оловой.
     - Но это случилось с Бо... с моим прекрасным, моим любимым Бо. - Сибила вдруг в упор посмотрела на меня расширенными глазами. - Это проклятый, дурной дом.
     - Дом не может быть дурным, - возразила я.
     - Может, если люди делают его таким. В этом доме есть дурные, злобные люди. Будьте осторожны.
     Почувствовав, что сейчас она снова начнет нападки на Нейпьера, а я не смогу удержаться и стану защищать его, я сказала, что уже должна уйти.
     Мисс Стейси сверилась со своими часами и кивнула.
     - Приходите еще, - сказала она. - Мне нравится разговаривать с вами. И не забудьте: когда-нибудь я напишу ваш портрет.

***

     Когда после уроков я пошла прогуляться по саду, Элис отправилась со мной. Все утро шел дождь, но теперь, наконец, выглянуло солнце. Цветы пахли как никогда восхитительно, пчелы деловито жужжали в зарослях лаванды.
     Элис рассказывала мне, какие у нее трудности с прелюдией Шопена. Я старалась внушить ей, что легко дается только то, над чем много работаешь.
     - Как бы я хотела, миссис Верлейн, играть так, как вы. Кажется, что вам ничего не стоит исполнять самые сложные вещи.
     - На то ушли годы и годы труда. И хотя ты еще не так долго занимаешься, ты уже сделала успехи.
     - Сэр Уилльям спрашивает вас о наших занятиях?
     - Да, иногда спрашивает.
     - Он интересуется мной?
     - Его интересуете все вы.
     Элис порозовела от удовольствия. Но вдруг ее лицо помрачнело, и она сказала:
     - Сегодня утром Эдит опять плохо себя чувствовала.
     - С будущими матерями это порой бывает. Но со временем она почувствует себя лучше.
     - Как хорошо, что она ждет ребенка. Когда он появится, все в доме наладится.
     - Из-за чего в доме все наладится? - раздался голос Оллегры. Она, догнав нас, пошла рядом с нами.
     - Мы говорили о будущем ребенке, - сказала Элис.
     - Все только и говорят, что об этом ребенке. Можно подумать, что еще никогда ни у кого не рождались дети. Ведь в конце концов они же женаты, верно? Почему бы и не появиться ребенку. Ради этого всегда и женятся... ну, или почти всегда.
     Оллегра хитро посмотрела на меня, будто ожидая, что я стану возражать.
     - Ты уже позанималась? - спросила я ее холодно.
     - Нет еще, миссис Верлейн. Но я обязательно сделаю это позже. Просто утро было такое ужасное, а теперь наконец появилось солнце. Но скоро опять пойдет дождь. - Она дерзко улыбнулась мне, но почти тотчас ее лицо омрачилось. - Мне надоели все эти разговоры о ребенке. Мой дед, оказывается, так легко может меняться. Знаете, что сегодня утром сказал мне наш кучер? Он сказал: "Мисс Оллегра, этот ребенок совершенно изменит вашего деда. Будет так, словно Боумент вернулся в дом".
     - Да, вот именно, - подтвердила Элис. - Словно мистер Бо снова окажется дома. Интересно, появится ли после этого в часовне свет?
     - Этому свету в часовне есть вполне естественное объяснение, - сказала я и, так как девочки выжидательно на меня уставились, добавила:
     - Я в этом просто уверена.
     Оллегра застыла, а потом на ее лице снова появилась недовольная гримаска.
     - Столько шума! Меня это просто бесит, - сказала она. - Почему надо так суетиться по поводу какого-то ребенка? А, может быть, родится девочка. И поделом. Все как будто забыли, что существую еще я. Вокруг меня никогда не суетились. А ведь я дочь Нейпьера, и сэр Уилльям мой дедушка. Но он почти на меня не смотрит, а когда я попадаюсь ему на глаза, у него на лице появляется отвращение.
     - Нет, Оллегра, это не так! - воскликнула я.
     - Нет, миссис Верлейн, это так. И нечего притворяться. Я всегда думала: это из-за того, что Нейпьер мой отец, а дед его ненавидит. Но дело, оказывается, не в этом, ведь этот ребенок тоже Нейпьера, и все в доме так суетятся еще до того, как он родился.
     Она побежала вперед и, сорвав розу, начала ее теребить.
     - Оллегра! - окликнула ее Элис. - Это же любимые розы твоего деда.
     - Я знаю, - огрызнулась Оллегра. - Поэтому я ее и сорвала.
     - Не лучший способ разрядить свои чувства, - заметила я.
     - Но один из них... - усмехнулась Оллегра. - И пока самый доступный.
     Она сорвала еще один прекрасный бутон и начала раздирать его. Я знала, что возражать не имеет смысла, и, если не окажется зрителей, Оллегра сама прекратит это занятие. Поэтому я сошла с тропинки и направилась по лужайке к дому.

***

     Миссис Линкрофт как-то предложила мне сопровождать девочек во время их прогулок верхом. Я заказала в Лондоне для себя амазонку, так как не любила одалживать одежду. Кроме того, платье Эдит не сидело на мне так, как надо. Конечно, покупать амазонку было расточительством, но когда я ее получила, то стала кататься верхом гораздо чаще.
     Этот наряд был темно-синего цвета, как раз того оттенка, который мне шел. Скроен он был превосходно. Как только я увидела свою новую амазонку, я тотчас перестала жалеть потраченные на нее деньги. Все девочки уверяли, что выгляжу я в ней очень элегантно.
     Миссис Линкрофт как-то призналась: "Не могу передать, как я рада, что вы здесь, миссис Верлейн. От вас мы получаем такую большую помощь, особенно сейчас, когда уехал мистер Браун".
     Я ответила, что мне приятно оказаться полезной, так как опасалась, что у меня будет мало работы. Действительно, я была даже рада такому повороту событий, потому что не только чувствовала себя все время при деле, но перестала теперь волноваться, что не отрабатываю свой хлеб. К тому же я могла теперь видеться с девочками чаще и узнать их гораздо ближе. Я имею в виду Оллегру, Элис и Сильвию. Эдит я стала видеть реже. Она уже больше не ездила верхом, хотя время от времени просила меня позаниматься с ней музыкой. Но во время занятий она стала держаться более замкнуто, и у меня сложилось впечатление, что она жалеет, что поддавшись импульсу, чуть было не поверила мне свои секреты.

***

     Однажды, когда мы с девочками отправились на прогулку верхом, мы столкнулись с Нейпьером.
     - Привет! Отличная погода для прогулки! - приветствовал он.
     Я заметила, что он избегает смотреть на Оллегру, а она на него. Оллегра в своей обычной манере надула губки. Почему он так недобро к ней относится? Может быть, она напоминает ему ту женщину, которой он когда-то неосмотрительно увлекался. Какая она была? Что же он все-таки к ней испытывал? Но почему это должно меня интересовать? Конечно, Оллегра - моя ученица, и мне следует помогать ей, но девочка сама проявляет такую строптивость, что это очень трудно делать.
     - Да, день чудесный, - ответила я. И тут же подумала, что за избитую фразу я произнесла. Три пары глаз наблюдали за мной и Нейпьером так пристально, что мне стало не по себе.
     - Я поеду вместе с вами, - сказал Нейпьер, развернув лошадь, и мы поехали дальше, он немного впереди нас, так как дорога была довольно узкой. У Нейпьера была прекрасная осанка, голову он держал прямо и гордо. Я тогда подумала, что Оллегра тоже все это видит, и для нее важна малейшая деталь в его поведении, малейшая интонация его голоса. Бедная Оллегра! Ей так важно почувствовать чью-то симпатию, но не от кого. Отец Сильвии наверняка нежен к дочери и как-то проявляет к ней свою любовь, несмотря на то, что его жена форменный солдафон. К Элис мать относится с несомненным обожанием. И только бедной Оллегре не повезло. Я должна постараться быть с ней помягче.
     Я повернулась, чтобы заговорить с ней, и тут увидела, что она пытается столкнуть с седла Сильвию.
     - Оллегра! - воскликнула я. - Ради Бога, прекрати!
     - Но Сильвия дразнит меня, - возразила Оллегра.
     Нейпьер, будто не замечая девочек, обратился ко мне:
     - Приятно видеть, как хорошо вы стали ездить верхом.
     Мы выехали на широкую аллею, и Нейпьер оказался рядом со мной.
     - Все, что вы делаете, получается у вас прекрасно, - но выражение глаз Нейпьера противоречило уважительному тону его голоса.
     - Не очень в этом уверена.
     - Напротив, вы уверены. И поэтому добиваетесь успехов. Надо верить в себя, а не ждать, когда в вас поверит кто-нибудь другой... пусть даже лошадь. Вот ваша лошадь знает, что у нее очень решительная наездница.
     - Как у вас просто все получается.
     - В теории все просто. Труднее выходит на практике.
     - Это звучит весьма глубокомысленно. А вы сами следуете этой теории в жизни?
     - О, тут вы меня поддели, миссис Верлейн. Конечно, нет. Как большинство людей, я умею гораздо лучше давать советы другим. Но ведь я прав, верно? Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Когда-то вы мечтали стать великой пианисткой, а оказались здесь и преподаете музыку посредственным ученицам. Ведь так? Я правильно понял ваши мысли?
     - Мои дела вряд ли заслуживают такого глубокого анализа.
     - Наоборот. Они дают очень хорошее подтверждение моим словам.
     - И все-таки они слишком незначительны, чтобы служить подтверждением такой глубокомысленной теории.
     - Вы сегодня нарочно изображаете из себя такую бестолковую особу?
     Меня обожгло яростное желание отстать от Нейпьера и дождаться девочек. Но я этого не сделала.
     - Вы прекрасно осознаете, - продолжал Нейпьер, пристально в меня вглядываясь, - что ваше прошлое мне чрезвычайно интересно.
     - Не понимаю, почему?
     - Вы можете обманывать себя, но меня вам не обмануть.
     Мы непроизвольно посмотрели в сторону моря. С боку на горизонте возвышался замок. Его очертания, напоминавшие розу Тюдоров, великолепно вырисовывались на фоне неба. Внизу над обрывом волны мягко набегали на гальку и с тихим, словно бы довольным урчанием, лизали ее. Вдали виднелись дома городка. Издали казалось, что его улицы уходят прямо в море. На гальке вверх днищем лежали рыбацкие лодки. В воздухе стоял запах рыбы, перемешанный с терпким духом морских водорослей.
     - Кажется, будто дома проваливаются прямо в море, - заметила я.
     - Море здесь наступает. Через сотню лет все смоет. И вон та улочка, где по обе стороны теснятся дома, уже будет не улочкой, а морским дном. Эти домики постоянно затопляет. Знаете, мне пришло в голову сравнение: вы и я похожи на эти дома; наше прошлое, как это море, грозит поглотить нас, или, постепенно засасывая, не дает нам жить полной свободной жизнью...
     - Никогда не думала, что вы способны на такие сравнения.
     - О, вы многое еще обо мне не знаете.
     - Не сомневаюсь.
     - Но вы и не проявляете особого желания узнать.
     - Если бы вы хотели, чтобы мне было что-то о вас известно, вы бы сами мне рассказали.
     - Но тогда бы я лишил вас удовольствия самой заняться исследованием. Но вернемся к моим поэтическим размышлениям. Мне кажется, что мощный волнорез мог бы спасти этот городок.
     - Тогда почему его не строят?
     Нейпьер пожал плечами.
     - Это стоит больших денег. Кроме того, люди обычно не стремятся что-либо менять. Им гораздо проще оставить все, как есть. И только, когда уже станет невмоготу, они начнут что-нибудь предпринимать. Я уверен, в один прекрасный день они увидят, что их улицы уже начинает накрывать море, и тогда они, наверное, спохватятся. Но будет уже слишком поздно. А вот волнорез мог бы защитить их. Нам с вами, миссис Верлейн, тоже надо защититься от моря... образно говоря, конечно. Мы должны спасти себя от захватывающего нас моря прошлого.
     Я повернулась к нему и спросила:
     - Но как?
     - Вот это мы и должны решить. Нам надо сопротивляться... Мы должны разорвать смертельную хватку прошлого... Сбросить его цепи.
     - Вы несколько запутались в метаморфозах, - сказала я, чувствуя, что пора перевести разговор в более легкую тональность, а то он становился слишком многозначительным.
     Нейпьер громко рассмеялся.
     - Хорошо, хорошо. Давайте будем говорить просто и откровенно. Я думаю, что мы, вы и я, можем друг другу помочь забыть прошлое.
     Да как он смел вообразить такое, подумала я. Неужели он решил, что может соблазнить меня, как сделал это с матерью Оллегры? Ну, да, он решил: раз Я вдова, значит, легкая добыча. Неужели у него было такое намерение? Я внутренне сжалась, и в голове у меня промелькнуло: не вернуться ли обратно в свою комнату в Кенсингтоне и не поискать ли себе учеников там. Нет. Я не молоденькая, неопытная девушка.
     Я сумею за себя постоять. И я докажу ему, что он ошибается, если думает, что может развлечься со мной.
     Я посмотрела через плечо назад. Девочки держались от нас на расстоянии, Оллегра немного впереди остальных.
     Придержав лошадь, я подождала, пока они со мной не поравняются. Глубоко вдохнув свежий пьянящий воздух, я посмотрела на море; тихие волны набрасывали кружевную пену на блестевшую темную гальку.
     - Интересно, что произнес Цезарь, когда впервые увидел этот берег, - сказала Оллегра.
     - Бедные древние британцы, - прошептала Элис. - Только представить, что с нами творилось! Глаза Элис расширились от ужаса.
     - Они увидели приближающиеся корабли и поспешно стали раскрашивать свои лица, чтобы напустить страх на врага. Но страх охватил их самих. А римляне пришли, увидели и победили.
     - И построили здесь дома! - воскликнула Оллегра, решив не отставать от Элис. - А если бы они их не построили, сюда бы никогда не приехала мисс Брэнден и не исчезла бы.
     - Эта женщина, видимо, навсегда оставила здесь память о себе, - проговорил, словно бы сам себе, Нейпьер.
     Элис продолжала, будто зачарованная:
     - И они построили здесь свой город, выложили мозаикой свои термы...
     - К счастью, все это не оказалось под домом Лоувет Стейси, - заметила Оллегра. - А то бы мисс Брэнден снесла бы дом, чтобы раскопать эти ванны.
     - Очень сомневаюсь, чтобы ей это позволили, - высказалась Элис.
     Сильвия, которая все время оставалась равнодушной к разговору, вдруг вставила:
     - Она бы стала копать, ни у кого не спросив. Мама говорит, что такие, как она, на все способны. Может быть, она и начала это делать, когда...
     Нейпьер вздохнул, будто ему стало совсем скучно, и пришпорил лошадь. Мы последовали за ним. Затем он снова оказался рядом со мной.
     - У вас все не идет из головы та женщина, - укоряюще произнес он. Почему она вас так занимает?
     - Загадки всегда меня притягивают.
     - Потому что вы любите, чтобы все было ясно и понятно.
     - Если бы это было возможно! Но разве так бывает?
     - Конечно, нет. Ничего до конца понять нельзя. Все уходит своими корнями в глубокое прошлое. Если отгородиться от моря волнорезом, все равно будет доноситься шум бьющихся об него волн.
     - Но у моря не будет возможности затопить дома и смыть их.
     - О, миссис Верлейн... Кэролайн...
     Я обернулась. Девочки были далеко от нас.
     - Сегодня мачты видны особенно четко, - сказала я, бросив взгляд в сторону песков.
     - Вот вам еще одно сравнение, - быстро сказал Нейпьер.
     - Ради Бога, оставьте ваши сравнения.
     - Знаете, как говорят, оставить розги - испортить ребенка.
     - Я не ребенок.
     - В каком-то смысле мы все дети. Да, пожалуй, сравнение, которое пришло мне сейчас в голову, будет выразительнее. Я ведь не такой уж мужлан, как вы себе вообразили. У меня бывают полеты фантазии. Так вот: вы и я подобны тем погибшим кораблям. Нас тоже захватили зыбучие пески... прошлого. Нам никогда не вырваться, потому что прошлое крепко нас держит, нас держат воспоминания и то, что думают о нас другие.
     - У вас слишком разыгралась фантазия.
     - Вы видели те мачты ночью? Видели, как мигающий свет маяка предупреждает моряков об опасности? Держитесь подальше отсюда. Здесь зыбучие пески. Не приближайтесь...
     - Мистер Стейси, - остановила я его, - мне все-таки совершенно непонятно, какое отношение имеют эти пески к тому, что произошло со мной.
     - Вам непонятно, потому что вы по природе оптимист, а эти пески противоречат оптимизму. В них заключено зло. В таких золотистых и прекрасных, и таких коварных песках. Вы их когда-нибудь видели вблизи? Вам стоит как-нибудь поехать туда со мной.
     Я вздрогнула.
     - Это будет совершенно безопасно. Я ведь хорошо знаю это место.
     - Спасибо, - ответила я.
     - А точнее: "Спасибо, нет". - Нейпьер громко рассмеялся. - Но, вероятно, я смогу заставить вас передумать... и не только насчет этой поездки. Вы легко меняете свои решения, миссис Верлейн? Уверен, что да. Вы слишком разумны, чтобы раз что-то решив, держаться своего убеждения, несмотря ни на что.
     - Да, если бы я приняла не правильное решение и затем убедилась, что правда совсем в другом, я бы не стала цепляться за это решение и признала бы свою ошибку. Но мне кажется, мы слишком далеко уехали. Надо бы повернуть обратно.
     Развернув лошадь, я направила ее навстречу девочкам. Некоторое время мы ехали вместе. Нейпьер молчал. Затем девочки опять отстали, и он заговорил об окружавших нас землях, которые принадлежали семейству Стейси.
     Я поняла, что Лоувет Стейси очень ему дорог. Как, должно быть, Нейпьер тосковал по дому, когда жил вдали от него. Интересно, что он испытывал к своему родному поместью, ведь он знал, что наследником будет Боумент. Он наверняка завидовал брату. А зависть - смертный грех, ведущий к другим грехам... возможно, и к убийству.
     - Сейчас мы начали приводить в порядок наше поместье, - сказал Нейпьер. - Раньше на это не хватало средств.
     Не хватало до женитьбы на Эдит, подумала я. Теперь состояние Коуэнов перешло во владение Стейси. Бедняжка Эдит, если бы она не была наследницей, то, возможно, вышла бы замуж за Джереми Брауна и стала бы прекрасной женой священника... и они жили бы вместе долго и счастливо.
     А теперь... какое будущее ждет ее с Нейпьером? Да и вообще, какое будущее может быть у женщины с таким человеком, как Нейпьер? Какая-нибудь, возможно, смогла бы с ним ужиться. Другую эта жизнь пьянила бы и возбуждала... Но тут я решительно прервала свои мысли.
     - Многие из здешних домов нуждаются в ремонте, - продолжал Нейпьер посвящать меня в дела поместья. - Мы их постепенно начали приводить в порядок. Как-нибудь можем пойти посмотреть, если вам это будет интересно.
     - Но я ведь учительница музыки.
     - Разве это может помешать вам осмотреть имение. Вдруг вы обнаружите какого-нибудь юного гения, прозябающего в одном из наших фермерских домов.
     - А миссис Стейси проявляет интерес к имению?
     На его лице возникла грустная улыбка.
     - Мне до сих пор не удалось понять, что ее интересует.
     - Но ведь... - Я собралась было сказать, что на усовершенствование поместья будут использованы ее деньги, но тут же поняла, что беру на себя слишком много. Возможно, Нейпьер повял, что у меня в мыслях, потому что слегка нахмурился. Я обернулась и позвала ехавших на расстоянии девочек. Мне не хотелось, чтобы она подумали, что я совершаю прогулку с Нейпьером. Мы едем одной компанией, и я хотела это подчеркнуть.
     - Давайте! Мы ждем вас, - окликнула я девочек.
     - Хорошо, - ответила Элис, и они подъехали к нам.
     - Сегодня хорошо видны обломки кораблей, - сказала Элис, словно бы желая завести непринужденную беседу.
     - Да, очень, - ответила я и сделала Оллегре знак, чтобы она заняла место рядом с Нейпьером. Но девочка, упрямо вскинув голову, не пожелала этого. Я не стала настаивать. Вскоре мы оказались около домика, который стоял в заросшем сорняками саду.
     Раздался визгливый голосок Сильвии:
     - Это дом Брэнкепов. Ужас, что у них за сад. Сорняки от них распространяются на другие сады и портят цветы и овощи. Уже были жалобы.
     - Бедный мистер Брэнкеп, - произнесла мягко Элис. - Он ведь такой старый. Он не может следить за садом. Нельзя от него требовать невозможного.
     - Но мама говорит, что есть правило, по которому арендаторы должны ухаживать за своим садом.
     Сильвия смело подавала голос только тогда, когда цитировала свою мать.
     Мы двинулись дальше, и девочки вскоре снова отстали. Они решили держаться на расстоянии, наверняка решив, что Нейпвер и я хотим этого. И то, что было у них на уме, очень меня тревожило.

***

     Несколько дней спустя произошло событие, которое еще больше меня обеспо