ом любил общество Софи,  и  если  бы  речь  шла  о  развлекательной
поездке, я уверена, они взяли бы с собой меня.
   Когда мы услышали  о  том,  что  они  собираются  посетить  замок  де
Турвиль, где жила семья Турвилей, у которых был двадцатилетний  холостой
сын, мы решили, что страхи Софи вполне обоснованы.
   Я попрощалась с родителями и  бедняжкой  Софи,  а  затем  побежала  к
Лизетте, и мы  вместе  поднялись  на  вершину  башни  и  смотрели  вслед
кавалькаде до тех пор, пока она не скрылась из виду.
   - Бедняжка Софи, - сказала Лизетта. - Шарль  де  Турвиль  -  изрядный
повеса.
   - А откуда ты знаешь?
   - Одним из преимуществ моего положения племянницы  экономки  является
то, что я могу находиться одновременно в  обоих  лагерях.  Слуги  многое
знают о господах, поскольку видят их вблизи и время от времени  общаются
друг с другом. Меня, конечно, слуги кое в чем подозревают.  Образованная
юная дама, которая на дружеской ноге с дочерьми хозяина дома! Ну ничего,
я не придаю этому никакого значения. Софи никто и в грош  не  ставит,  а
ты, Лотти, в конце концов являешься незаконным отпрыском, и то, что твои
родители решили придать своим  отношениям  законность,  не  меняет  сути
дела.
   Меня всегда забавляли эти подкалывания Лизетты,  Временами  казалось,
что она презирает хозяев, но училась она с таким рвением, что было  ясно
- она старается казаться нам ровней. Если я мечтала о том, что  Дикон  в
один прекрасный день вернется ко мне  со  всеми  своими  объяснениями  и
раскаяниями, то она мечтала выйти замуж за герцога, отправиться ко двору
и, если удастся, понравиться королю и стать таким же влиятельным  лицом,
каким ныне являлась мадам Дюбарри.
   Мы любили лежать на траве и смотреть на движение воды во рву,  мечтая
о будущем. У Софи голова шла кругом  от  необычайных  ситуаций,  которые
выдумывали мы с Лизеттой. Они были фантастичны, но неизменны в одном:  и
я, и Лизетта всегда были героинями, находившимися в центре романтических
приключений. Во время  отсутствия  Софи  -  две  недели,  большая  часть
которых приходилась на дорогу, - мы часто думали о ней, гадая,  вернется
ли она домой обрученной с Шарлем де Турвилем. Мы уже строили планы того,
как будем утешать ее и пытаться отвлечь от ужасных мыслей о  предстоящем
замужестве.
   Мы были страшно изумлены, когда она вернулась. Это была совсем другая
Софи. Она стала почти хорошенькой. Даже ее прямые, как  солома,  волосы,
казалось стали пышней, а выражение ее лица было почти восторженным.
   Мы с Лизеттой обменялись взглядами, решив непременно выяснить, что же
привело к таким изменениям.
   Нам следовало бы догадаться сразу. Софи влюбилась.
   Она даже решалась говорить об этом.
   - С того самого момента, как я увидела  Шарля..,  я  поняла..,  и  он
тоже. Я просто не могла поверить. Как мог он чувствовать такое...
   - Что именно? - потребовала ответа Лизетта.
   - Ну.., любовь, - пробормотала Софи, - ко мне...
   Я была рада за нее так же, как и Лизетта. Мы очень любили ее и всегда
старались помочь ей, за исключением тех моментов, когда пытались втянуть
ее в какую-нибудь авантюру. Она не могла говорить ни о чем, кроме  Шарля
де Турвиля..,  о  том,  какой  он  милый,  какой  очаровательный,  какой
блестящий. Они вместе ездили верхом - не вдвоем, конечно, а в  компании,
но Шарль все время старался быть возле Софи. Ее отец и отец Шарля  очень
подружились. А моя мать и мать Шарля нашли очень  много  общих  тем  для
разговоров.
   Визит был исключительно удачным, и ничто не могло сравниться с ним.
   Софи, наконец, удалось найти себя. Ей пришлось  встретиться  лицом  к
лицу с тем, что отсутствие привлекательности лежало  в  основном  внутри
нее самой. Она продолжала сохранять стержень этого - человек не способен
измениться в одночасье, - но Шарлю  удалось  сделать  очень  многое;  он
завоевал мою симпатию еще до того, как мы встретились с  ним.  Когда  мы
остались вдвоем с Лизеттой, она сказала мне:
   - Как ты думаешь, он действительно в  нее  влюбился  или  ему  просто
нужно на ней жениться? Для  такого  семейства,  как  Турвили,  альянс  с
семейством д'Обинье - лакомый кусочек.
   Я с некоторым опасением посмотрела на всеведущую Лизетту, находящуюся
одновременно в двух  лагерях  и  собиравшую  всевозможные  слухи.  Нечто
сходное приходило в голову и мне, но я не позволяла себе в это верить. Я
очень  хотела,  чтобы  Софи  сумела  избавиться   от   застенчивости   и
самоунижения. Мне хотелось видеть  ее  счастливой.  Я  расспросила  свою
мать. Она сказала:
   - Все получилось очень удачно. Именно так,  как  мы  и  рассчитывали.
Шарль - очаровательный молодой человек, а семейство  Турвилей,  конечно,
заинтересовано в этом браке. Твой отец  тоже  рад.  Нас  всех  несколько
удивил успех Софи. Такое впечатление, что  Шарль  воздействовал  на  нее
какими-то чарами.
   - Чары любви, - драматично произнесла я.
   - Да, - согласилась моя мать.
   Я была уверена, что сейчас она вспоминает те былые дни,  когда  в  ее
жизнь вошел мой отец и сумел доказать ей, что она совсем не тот человек,
каким считала себя до сих пор.  Точно  так  же,  как  Шарль  де  Турвиль
доказал это Софи.

***

   Итак, Софи собиралась выходить замуж. Свадьба не могла  состояться  в
мае, так как в это время весь двор и круг  друзей  моих  родителей  были
заняты совершенно другой свадьбой. Но и сама  подготовка  к  ней  должна
была занять некоторое время, поскольку кроме сбора приданого требовалось
уладить множество иных дел, для  чего  были  необходимы  продолжительные
переговоры между семействами д'Обинье и де Турвилей.
   Теперь Софи стала центром, вокруг которого вращалась жизнь в доме.  У
нее появилась собственная служанка - Жанна Фужер, девушка  на  несколько
лет старше Софи.  Раньше  Жанна  была  простой  горничной  и  поэтому  с
удовольствием приняла на себя обязанности камеристки.  Она  отнеслась  к
новой должности очень серьезно, и  так  как  Софи  была  довольна  своей
служанкой, а она - новой работой, то между ними возникли довольно тесные
отношения.
   Было приятно наблюдать за успехами Софи, зато Лизетта стала проявлять
признаки беспокойства. Она получила то же образование, что и мы,  но  ей
никогда не позволяли перейти социальный барьер. Она не сидела за  столом
с нами, а ела вместе с тетей Бертой  и  Жаком,  дворецким,  в  маленькой
столовой, где, по словам Лизетты, соблюдались все положенные по  этикету
формальности.  Но  Лизетта,  конечно,  сумела   сделать   и   из   этого
развлечение,  а  поскольку  и  тетя  Берта,  и  Жак  питали   прямо-таки
неестественное пристрастие к хорошей  пище,  то  ее  меню  отличалось  в
лучшую сторону от того,  что  подавали  в  большом  зале.  Лизетта  была
довольна тем, что получила образование, достойное дочери  дворянина,  но
иногда мне казалось, что в ее глазах светилась злость.
   В характере Лизетты было подумать и о развлечении для нас в то время,
когда Софи  находилась  в  центре  всеобщего  внимания  и  гораздо  реже
общалась с  нами.  Лизетта  решила,  что  нам  следует  найти  для  себя
какую-нибудь забаву, а затем, когда появится  возможность,  похвастаться
перед Софи, что и мы живем полнокровной жизнью.
   Одна  из  служанок  рассказала  ей   о   мадам   Ружмон,   знаменитой
ясновидящей, предсказывающей будущее и дающей яркое описание  того,  что
должно произойти.
   По  словам  этой  служанки,  ходившей  к  мадам  Ружмон,   это   было
незабываемым переживанием. Ее пригласили в  комнату,  где  мадам  Ружмон
сначала гадала ей по руке, а потом глядела в хрустальный шар.
   - Вижу высокого темноволосого господина, - сообщила  она  девушке.  -
Вскоре ты с ним встретишься, и он в тебя влюбится.
   - И не успела она выйти из салона мадам Ружмон, как  появился  он,  -
рассказывала Лизетта. - Она говорит, что все было чудесно, и  скоро  она
снова с ним встретится. Ну  разве  это  не  удивительно?  Не  успели  ей
рассказать о темноволосом господине, как он тут же появился.
   Чем  больше  Лизетта  думала  об  этом,  тем  больше   убеждалась   в
необходимости посетить салон мадам Ружмон. Наша  предыдущая  вылазка  на
городские улицы оказалась не слишком успешной. Скорее,  страшноватой.  Я
напомнила об этом Лизетте, но она сказала:
   - Ну, ты же знаешь причину. Мы  были  неподходяще  одеты.  Нам  нужно
соответственно одеться.
   Я предложила одолжить одежду у служанок, с которыми у Лизетты хорошие
отношения, но она слышала, что  на  Гревской  площади  по  понедельникам
продается подержанная одежда, и мы решили, что  покупка  платья  придаст
приключению дополнительную остроту.
   Как мы смеялись! Надо было незаметно выскользнуть из  дома  в  первой
половине  дня,  что  оказалось   нелегким   делом,   пришлось   обмануть
гувернантку и учителей. Мы выбрали время, свободное от уроков,  и  вышли
на улицу в утренних платьях, самых простых из всех имевшихся.
   Как интересно было идти пешком по Парижу! Я никогда не  забуду  своих
ощущений. Пешая  прогулка  разительно  отличалась  от  прогулки  верхом:
пешеход видел  гораздо  больше,  становился  участником  разыгрывавшихся
сценок.
   Улицы были полны людей, и  никто  не  обращал  на  нас  внимания,  за
исключением  какого-то  прохожего,  бросившего  на  нас   подозрительный
взгляд.
   Лизетта, пользовавшаяся большей свободой,  чем  я,  лучше  знала  эти
улицы.  Время  от  времени  в  сопровождении  кого-нибудь  из  слуг  она
отправлялась   по   поручениям   тети   Берты.    Теперь    она    могла
продемонстрировать свои знания, рассказывая о лавках,  мимо  которых  мы
проходили.
   - Вот здесь, - сказала она, - лавка аптекаря-бакалейщика.  Тут  можно
приобрести все, что угодно..,  бренди,  румяна,  сахар,  лимонад,  джемы
всевозможных видов - и все это  с  мышьяком  или  aqua  fortis   Так  что  если  тебе  понадобится  кого-либо
отравить, то теперь ты знаешь, куда обращаться.
   - Неужели люди действительно...
   - Ну конечно же. Ты разве никогда не слышала о маркизе де  Бринвийер,
которая лет сто назад отравляла всех, кто пытался  встать  на  ее  пути?
Обычно действие ядов она проверяла на пациентах больниц, она посещала их
и раздавала бесплатное угощение. Потом  она  приходила  еще  раз,  чтобы
выяснить, как подействовало угощение и безопасно ли этим пользоваться.
   - Это просто дьявольская выдумка.
   - Иногда люди  склонны  поступать  так,  -  жизнерадостно  произнесла
Лизетта.
   Она показала мне улочки, в которые нам ни в коем случае не  следовало
заходить, куда даже она никогда не решалась углубляться. Потом  обратила
мое внимание на женщину, назвав ее старой marcheuse, - ужасное маленькое
существо, ковылявшее мимо нас, чье лицо было  покрыто  следами  какой-то
ужасной болезни.
   - Когда-то, - сказала Лизетта, -  она  была  красавицей.  Но  грешная
жизнь довела ее до болезни, и теперь она служит на  побегушках  у  самых
дешевых проституток. Урок для всех нас, - назидательно добавила  она.  -
Он дает понять, сколь ужасные вещи могут случиться с женщиной.
   Тут она слегка  загрустила  -  настроение  у  Лизетты  вообще  быстро
менялось, - но вскоре вновь повеселела.
   - Ну вот и Гревская площадь. Сегодня здесь нет  казни,  ведь  сегодня
понедельник, а по понедельникам здесь торгуют подержанной одеждой.
   Я едва удержалась от того, чтобы  не  закричать  от  восторга,  когда
перед нашими глазами предстала шумная толпа,  состоящая  в  основном  из
женщин, прогуливавшихся перед зеваками в самых разнообразных нарядах. На
некоторых были надеты шляпы с  перьями,  у  других  поверх  собственного
платья были надеты те, что  они  выставляли  на  продажу.  Они  кричали,
смеялись, перебрасывались шутками. Продавцы за  прилавками  выкрикивали:
"Это просто чудо! Пошито прямо на вас! Боже, мадам, как это вам идет!  В
этом платье вы просто графиня!"
   - Ну, пойдем, - сказала Лизетта, и мы слились с толпой.
   Лизетта подобрала  себе  коричневое  габардиновое  платье.  Оно  было
мрачноватым, зато прекрасно оттеняло ее великолепные светлые  волосы.  Я
выбрала себе темно-фиолетовое простое платье, которое могла  бы  носить,
скажем, жена лавочника.
   В хорошем настроении мы рассчитались с продавцами, и никто не обратил
на нас особого внимания, когда мы возвращались в отель. Мы  поднялись  в
мою комнату, чтобы примерить купленные платья, радостно крутились  перед
зеркалом, тем более, что никто, кажется, не заметил нашей отлучки.
   Мы с трудом дождались часа, когда можно было отправиться  в  решающий
поход. Лизетта точно знала,  куда  идти.  Служанка,  рассказавшая  ей  о
гадалке, накануне прошла вместе с ней мимо нужного дома.
   По пути мы миновали Бастилию, и я, как обычно, вздрогнула, вспомнив о
людях, заточенных за этими  стенами,  людях,  не  виновных  ни  в  каких
преступлениях.
   Я попыталась заговорить об этом с  Лизеттой.  Она,  конечно,  кое-что
слышала об lettres de cachet, но в данный момент  ее  интересовало  лишь
собственное будущее, скрытое от нее.
   Мы нашли нужный дом. Он стоял на узкой улочке с высокими  домами.  Мы
поднялись по ступенькам и обнаружили, что тяжелая дверь  не  заперта  Мы
вошли в холл.  В  крохотной,  похожей  на  ящик  каморке  со  стеклянной
стенкой, сквозь которую он мог видеть входящих, сидел консьерж.
   - Поднимитесь по лестнице, -  сказал  он.  Мы  поднялись.  Обстановка
здесь  была  совсем  не  такой,  как  я   ожидала.   Лестницу   покрывал
ярко-красный ковер,  а  обстановка  носила  на  себе  отпечаток  дешевой
роскоши.
   Девушка в синем платье  с  глубоким  вырезом  появилась  из  комнаты,
выходившей на лестничную  площадку.  Она  внимательно  осмотрела  нас  и
улыбнулась.
   - Я правильно  поняла,  -  сказала  она,  -  вы  хотите  узнать  свое
будущее?
   - Да, - подтвердила Лизетта.
   - Пройдите сюда.
   Она провела нас в  небольшую  комнату  и  предложила  сесть.  Лизетта
хихикала. Мне показалось, что она немного нервничает. Я тоже нервничала,
к тому же у меня появилось чувство, что за нами наблюдают.  Я  даже  уже
подумала, что мы совершили глупость, придя сюда. Я припомнила  ту  самую
прогулку, во время которой неизвестные молодые люди попытались  схватить
нас, и задумалась, что могло бы произойти дальше, если бы нам на  помощь
не пришли прохожие.
   Я взглянула на Лизетту. Ее глаза сверкали, как всегда, когда она была
возбуждена.
   - Почему нас заставляют ждать? - Шепнула я.
   - Возможно, у мадам Ружмон другой клиент. Появилась девушка,  которая
привела нас сюда.
   - Мадам Ружмон готова принять вас, - сказала она.
   Мы встали, и девушка сделала знак следовать за ней. Она проводила нас
в комнату с большим окном, выходящим на улицу.
   Лицо мадам Ружмон было покрыто таким слоем  грима  и  украшено  таким
количеством мушек, что трудно было угадать ее истинную внешность. На ней
было платье из красного бархата - в цвет штор;  на  голове  замысловатая
прическа, большую часть которой, как мне  показалось,  составляли  чужие
волосы.  Ее  пухлые  руки  были  унизаны   кольцами;   она   производила
впечатление богатой и вульгарной, а ее внешность пугала меня. Если бы  я
была здесь одна, я, видимо, немедленно повернулась и  убежала  из  этого
дома сломя голову.
   - А, мои дорогие, - произнесла она, фальшиво улыбаясь, -  значит,  вы
хотите заглянуть в свое будущее?
   - Да, - ответила Лизетт.
   - А зачем же еще вам приходить к мадам Ружмон, верно? Ну, садитесь.
   Она уставилась на нас.
   - Две очень милые юные дамы.  Ничего  нет  лучше,  как  предсказывать
счастливое будущее  хорошеньким  дамам.  А  у  вас  есть  деньги,  чтобы
оплатить сеанс? Лизетта сунула руку в карман  и  достала  деньги.  Мадам
Ружмон взяла  деньги  и  бросила  их  в  ящик  небольшого  столика.  Она
внимательно посмотрела сначала на Лизетту, а потом на меня.
   - Ну, давайте, мои дорогие, садитесь за  этот  стол.  Я  погадаю  вам
вместе, верно?  Сначала  одной..,  потом  другой...  Если,  конечно,  не
выявятся какие-то секреты. Их я, разумеется, расскажу с глазу на глаз..,
если будет такая необходимость. Но для  начала  поглядим,  есть  ли  эти
секреты. Ведь вы так молоды, верно? Скажите-ка мне ваш возраст, дорогие.
Это немножко помогает.
   Лизетта сказала, что ей семнадцать. Я чуточку приврала,  сказав,  что
мне шестнадцать.
   - И вы живете здесь.., в Париже?
   - Мы здесь проводим часть своего времени, - ответила я.
   - Не все время. Вы ведь из богатой семьи, верно?
   - Да, - быстро подтвердила я, - да.
   - Я так и думала. Дайте-ка ваши руки. Первой она взяла мою руку.
   - Хорошенькая маленькая ручка,  -  проговорила  она.  -  Беленькая  и
чистенькая. И как вам удается сохранять  их  такими  беленькими...  Руки
леди. Вот они какие.
   Она вцепилась в мою руку, а выражение ее  глаз  встревожило  меня.  Я
поняла, что нам не следовало приходить сюда. Я взглянула на Лизетту.  Ей
наше приключение все еще доставляло удовольствие.
   Мадам Ружмон взяла за руку и ее, так что теперь  мы  обе  были  в  ее
власти.
   - Еще одна чудная маленькая ручка, - сказала она. - О, я  много  чего
здесь  вижу.  У  вас  обеих  богатые  мужья..,  дальняя  дорога,   много
развлечений... Вам предстоит еще много счастья.
   Я спросила:
   - Вы хотите сказать, одно и то же для обеих?
   -  Нет,  конечно,  различия  есть,  но  вы,  юные  дамы,  обе  будете
счастливы. Вы скоро  встретите  свою  судьбу...  А  одна  из  вас  прямо
сегодня.
   - Которая из нас? - спросила Лизетта. Мадам Ружмон положила ладонь ей
на голову и прикрыла глаза.
   - Мне кажется, - сказала она, - нам следует заглянуть  в  хрустальный
шар. Сначала для светловолосой дамы.
   Она поставила перед собой хрустальный шар  и  снова  прикрыла  глаза.
Затем начала говорить сонным мечтательным голосом:
   - Вижу, вижу его. Он  высокий,  темноволосый,  красивый.  Он  близко,
очень близко... Он будет нежно  любить  тебя.  Ты  будешь  разъезжать  в
каретах.  Опасайся  сомнений.  Если  ты  проявишь  нерешительность,   ты
упустишь свою удачу, дорогая. - Потом она повернулась ко мне:
   - А теперь тебе, юная красавица. Ага, вот  он  снова.  Перст  судьбы.
Твое будущее вскоре решится.., и оно в твоих руках. Когда удача придет к
тебе, ты не должна упускать ее. Из-за колебаний ты можешь потерять  все.
Это  может  показаться   неожиданным,   но   если   ты   немедленно   не
воспользуешься дарами судьбы, ты будешь  горько  сожалеть  об  этом  всю
оставшуюся жизнь. Я вижу, что твоя судьба переплетается с судьбой второй
юной дамы, вот почему мне трудно говорить об этом более открыто.  Но  не
отчаивайся. Если одной из вас счастье не  подвернется  сегодня,  то  это
произойдет завтра.
   Я встала. С каждой минутой мне становилось все более и  более  не  по
себе, это место оказывало на меня какое-то угнетающее воздействие.
   - Нам пора идти, - сказала я. - Большое вам спасибо, мадам Ружмон.
   Лизетта тоже встала. Видимо, мое настроение передалось и ей.
   Мадам Ружмон сказала:
   - Вам следует несколько  освежиться.  Я  никогда  не  отпускаю  своих
клиентов, не оказав им гостеприимства. У меня  есть  маленькая  гостиная
тут же в коридоре. Давайте, пройдем туда.
   - Нет, - ответила я, - нам пора идти. Но она крепко  держала  нас  за
руки.
   - Там мы подаем вино, - сказала она. - Небольшой салон с винами. Дамы
и господа любят заходить туда, чтобы утолить жажду.
   Девушка, проводившая нас сюда, появилась вновь. Она открыла дверь,  и
нас едва не силой втянули в комнату,  где  стояли  небольшие  столики  и
кресла с красной плюшевой обивкой.
   За  одним  из  столиков  сидел  мужчина.  Он  производил  впечатление
высокого, был определенно темноволос и красив.
   - Ах, месье Сен-Жорж, - произнесла мадам Ружмон, - как я рада  видеть
вас! Мы с этими юными дамами как раз собирались пропустить по стаканчику
вина. Не откажитесь присоединиться к нам.
   Она подала знак, и появился лакей. Она кивнула ему, и он исчез.
   Месье Сен-Жорж отвесил нам поклон, по