ь  все,  лишь  бы  ему  вернули  его
любимых девочек.

***

   Джованни Сфорца больше всего на свете хотелось  остаться  в  Пезаро;  ему
казалось, что здесь он не подвергнется нападению французов;  наверняка  враг
не станет пересекать Апеннины, чтобы захватить такую  маленькую  территорию.
Кроме того, Лукреция, выйдя из-под влияния отца, стала покладистой и любящей
женой. Почему бы им не остаться в Пезаро на всю оставшуюся жизнь?
   Этому была одна помеха.  Занимая  определенную  должность  в  церкви,  он
находился на жалованье у папы. И хотя  как  Сфорца  он  служил  Милану,  его
родственник Людовико, готовясь  к  вторжению  неприятеля,  чьей  жертвой  он
окажется одним из первых, не  тратил  ни  времени,  ни  денег  на  Джованни.
Поэтому какое-то время Джованни получал меньший доход, а если он к  тому  же
ослушается папу, удерживая  его  дочь  около  себя,  то  разве  можно  будет
надеяться, что в Ватикане выплатят причитающуюся ему сумму?
   Джованни чувствовал себя  совершенно  растерянным  в  течение  нескольких
недель, пока Лукреция и  Джулия  демонстрировали  свои  роскошные  наряды  и
ослепляли красотой провинциальный двор.
   Александр прекрасно понимал  своего  зятя.  Слабый,  безвольный  человек,
трус, думал Александр; таких людей он презирал. Он знал, что  тот  дрожит  в
Пезаро от страха, надеясь пересидеть  неминуемый  конфликт  и  остаться  там
вместе с Лукрецией.
   Ничего у него не выйдет, потому что если Джованни решил  удерживать  жену
около себя, то папа  найдет  самый  деликатный  предлог,  чтобы  просить  ее
вернуться.  Александр  подстроил  так,  что  Сфорца  назначили   командующим
Неаполитанской бригадой, и послал в Пезаро распоряжение Джованни  немедленно
отправляться принимать командование.

***

   Джованни был совершенно ошеломлен, прочитав приказ.
   Он поспешил в комнату к Лукреции и велел  прочитать  ей  распоряжение  из
Рима.
   - "Выехать немедленно.., в Неаполь", - читала Лукреция. - Тебе, Джованни,
ехать в Неаполь? Но ваша семья и неаполитанцы всегда были врагами.
   - Так и есть, - вскричал Джованни. - Что задумал твой отец? Или он  хочет
погубить меня?
   - Как может он хотеть погубить моего мужа, когда он всегда  говорил,  что
самое большее удовольствие для него - это доставить удовольствие мне?
   - Вероятно, он думает, что, погубив меня, не огорчит тебя.
   - Джованни! - широко открытые глаза Лукреции умоляли его  замолчать.  Она
очень боялась подобных сцен.
   - Конечно, - бушевал Джованни, - он хочет вернуть тебя к  себе.  Он  жить
без тебя не может. Разве он это не говорил? Думаешь, я не  понимаю,  почему?
Думаешь, я настолько глуп?
   - Он мой любимый отец, это правда. Джованни громко рассмеялся.
   - Любимый отец! Смешно да и только! Вся  Италия  смеется.  Папа,  дорогой
отец донны Лукреции, жаждет спрятать ее под своими папскими одеждами.
   - Джованни, ты просто впал в истерику.  Она  была  права.  Он  чувствовал
страх. Он видел  себя  в  сетях  папы.  У  его  миланского  родственника  не
находилось для него времени, его тесть, папа римский, хотел  убрать  его  со
своего пути; вот поэтому его посылают к врагам  его  семьи.  Что  же  с  ним
будет?
   - Я не подчиняюсь приказу папы, - сказал он. - Разве  непонятно,  что  он
задумал?
   - О Джованни, -  возразила  Лукреция,  -  ты  поступишь  неосмотрительно,
ослушавшись моего отца.
   - Ты советуешь мне подчиниться, конечно! Ты скажешь: поезжай  в  Неаполь.
Прими командование. Ты и твоя  семья  -  заклятые  враги  неаполитанцев,  но
поезжай.., потому что мой отец хочет, чтобы ты не  мешал  ему  вернуть  меня
домой.., чтобы я могла жить рядом с ним, а слухи пусть  растут..,  растут..,
растут...
   Он засмеялся, но лицо его было искажено страхом.
   Ей хотелось успокоить его, но в этот момент он закричал:
   - Я никуда не поеду - ты слышишь меня? Я не поеду!
   Беда не приходит одна. Пришли  новости  из  Каподимонте,  родного  города
Джулии, что ее брат Анджело очень болен и  что  семья  не  надеется  на  его
выздоровление.
   Джулия была в отчаянии. Она  очень  любила  свою  семью,  особенно  своих
братьев - Анджело и Алессандро.
   Она пришла к Лукреции. Никогда за время их дружбы  та  не  видела  Джулию
такой расстроенной.
   - Новости из дому, - объяснила девушка.
   - Дорогая моя Джулия, как я тебе сочувствую! -  воскликнула  Лукреция.  -
Нам остается только молиться, чтобы все обошлось.
   - Я должна сделать больше, чем просто молиться, - ответила ей подруга.  -
Я поеду к нему. Разве могу я сидеть и ждать, пока он умрет?
   - Ты помнишь, что велел нам мой отец?
   Мы не имеем права покидать город без его разрешения.
   - Умирает мой брат, ты понимаешь это? Что, если  бы  на  его  месте  были
Джованни или Чезаре? Неужели ты не поехала бы к ним?
   - Но ведь это не Джованни и не Чезаре, - спокойно возразила Лукреция. - А
только Анджело.
   - Он мне такой же брат, как Джованни и Чезаре братья тебе.
   Лукреция не могла с этим согласиться. Джулия  не  понимала,  как  связаны
между собой Борджиа. И отец будет крайне недоволен,  если  Джулия  уедет  из
Пезаро к своей семье.
   - Послушай, Орсино в Бассанелло, совсем  неподалеку  от  Каподимонте.  Ты
ведь знаешь, мой отец не любит, чтобы ты находилась рядом со своим мужем,  -
пыталась урезонить Лукреция подругу.
   - Мне незачем встречаться с Орсино.
   - Но он сам, наверное, явится к тебе. О, Джулия, если тебе дорога  любовь
моего отца, ты не поедешь в Каподимонте.
   Джулия  молчала.  Она  разрывалась  между  желанием   увидеть   брата   и
стремлением угодить папе.

***

   Джованни уехал в Неаполь. Лукреция проводила его, не  испытывая  никакого
сожаления. В течение последних недель она убедилась,  за  какого  ничтожного
человека вышла замуж; она страстно тосковала по силе, столь свойственной  ее
отцу и братьям.
   Джованни, униженный и  полный  гнева,  решил,  что  раз  уж  он  вынужден
отправиться в стан врага, то станет  передавать  своей  семье  информацию  о
дислокации и передвижении неаполитанской  армии.  Он  отважится  на  опасную
работу, и если его разоблачат  как  шпиона,  ему  будет  угрожать  серьезная
опасность. Но что еще ему остается делать? Он - мелкий правитель  небольшого
владения, провинциальный господин, который  не  может  обойтись  без  помощи
семьи и папы.
   Печаль  опустилась  на  дворец  после   отъезда   Джованни.   Больше   не
устраивались развлечения, у девушек  не  было  на  то  настроения.  Лукреция
развлекала  Лауру,  а  Джулия  смотрела  в  окно  -  она  ждала  вестей   из
Каподимонте.
   Настал день, когда появился  гонец;  новости,  которые  он  привез,  были
неутешительны. Анджело Фарнезе умирал, сомнений не оставалось.  Единственным
его желанием было повидать перед смертью сестру, которая так  много  сделала
для процветания семьи. И тогда Джулия приняла решение.
   Она повернулась к Лукреции:
   - Я сейчас же отправляюсь в Каподимонте, - проговорила она.  -  Я  решила
повидать брата перед тем, как он покинет нас.
   - Ты не должна ехать, - настаивала Лукреция. - Это  не  понравится  моему
отцу.
   Но Джулия сохраняла твердость и в тот же день вместе с Лаурой и  Адрианой
отправилась в Каподимонте.
   Джованни, Джулия, Лаура и Адриана уехали.
   Как все изменилось вокруг, размышляла Лукреция, оставшись в Пезаро совсем
одна.

***

   Орсино Орсини выжидал в родовом замке.
   Как и Джованни Сфорца, он был слабым человеком. Орсино не  мог  забыть  о
том, что принадлежит к  младшей,  менее  многочисленной  ветви  семейства  и
постоянно испытывает на себе презрение более состоятельных и  могущественных
родственников.  Орсино  не  мог  забыть,  что  не   отличается   богатырским
сложением,  что  косит   и   что   даже   служанкам   не   кажется   слишком
привлекательным.
   Он часто размышлял о том, как с ним обращаются. Ему казалось, что над ним
насмеялись слишком жестоко, заставив жениться на одной из красивейших женщин
Италии, которая была возлюбленной  папы  римского  прежде,  чем  стала  его,
Орсино, женой.
   Словно все говорили: О, да ведь это всего-навсего Орсино, а он совсем  не
в счет.
   Его собственная мать сыграла в его унижении выдающуюся роль.
   - Не будь глупцом, Орсино, -  урезонивала  она  сына.  -  Подумай,  какие
милости сможет выпросить для нас Джулия у папы. Богатство! Земли!  Это  куда
выгодней иметь, чем просто жену. В любом случае, если тебе нужны женщины,  в
твоем распоряжении будет любая.
   Красавица Джулия! Она обрела  скандальную  известность  по  всей  Италии.
Любовница папы! Мать ребенка папы! И она считалась  женой  Орсино,  которому
никогда близко не разрешали подойти к ней, боясь задеть чувства папы.
   Орсино дал клятву:
   -  Пришел  конец  моим  унижениям.  Она  уехала  от  Александра.  Она   в
Каподимонте, и клянусь,  она  станет  моей  настоящей  женой.  Клянусь,  она
оставит своего любовника.
   Из замка он смотрел на небольшую  деревушку,  прилепившуюся  к  старинной
церкви с колокольней. Он смотрел на долину,  по  которой  медленно  протекал
Тибр. Казалось, вокруг него царит полное спокойствие и тишина.  Но  если  он
начнет выполнять задуманное, он не  сумеет  долго  наслаждаться  миром.  Его
семья была давним врагом Неаполя,  а  он  командовал  бригадой.  Вскоре  ему
придется покинуть эти края. Тогда он снова окажется вдали от Джулии, и  если
папа узнает, что Джулия приехала в Каподимонте повидать умирающего брата, он
проявит меньшее беспокойство, чем когда узнает о его  пребывании  неподалеку
от Джулии.
   Но стоит ли опасаться  папы?  Так  ли  необходимо  это  сейчас?  Французы
послали мощную армию, одной из задач которой, как  говорили,  было  смещение
папы. Тогда зачем же бояться Александра?
   - Клянусь всеми святыми, я получу то, что принадлежит  мне!  -  дал  себе
слово Орсино.
   Он послал за капитаном, и когда тот явился, приказал:
   - Вы поведете отряды в Умбрию. Я  получил  распоряжение  отправить  людей
туда.
   Капитан подчинился приказу, но в его глазах Орсино заметил удивление.
   - Я неважно  себя  чувствую,  -  объяснил  он.  -  Мне  кажется,  у  меня
повышается температура.
   Я не смогу выступить с вами, придется мне остаться ненадолго здесь.
   Отпустив капитана, он хитро улыбнулся.
   Первый шаг сделан.
   Святой отец вот-вот потеряет свою любовницу, а он, Орсино  Орсини,  скоро
обретет жену.
   Когда войско покинуло город, он отправился в Каподимонте, где и  мать,  и
Джулия с удивлением встретили его.
   - Что сие означает, - воскликнула мать. - Разве ты не  должен  находиться
вместе со всеми в лагере?
   - Я буду там, где пожелаю, - ответил Орсино.
   - Насколько мы поняли, у тебя был приказ, - вмешалась Джулия.
   Орсино внимательно посмотрел на жену. Не зря ее во всей  Италии  прозвали
Красоткой.  Вдруг  перед  ним  промелькнули  картины  -  она  и  ее  опытный
возлюбленный папа занимаются любовью, и он едва не сошел с ума  от  гнева  и
желания.
   Он сказал ей:
   - Настало время, когда своей жизнью распоряжаться буду я сам.
   - Но... - начала было Джулия.
   - И твоей тоже, - добавил Орсино.
   - Но это же безумие! - возразила та. Она смотрела на свекровь, но Адриана
молчала. Она быстро прикидывала. Вряд ли  Милан  станет  отражать  нашествие
французской армии. Она верила, что очень скоро захватчики будут в Риме. Если
это случится, дни  Александра  сочтены.  Такая  многоопытная  и  расчетливая
женщина, как Адриана, не станет опасаться человека, которого  вот-вот  лишат
могущества. Если Италия окажется в руках  иноземцев,  то  уцелеют  семейства
вроде Орсини и Колонна; а Орсино, хоть и косоглазый, все-таки Орсини.  Стоит
ему проявить немного воли, и его физический недостаток будет забыт.
   Адриана пожала плечами.
   - Он твой муж, он вправе так говорить, - ответила она.
   И вышла, оставив их одних. Джулия с удивлением смотрела на Орсино.
   - Орсино, не делай глупостей, - проговорила она.
   Он приблизился к ней и ухватил ее за руку.
   - Ты знаешь, что папа запретил тебе приближаться ко  мне,  -  воскликнула
Джулия. Он рассмеялся.
   - Тебе никогда не приходило в голову, что это  я  должен  запретить  папе
приближаться к тебе, - сказал он, ухватив за плечи и грубо тряхнув жену.
   - Орсино!
   - Красотка, - проговорил он, - ты  много  сделала  для  своей  семьи.  Ты
выполняла все требования, которые предъявляли к тебе твои родственники.
   Он смотрел на  ее  белую  гладкую  шею,  на  которой  сверкало  ожерелье,
подаренное ей любовником. Он потянул за украшение, застежка разорвалась.  Он
отшвырнул ожерелье, даже не взглянув на него. Казалось,  он,  коснувшись  ее
мягкой плоти, принял решение. Он не станет тянуть. Ни мгновения не будет  он
медлить.
   - Если ты коснешься меня, - закричала Джулия, -  тебе  придется  ответить
перед...
   - Я ни перед кем не собираюсь отчитываться, - ответил  он.  -  Я  напомню
тебе о том, о чем  ты,  кажется,  забыла...  Теперь,  когда  вышла  за  меня
замуж... Ты - моя жена.
   - Подумай, Орсино.
   - Сейчас не время для размышлений.  Она  уперлась  руками  в  его  грудь;
взгляд ее молил; ее чудесные золотистые волосы выбились из-под сетки.
   - Сейчас же! - сказал он. - Сию же минуту...
   - Нет, - протестовала Джулия. - Нет, Орсино,  я  не  могу...  Я  ненавижу
тебя. Пусти меня. В такое время! Мой брат умирает.., и.., и...
   - Сколько раз это должно было уже произойти. Сотни раз. Каким  глупцом  я
был, но теперь я поумнел. Прошли те времена. И больше не повторятся.
   Она затаила дыхание, надеясь избежать того, что он хотел; он был настроен
столь же решительно. Он был сильнейшим из двоих.
   Через некоторое время она перестала сопротивляться.

***

   Анджело умер. Последний раз он обнял сестру и сказал, что  она  постоянно
должна благодарить Пресвятую Деву за свою  красоту  и  помнить,  что  именно
благодаря красоте она сумела помочь семье обрести влияние.
   Он не знал, что происходит за стенами дворца. Он не знал, что  происходит
в самом дворце. Она не могла избавиться от Орсино - он постоянно чего-то  от
нее требовал, настаивал на своих правах, не принимал никаких отказов.
   Джулия по природе была чувственной женщиной  и,  будучи  таковой,  начала
постепенно испытывать определенное волнение во время встреч с Орсино.
   Александр будет разгневан, но она ничего  не  могла  поделать.  Она  была
узницей собственного мужа, которого долгие годы  удерживали  вдали  от  нее.
Александр был опытным любовником, Орсино напоминал  ей  мужлана,  но  мужлан
постепенно менялся в лучшую сторону. Ей казалось забавным подчиняться  почти
животной страсти, которая вполне укладывалась в  рамки  законного  поведения
женатой пары.
   Джулия сожалела, что рядом с ней нет подруги, чтобы было с кем поделиться
своими переживаниями.
   Семья Орсини по традиции поддерживала ее мужа. Она  заявила,  что  Орсино
требует только того, что требовать имеет полное право. Ее  любовник?  Теперь
они могли посмеяться над пожилым господином, получившим отставку.  Он  долго
не протянет.
   Адриана тоже изменилась.
   - Я должна оставаться на стороне своего сына,  -  заявила  она.  -  Самая
естественная вещь на свете - желать, чтобы его собственная жена жила  вместе
с ним.
   Скоро о том, что происходит, узнал Александр.
   Никто раньше не видел его в такой ярости, как на этот раз. Он метался  по
комнатам и сыпал проклятиями налево и направо. Он не оставит Джулию в  руках
этого неотесанного идиота, этого косоглазого. Ее немедленно должны  привезти
в Рим.
   Почему ей позволили покинуть Пезаро? Что с его дочерью? Принимала ли  она
участие в этом заговоре против него?
   Он написал Лукреции. Плохо,  писал  он,  что  она  не  выказала  никакого
желания вернуться к отцу, но то, что она ослушалась его, просто  выходит  за
рамки приличия. Он должен разочароваться в той, кого любил  больше  всех  на
свете. Она оказалась лживой предательницей, равнодушной  к  своему  отцу,  а
письма, которые она писала брату Чезаре, были не столь холодны и неискренни,
как те, которые она писала отцу.
   Когда Лукреция получила такое письмо  от  Александра,  она  почувствовала
себя совершенно несчастной.
   Она часто оказывалась свидетельницей ссор между Чезаре и Джованни, но  не
помнила, чтобы кто-то ссорился в их семье, кроме братьев.  И  то,  что  отец
написал ей полное упреков письмо, глубоко ранило ее.
   В одиночестве она впала  в  состояние  меланхолии.  Что  произошло  с  их
любимой семьей? Теперь они все разъединены. Неудивительно, что они перестали
понимать друг друга. Джованни в Испании, Гоффредо в Неаполе, Чезаре в  Риме,
еще более суровый и мрачный перед нависшей угрозой вражеского  нашествия.  И
самое трагичное - это то, что отец любит  ее  так  мало,  что  предательство
Джулии расценивает как измену Лукреции, своей дочери.
   Она решила  умерить  свою  тоску,  написав  отцу.  Лукреция  умоляла  его
поверить ей, что она не смогла отговорить Джулию от поездки домой,  что  она
сделала все, что было в ее силах, чтобы остановить подругу. Ее письмо дышало
такой любовью, такой нежностью, напоминая ее послания Чезаре. Отец может  не
сомневаться в ее любви и преданности. "Я полна  желания,  -  писала  она,  -
припасть к ногам Вашего Высокопреосвященства,  единственное  мое  желание  -
быть достойной Вашего уважения, в противном случае я не буду знать  покоя  и
потеряю интерес к жизни".
   Получив письмо от дочери, Александр заплакал и нежно его поцеловал.
   - Как мог я усомниться в моей дорогой девочке? - спрашивал он сам себя. -
Моя Лукреция, моя маленькая любовь. Она навсегда останется преданна мне. Это
другие обманывают меня.
   Но как несчастлив он был! Его преследовали демоны чувственности, и он  не
в силах был отогнать от себя видения Джулии и косоглазого Орсино вдвоем.

***

   Французский флот одержал легкую  победу  над  неаполитанцами  в  Рапалло.
Французская армия  перешла  Альпы,  и  с  самого  начала  итальянцы  терпели
поражение. Армии под белыми знаменами Валуа продвигались в глубь  страны.  В
Павии Карл VIII нашел  полупомешанного  Джана  Галеаццо,  законного  герцога
Миланского, и когда его  молодая  красавица-жена  бросилась  к  ногам  юного
Карла, король был растроган - ведь она была так прекрасна и так страдала,  и
пообещал ей сделать все возможное, чтобы восстановить ее мужа в  правах.  Но
друзья Людовико Сфорца поспешили отправить беднягу  на  тот  свет  -  вскоре
молодой  герцог  скончался.  После  чего  Людовико  был  объявлен   герцогом
Миланским.
   Новости для итальянцев оказались плохими.  Людовико  решил  не  оказывать
сопротивления врагу, позволив им пройти через свои земли. Знаменитый капитан
Вирджинио Орсини тоже решил сдаться, но убеждал всех, что  просто  позволяет
захватчикам пройти дальше.
   Нашелся  только  один  человек,  который,   казалось,   полон   решимости
остановить врага, - Александр.
   Он чувствовал презрение к итальянцам.
   - Они жалкие трусы, - говорил он. - Ни на что  не  годны,  им  бы  только
красоваться в  парадной  форме.  Единственное  оружие,  которое  понадобится
французам, - это кусочки мела, чтобы начищать пряжки на ремнях.
   Он был полон уверенности в том, что сумеет  выстоять,  даже  оставшись  в
полном одиночестве, один на один с врагом.
   Снова, как тогда, когда умер Каликст, Александр показал миру, из чего  он
сделан. Нельзя было не восхищаться его спокойной уверенностью, что он сумеет
одолеть даже весь мир, если тот выступит против него.
   Король французский, король Коротышка, как звали его итальянцы  из-за  его
уродства,  странно  выглядел  среди  своих  дюжих  солдат.   Его   тревожила
необходимость атаковать людей, которые сохраняли веру в себя и мужество. Ему
казалось, что Александр наделен  божественной  силой.  Поэтому  он  не  внял
убедительным мольбам врагов  Александра  двинуться  на  того  и  лишить  его
папского трона.
   Карл решил, что он не должен причинить зло папе. Если он п