Рано или поздно он все равно узнает. Вы же понимаете,
слуги сплетничают. На всякий роток  не  накинешь  платок.  Ну,  а  мальчишки
прислушиваются, и уж им-то уши не заткнешь.
   Салли знала толк в обращении с детьми, поэтому я  поговорила  с  сыном  о
случившемся. Его дедушка, лорд Эверсли, умер,  а  поскольку  его  отец,  сын
лорда Эверсли, умер еще раньше,  то  он,  юный  Эдвин,  стал  теперь  лордом
Эверсли.
   - И что мне теперь нужно делать? - спросил он.
   - Пока все должно оставаться по-прежнему, - сказала я. - Впрочем,  теперь
ты должен быть немножко внимательнее, немножко добрее к людям.
   - Почему?
   -  Положение  обязывает,  -  ответила  я.  -  Это  значит,  что   человек
благородного происхождения должен  вести  себя  благородно,  и  такой  титул
возлагает на тебя определенные обязанности.
   - Ну так я же родился таким, какой я есть, правда? Почему я теперь должен
меняться?
   - Но тебе вовсе не нужно меняться. Просто надо стать  немножко  добрее  и
заботливее. Ли, прислушивавшийся к нам, заявил:
   - Тогда я буду делать то же самое.
   - Но ты не лорд, - указал ему Эдвин.
   - Я стану лордом, - возразил Ли. - Я буду лордом главнее  и  лучше  тебя,
вот увидишь.
   "Да, - подумала я, - он достойный сын своей матери".
   Никаких празднеств на Рождество не намечалось, поскольку мы носили траур.
Но в то же время ради детей мы не могли совсем забыть  о  празднике.  В  дом
были допущены рождественские певцы и  бродячие  актеры,  сыгравшие  для  нас
пьесу-моралите и еще одну - о Робине Гуде, Малыше Джоне,  о  монахе  Туке  и
Марианне, которая очень понравилась мальчикам. Семейство Доланов,  жившее  в
десяти милях от нас, приехало погостить к  нам  на  Рождество.  Они  недавно
поселились в Прайори, ближайшем крупном имении, и  решили  нанести  визит  и
выразить соболезнование по случаю смерти лорда Эверсли.
   Сэр Генри и леди Долан, три их дочери и сын Мэттью были приятными людьми.
Мэттью, живой молодой человек, интересовался политикой, и у них с  Карлтоном
сразу нашлись общие темы для разговора. Они уже  встречались  в  Лондоне,  и
Мэттью был приглашен заезжать почаще.
   Мэттью особенно заинтересовал меня: он был приятным собеседником,  в  нем
чувствовалась доброта, и раз  я  решила  подыскать  подходящего  жениха  для
Карлотты, то и стала приглашать его бывать почаще.
   Так прошло Рождество.  Нам  удалось  благополучно  выйти  из  ситуации  -
устроить маленький праздник для детей и в то же время  не  оскорбить  память
лорда Эверсли.
   В этот вечер перед тем, как  лечь  спать,  я,  как  всегда,  заглянула  в
детскую. Мальчики спали, удовлетворенно улыбаясь во сне. Присцилла  в  своей
колыбельке тоже спала.  Это  было  первым  Рождеством  моей  малышки,  но  в
шестимесячном возрасте она, конечно, еще ничего  не  понимала.  В  следующем
году, думала я, все будет по-другому. Она подрастет  и  сможет  повеселиться
вместе с другими.
   В комнату на цыпочках вошла Салли Нуленс. Она спала  в  соседней  комнате
как ангел-хранитель с пылающим мечом.
   - Не будите их, госпожа! - сказала она. - А то они проснутся  и  примутся
шуметь. Слишком уж они бывают возбужденными в Рождество.., и господин Ли,  и
их светлость.
   Я пожелала ей доброй ночи и отправилась в спальню, где меня ждал Карлтон.
Он полулежал в кровати на высоко поднятых подушках.
   - Где ты была? Ладно, можешь не рассказывать. Конечно, нянчилась со своей
доченькой.
   - Это и ваша дочь, сэр, - сказала я.
   - Ты испортишь ребенка.
   - Не думаю.
   - Ей будет на пользу завести несколько братьев.
   - У нее есть Эдвин и Ли.
   - Да они и не замечают ее.
   - Будь уверен, замечают и любят ее.
   - Возможно, в это же время в следующем году у нас уже будет мальчишка.
   - Ну почему мужчинам так необходимы сыновья? Наверное, они так  восхищены
собой, что желают иметь еще одну свою копию.
   - Пожалуй, это прекрасное объяснение. Я  села  перед  зеркалом  расчесать
волосы. Карлтон молча наблюдал за мной. Я сказала:
   - Принимая во внимание все обстоятельства, можно считать,  что  Рождество
удалось.
   - Так кажется тебе.
   - А тебе нет?
   - Нет. Мне кажется, что тебя слишком заинтересовал Мэттью Долан.
   - Конечно, заинтересовал. Он весьма привлекательный молодой человек.
   Карлтон вскочил и, взяв меня на руки, потащил к кровати.
   - Не потерплю никакой неверности!
   - Карлтон, ты сошел с ума! Неверность... С Мэттью Доланом!
   - Я тебя предупреждаю, а ты надо мной смеешься.
   - Ну конечно, смеюсь. Я действительно заинтересована в Мэттью Долане. Мне
кажется, из него получится хороший муж для Карлотты.
   Он поцеловал меня в губы.
   - Ты предупреждена, - сказал он.
   - О чем? - спросила я.
   - О том, что, если ты попытаешься обмануть  меня,  тебя  ожидает  ужасная
судьба.
   Я  рассмеялась.  Он  действительно  любил  меня.  Харриет  сказала,  что,
женившись, он исправился, а я слышала, что исправившиеся распутники -  самые
лучшие мужья.
   Приятно было  засыпать  с  такими  мыслями  в  рождественскую  ночь.  Это
значило, что мой брак складывался гораздо лучше,  чем  можно  было  ожидать.
Наши взаимоотношения менялись. Мы продолжали спорить  и  поддразнивать  друг
друга, но наши любовные утехи становились все более и более страстными.
   Я решила, что все-таки очень счастлива.

***

   На Новый год Карлтон собирался в  Уайтхолл.  Его  пригласил  король.  Они
продолжали заниматься предметами  времен  римской  эпохи,  найденными  после
пожара.  Карлтон  рассказывал  о   них   с   огромным   энтузиазмом,   сумев
заинтересовать ими и меня.
   Он хотел, чтобы я поехала вместе с ним, а я  разрывалась  между  желанием
поехать и нежеланием оставлять детей.
   - Что за чепуха! - возмутился Карлтон. - Старая Нуленс следит за ними  не
хуже сторожевой собаки.
   - Я знаю. Но мне очень не хочется оставлять Присциллу.
   - А меня? Меня ты можешь бросить?
   - Просто я все время буду беспокоиться о них.
   - А обо мне, значит, ты не будешь беспокоиться?
   Я растерянно пожала плечами.
   - За мужьями нужно присматривать,  если  хочешь  держать  их  в  узде,  -
напомнил он.
   Мне действительно хотелось поехать, и я обязательно поехала бы,  если  бы
Эдвин не простудился накануне нашего предполагаемого отъезда.
   Когда я поднялась в детскую пожелать спокойной ночи, Ли и  Присцилла  уже
спали, но Эдвина нигде не было. Вошла Салли и сказала:
   - Я перенесла его постель к себе в комнату. Его  кашель  может  разбудить
остальных, да и присмотреть за ним будет неплохо.
   Я разволновалась.
   - Обыкновенная простуда, - сказала Салли. - Я обернула ему грудь фланелью
и приложила к ногам горячие кирпичи, завернутые во фланель. Есть у меня  для
него и подходящая настойка.
   Я прошла в ее комнату, чтобы взглянуть на сына. Его лицо  горело,  а  лоб
был очень горячим.
   - Добрый вечер, мама! - сказал он. -  Я  знаю,  ты  поедешь  в  Лондон  и
увидишь там короля. Я встала на колени возле его кровати.
   - Я уеду ненадолго.
   - А на сколько? - спросил он.
   - Наверное, на неделю.
   - Вторник, среда, четверг, пятница, суббота, воскресенье,  понедельник...
- начал он считать и раскашлялся.
   - Тебе нельзя разговаривать, - оборвала его Салли, -  я  же  велела  тебе
помалкивать.
   - Это я виновата, - сказала я. - А теперь постарайся уснуть, мой милый.
   - Ты еще зайдешь ко мне перед отъездом? - спросил Эдвин.
   - Конечно, зайду.
   Я нагнулась и поцеловала сына. Он взял мою руку и крепко сжал ее горячими
пальцами. Я укрыла его одеялом. Салли вышла из комнаты вслед за мной.
   - Да вы не расстраивайтесь, - успокоила она, - я присмотрю  за  ним.  Это
всего лишь простуда.
   Я кивнула ей и вернулась в  нашу  комнату.  Пока  я  готовилась  ко  сну,
Карлтон возбужденно рассказывал о Лондоне и о раскопках. Он заметил,  что  я
его не слушаю, и спросил, в чем дело.
   - Меня беспокоит Эдвин, - сказал я.
   - Ты с ним носишься, как курица с яйцом.
   - Я - мать.
   - Но, кроме того, ты и жена. Никогда не бросай  своего  мужа  ради  своих
детей.  Это  старая  поговорка,  и,  судя  по  всему,   она   верна.   Давай
укладываться! Слава Богу, завтра я, наконец, вытащу тебя из дому.
   Но утром выяснилось, что Эдвину стало хуже. Я видела, что теперь и  Салли
обеспокоена.
   - Салли, - сказала я, - я остаюсь.
   Она восприняла это с явным облегчением.
   - Видимо, это не просто простуда?
   - У него по-прежнему сильный жар, и он немножко бредит: ему кажется,  что
он едет верхом. Я уже послала одного из слуг за доктором.
   Я вернулась к Карлтону.
   - Я думал, что ты уже готова, - сказал он.
   - Я никуда не еду.
   Он недоверчиво уставился на меня.
   - Что за чепуха! Конечно же, ты едешь. Король ждет, что ты приедешь.
   - Эдвин серьезно болен.
   - У него легкая простуда.
   - Это не обычная простуда. Я  остаюсь.  Несколько  секунд  мы  пристально
смотрели друг другу в глаза. Карлтон был рассержен и  не  верил  в  то,  что
Эдвин и в самом деле болен. Я сказала себе, что в душе он никогда  не  любил
Эдвина, и для этого у него было несколько причин: в течение долгого  времени
до возвращения Тоби мальчик стоял между ним и Эверсли, более того -  он  был
моим сыном, и Карлтон  подозревал,  что  мальчик  напоминает  мне  Эдвина  и
несмотря на все дурное, что  я  узнала  о  нем,  я  продолжаю  лелеять  свои
романтические   воспоминания.    Карлтон    был    мужчиной,    стремившимся
первенствовать во всем. Он хотел быть центром всего,  в  том  числе  и  моей
жизни, и не желал уступить это место даже собственной дочери, а сделать  это
для сына другого человека было попросту невозможным.
   Я знала Карлтона. Мне прекрасно  были  известны  все  его  недостатки.  Я
ничуть не заблуждалась  на  его  счет  и  не  наделяла  его  несуществующими
достоинствами. Да и  вряд  ли  можно  было  ошибиться,  имея  дело  с  таким
человеком, как Карлтон. Он был мужественным, грубоватым, настоящим мужчиной,
и мне нравился мой брак, потому что я была женщиной, нуждавшейся  в  брачной
жизни. Физически мы были идеальной парой. Мне нравились наши отношения, даже
наши непрекращающиеся словесны