и  тут
увидела, что не одна. Здесь уже побывал кто-то. Передо мной  лежали  останки
той, которая когда-то звалась Элис. Я нашла ее!..

***

   - Элис! Это ты, Элис! - я не узнавала  собственного  голоса.  -  Все  это
время ты так и была тут, в этом доме?
   Но она молчала, как молчала уже больше года.
   Не в силах смотреть, я закрыла лицо руками. Вокруг царил запах  смерти  и
разложения.
   Интересно, сколько прожила Элис, когда за  ней  захлопнулась  эта  дверь?
Столько же проживу и я.
   Очевидно, на некоторое  время  я  потеряла  сознание,  а  придя  в  себя,
услышала чей-то бессвязный бред. Это  была  я  сама,  ведь  Элис  уже  давно
замолкла навсегда. К счастью, сознание вернулось ко мне не полностью. Я была
в том странном состоянии  полупомешательства,  граничащего  с  ясновидением,
когда окружающая обстановка теряет реальность. Я уже не осознавала,  кто  я.
Марта? Элис?
   Наши судьбы в сущности похожи. Про  Элис  говорили,  что  она  сбежала  с
Джеффри, а  про  меня  скажут,  что  я  уехала  с  Питером...  Время  нашего
исчезновения было хорошо продумано.
   Но почему?.. - услышала я свой голос, - за что?..
   Теперь мне стало совершенно ясно, чья тень мелькала тогда на  шторе.  Это
была ее тень.., тень страшной, дьявольски  жестокой  женщины.  Она  знала  о
существовании маленького дневника, который я обнаружила в кармане  амазонки,
и искала его, потому что боялась: в нем  могут  оказаться  улики,  и  тайное
станет явным.
   Она  ненавидела  Элис,  но  своей  мягкостью,  кроткостью,  незаметностью
вкралась в ее доверие и обманула... Она вообще не способна испытывать любовь
к кому бы то ни было. Она использовала Элис, как до нее использовала  других
для достижения своих целей. Как собирается использовать Коннана...
   Она любит только этот дом.
   В эти страшные минуты, в отвратительной, зловещей  темноте  я  совершенно
ясно увидела ее. Вот она сидит у своего окна в Маунт Уиддене через  бухту  и
смотрит сюда, сгорая от желания обладать  этим  замком,  и  ее  желание,  ее
страсть ни в чем  не  уступают  страсти  влюбленного,  мечтающего  завладеть
предметом своей любви.
   - Элис, - прошептала я, - мы ее жертвы.., и ты, и я...
   Мне почудилось, что Элис вдруг заговорила... Она рассказала,  как  в  тот
вечер, когда Джеффри отправился поездом в Лондон, к ней пришла  Селестина  с
известием о своей находке в часовне.
   Я видела, как Элис.., прелестная, хрупкая, добрая Элис, ахнув от радости,
спешит навстречу своей смерти.
   Конечно, говорила не Элис, а я сама. Но я знала, что она здесь, рядом  со
мной. Я наконец нашла ее, и мы обе обрели долгожданный покой.  Скоро,  очень
скоро и я сойду за ней в тот мир теней, в котором она живет с тех  пор,  как
вслед за Селестиной Нэнселлок вошла в молельню для прокаженных...
   Внезапный яркий свет ослепил меня. Меня куда-то несли.
   - Я умерла, Элис? - прошептала  я  и  услышала  голос  -  Дорогая  моя..,
любимая.., теперь ты в безопасности.
   Но ведь этот голос Коннана, и он обнимает меня...
   - Так, значит, мертвые видят сны? Правда, Элис? - спросила я ее.
   И снова услышала:
   - Любимая моя.., мое сокровище... Меня кладут на кровать... Вокруг  много
людей... Сияние исходит от светлых, почти белых волос...
   - Элис! Смотри... Вот ангел... И я слышу голос ангела:
   - Это я, Джилли. Джилли привела их к вам. Джилли смотрела и все видела...
   Как ни странно, но именно от этих слов я, наконец, пришла в себя. Нет,  я
не умерла. Случилось чудо, и я слышала действительно голос Коннана.  Это  он
принес меня сюда. Я у себя,  в  своей  комнате.  А  вот  окно,  из  которого
открывается вид на лужайку и пальмы,  и  на  ту  комнату,  которая  когда-то
принадлежала Элис. Я вдруг снова увидела, как на шторе мелькает  тень,  тень
той, что безжалостно убила Элис и пыталась убить меня. В смертельном ужасе я
вскрикнула, но Коннан крепко прижал меня к себе,  и  опять  я  услышала  его
голос, нежный, успокаивающий, полный любви:
   - Все позади, любовь моя.., моя единственная. Я здесь... Я с тобой... Я с
тобой навсегда.

ЭПИЛОГ

   Я рассказываю эту историю своим правнукам. Они слышали ее уже много  раз,
но всегда находится кто-то, кто слушает впервые.
   Снова и снова они требуют, чтобы я поведала им, как когда-то вышла  замуж
за их прадедушку, и в знак благодарности приносят цветы,  собранные  в  саду
лесу или парке.
   Все события свежи в моей памяти, как будто произошли  совсем  недавно:  и
мой приезд в замок, и все  то,  что  последовало  за  этим,  вплоть  до  тех
леденящих кровь  часов,  которые  я  провела  в  темноте  тайника,  рядом  с
останками Элис.
   Последующие годы нашей с Коннаном совместной жизни не были  безоблачными.
Подозреваю, что с нашими характерами  мы  и  не  смогли  бы  жить  в  полном
согласии. Но мне никогда не было тоскливо и скучно,  я  прожила  интересную,
полную событий жизнь рядом с любимым человеком. Чего еще можно желать?
   Теперь он старик, как и я, и с  тех  пор,  как  мы  поженились,  на  свет
появились еще три Коннана - наш сын, внук и правнук. У нас с Коннаном  много
детей: пять сыновей и пять дочерей, и у них тоже большие семьи.
   Слушая мой рассказ, дети хотят знать все подробности, требуют  объяснения
каждому событию.
   Почему, например, все решили, что Элис погибла в поезде? Потому,  что  на
теле погибшей женщины нашли медальон, и Селестина опознала в нем  украшение,
которое когда-то подарила Элис. Само собой разумеется, до этого момента  она
его и в глаза не видела.
   Она настаивала, чтобы я приняла Джесинту, когда Питер первый раз  пытался
подарить ее мне. Очевидно, Селестина боялась, что у Коннана может возникнуть
ко мне  интерес  и  всячески  старалась,  чтобы  наши  с  Питером  отношения
приобрели романтический оттенок. Позднее, обнаружив, что дождь подмыл  валун
на склоне, именно она притаилась за кустом в  надежде,  что,  столкнув  его,
сможет убить или покалечить меня.
   Автором  анонимных  писем,  в  которых   намекалось   на   подозрительные
обстоятельства кончины сэра Томаса, была тоже  Селестина.  Она  посылала  их
леди Треслин и королевскому прокурору, рассчитывая вызвать большой  скандал.
В этом случае брак между Коннаном и леди Треслин  пришлось  бы  отложить  на
неопределенный срок. Но тут Селестина просчиталась: она не знала об истинных
чувствах Коннана. Намерение убрать меня с дороги возникло у нее при известии
о помолвке. Там в скалах попытка не удалась, и она решила  использовать  тот
же способ, каким избавилась от  Элис.  Вероятно,  не  последнюю  роль  здесь
сыграло и то, что в этот день Питер уезжал в Австралию. Все  в  доме  знали,
что он пытался со мной флиртовать, и можно было представить дело так,  будто
я уехала с ним.
   Именно она подложила мисс Дженсен бриллиантовый браслет,  потому  что  та
слишком интересовалась замком, все больше узнавала о нем  и  могла  в  конце
концов найти  в  молельне  потайную  дверь,  а  за  ней  -  Элис.  Селестина
воспользовалась тем, что  леди  Треслин  видела  в  хорошенькой  гувернантке
соперницу и ждала только подходящего повода, чтобы расправиться с ней.
   Селестина пошла на все это из-за любви - страстной любви  к  замку  Маунт
Меллин, и стремление выйти замуж за Коннана было продиктовано не  чем  иным,
как желанием стать хозяйкой его дома. Случайно обнаружив в молельне  тайник,
она скрывала это, дожидаясь удобного случая, чтобы  покончить  с  Элис.  Она
знала о ее романе со своим  братом  Джеффри,  о  том,  что  Элвина  была  их
ребенком. Все сошло ей с рук благодаря вовремя случившейся катастрофе.  Если
бы ей не удалось подстроить все так, что ни у кого не  возникло  сомнений  в
гибели Элис во время крушения,  она  нашла  бы  какой-нибудь  другой  способ
уничтожить ее. Ведь пришло же ей в голову  использовать  в  случае  со  мной
горячий нрав Джесинты.
   Однако Селестина не учла Джилли. Да и кто бы мог предположить,  что  этот
несчастный слабоумный ребенок сможет  расстроить  ее  дьявольский  план?  Но
Джилли любила меня так же, как когда-то любила Элис. Она твердо  знала,  что
Элис никогда не покидала замка и никуда не уезжала, потому что каждый  вечер
она заходила к Джилли пожелать спокойной ночи, точно так же, как  и  Элвине.
Даже уезжая куда-нибудь в  гости,  она  обязательно  целовала  их  на  ночь.
Однажды вечером она не пришла, но Джилли была  уверена,  что  она  не  могла
забыть попрощаться с  ней.  А  стало  быть,  Элис  где-то  в  замке,  и  она
продолжала искать ее. В тот вечер у потайного окна в солярии стояла  Джилли:
она знала все потайные окна и часто пользовалась ими в своих поисках Элис.
   Она видела, как мы с Селестиной вошли в залу, и с другой стороны  солярия
- как прошли в часовню. Когда мы двинулись к молельне,  Джилли  бросилась  в
комнату мисс Дженсен, потому что эту часть часовни из солярия не видно.  Она
подоспела вовремя: мы с Селестиной входили  в  молельню.  Стоя  на  табурете
перед потайным окном, Джилли ждала, когда мы снова появимся,  но  тщетно.  Я
была замурована в тайнике, а Селестина выскользнула из  замка  через  дверь,
ведущую в молельню со двора. Думая, что кроме меня ее никто  не  видел,  она
хотела представить все так, словно вообще не приходила в замок.
   В одиннадцать часов вечера вернулся  Коннан.  Он  ждал,  что  все  выйдут
встречать его, но появилась только миссис Полгрей.
   - Скажите мисс Лей, что я вернулся, - приказал он.  Ему  и  в  голову  не
пришло, что я могла лечь спать, не дождавшись его приезда. Он был,  наверно,
слегка раздосадован, что я не вышла его встретить, потому что всегда был - и
остается - человеком, любящим ласку и внимание.
   Представляю себе эту сцену: миссис  Полгрей  сообщает,  что  меня  нет  в
комнате, поиски и тот страшный момент, когда точно в соответствии  с  планом
Селестины Коннан поверил, что меня вообще нет в замке.
   -  Сегодня  днем  заезжал  попрощаться   мистер   Нэнселлок.   Он   уехал
десятичасовым поездом из Сент-Джерманса...
   Меня часто мучает мысль о том, сколько потребовалось  бы  времени,  чтобы
обнаружить, что я не уезжала с Питером. Могу себе представить, что произошло
бы за это время. Коннан совсем потерял бы веру в  жизнь,  которую  благодаря
мне он вновь начал было обретать. Вполне возможно, что его  связь  с  Линдой
Треслин возобновилась  бы,  -  но  они  никогда  не  смогли  бы  пожениться.
Селестина не допустила бы этого, а со временем она  нашла  бы  способ  стать
хозяйкой замка Меллин. Коварно, незаметно она сумела бы убедить и Коннана, и
Элвину в том, что необходима им.
   Как странно, думаю я, что все это действительно могло произойти, и только
два скелета, замурованные в молельне для прокаженных, знали бы правду. И  по
сей день никто бы и не догадывался, что случилось с Элис и Мартой,  если  бы
не бесхитростный ребенок, вся жизнь которого, начиная  с  момента  рождения,
была омрачена трагедией.
   Коннан часто рассказывал мне, какую суматоху  вызвало  мое  исчезновение.
Все это время Джилли терпеливо стояла  подле  него,  ожидая,  когда  на  нее
обратят внимание. Он  рассказывал,  как  наконец,  не  вытерпев,  она  стала
дергать его за полу сюртука, с трудом подбирая слова.
   -  Господи,  -  говорил  он,  -  мы  долго  отмахивались  от  нее,  теряя
драгоценное время. А ведь  мы  могли  и  раньше  освободить  тебя,  имей  мы
терпение выслушать ее. Но все-таки она убедила их пойти с ней и привела... к
двери в молельню.
   - Я видела их, - сказала она.
   Сначала Коннан думал, что Джилли видела, как мы с Питером воспользовались
этим ходом, чтобы сохранить мой побег в тайне. В молельне все  было  покрыто
толстым слоем пыли. Ведь с тех самых пор, как сюда  в  сопровождении  убийцы
зашла Элис, здесь никого не было.  Только  заметив  на  пыльной  стене  след
чьей-то руки, Коннан поверил, что произошло что-то ужасное.
   Но даже зная о  существовании  скрытой  пружины,  приводящей  в  движение
потайную дверь, найти ее было непросто.  Прошло  десять  мучительных  минут,
пока ее не обнаружили, и Коннан уже готов был ломать  стену.  Но  ее  нашли.
Нашли меня и... Элис.
   Селестину арестовали и должны были судить за убийство. Но суд  так  и  не
состоялся, потому что она сказалась сумасшедшей. Сначала я думала,  что  она
притворяется, что это одна из уловок, чтобы избежать наказания, и  возможно,
так и было задумано, но во всяком случае следующие двадцать  лет  жизни  она
провела в сумасшедшем доме, где и умерла.
   Останки Элис похоронили в склепе, рядом с  той  неизвестной  женщиной  из
поезда. А мы с Коннаном поженились лишь спустя три месяца после того, как он
спас меня из заточения. Часы, проведенные в темноте тайника, - подействовали
на меня больше, чем я предполагала, и еще целый год меня мучали кошмары.
   На свадьбу приехала Филлида со своим мужем и детьми. Она была в восторге,
как и тетя Аделаида, которая настояла, чтобы свадьбу сыграли в Лондоне, и по
всем правилам. Нам с Коннаном было все  равно,  но  тетя  Аделаида,  которая
почему-то решила, что наш брак - дело ее рук, была счастлива.
   Медовый месяц, как и собирались, мы провели в Италии, а  потом  вернулись
домой - в Маунт Меллин.
   Рассказав детям эту историю, я  часто  вспоминаю,  что  случилось  потом.
Элвина вышла замуж за богатого  джентльмена  из  Девоншира  и  счастлива.  А
Джилли так и осталась со мной. Скоро одиннадцать, и она вот-вот появится  на
лужайке, чтобы подать кофе. В такие теплые дни мы часто пьем его в той самой
беседке на южном склоне, где я когда-то впервые увидела Коннана  в  обществе
леди Треслин.
   Признаюсь, в первые годы после замужества мысли о леди Треслин продолжали
мучить меня. Оказалось, что я могу быть страшно ревнивой  -  и  страстной  -
женщиной.  Иногда  мне  кажется,  что  Коннан  специально  дразнил  меня,  в
отместку, как он говорил, за те  муки  ревности,  которые  он  испытывал  до
отъезда Питера Нэнселлока.
   Однако через несколько лет она уехала в  Лондон  и,  говорят,  вышла  там
замуж.
   Питер вернулся в Англию только через пятнадцать  лет.  С  женой  и  двумя
детьми, но без состояния. Однако он ни в малейшей мере  не  утратил  прежней
веселости и жизнерадостности. В его отсутствие Маунт Уидден  приобрел  новый
владелец, за которого позднее вышла замуж одна из наших  дочерей,  и  теперь
Маунт Уидден для нас такой же свой дом, как и Маунт Меллин.
   Коннан сказал, что рад  возвращению  Питера,  и  мне  стало  смешно,  что
когда-то он ревновал меня к нему. Я сказала  ему  об  этом,  но  он  тут  же
ответил, что моя ревность к Линде Треслин еще смешнее, и у обоих стало тепло
на душе, как всегда, когда снова и снова мы открывали  глубину  своей  любви
друг к другу.
   Прошли годы, и вот я сижу в беседке, перебирая в памяти прошлое, и  вижу,
как по дорожке из сада ко мне  направляется  Коннан.  Сейчас  я  услышу  его
голос. Мы одни, и я знаю, что он скажет:
   - А, моя дорогая мисс Лей...
   Он всегда говорит так в минуты особой нежности в знак того, что ничего не
забыл. Его улыбка означает, что он снова видит перед  собой  ту  гувернантку
поневоле,  яростно  цепляющуюся   за   чувство   гордости   и   собственного
достоинства, которая, сама того не желая, полюбила своего хозяина. Перед ним
снова его дорогая  мисс  Лей.  Он  сядет  рядом,  и  мы  будем  наслаждаться
прекрасной солнечной погодой, благодаря судьбу за дарованное нам счастье.
   Вот и он, а следом за ним Джилли.., она все так же отличается  от  других
людей, так же редко разговаривает и так же любит петь. За работой она всегда
поет, как и прежде, слегка фальшиво, и от этого кажется, что она не от  мира
сего.
   Глядя на Джилли, я вижу ее ребенком  и  вспоминаю  историю  ее  матери  -
Дженифер, утопившейся однажды утром. Как тесно переплелись  наши  судьбы!  И
теперь Дженифер и все, что с нею стало, - неотъемлемая часть моей жизни.
   Ничто в мире не вечно, кроме земли и моря, думаю я. Они были всегда: и  в
тот день, когда родилась Джилли, и в тот час, когда  Элис  доверчиво  шла  к
своей могиле, и в ту минуту, когда ощутив его объятия, я поняла, что  Коннан
вырвал меня из лап смерти.
   Мы рождаемся, страдаем, любим, умираем, а прибрежные  волны  все  так  же
бьются о скалы; в свой черед приходит и уходит время сева и жатвы, и  только
земля пребудет вечно.



    Виктория ХОЛТ
    ИСПОВЕДЬ КОРОЛЕВЫ


    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   "Исповедь королевы" - это продолжение романа Виктории  Холт  "В  ожидании
счастья".  В  нем  писательница  как   бы   воспроизводит   дневник-исповедь
французской королевы Марии Антуанетты, в  котором  королева,  ожидая  казни,
вспоминает свои детские и юные годы в Австрии, рассказывает  историю  своего
замужества, приезд во Францию, описывает дворцовые интриги, кается  в  своих
ошибках и заблуждениях.
   В данном романе Мария Антуанетта рассказывает о своей  большой  любви,  о
Французской  революции,  попытках  бегства  королевской  семьи  из   объятой
террором страны. Трагическая  и  трогательная  история  несчастной  королевы
безусловно заинтересует читателя.

Глава 1

Австриячка

   Франция с австрийским лицом, опустившаяся до  того,  чтобы  покрыть  себя
тряпкой.
   Надпись над портретом  Марии  Антуанетты,  одетой  в  простую  креольскую
блузку.

   Я оглядываюсь  на  прошедшие  годы  и  стараюсь  понять,  можно  ли  было
предотвратить трагедию. Ведь был же какой-то путь избежать ее?
   С тех пор, как я стала королевой, меня периодически посещали очень  умные
придворные ювелиры Бомер и Бассандж. Мадам Дюбарри восхищалась  их  работой.
Для нее они создали фантастически  прекрасное  колье.  Они  подобрали  самые
лучшие камни в Европе, вложив в дело весь свой капитал. К сожалению для них,
король Людовик XV умер прежде, чем  они  смогли  показать  колье,  а  после,
разумеется, у них не осталось никакой  надежды  на  то,  что  мадам  Дюбарри
приобретет его.
   Они были в отчаянии, и первая их мысль была обо мне. Колье ослепило  меня
великолепием драгоценных камней, но я считала, что ожерелье,  походившее  на
ошейник рабыни, было несколько вульгарным. Вопреки расчетам ювелиров у  меня
не возникало большого желания приобрести его; возможно, меня не  привлекало,
что его делали специально для мадам Дюбарри.
   Зная мою страсть к бриллиантам, ювелиры были  удивлены  моим  отказом  от
изделия.
   Они показали ожерелье королю, который позвал меня и спросил:
   - Тебе нравится?
   В то время я в очередной раз пребывала  в  настроении  кающейся  грешницы
после серьезного выговора от матушки за мое расточительство и  сказала,  что
нам больше нужен корабль, чем бриллиантовое колье.
   Король согласился со мной, но тоже был  удивлен.  Ювелиры  говорили,  что
должны продать ожерелье, что они надеялись на  меня.  Но  моя  позиция  была
твердой - я не собиралась вводить мужа в расходы и  навлекать  гнев  матушки
(она наверняка узнает о покупке). Да и не хотела тратить деньги на  то,  что
мне не очень нравилось.
   Король сказал, что если я хочу приобрести колье, то он до копейки очистит
свой личный кошелек, чтобы порадовать меня.
   Я рассмеялась и поблагодарила его. Он такой добрый, сказала я, но у  меня
достаточно  бриллиантов.  Один  миллион  шестьсот  тысяч  франков  за   одно
украшение, которое будет носиться лишь четыре или пять раз  в  году,  -  это
нелепо.
   О колье забыли,  но  несколько  лет  спустя,  когда  я  сидела  со  своей
маленькой дочкой, зашел Бомер и попросил принять его. Полагая, что он  хочет
показать какую-то маленькую безделушку, которая могла  бы  понравиться  моей
дочке, я решила выслушать его. Как только он вошел, я сразу же  поняла,  что
он чем-то расстроен. Он упал на колени и произнес сквозь слезы:
   - Мадам, я буду разорен, если вы не купите мое колье.
   - То колье? - воскликнула я. - Я думала, что  мы  уже  покончили  с  этим
вопросом.
   - Я на краю гибели, мадам. Если вы не купите колье, я утоплюсь