авить ее с ним в Англии.
   Людовик весело взглянул на Луизу, опустившую глаза.
   - А вы желали бы остаться, мадемуазель де Керуаль? - снова спросил он.
   - Если бы осталась мадам, я бы тоже  хотела  остаться,  сир,  -  ответила
Луиза. - Мое желание - служить мадам.
   - Так и должно быть, - заключил Людовик. - Как следует  служите  ей.  Она
заслуживает преданности. - Он смотрел на Генриетту с  нежностью  и  любовью.
Его мать к этому времени скончалась, как и мать мадам, и некому теперь  было
упрекать ни его, ни мадам за то, что они так часто появлялись  вместе.  Ныне
никто не посмел бы упрекнуть Людовика.
   Неожиданно Людовик рассмеялся:
   - Говорят, что на короля Англии женщины оказывают большое влияние. Я  мог
бы многое рассказать о короле Англии, мадемуазель де Керуаль,  но  не  стану
делать это в присутствии мадам, которая его очень  любит...  А  вас  мне  не
хотелось бы вгонять в краску.
   - Ваше величество великодушны, - тихо проговорила Луиза.

***

   Луиза находилась в отведенных  ей  апартаментах.  Новости  ее  ошеломили.
Произошло совершенно неожиданное событие, которое, она была в этом  уверена,
изменит всю ее жизнь. Скончалась мадам.
   Это случилось совершенно неожиданно, хотя недомогание мадам началось  уже
давно. Она обедала вместе со своими фрейлинами, и уже  во  время  обеда  они
заметили, что ей очень нездоровится; после обеда она поднялась из-за стола и
прилегла на мягком диване, сказав,  что  совершенно  изнемогает.  Затем  она
попросила пить, и когда госпожа Гурдон принесла ей стакан холодного  напитка
из цикория, она вдруг почувствовала жгучую боль.
   Она вскрикнула, что ее  отравили,  и  с  осуждением  смотрела  на  месье,
пришедшего на ее половину. Все присутствующие подумали: мадам отравил месье.
   Луиза в страшной панике заторопилась из комнаты, чтобы позвать на помощь.
К мадам необходимо незамедлительно  позвать  врача,  так  как,  похоже,  она
вот-вот умрет, а если это случится, что будет с ней, Луизой?
   Пришли доктора. Пришел король. Луизе страшно было видеть,  как  стоял  на
коленях перед мадам величественный Людовик с лицом, искаженным от  горя;  до
нее доносились его сдерживаемые рыдания и приглушенным голосом  произносимые
нежности.
   Но Людовику не удалось ее спасти, ничего не  смогли  сделать  и  доктора.
Через несколько  недель,  быстро  промелькнувших  после  ее  возвращения  из
владений брата, Генриетта Орлеанская скончалась.
   "А что теперь, - думала Луиза, - будет с ней?"
   Она ждала, что ей вскоре придется возвращаться в имение отца. Ее  надежды
не сбылись. При дворе ей нет места; теперь она это осознала. Каждый день она
ждала, что последует требование явиться.

***

   Такое требование последовало, но  не  из  дому.  Однажды  к  ней  явилась
госпожа де Гурдон. Бедная госпожа де Гурдон! Вот уж несчастливая  женщина...
Ей постоянно напоминали, что это она принесла мадам стакан холодного напитка
из цикория. Среди придворных, не переставая, носились  слухи.  Шептали,  что
мадам отравили. Сделал это будто бы месье, помогал ему в  этом  преступлении
де Лоррэн, его нынешний друг. Но кто предложил ей ее питье? Одна из  фрейлин
мадам. А-а, это госпожа де Гурдон!.. И напрасно госпожа  де  Гурдон,  рыдая,
говорила о своей преданности мадам. Люди смотрели на нее с подозрением.
   И вот она совершенно равнодушно говорит:
   "Мадемуазель де Керуаль, король требует, чтобы вы  немедленно  явились  к
нему".
   - Его величество! - воскликнула Луиза, вскакивая  и  расправляя  раструбы
своего платья.
   - Я провожу вас к нему, - сказала госпожа де Гурдон. - Он  готов  принять
вас сейчас.
   Король приехал в Сен-Клу, чтобы  видеть  ее!  Это  было  невероятно.  Она
полагала, что это могло означать лишь одно: он все-таки ее заметил.
   Если он приехал повидать ее, все  скоро  об  этом  узнают.  О  ней  будут
говорить, как говорили о Лавальер и  Монтеспан.  А  почему  бы  и  нет?  Уж,
конечно, она выглядит не хуже Лавальер. Она слегка поправила свои каштановые
волосы. Мягкие локоны вернули ей спокойствие, придали уверенности в себе.
   - Пойду приведу себя в порядок, - сказала она.
   - У вас нет на это времени. Его величество ждет.
   Он большими шагами ходил туда-сюда в небольшой приемной, куда госпожа  де
Гурдон проводила ее. Госпожа де  Гурдон,  сделав  реверанс,  оставила  Луизу
наедине с королем.
   Луиза быстро прошла вперед и, как бы в замешательстве, преклонила колени,
но ее  замешательство  было  очаровательно.  Она  достаточно  долго  в  этом
тренировалась.
   - Поднимитесь, мадемуазель де Керуаль, - сказал король. -  Я  должен  вам
кое-что сказать.
   - Да,  государь?  -  ответила  она  невольно  прерывающимся  от  волнения
голосом.
   Он не смотрел на нее. Широко открыв глаза, он  пристально  вглядывался  в
гобелены, покрывающие стены этой небольшой приемной, как  будто  старался  в
изображениях на гобеленах обрести вдохновение. Луиза взглянула ему в лицо  и
заметила, что он едва  справляется  с  волнением.  Что  могло  означать  это
волнение короля?
   Она была готова к тому, чтобы  не  выразить  слишком  явно  крайнее  свое
изумление, когда он скажет, что обратил на нее внимание. Ее смущение  должно
сочетаться с легким удивлением и скромностью. О своей благодарности и  своих
опасениях она будет говорить почти заикаясь. Она  была  уверена,  что  этого
ждет Людовик. Перед ней был яркий пример Лавальер.
   Король начал медленно говорить:
   - Мадемуазель де Керуаль, я только что  испытал  одно  из  самых  тяжелых
переживаний в своей жизни.
   Луиза молчала, она лишь слегка наклонила голову; прекрасные глаза, полные
слез, обратились на нее.
   - И я знаю, что вы тоже страдали, - продолжал Людовик. -  Все,  жившие  с
ней рядом, должны глубоко ощущать эту утрату.
   - О... - выдохнула Луиза.
   Король поднял руку.
   - Вам нет нужды что-либо говорить мне, я все понимаю. Смерть мадам -  это
большая потеря для королевского двора, и никто при дворе  не  страдает  так,
как я. Мадам была моей сестрой и другом. - Он  помедлил.  -  Есть  еще  один
человек, страдающий.., почти так же глубоко, как я. Это брат  мадам,  король
Англии.
   - Да, это так, ваше величество...
   - Король Англии сражен горем. Я получил от него письмо. Он  пишет  резко.
До него дошли недобрые разговоры, и он настаивает, чтобы убийцы мадам - если
это правда, что кто-то ускорил ее смерть, - были найдены и наказаны. Но -  я
уверен, что вы еще об этом услышите, мадемуазель де Керуаль, - при  вскрытии
тотчас после кончины,  на  котором  я  настоял,  в  теле  мадам  яд  не  был
обнаружен. Ей какое-то время  нездоровилось;  а  этот  напиток  из  цикория,
который она выпила, пили и другие, но никто не пострадал. Мы  убеждены,  что
причиной смерти мадам явилось ее слабое здоровье, и винить кого-то в  данном
случае нет ни малейших оснований. Но король Англии  горько  оплакивает  свою
сестру, которую он так нежно любил,  и,  я  боюсь,  нам  нелегко  будет  его
переубедить. Послушайте, мадемуазель де Керуаль, вы очень  обаятельная  юная
дама.
   У Луизы перехватило дыхание. Ее сердце билось так сильно, что ей с трудом
удавалось следить за тем, что говорил король.
   - И, - продолжал Людовик, - я хочу, чтобы мой английский брат понял,  что
мое горе так же велико, как и его. Я хочу, чтобы кто-нибудь передал ему  мое
сочувствие.
   - Сир, - сказала Луиза, - вы.., вы намерены доверить мне эту миссию?
   Большие глаза Людовика смотрели ласково. Он положил белую, всю в кольцах,
руку на ее плечо.
   - Именно так, моя дорогая, - ответил он. - Мадам сама  рассказала  мне  о
небольшом инциденте во  время  вашего  пребывания  в  Англии.  Вы  привлекли
внимание короля Карла, и, моя дорогая мадемуазель,  меня  это  не  удивляет.
Меня это ничуть не удивляет.  Вы  необычайно..,  необычайно  своеобразны.  Я
собираюсь послать вас к моему брату в Англию с тем, чтобы  вы  передали  ему
мое сострадание и уверили его, что  к  его  сестре,  мадам,  в  этой  стране
относились с величайшей нежностью - и только так...
   - О.., сир! - глаза Луизы сияли. Она пала на колени.
   - Поднимитесь, моя дорогая мадемуазель, - сказал Людовик. - Я  вижу,  что
вы вполне  осознали  честь,  которую  я  вам  оказываю,  Я  хочу,  чтобы  вы
подготовились к  поездке  в  Англию.  Король  Карл  будет  извещен  о  вашем
прибытии. Мадемуазель де Керуаль, вы - дочь одного из  самых  знатных  наших
родов.
   Луиза  приосанилась.  В  ее  глазах  появилось   выражение   нескрываемой
гордости. Сам король признал, что ее семья имеет славную родословную! У  нее
нет только денег...
   - И, - продолжал король, - именно от наших благороднейших родов мы ждем -
и получаем - выражения величайшей преданности. Я уверен, мадемуазель, что вы
очень  любили  свою  госпожу.  Но  всем  подданным  нашей   любимой   страны
свойственна любовь, которая выше всех других. Это любовь к Франции.
   - Согласна, сир.
   - Я знал это. Поэтому я собираюсь возложить  на  вас  важную  миссию.  Вы
доставите утешение королю Англии; но  вы  навсегда  остаетесь  на  службе  у
Франции.
   - Ваше величество имеет в виду, что во время своего пребывания в Англии я
буду работать на благо моей страны?
   - Мой посол в Лондоне будет вам добрым другом. Он поможет вам,  когда  вы
будете  в  этом  нуждаться.   До   вашего   отъезда   в   Англию   вас   еще
проинструктируют. В мадам я потерял не только очень дорогого мне друга, но и
особу, которая, в силу ее родства с королем Англии, способствовала  большому
взаимопониманию между нами. Мадемуазель, я уверен, что такая  очаровательная
и умная юная дама, какой вы без сомнения  являетесь,  -  и  к  тому  же  уже
обратившая на себя внимание английского короля, - смогла бы в какой-то  мере
возместить мне.., в своей стране.., кое-что из того, что мы потеряли в  лице
мадам.
   Король замолчал. Луиза искала слова и не нашла, что сказать.
   - Я застал вас врасплох, - сказал король. - Теперь идите и обдумайте  все
сказанное мной.
   Луиза снова пала на колени и четко произнесла:
   - Ваше величество, я радуюсь возможности  служить  моему  королю  и  моей
стране.
   Когда она поднялась, Людовик положил руки  ей  на  плечи,  затем,  изящно
склонив голову, он нежно поцеловал ее в обе щеки.
   - Я очень верю в вас, моя дорогая, - сказал он. - Франция будет гордиться
вами.
   Луиза оставила приемную в восторженном состоянии. Как часто она  мечтала,
что король пришлет  за  ней!  Наконец  это  свершилось.  Результат  оказался
неожиданным, но тем не менее многообещающим.

***

   Джордж  Вилльерс,  герцог  Бекингемский,  прибыл  ко  двору  французского
короля.
   Он  оказался  здесь  с  тем,  чтобы  способствовать  утверждению  условий
договора между своим государем и королем Франции.
   Так  как  несколько  членов  "кабального"  совета   министров   не   были
осведомлены о подлинном содержании Дуврского договора. Карлу необходимо было
составить другой, чтобы  ввести  их  в  заблуждение.  Так  он  и  сделал,  и
Бекингему было поручено доставить его к Сен-Жерменскому двору и вместе с тем
представлять короля на похоронах  мадам.  Вместе  с  Бекингемом  отправились
Бакхерст и Седли, а также капеллан герцога Томас Спрэт.
   Бекингем был выбран для этого как ревностный протестант, так как король и
те, кто были посвящены в тайну договора, боялись, что сведения о королевском
обещании принять католическую веру  могут  стать  общеизвестными.  Поскольку
Бекингем был наделен полномочиями подписать договор во Франции, это заставит
пересуды умолкнуть, потому что общее мнение будет таково: что бы ни подписал
Бекингем, это не может иметь отношение к обращению короля в католичество.
   Ему была доверена еще одна миссия. Он должен был  сопровождать  в  Англию
фрейлину  покойной  Генриетты,  которая  привлекла  внимание  Карла,   когда
приезжала в Англию в свите его сестры. Эта обязанность пришлась  герцогу  по
душе.
   Ему было ясно, что его кузина Барбара теряет власть над королем. Когда-то
несравненная красота Барбары увядала. Да и невозможно было вести такой образ
жизни, как Барбара, и не утратить при этом здоровый вид. Любой, кроме Карла,
уже давно бы с ней расстался - с такой несносной мегерой. Правда, когда  она
была в расцвете юности, то ей не было равных  по  красоте  и  чувственности;
король  нашел,  что  она,  со  всеми  ее  приступами   раздражения,   просто
неотразима. Но Барбара старела, и даже  при  том,  что  у  Карла  был  такой
добродушно-веселый характер, она  уже  не  могла  сохранять  свое  положение
первой любовницы. Раньше или позже, но место Барбары займет другая женщина.
   У короля, конечно, были любовницы - много  любовниц.  В  настоящее  время
первой возлюбленной была Молл Дэвис, а после нее шла Нелл Гвин. Но это  были
обычные актрисы, и  происхождение  Молл,  как  она  ни  старалась  подражать
знатным дамам,  так  же  ясно  обнаруживалось,  как  и  происхождение  Нелл,
которая, правда, не держала его втайне.
   Однако  первой  любовницей  должна  быть  знатная  дама,  чтобы  свободно
чувствовать себя при дворе. Несмотря на то что Барбара вела себя  чудовищно,
она происходила из рода Вилльерсов.
   Но так как Барбара  постепенно  теряет  привязанность  короля,  ее  место
вскоре будет занято другой дамой. И ею определенно станет эта француженка.
   Луиза де Керуаль принадлежала к знатному роду.  Она  получила  подобающее
придворной даме образование и воспитание. Красотой  она,  без  сомнения,  не
блещет. Когда Бекингем вспомнил Барбару в ее возрасте, он  мог  бы  сказать,
что эта новенькая решительно некрасива. Но у Луизы было то, чего не  было  у
Барбары, - осанка, грациозные манеры и спокойная прелесть. В то время он был
уверен, что  Луизе  самой  судьбой  предназначено  стать  самой  влиятельной
любовницей короля.
   Было большой удачей, что он был послан привезти ее в Англию, так как  это
давало ему большое преимущество перед всеми теми, кто позднее будет пытаться
просить любовницу короля замолвить за себя  словечко.  Бекингем  постарается
снискать милость этой женщины и стать таким образом ее другом.
   Король Франции был рад приезду Бекингема. Он велел приготовить  для  него
собственные апартаменты мадам во дворце  Сен-Жермен.  Бекингему  подобало  и
подходило быть в это время во Франции, так как десять лет тому назад,  когда
Генриетта навестила брата в Англии в период Реставрации, герцог не  скрывал,
как глубоко в нее влюблен. Он, по сути, явно  демонстрировал  свои  чувства,
что приводило в замешательство не только саму Генриетту,  но  и  окружающих;
месье открыто заявил, что он ревнует жену к герцогу, в связи с чем Бекингема
срочно  отозвали  в  Лондон.  Учитывая   это,   кому   же   более   пристало
присутствовать при погребении мадам в качестве представителя ее  брата,  чем
герцогу Бекингемскому, который когда-то был так безумно в нее влюблен?
   Людовик, желая показать свое глубокое уважение к мадам и  убедить  короля
Англии оставить мысли о том, что его сестра  могла  умереть  от  яда,  очень
тепло приветствовал Бекингема. Он предоставил в  его  распоряжение  одну  из
королевских карет и восемь королевских лакеев. Все расходы, которые Бекингем
понесет  за  время  пребывания  во  Франции,  будут   оплачены   королевским
казначейством.
   Будучи французом, Людовик твердо верил в могущество возлюбленных  мужчины
и, узнав об увлечении Бекингема Анной, леди Шрусбери, предложил  выплачивать
этой даме пенсию в четыреста фунтов в год, потому что  его  посол  в  Англии
сообщил ему, что эта дама дала понять, что за такое подтверждение  признания
она обеспечит согласие Бекингема с Людовиком во всем. Людовик послал  взятку
также и леди Каслмейн,  потому  что,  хотя  эта  дама  уже  не  пользовалась
прежними милостями, было очевидно, что до конца дней своих она  не  потеряет
определенного влияния.
   Людовик был  вполне  уверен  в  могуществе  этих  женщин.  Обе  они  были
необыкновенно сладострастны, у  обеих  было  множество  любовников,  поэтому
Людовик был уверен,  что  они  вполне  владели  искусством  любви.  Обе  они
обладали решительным характером. Барбара Каслмейн не однажды это доказывала.
Что касается Анны Шрусбери,  то  в  ее  значительности  свет  тоже  убедился
неоднократно, она - мощный союзник и очень опасный враг.
   Людовик слышал о дуэли между лордом  Шрусбери  и  герцогом  Бекингемским,
закончившейся смертью Шрусбери, до него дошли слухи,  что  она  выступала  в
роли пажа своего любовника, чтобы иметь возможность  присутствовать,  и  что
тотчас после дуэли, будучи не  в  силах  справиться  с  похотью,  они  спали
вместе, причем Бекингем даже не успел снять сорочку, запятнанную  кровью  ее
мужа.
   Об этой женщине  ходила  и  другая  сплетня.  Одним  из  ее  бесчисленных
любовников был Генри  Киллигрю,  и  печальную  известность  получила  сцена,
разыгравшаяся  в  театре  герцога  Йоркского,  когда  подрались  Бекингем  и
Киллигрю; за эту драку Киллигрю был выслан из Лондона; вернувшись из  ссылки
сердитым, он был полон решимости  отомстить  герцогу  и  его  любовнице.  Он
неоднократно публично заявлял, что  Анна  Шрусбери  и  теперь  бы  была  его
любовницей, если бы он этого захотел, и что  она  доступна  любому,  кто  ее
пожелает. Она похожа на суку  в  период  течки,  разница  в  том,  что  Анна
Шрусбери пребывает в этом периоде круглосуточно и в течение всего года.
   Однажды,  темной  ночью,  Анна  в  карете  отправилась   проверить,   чем
закончится одно предпринятое ею дело. Это случилось в  районе  Тернхэм-грин,
когда Генри Киллигрю возвращался домой. На  Генри  Киллигрю  было  совершено
нападение, его слуга был убит, и, казалось, лишь по чистой случайности та же
участь не постигла самого Киллигрю.
   Да, король Франции был уверен, что Анна Шрусбери достойна того, чтобы  ей
выплачивать четыреста фунтов в год.
   Он был уверен, что Бекингема тоже  стоило  поощрять,  хотя  король  и  не
собирался открывать ему тайну подлинного Дуврского договора.
   Он распорядился  предложить  герцогу  массу  удовольствий.  В  его  честь
устраивались  банкеты.  Ему  была  предоставлена   возможность   не   только
пользоваться каретой, лакеями и не считать  своих  ежедневных  трат,  но  он
неоднократно получал дорогие подарки.
   Он вполне смог вписаться в великолепие  двора  Людовика,  преисполненного
массы формальностей. Красивый и  остроумный,  он  чувствовал  себя  в  своей
стихии. В его честь на Сене разыгрывались потешные морские сражения,  и  вся
пышность Версаля предстала перед его глазами.
   Граф де Лозан, человек небольшого роста,  бывший  большим  другом  короля
Франции, пригласил его на ужин. Был организован великолепный банкет, и подле
хозяина на почетном месте сидел герцог.  Рядом  с  ним  восседала  Луиза  де
Керуаль, державшаяся безучастно и сухо, но герцог  был  уверен,  что  вскоре
завоюет ее расположение. Он заключил, что она холодное создание,  совсем  не
того ожидал он от француженки, на его взгляд,  она  была  совсем  не  такой,
которая сможет понравиться его королю. Однако его целью было войти к  ней  в
доверие, и он это сделает - всему свое время. А  в  тот  вечер  он  выполнял
обязанности почетного гостя.
   Во время торжественного ужина в банкетном зале  появились  три  фигуры  в
масках. Один был высоким мужчиной в богатом наряде; две  другие  были  дамы.
Они грациозно  приблизились  к  столу  и  поклонились  Лозану  и  Бекингему.
Музыканты, игравшие на хорах, сменили музыку на величавый танец,  и  трое  в
масках начали танцевать с такой грацией и очарованием, что у  присутствующих
перехватило от восторга дыхание, или они сделали вид, что  это  так,  потому
что все догадались, кто был кавалер в маске.
   Раздались возгласы:  "Само  совершенство!",  "Кто  это  танцует  с  такой
безупречной грацией?", "Я знаю лишь одного, кто бы  мог  сравниться  с  этим
танцовщиком, - его величество, и только он", "Надо  сделать  так,  чтобы  он
станцев