мечты. Я представляла себе, что король  Карл  занял  свой
трон, что он открыл по всей стране театры и  наши  родители  вместе  в  нами
возвращаются в Англию. При дворе ставят для короля пьесу, в которой  главную
роль играю я.
   Это было естественным продолжением волшебного вечера.
   И тут я услышала голоса и  села  в  кровати.  Эти  приглушенные,  шипящие
голоса раздавались из коридора...
   Я набросила на себя шаль и, подойдя к двери, тихонько приоткрыла ее.
   - Мне просто тошно, я устала от твоей ревности, - раздался голос Харриет.
   - Ревность! Не хотелось бы мне быть на твоем месте. Сегодняшнюю фаворитку
завтра выбрасывают.
   - Тебе, конечно,  лучше  знать,  -  подхватила  Харриет,  -  ты-то  давно
болтаешься на вторых ролях.
   Флоретт размахнулась и отвесила Харриет пощечину. Я отчетливо услышала ее
звук.
   - Так ты вздумала распускать руки! - и с этими  словами  Харриет  нанесла
ответный удар.
   - Ах ты, английская шлюха... - ответила соперница и, к моему ужасу, вновь
замахнулась.
   Я увидела, как Харриет перехватила ее запястье и дернула Флоретт за руку.
Та сумела освободиться, и Харриет отступила назад. Позади нее находились три
ступеньки - хорошо, что не целая лестница. Споткнувшись, она упала.
   - Это послужит тебе хорошим уроком! - прошипела Флоретт. - Упасть еще  до
того, как тебя бросил Жабо! Это подготовит тебя к будущим событиям.
   Я уже наполовину высунулась из двери, чтобы посмотреть, не пострадала  ли
Харриет, но сообразила, что, будучи свидетельницей их ссоры,  могу  привести
их в смущение, поэтому отступила в комнату. Я увидела, что Харриет встает на
ноги и, пошатываясь, поднимается по ступенькам.
   - Давай-давай! - поощряла ее Флоретт. - С тобой ничего не случилось. Даже
если на тебя обрушится каменная стена, ты будешь  подпрыгивать  от  радости.
Таким, как ты, все нипочем.
   - Тогда тебе следует вести себя со мной поосторожней, - сказала Харриет.
   Флоретт рассмеялась и вошла в комнату для гостей.
   Через несколько секунд за ней последовала и Харриет.
   Было ясно, что они ненавидят друг  друга,  и,  судя  по  всему,  причиной
служил красавчик Жабо. Я решила, что жизнь актеров чрезвычайно интересна, но
назвать ее мирной никак нельзя.

***

   Я проснулась  рано  утром.  Накануне  я  долго  не  могла  уснуть,  спала
беспокойно, а  когда  проснулась,  то  первой  моей  мыслью  было  намерение
хорошенько накормить актеров перед тем, как они отправятся в путь.
   Я подошла к окну. Снегопад прекратился, лишь на земле лежал тонкий  белый
слой снега. Я подумала, что это может задержать их и они останутся  с  нами,
так как погода очень уж неблагоприятна для путешествий. И  тогда  мы  каждый
вечер сможем смотреть спектакли.
   На кухне уже находились Жак, Жанна и Марианна. Они готовили эль,  хлеб  и
бекон, тоже решив как следует накормить гостей перед дорогой.
   Замок словно ожил с их прибытием. Уже слышались голоса актеров - громкие,
зычные: эти  люди  даже  "доброе  утро"  не  могли  произнести  просто,  без
драматической окраски.  Мы  чувствовали  некоторую  подавленность,  так  как
вскоре они должны были покинуть нас.
   Жанна собирала на стол, а Марианна шумно раздувала огонь в очаге, который
так и тлел всю ночь.
   Спустился месье Ламотт и сразу подошел ко мне. Он поцеловал  мне  руку  и
отвесил поклон.
   - Дорогая госпожа, мне не часто доводилось ночевать с такими удобствами.
   - Надеюсь, вы не замерзли.
   - Меня всю ночь окутывала теплота вашего приема, -  ответил  он,  видимо,
давая мне понять, что одеял было недостаточно, чему я охотно верила.
   Спустилась мадам Ламотт с  нашими  детишками,  на  ходу  пересказывая  им
содержание какой-то пьесы из репертуара их труппы.
   Она восторженно приветствовала меня и объявила, что за всю свою жизнь она
(так же,  как  и  другие  члены  труппы)  ни  от  чего  не  получала  такого
удовольствия, как от пребывания в замке Контрив.
   Лица актеров засияли от радости при виде накрытого стола, и месье  Ламотт
велел всем немедленно приниматься за еду. Мне же он сказал:
   - Мы, перепоясавшись мечами, готовы броситься вперед, увы, печаль терзает
наши  сердца!  Я  знаю,  что   ваше   гостеприимство   готово   простираться
бесконечно.., и я признаюсь,  дорогая  леди,  что  часть  души  моей  готова
обратиться к небу и попросить его, разверзнувшись, опять обрушить снег... Вы
извините, госпожа, профессиональная привычка... Но нас призывает долг.  Если
мы не приедем в Париж вовремя, что подумают о нас те, кто с нетерпением ждет
нас? Они желают нас видеть, билеты раскуплены заранее, а всякий актер скорее
предпочтет поступить во вред себе, чем зрителю.
   Мне пришлось высказаться в том же духе. Я выразила глубокое сожаление  по
случаю столь быстрого отбытия наших гостей. Я была бы счастлива, если бы они
задержались здесь подольше, однако я, разумеется, понимаю  необходимость  их
отъезда. Они обязаны делать свое дело, а мы должны быть  благодарны  судьбе,
что смогли ознакомиться с одним из образчиков их творчества, и это будет для
нас источником незабываемых впечатлений...
   Они уже усаживались за стол, когда мадам Ламотт спросила:
   - А где Харриет?
   Я, конечно, с самого начала заметила ее отсутствие, ведь больше всех меня
интересовала именно она. Я жила в ожидании момента, когда  она  спустится  в
холл.
   Мадам Ламотт взглянула на Флоретт, которая в ответ пожала плечами.
   - Я разбудила ее перед тем, как выйти из комнаты, - сказала мадам Ламотт.
- Ей уже пора бы спуститься.
   Я сказала, что поднимусь наверх  и  сообщу  Харриет,  что  все  уже  сели
завтракать.
   Войдя в комнату, отведенную накануне под ночлег женщин,  я  увидела,  что
Харриет лежит в кровати. В утреннем свете она была не менее красива, чем при
свечах. Ее волосы были собраны на затылке синей лентой, а одета она  была  в
корсаж с глубоким вырезом и нижнюю юбку.
   Она улыбнулась мне так,  что  я  почувствовала  за  этой  улыбкой  что-то
непростое, но не смогла понять, что именно.
   - Все ждут вас, - сказала я.
   В ответ она пожала плечами и приподняла ногу.
   - Мне больно ступить на нее, - сказала она. - Я не могу ходить. Не  знаю,
что и делать.
   Я подошла к кровати и  осторожно  потрогала  распухшую  лодыжку.  Харриет
поморщилась от боли.
   - У вас, должно быть, растяжение, - сказала я. Она кивнула.
   - Но, с другой стороны, это может оказаться и переломом.
   - Я не знаю...
   - Со временем это выяснится. Вы можете встать на эту ногу?
   - Да, но боль при этом страшная.
   - У мадам Ламбар есть множество снадобий. Я попрошу ее осмотреть вас.  Но
и без осмотра ясно, что вам следует держать ногу в покое.
   - Но.., мы должны ехать. Какая на дворе погода?
   - Холодно, но ясно. Снег уже не идет.., только вчерашний еще лежит тонким
слоем. В общем, сегодня ничто не препятствует поездке.
   - Труппе, конечно, необходимо выезжать. В Париже ее ждет ангажемент...  -
Ее губы сложились в улыбку:
   - Госпожа Толуорти.., не могли бы вы.., не согласились бы вы предоставить
мне кров до тех пор, пока я не смогу нормально передвигаться?  Позвольте,  я
объяснюсь. Я не только играю и пою на сцене, но и танцую. Видите ли, если  я
сейчас нанесу какой-нибудь вред ноге, это может погубить всю мою карьеру.
   Я  почувствовала,  что   меня   охватывает   волнение.   Приключение   не
закончилось. Самый интересный для меня из  членов  труппы  собирается  здесь
остаться...
   Я быстро ответила:
   - Я никогда не решусь отказать в помощи тому, кто в ней нуждается.
   Она протянула мне руку, которую я пожала. На несколько секунд я  замерла,
глядя в ее странное, но прекрасное лицо.
   - Господь вас благослови! - сказала  она.  -  Пожалуйста,  позвольте  мне
остаться на некоторое время.
   - Вы - моя гостья, - ответила я, улыбаясь, и на лице моем явно отразилась
радость. - А теперь, - поспешно добавила я, - мне  необходимо  поговорить  с
мадам Ламбар. Она, должно быть, сумеет выяснить, что же  произошло  с  вашей
ногой.
   - Вчера ночью я споткнулась на лестнице, - сказала она.
   "Да, - подумала я, - подравшись с Флоретт".
   - Скорее всего это простое растяжение. Я все-таки вызову мадам Ламбар.
   Я спустилась в холл, где актеры поглощали хлеб с беконом, запивая элем, и
сказала:
   -  Госпожа  Мэйн  повредила  лодыжку.  Она  не  может  передвигаться.   Я
согласилась оказать ей гостеприимство до той поры, пока она  не  поправится.
Вам не следует опасаться за нее: мы обеспечим ей должный уход.
   На  несколько  секунд  за  столом  воцарилось  молчание.  Флоретт   криво
усмехнулась, а Жабо уставился в кружку с элем.
   Мадам Ламотт встала и сказала:
   - Я поднимусь и поговорю с ней. Я отправилась на кухню и сообщила Жанне и
Марианне:
   - Госпожа Мэйн останется у нас на несколько дней, до  тех  пор,  пока  не
сможет присоединиться к своим товарищам. У нее повреждена нога.
   Лица у них стали радостными. Кухня сразу же преобразилась, даже  огонь  в
очаге засиял ярче.
   Приключение еще не завершилось.

***

   Стояла морозная погода, деревья  были  покрыты  инеем.  Мы  наблюдали  за
отъездом актеров и махали им  на  прощание.  Караван  медленно  двигался  по
дороге из-за вьючных лошадей. Месье Ламотт, подобно  библейскому  патриарху,
возглавлял процессию.
   Я чувствовала себя  так,  словно  смотрю  спектакль,  разыгрывающийся  на
сцене.  Окончился  первый  акт,  и  я  благодарила  судьбу  за  то,  что  не
завершилось само представление. Наверху в постели лежала ведущая актриса, и,
пока она находилась на сцене, пьеса не могла быть доиграна.
   Как только караван исчез из виду, я поднялась по лестнице. Харриет лежала
в кровати, по горло укутанная в пледы, ее волосы были разбросаны по подушке.
Она улыбалась и чуть ли не мурлыкала; я сразу же  подумала,  что  ее  грацию
правильнее всего определить как кошачью.
   - Итак, они уехали, - сказала она. Я кивнула. Она рассмеялась:
   - Пусть им сопутствует удача. Она им понадобится.
   - А вам? - поинтересовалась я.
   - Мне уже повезло. Ведь я подвернула ногу именно здесь.
   - Повезло? - ничего не понимая, спросила я.
   - Ну, здесь гораздо уютнее, чем там, на дороге. Хотела бы  я  знать,  где
они сегодня найдут ночлег. Боюсь, он окажется не столь удобным, как здесь. К
тому же мне никогда не доводилось играть перед такой  благодарной  публикой,
как ваша.
   - О, мы так мало разбираемся в пьесах и тому подобных вещах!
   - Это многое объясняет, - и она вновь рассмеялась. - Как только я увидела
вас, -  продолжала  она  уже  серьезно,  -  я  подумала,  что  мы  наверняка
подружимся.
   - Я очень рада. Надеюсь, что все так и сложится.
   - Очень мило с вашей стороны позволить мне остаться  здесь.  Я  с  ужасом
думала, что с моей ногой дело совсем плохо. Видите ли, ноги необходимы  мне,
чтобы зарабатывать на жизнь.
   - Ну конечно.  Скоро  вы  поправитесь.  Я  попрошу,  чтобы  мадам  Ламбар
осмотрела вашу ногу.
   - Это не так срочно.
   - Я думаю иначе. Она посмотрит, нет ли перелома, и  скажет,  какое  нужно
лечение.
   - Подождите минуту. Давайте поговорим. Но я  твердо  стояла  на  своем  и
решила немедленно вызвать мадам Ламбар.
   Мадам Ламбар всегда охотно нас лечила. Когда к ней обращались за помощью,
она изображала глубокую задумчивость, поджимала губы, склоняла набок  голову
и начинала говорить какие-то заумные слова.
   В хозяйстве Ламбаров  было  специальное  помещение,  предназначенное  для
обработки трав, - комната, наполненная странными запахами, с  пучками  трав,
свешивавшимися с потолочных балок, с очагом, над которым висел котел.
   Услышав о том, что одна из актрис повредила ногу и  нуждается  в  помощи,
мадам Ламбар пришла в настоящий  восторг.  Конечно,  она  придет,  не  теряя
времени. Актеры были чудесные. Как жаль, что они не смогли остаться  и  дать
еще хотя бы одно представление! Даже ее сыновья были восхищены. Они ни о чем
другом с тех пор не говорят.
   Войдя в комнату, где лежала Харриет, мадам Лам-бар  засуетилась,  выражая
желание оказать  помощь  незамедлительно.  Она  ощупала  лодыжку,  попросила
попытаться встать на ногу, а когда Харриет  вскрикнула  от  боли,  поставила
диагноз:
   - Держать в покое, - глубокомысленно заявила мадам Ламбар, - и все  будет
в  порядке.  Кость,  как  я  вижу,  не  сломана.  Я  сделаю  припарку,  свою
собственную, особую, и обещаю, что уже к завтрашнему дню вам  станет  лучше.
Опухоль невелика. Все будет в порядке, причем очень скоро, я клянусь.
   Харриет сказала, что не знает, как ей и благодарить нас всех за помощь.
   - Бедная госпожа, - посочувствовала  мадам  Ламбар,  -  должно  быть,  вы
страшно расстроены. Все ваши друзья уехали.., а вам пришлось остаться.
   Харриет вздохнула, но мне показалось, что по  ее  губам  скользнула  едва
заметная усмешка, означавшая, что она не так  опечалена  пребыванием  здесь,
как можно было бы ожидать.
   - Алкана, - торжественно произнесла  мадам  Ламбар.  -  Она  в  припарке.
Иногда эту траву называют бурачником. Есть бурачник змеиный, а есть полевой,
и их целебные свойства несомненны. Это растение творит чудеса.
   - Мне оно тоже известно, - ответила Харриет. - Мы его зовем красильницей.
Из его сока получается красный порошок, а из него - очень хорошие румяна.
   - И вы.., пользуетесь ими? - спросила я.
   - На сцене, - ответила она, опустив глаза  и  вновь  слегка  улыбнувшись.
Похоже, она плохо контролировала свои губы. - На сцене приходится  выглядеть
несколько неестественно, в противном случае  те,  кто  находятся  в  дальних
рядах, ничего не разглядят. Поэтому мы стараемся раскрасить себя поярче.
   - Нравится мне слушать об актерской жизни, - вздохнула мадам Ламбар. - До
чего же у вас, должно быть, жизнь интересная!
   На лице актрисы появилась легкая гримаска, и я подумала:  она  совсем  не
такая, какой кажется.
   Как мы за ней ухаживали! Жанна и Марианна готовили для нее особые  блюда;
Жак постоянно справлялся о ней; мадам Ламбар  в  первый  день  навестила  ее
трижды, накладывая свежие припарки; дети рвались в комнату, чтобы поговорить
с ней, и выгнать их оттуда было почти невозможно; Лукас обожал  ее;  что  же
касается меня, то я ею восхищалась.
   Харриет прекрасно понимала это. Она лежала,  откинувшись  на  подушки,  и
явно наслаждалась ситуацией.
   Мне казалось странным, что она, похоже, вовсе не была  огорчена  отъездом
труппы. Но я предположила, что она  обладает  достаточным  опытом,  чтобы  в
подходящее время отправиться в путь в одиночку и найти  своих  товарищей.  Я
была очень наивна.
   На второй день Харриет сообщила нам, что все еще не может ступить на ногу
из-за боли, хотя если ногу не беспокоить, то она не  болит.  Таким  образом,
она продолжала оставаться в центре внимания, и мы все относились к ней как к
почетному гостю. Мне и  в  голову  не  пришло  бы,  что  она  вводит  нас  в
заблуждение, однако на третий день я совершила открытие.
   Дети под присмотром Лукаса отправились на прогулку. В последнюю минуту  я
раздумала их сопровождать. Жак колол дрова для Ламбаров,  Марианна  и  Жанна
готовили на кухне какое-то особое блюдо для Харриет, а  я  решила  подняться
наверх и проведать ее.
   Я постучала в дверь и,  не  услышав  ответа,  тихонько  приоткрыла  ее  и
заглянула внутрь. Кровать была пуста, хотя и смята.  Одежда  Харриет  висела
здесь, но ее самой не было.
   Я  ничего  не  могла  понять.  Меня  вдруг  охватило  чувство   страшного
одиночества. Она покинула нас. Какой пустой сразу стала жизнь! Но как же она
могла уйти, оставив здесь свою одежду? Нет, она находится  где-то  здесь,  в
замке. Но где? И как она вышла из комнаты, если  каждый  шаг  доставляет  ей
боль?
   Она попыталась ходить. Она упала, лежит где-то рядом и страдает от  боли.
Я должна ее найти, ведь она где-то рядом. Она не покинула бы  дом,  не  взяв
своей одежды.
   Пока я так стояла, опершись рукой на дверь, в коридоре послышались легкие
шаги, приближавшиеся к комнате.
   От волнения сердце гулко забилось у меня в груди. Я  метнулась  в  темный
угол комнаты и застыла там, ожидая развития событий.
   Вбежала Харриет. Никаких признаков хромоты я не заметила. Она  вприпрыжку
пробежала по комнате, выполнила пируэт, а затем подошла к стоявшему на столе
зеркалу и начала разглядывать себя.
   Либо она каким-то образом ощутила мое присутствие, либо уловила  какое-то
движение в зеркале - во всяком случае, как только я сделала шаг вперед,  она
резко обернулась.
   Я сказала:
   - Кажется, ваша лодыжка больше вас не беспокоит.
   Харриет широко раскрыла глаза, а потом пожала плечами.
   - Ну, - сказала она, усаживаясь на кровать и мило улыбаясь мне, - дела  с
самого начала обстояли не так уж  плохо,  хотя  я  действительно  подвернула
ногу. Я споткнулась на лестнице. Ну, а когда она  немного  распухла,  мне  в
голову пришла эта идея.
   Я даже представить себе не могла, что кто-то способен  вести  себя  столь
непринужденно после того, как его уличили во лжи.
   Харриет просительно улыбнулась:
   - Мне так хотелось здесь остаться.
   - Вы хотели остаться здесь, в то время как...
   - Здесь так удобно, - сказала она. - Гораздо удобней, чем в  какой-нибудь
грязной старой корчме, где  спишь  неизвестно  на  чем,  где  нельзя  досыта
поесть, потому что на еду вечно не хватает денег... О, здесь гораздо лучше.
   - Но ваш парижский ангажемент...
   - Вернее, наши надежды на парижский ангажемент. Неужели вы  думаете,  что
жалкую труппу бродячих актеров встретят в Париже с распростертыми объятиями?
   - Но месье Ламотт сказал...
   - Месье Ламотт просто мечтал вслух. Разве не так же поступаем и  все  мы?
Всегда приятно считать  свои  мечты  реальностью.  Это  трюк,  которым  люди
пользуются часто.., а актеры - особенно часто.
   - Вы хотите сказать, что  делали  вид,  будто  повредили  лодыжку,  чтобы
остаться здесь?
   - Я действительно подвернула ногу, а  когда  проснулась  здесь,  в  своей
теплой постели.., ну, скажем, в вашей постели.., то подумала:  как  хотелось
бы мне остаться здесь, пусть ненадолго! Как бы мне хотелось разговаривать  с
интересной мисс Арабеллой,  и  стать  ее  другом,  и  быть  обожаемой  милым
Лукасом, и находиться в окружении этих прелестных детишек.
   - Вы говорите, прямо, как месье Ламотт.
   - Это потому, что я являюсь - или являлась - одной из актрис его труппы.
   -  А  теперь,  когда  с  вашей  ногой  все  в  порядке,  вы   собираетесь
присоединиться к труппе?
   - Это зависит от вас.
   - От меня?
   - Конечно. Если вы решите выгнать  меня,  то  я  присоединюсь  к  ним.  Я
расскажу им, что отдых и припарки доброй мадам Ламбар вылечили  меня.  Но  я
сделаю это лишь в том случае, если вы меня прогоните.
   - Вы хотите сказать, что желали бы остаться здесь?
   - Я думала об этом. Юный господин Дик рассказал мне  о  весьма  достойной
леди, увы, отправившейся к  своему  Творцу,  -  о  мисс  Блэк,  чье  имя  он
произносил с благоговением. Она работала у вас гувернанткой, и  это  большое
несчастье, что дети остались без воспитательницы, столь необходимой в  таком
возрасте.
   - В последнее время их обучала я с помощью Лукаса.
   - Это, конечно чудесно, но у вас  есть  свои  обязанности  -  обязанности
хозяйки замка. Лукас слишком молод и вряд ли имеет достаточное  образование.
Вам просто необходимо иметь гувернантку. Если вы  захотите  нанять  меня,  я
сделаю все возможное, чтобы вы были довольны.
   - Гувернантка! Но ведь вы актриса...
   - Я могу преподавать им литературу. Я очень неплохо ее знаю. Английские и
французские пьесы я знаю наизусть.., во всяком случае, многие.  Я  могла  бы
обучать их пению, танцам, умению  себя  держать.  Я  и  в  самом  деле  могу
завершить их образование.
   - Вы действительно хотите остаться здесь, в этом мрачном старом замке?
   Ее улыбка была ослепительной. Я почувствовала, что мне хочется  неотрывно
смотреть на нее и слушать ее. Конечно же, я хотела, чтобы  она  осталась,  и
обрадовала